Техногенез в техносфере. 1939 год

Из книги "Динамика пространства и время"

Раздел 83

1939 (13)

Психология
  Впервые опубликован портретный тест Л. Зонди

(ранее см. 1937,  подраздел «Выходит в свет первая книга венгерского психолога и психиатра Л. Зонди, создателя психологии судьбоанализа: "Анализ брачных союзов"», продолжение см. в разделе 138, подраздел "Теория полной машины управления телом-сознанием в "тропической" теории "судьбоанализа" Зонди")

 Раздел 75, посвященный научным открытиям 1937 года, начался со специфического ответвления психоанализа, который его автор (венгерский медик-еврей, во время второй мировой войны интернированный и спасенный в Швейцарии) Л. Зонди назвал "судьбоанализом".

 Давая оценку этой своеобразной трактовке психоанализа и указывая на те причины, которые побудили автора перейти от фактора психики в анализе областей неосознанного (в психоанализе называемые "бессознательным") к фактору судьбы человека и целых групп, объединённых общей судьбой, мы показали, что Зонди исходил в своём синтезе из диалектического единства двух, в его время еще достаточно революционных и противоположных идей об иерархии ценностей (и антиценностей) общества:
 
 1) Генотипный процесс
 Родовое сознание физического тела человека, передающее нравственные ценности диахронально от поколения к поколению по линиям рода, то есть от родителей к детям.
 В техносфере периода зрелой техноцивилизации это период доминации в стране диахрональных  культур населяющих ее этносов, прежде всего -государствообразующего (например, русского в России) - вторая половина века, она же первая половина эпохи: отосительно мирное общество-социум

 2) Генотропный процесс

 Коллективное тело-сознание актуально живущего в настоящем поколения этноса, готового обмениваться социальными ценностями производства с группами других этносов.
 В техносфере зрелой техноцивилизации это сравнительно воинственное социум-общество, период синхрональных культур - первая половина века, она же вторая половина эпохи

 Синхрональность культур разных производственных социумов означает, что современные представители разных этнических культур в социуме с культурой социальной, где ценностью-прима в парадигме ценностей  является выпускаемый социумом продукт(а ценность человеческой жизни  вторична), действуют синхронно в познании событий добра и зла.
 А их ценимые продукты дополняют друг друга при комплектовании благ жизни, если вторичным продуктом каждого производственного социума являются подлинные ценности жизни людей.

А это фактор объединения пространств-понимания членов социумов, факт смыкания культур, если и когда конкретные социумы, а также их этносы, содержащие их страны, и управляющие в странах государственные системы находятся в состоянии мира, сотрудничества и союзничества, совместного ведения международного хозяйства. Ведь в бытии каждого этноса гармония «трёх Э»: экологии, экономики и этики - важнейшей части культуры, составляют триединство бытия и выживания в мире как отдельных этносов, так и всей человеческой цивилизации на Земле: школы народов по изучению добра и зла по их плодам.

 Отсюда в разных социумах и странах и коллективный опыт совместного производства, торговли и потребления ценностей (и запрета антиценностей), основанный на сравнительно близком календаре «хорошего» и «плохого» времени жизни, рождающий совмещенные пространства социального понимания - ведь в социуме ценностью номер один являются производимые им продукты экономики и теономики.

  В России ярчайшей иллюстрацией этого процесса может служить предшествующая индустриальному будущему эпохальная деятельность Петра I в XII-XIII веках (технологический ХIХ век стал уже зрелой техногенной цивилизацией в мире, а Россия превратилась в один из центров мировой техносферы)
 Первый император России "прорубил окно в Европу" не потому, что такова была его прихоть и не в силу лично ему якобы присущей любви к иностранцам, но ввиду "выравнивания" хрональных процессов в геопространстве Евразии (в частности, Европы и России), так как России, чтобы стать империей, необходимо было поднять уровень развития производительных сил, а для этого не существовало другого пути как выравнивать уровень техногенеза промышленности России по сравнению с Европой.

 Этот процесс вхождения в Европу коренным образом менял и уровень социальных культур различных производств, ранее носивших на Руси явно азиатский характер вследствие монголизации, формируя в истории эффект уникума самостоятельной евразийской державы путем «оевропеивания» азиатского базиса. Это значит при единстве «трёх Э»: сближало с еврейскими странами в России стиль потребления, языка и мышления, мировоззрения и всей жизни российских этносов. И прежде всего конечно элит государствообразующего русского суперэтноса.

 А элиты общества всех российских этносов того времени на переходе от родо-племенной к сословно-монархической культуре страны близко сливались с государственным социумом управления (потому боярство вымирало, а создаваемое дворянство было по преимуществу «служилым»)
 Далее евразийство России благодаря периодическому действию рекапитулирующих архетипов исторической памяти  начинает «пульсировать» в циклах то сближения, то удаления от экономики, политики и культуры европейских стран (позднее по мере глобализации к ним присоединятся США и Япония)

 Поэтому стадия сословно-монархического общества общества-социума второй половины ХVIII века (увенчанная царствованием Екатерины Великой)- первой половины XIX века (царствование внуков Екатерины) в евразийской России совпадает уже с европейской. И вот при социуме-обществе внуков Екатерины Александре и Николае у России и большей части Европы возникает конкуренция и противоречия, оттого и войны (сменяемые миром во второй половине ХIХ века при Александрах II и III)

 Итак, на пути к техногенной экономике сословиям России в переходе к имперской стадии государства необходимо было вследствие социализации также воспринять соответственные уровни социальных производственных культур Европы.
 А синхрональные культуры разных этносов, сближая интересы интернациональной экономики и ее капитала, готовы к сближению ценностей в международной торговле. А это есть глобальный процесс ломки государственной властью самих основ культуры общества, за перестройкой коренного принципа общественных элит.

 Так и в России при Петре Великом ценностью один в социуме государства становится элита государственно-чиновная, ориентированная не на малое "отчество" как прежде у бояр — элиты родо-племенного общества, а на социально-производственные критерии. К культуре новых социальных элит тянутся и определенные знания о мире, формируется эпистемами русской науки, за чем следует перестройка понятий языка и мировоззрения, включая структуру экономического права и социальную структуру общества, специфику организации государственных учреждений.

 Так возникает и вообще главенствующая роль российского государства в обществе. А сам государственный социум России, его централизованная управленческая структура в матрице вертикально-дивизионных и горизонтально-профессиональных связей государственных элит обретает прочный сословно-монархический архетип, успешно доживший и до социально-технологического общества ХХI века.
 Эта доминанта проявляется и фундирует собой всю историю России не только в экономической жизни общества, но и в иерархии ценностей этнической культуры русских: летоисчислении, вере, обрядах, обычаях, привычках, представлении о нравственности и чести, справедливости, незыблемых нормах мирового порядка, о критериях добра и зла в межэтническом "календаре".

 Империя России есть полная доминация в обществе сильно централизованного социума государственной власти и его социальной культуры, которая выражена в госидеологии (государственная власть со всеми ее привилегиями есть продукт такого социума)
  Этого не водилось в эпоху родо-племенного общества прежде в монархической царской Руси, где бояре говорили, что "государь жалует имением, но не жалует отечеством".

 У каждого боярского рода в родо-племенную эпоху было своё "отечество". Пётр Великий принёс государственной элите понятие большого первостепенного Отечества, на роль которого стало претендовать государство (социум власти)
 И все это конечно решающим образом сказалось (ибо то, что происходит с существом, то и с веществом) на способе мировоззрения различных страт российского общества, но прежде всего конечно элиты: как выглядеть, одеваться, питаться, проживать и обставлять свое жилище предметами веры и культуры соответственно новым взаимоотношениям в семье, даже в способе мыслить, вытекавшем из преображения мировоззренческих основ. При этом аксиологическая дифференция между русским государствообразующим этносом и европейскими стала в Российской империи сокращаться, стало возможным взаимопонимание (во всяком случае, на уровне государственных элит)

 Тогда-то Россия и получила шанс стать европейской империей: ведь в Европу она вторглась, как мы уже отмечали, со всей мощью природных и человеческих ресурсов огромной евразийской страны и мощной военной державы.
 Переход от мирных жизненных ценностей диахрональных культур этносов страны в момент острого экономического и государственного кризиса к разнородным, конкурирующим и воинственным социальным культурам, защищающим свои продукты производства и в борьбе за их превосходство и власть над другими, есть переход от общества-социума к социуму-обществу на переломе веков, в теле единой фазы культурогенеза.

Таков глобальный процесс, названный нами социализацией, которому периодически подвержены (после кризиса конца предыдущего века) в первой половине века нового, на стадии социума-общества зрелой мировой техноцивилизации тела-сознания государствообразующих этносов крупных стран, центров техносферы.
 И этот-то революционный процесс, достигший в ХХ технократическом веке стадии своей полной и ясно выраженной реализации, есть внедрение в коллективные тела-сознания производственных участников социума-общества доминантного принципа синхрональной культуры.

 Это и начало в первой половине ХХ века  происходить в центральных странах Европы накануне колоссального возвышения Германии - например, в коллективном теле-сознании немецкоязычных стран, в том числе конечно и Австро-Венгрии, где состоялось научное становление Л. Зонди.
 Ему, как и целому ряду его учителей - прежде всего конечно, З. Фрейду, пришлось в своей практике иметь дело с социальными болезнями массового характера, в обществе, быстро индустриализующемся и быстро теряющем свои этнические, то есть прежде всего семейные нравственные ценности:

 Вслед за острым экономическим и политическим кризисом перелома веков естественно следует кризис этнических культур с их доминацией ценностей жизни и антиценностей смерти. Это характерно для  воинственной милитаристской госидеологии социума-общества.
 И потому в милитаризме смерть людей за интересы государственного социума (конечно, не массовая смертность, этому периоду истории присущая, но смерть героя, идеологически освященная) приобретает характер социальной ценимости и даже денежной стоимости в предельно прагматической экономике первой половины века.

 Неизбежные на фазе предельного нигилизма массовые болезни «быстрого продукта» экономики и теономики в доминации социальных культур технократической цивилизации при кризисе этнокультуры («трех Э»), то есть морали личности: неустранимые противоречия беспредельно быстрой индустриализации и патологической социализации, с психоаналитиком Фрейдом, его соратниками и противниками также лечил и систематизировал в период социума-общества первой половины ХХ века Л. Зонди.

 Его интересовали негативные крайности (потому и патологические следы зла) родовых сознаний, становившиеся в разгар социализации психическими патологиями в разрушающихся семьях, которые из основ этнического сознания, из родимых "гнёзд", где люди (во всяком случае в сословиях, и прежде всего сословиях элитарных — носителей сокровищ диахрональных этнических культур) на всю жизнь получали заряды приязни, заботы, взаимного уважения, понятия нравственных норм и запретов, образцы личной морали и семейных идеалов, семьи как пространства взаимопонимания и любви, превращались в маленькие производственные социумы, совокупность эгоцентричных индивидов, озабоченных проблемами защиты своего "я", его утверждением перед другими, его потребностей, и ожесточенные в борьбе за выживание.

 Особенно болезненным мы находим этот процесс в начале ХХ века, при переходе в технократический век, на переломе эпохи сословно-социальной формы общества (напомним, что такая эпоха соединяет вторую половину XIX века с первой половиной ХХ века)

 Мало того, что семьи начала ХХ века превращаются в производственные социумы - голые социальные "ядра", но и для самого социума в приближении к социально-технологическому будущему уже слабее тот идеал сословия, которого еще придерживались в социуме прошлого.

 На смену ему идёт в следующей фазе социально-технологического общества прагматический идеал промышленной группы, для которой ценностью номер один является необходимо производимый своим социумом продукт. И это логично совпадает с повреждением веры в жизнь вечную, характерным для богоборческой техноцивилизации: социум, ценности его синхрональной культуры, исходит из того, что прежде всего ему необходим выжить сейчас.

 Именно там, в основах этноса: семьях начала ХХ века, когда исчерпывается энерго-информация эмоций, а также инфо-энергия чувств от сословных этнических архетипов предков.

 Идеалы, структура ценностей и антиценностей, норм жизни и мировоззрения этноса в исторической его памяти-»чувствилище» (литературные дискурсы) заряжены такими энергиями, из них следовало очарование этико-эстетичсеких норм своего родного этноса. Это источник энергетики прежних идеалов индивида в социуме, морали личности и нравственности в общественной группе, сильной и славной своим "словом" (нравственным принципом, моральным устоем)

В крушении этнических ценностей, когда в наступлении нигилизма кризиса трёх («отцов и детей») разрывается моральная «связь времен», в падении семейной нравственности погасает очаг родительской и детской любви, рушится пространство семейного понимания, на котором базируется совмещение пространств пониманий целых поколений этноса (в принадлежащих прошлому родительских семьях ведь зреют идеалы собственных семей нового поколения)

 И как иначе, если в кризисе рвутся связи времён между ценностями двух поколений: родителей, приверженных диахрональной иерархии ценностей предков и детей-"нигилистов", стремящихся к свободе социальных отношений между людьми?
 Так в этническом сознании форма социума-общества разрывает архетипическую связь между знаниями о мире прошлого и будущего. Это дает этносу шанс изменить архетип своей судьбы и так выжить в условиях новой формы культуры группового тела-сознания.

 Социальная ломка ценностей общества, в условиях иссякания любви - кризиса этнической религии, ослабления веры в прошлое и надежды на будущее (ведь они исчезают вслед за любовью), и следующем расшатывании жесткой системы нравственных императивов и табу, закреплявшейся в семьях, естественно вызывает к активности из архетипов исторической памяти такими же причинами ранее вызывавшиеся наследственные заболевания родовых сознаний.

 И массовое тело-сознание в начале ХХ века, периода резкой социализации в центрах тезносферы наполняет кабинеты врачей и психиатров, психологов, психоаналитиков больными людьми, страдающими повреждением глобальных ценностей (таким образом, недостаток становится продолжением достоинства): истериками, параноиками, гомосексуалистами (лишь позднее это станет одной из "норм" социума - как антитеза нарастающей гомофобии), кататониками, эпилептиками, маньяками, садистами, мазохистами, сексуальными инверсантами и депрессивными невротиками.

 Заметим, что такие пациенты как невротики, истерички женщины - прежде носители лишь им свойственного гендерного образа жизни, а затем хранительницы семейного очага, которых с началом ХХ века все чаще ставят перед неведомым и страшным для них, полном нравственных неопределённостей социальным выбором своего профессионального пути в жизни, женщины, которые в семье лишаются привычной доминанты подчинения авторитету мужчины - кормильца и защитника семейства, а сами лишаются привилегии посвятить всю себя привычной для женской нравственности заботе о семье и многочисленных детях - своему нравственному долгу. То есть той обязанности перед близкими и перед обществом, которая как раз отвечает потребной мере для женщины любви в её жизни.

 Мужчины, легче социально адаптирующиеся, меньше и страдают от социализации, прагматизации общества, его деэтнизации, десакрализации женщины как идеала спутницы жизни и матери многодетного семейства.

 Значит, "сексуальной революции", а этот ломка семейной морали, предшествовала в социально-сословном обществе гендерная "революция" (перераспределение профессиональных обязанностей между представителями разных гендеров)
  Найденные Л. Зонди в систематике социальных патологий 6 коренных отклонений, более или менее совпадающие с современными ему представлениями психологической науки (затем к шести прибавились еще два) психолог назвал общечеловеческими, вечными и коренными, от времени, места и этноса независимыми.

 Их проявление - в революционных перестройках группового тела-сознания генотропное (при этом энтропические процессы разрушения старого идут быстрее негэнтропического процесса созидания новых ценностей), а не генотипическое, он и считал оказывающим важное воздействие на судьбу человека.
 Вот откуда (выживание поколений рассматривается как фактор благоприятной судьбы человека ввиду важного судьбоносного перелома в жизни кризисных групп) решающий поворот Зонди от фрейдизму присущему анализу психических содержаний "бессознательного" к анализу судьбы (вектор к будущему вместо вектора к прошлому, который присущ психоанализу)

 Под генотропией в данном случае нужно понимать коллективное изменение системы социальных ценимостей общества.
 А в области морали для человека при судьбоносном переходе к обществу-социуму, для выживания земной цивилизации определяющему, важнейшей становится ценность жизни (в христианских этнических религиях - жизнь вечная, с Богом), что возвращает общество к диахрональным культурам предков, в период общества-социума возвращает связь времен.

 Будучи практикующим врачом и психоаналитиком, Зонди конечно не мог ограничиться теорией, и естественным продолжением психоаналитического подхода к судьбе, определяемого телесным психотипом (фактор прошлого, то есть архетипа), на основании присущих человеку склонностей, стал его портретный тест, знаменитый тем, что в одних условиях он давал столь же поразительно точные результаты, сколь и совершенно ложные в других.

 Итак, к дискурсу судьбы Зонди, стремившийся вслед за Крепелином анализировать психотипы в физическом теле человека (соматические архетипы, номотетику в идеографии внешности человека, прежде всего, его лица), с самого начала обрек себя на поиск факторов прошлого, то есть посвятил свой анализ ретроспективной рекурсии, оставив вне возможностей рассмотрения фактор рекурсии перспективной (причины из грядущего квалитативной эволюции человечества)
Такова неизбежность атеистической науки с верой материализма, так как фактор подлинно грядущего дается в знании гнозиса от Бога, и в русле религиозного мировоззрения.

 Сторонники Зонди случаи неудачи его портретного теста, как правило, объясняют, неправильным переводом оригинальной методики в других странах или сознательной "самодеятельностью" различных исследователей, занимавшихся трактовкой методологии теста по-своему и ложно понимавших сами принципы "судьбоанализа".
 Тщательный анализ с точки зрения нашей полионтической модели и теории техногенеза в техносфере самого клинического опыта Л. Зонди, проходившего на определенном этапе развития техногенеза и в конкретном месте техносферы, показывает однако, что в этом сочетании места и времени как раз заключается причина как первичных удач тестирования (характеризующих вполне определённые процессы группового тела-сознания в техносфере Европы во времена практикования Зонди) и так множества последующих неточностей, когда в геопространстве периода общества-социума во второй половине ХХ века начали происходить переоценки иерархии ценностей (и антиценностей)

 Тогда фиксированные Зонди процессы начали сменяться противоположными (так что можно утверждать, что тест Зонди гораздо точнее может быть применён в первую половину века техногенной цивилизации, чем во вторую)

 При создании своего портретного теста Зонди, исходя из представлений о наследственно-обусловленной склонности человеческого архетипа к определённым формам мировоззрения, соответственно выявляет у испытуемого в динамике иерархию симпатий и антипатий (ценностей и антиценностей) по отношению ко внешнему облику (портретам) людей, проявлявших в себе эти симпатические и антипатических качества вплоть до крайностей психо-патологии (что выявляет причастность испытуемого к системам устойчивых групповых склонностей, а потому и социальных патологий)

   И в судьбоанализе Зонди его тест фиксирует процессы с аналогичной технологией коллективного тела-сознания: происходящие с "ядрами" общественных атомов "генотропные процессы" изменения ценностей разных этносов к единому социальному образцу  Это и влияет на индивидуальные предпочтения людей, чувствующих в том или другом образе лица нечто симпатическое или антипатическое.
 Характерно, что Зонди в своем тесте при определении сочетания у испытуемого основных восьми "корней" или, как их также называли, "радикалов побудительной жизни" (определяющих скрытую тенденцию к той или иной судьбе) учитывает матричное строение в пространстве-времени живого вещества заряженных элементов (ценностей) общественного тела-сознания.
 Их сохраняет в себе идеографическая матрица человеческого лица, хранящая в себе не только расовые признаки, но и отпечаток процессов душевных и даже духовных, происходящих в теле-сознании в силу действия триединства управляемого живого тела человека.

 Потому портретный  тест Зонди предусматривает повторяющуюся последовательность основных тестов и дополнительных, в целом вариативные изменения ценностной структуры тела-сознания в историческом времени (а жизнь человека есть его личная история, во многом продолжающая историю предков), влияющие на выбор пробандом в экспериментах по созданию и применению портретного теста как привлекающих его черт лица других людей, так и отталкивающих (выраженных во внешних идеографических формах лица человека этико-эстетические нормы ценностей и анртиценностей, добра и зла)

 Но главное - желая установить в проявляющихся тенденциях основные и второстепенные доминанты (и вполне логично представляя себе динамику тела-сознания как векторную систему сил, подобных системе физической, где в некий момент времени возникает конкретный результирующий вектор) Зонди рассматривает процессы тела-сознания в динамике, что находит отпечаток в статике физической матрицы лица.

 Он выделяет при этом три главных фазы, свойственные циклу конкретного сигнала энерго-информации эмоций или инфо-энергетики чувств (в этом ему оказал хорошую службу психоанализ):
-  подъём эмоциональной энергетики (рост напряжения потребности в определённом векторе ориентации тела-сознания, тогда потребность прорывается к реализации), когда одна главная потребность как ценность номер один подавляет другие
- затем средний период этаблированной ценности, когда различные векторы равноценны, инвариантны, и наконец, - спад напряжения (расслабление) данного вектора.

 Обратим внимание на эту схему этнической энергетики, которая свойственна архетипу группового тела-сознания: с точки зрения теории нашей полионтической модели именно такие три фазы нейтрального импульса характеризуют полную машину управляемого тела-сознания.

 Для начала обратим внимание на то, что семантическая диаграмма полной (нейтральной) машины с точки зрения техногенеза выглядит так:
(энерго-информационная технология (энерготехнология(информационная технология)))
 (сравни: раздел 82, подраздел "Полная машина как свехсуммативность машины материальной в физической матрице и физической машины в материальной матрице")

 Заметим теперь, что фактором управления извне в этой тройной системе является именно промежуточное звено между энерго-информационной технологией и инфотехнологией - а именно, технология энергетическая.
 Таким образом, и машина действия архетипа в групповом теле-сознании (не только на уровне энерго-информации земных зон, но и на уровне инфо-энергетики зон небесных, но ведь и это есть уровень эпистемического познания, обращенного к прошлому), подобно структуре полной машины управления над универсумом, имеет три фазы:

- рост мощности энерго-информационного сигнала эмоций (вещи первого рода) или же инфо-энергетического сигнала чувств (смыслоносные вещи второго рода) выше среднего значения
- снижение мощности до среднего значения (в этой фазе машина достигает фазы максимальной управляемости, то есть минимума энтропии, нуля суммарной энтропии управляемых систем, метастабильного состояния)
- спад мощности эмоционального или чувственного сигнала ниже среднего значения

 Теперь, с учетом выше сформулированной схемы, рассмотрим архетип общественного тела-сознания, при своей рекапитуляции в сетях групповых тел-сознаний проявляющий у человека доминанту определенной иерархии ценностей группового (т.е двойного) архетипа, функционально по отнощению к моменту настоящего в универсуме. То есть, рассматривая в его деятельности два основных вида моментов (что имеет первостепенное значение для любого аналитика, желающего понять доминанты тела-сознания и тем более, управлять ими):

- неосевой момент, когда сам архетип управляет энергетикой одного из двух я-отождествлений  в тройственном комплексе человеческой личности, вменяя человеку натуровне земных или небеснвх (желтой социальнойт иои голуюой зоне символьного знания) отождествление с его ролями в сюжетах арщетипов, распределяющим меры социальной энергии  (земная зона) или энергии символа знания (небесная зона) согласно своей иерархии, побуждая к участию в соотношении ролей

- осевой момент управляемости, когда человек, благодаря разотождествлению с я-ролью, проявляет в себе субъекта, таким образом («трансцендентальная апперцепция») способен выйти из роли действующего архетипа.
 Так и осуществляется человеком под влиянием гнозиса от Бога в уникальной объект-субъектной коммуникации выбор другого, уже не архетипического, вырванного от зависимостей прошлого, вектора своей судьбы (голубая зона познания его обращена потоком энергии сознания в такой момент времени к синей небесной зоне символа, а та к фиолетовой зоне мировоззрения)
 
 Это фактор, который проявляет в такой момент сюжет антиархетипического  грядущего, влияющего таким образом на собственное прошлое (то есть вечное настоящее), это и есть для человека в такой момент источник материальной энергии причинной реальности Дао, его негэнтропического сигнала.
 Очевидно, что с точки зрения нашей полионтической модели, формулирующей принцип управляющей и управляемой машины, момент этно-культурного выбора судьбы человека, влияющего на веру и познание цивилизации (это проводник гнозиса), есть событие прямого параллельного управления в революционный момент квалитативной эволюции человечества.

 Именно в этом случае человек-субъект способен осуществить управление машиной познания и веры, способной обогатить и изменить эпистемы знаний богоборческого человечества - если конечно его тело-сознание в такой момент благодаря собственному производству энергии в управляющем действии Творца становится источником негэнтропического сигнала от антиархетипа Дао.
 Производство вещей второго рода в высших небесных зонах тела-сознания непрерывно и связано с производством энергий высших зон чувственного познания. Поэтому третья фаза действия архетипа — чувственный, а за ним и эмоциональный спад так же малопригодна для управления архетипом как и первая фаза - подъем эмоциональной управляющей энерго-информации.

 Кстати, вспомним и двойную цикличность мирового тела-сознания человечества, индивидуальному сознанию в его комплексе личности присущую: две фазы цикла взаимного перехода вещей познания первого и второго рода: синтез эмоционально-чувственного и анализ чувственно-эмоционального переходов.
 Только вторая фаза является точкой бифуркации, моментом выбора.

 Итак, только когда архетип находится в бивалентной фазе бифуркации, второй и промежуточной между фазами подъёма и спада эмоционально-чувственной энергетики в теле-сознании человека на уровне земной зоны (желтая зона социальной коммуникации, передача мер эмоциональной энергии) и зоны небесной (голубая зона символьного знания, передавая меры энергии чувств), он способен управлять архетипом группового тела-сознания.

 В остальных фазах тело-сознание человека в сетях коммуникаций выступает объектом группового тела-сознания земных и небесных зон.
 Очевидно также, что исторический момент ломки ценностей общества, когда проявляется отмеченное Зонди патологическое действие (превышающее меру вещей) основных ценимостей социума, а именно, в первой половине ХХ века, характеризует не доминанты действия человеческой личности (которая представляет собой норму этнической культуры), а скорее доминанты социальных архетипов, которые влияют на группы людей в рамках присущей им, навязанной извне социальной роли (роли малой группы в большей, подобной ей роли социального индивида в отдельном социуме)

 И доминанты этнически релевантной (образцовой) личности (общественно-нравственный образец, этническое супер-эго) и тем более, ценности и чувства субъекта в теле-сознании проявляются в динамике управляющего архетипа, исследуемого Зонди, лишь косвенно - как факторы силы, противостоящие влиянию архетипов, создающих им сопротивление (и могут быть выявлены именно по этим признакам обратного действия)

 Экономика
 
 Создание фундаментальных теорий автоматической экономики:

 1. Дж. Xикс, автор ординалистской теории ценности (см. 1951 год) публикует свою наиболее значительную работу "Стоимость и капитал" ("Value and Capital"), которая даёт синтез основному конфликту между теорией экономического цикла и теорией всеобщего равновесия (формированием ценностей общества, соизмеряющих стоимость труда и денег)

 2.В статье "Взаимодействие мультипликатора и акселератора" ("Interactions between the Multiplier Analysis and the Principle of Acceleration, Review of Economics and Statistics") П. Самуэльсон создаёт математическую модель динамического равновесия между фазой увеличения инвестиций и фазой роста производства в экономике, показывая, что добавление модели акселератора инвестиций в кейнсианскую теорию определения дохода дает объяснение того, почему современная экономика переживает деловые циклы (далее см. 1948)
Рассмотрим подробнее:

1.
 Полная машина экономики в стране — подход Хикса в сравнении с моделями Маркса и Самуэльсона

 Английский экономист Д. Хикс - микроэкономист , теоретик производственной экономики, то есть комплексной экономической науки, рассматриваемой со стороны внутрипроизводственных факторов микроэкономики, которая при этом исследует также влияние и действие макроэкономических (инвестиционных) факторов
 Но каковы такие факторы? Они могут составлять тезис и антитезис

- внутренние инвестиции, и это оборот денег настоящего, возвращенных к производству, то есть негэнтропический оборот теономики, способствующий росту производства
 - внешние инвестиции частных экономик и от государств, а это уже могут быть совершенно иного, то есть спекулятивного происхождения деньги (быстрый продукт теономики)

 Наоборот, английский экономист, реформатор экономической науки первой половины ХХ века Д. Кейнс выделяет законы управляемой макроэкономики из общей экономической науки о производстве, которую назвали политической экономией, ему важны стимулы производства, которыми может управлять макроэкономика - а таковой является экономика государства.

 Потому Хикс, создающий модель производства экономических ценностей в теле-сознании производственного социума, исследует связь эффекта инвестиции и производства с другой точки зрения.

 У Хикса исследуется связь между стоимостью, которая рождается во влиянии рынка на производство, и капиталом, суть которого в производственных отношениях между людьми, владеющими, денежными средствами производства и работниками, владеющими своими средствами труда.

 То есть ординалист (экономист с точки зрения пользы производства) Хикс оценивает мировую макроэкономику с микроэкономических позиций, иначе чем Кейнс (того интересуют управляемые факторы политической экономики) и уж совсем иначе чем Маркс, для которого капитал противостоит труду.

 Маркс - как и Кейнс в будущем, макроэкономист, изучающий производство теономических ценностей социума управления в теле-сознании человечества, фактически враждебен техногенезу, так как для него труд является естественной функцией живого человека - труженика, который занимается экономикой для того, чтобы люди могли жить и общество существовать, реализуя свои производительные и распределительные функции в экономике потребления.

 Поэтому Маркс ближе к теономическим законам (соизмеряющим деньги человека и его труд), хотя и не мог их понять в силу своего материалистического мировоззрения, и потому он пытался механизмом производства стоимости (перенеся рождение рыночной стоимости, присущей товару,  на фазу производства промышленного продукта) заменить создание ценностей тела-сознания.

 И производство ценностей в его панэкономической модели есть не более чем экономика создания людьми физических предметов, подчиняющаяся квантитативным законам количественной унификации. Для него нет онтологической разницы между физической работой людей (то есть движений и обмена вещества организма-тела), требующей физической энергии, и трудом человека, требующим энергии тела-сознания для действий с вещами в теле-сознании (по Марксу, "умственной работой")
 Капитал: материализм в трудовой теории капитала по Марксу и идеализм буржуазной микроэкономики Маршалла и Хикса

 К. Маркс являлся убежденным сторонником количественных мер труда в теле-сознании, то есть мер качества (а не только физической работы), которыми в экономике посредством унификации мер денежных атрибутов и работы необходимо измерять качество - начиная с основного в производстве: затрат полезного времени.
 Потому для К. Маркса и его соратника в естественных науках Ф. Энгельса полезность труда измеряется способностью удовлетворять те или иные рациональные потребности людей.

 На этом попросту исчерпывались возможности материализма. Когда Маркс, и весьма прозорливо, фактически утверждал, что капитал превращается в вещь тела-сознания, то есть, с его точки зрения, фикцию, не отражающую прямо обладающую стоимостью физическую предметность, он рассматривал этот процесс как некоторый дефект, иллюзию или сознательный обман буржуазного общества, отчуждающего человека якобы от ценностей труда. Причем такой дефект, на его взгляд (что весьма важно оценить) является порочностью неких людей или социальных слоев, который можно сознательными усилиями общества "исправить", изменив характер производственной собственности (то есть передав средства производства самим труженикам)
 Панэкономический материализм марксизма проявился как физикализм самого простейшего рода, так что подлинную ценность марксисту нужно пощупать, иначе это фикция. Для настоящего марксиста и сверхценность картин Леонардо да Винчи, на много порядков превышающая стоимость холста и красок, есть нежизненная рыночная фикция, которая якобы исчезает, если в обществе нечего есть, и тогда, в муках человеческого голода, ценности жизни якобы проявляются во всей своей вещественной красе.

 Когда В. Ульянов-Ленин осуждает «вульгарный материализм» дилетантов от философии, громя при это «идеализм» теми же аргументами, он не осознает, что у вульгарности есть свои меры и свои точки отсчета, так что его образ мыслей не менее вульгарен. Вопрос лишь в степени физикализации во взгляде на дискретное вещество (вещество-вещь), в материалистических науках атеизма отождествляемое с перманентной материей поля.

 И вот почему Ленин публично разделяет коренные заблуждения Спинозы, приписывая дискретному пространству вещества ту бесконечность делимости, которая свойственна неразрывной материи, хотя делимость материи времени, пространствоподобные меры делимости, ей самой не имманентны. Именно поэтому материя времени и бесконечно делима моментами при своей неразрывности (это образует феномен времени-пространства), что в вечности она актуально бесконечна.
 А вот мировое пространство (в отличие от актуальной бесконечности вселенной мировой самости хаоса, в рамках которого существует мир) в данный момент времени всегда ограничено, его бесконечность лишь  потенциальна, и потому в момент настоящего времени универсума пространство мира всегда делимо только до определенного предела.

 И вот что характерно для действия групповых сетей тела-сознания человечества:
 Именно в тот момент, когда в исследованиях Маркса и Энгельса появляется осуждение естественного, хотя и негативного развития событий техноцивилизации, (каковым в экономических формах собственности общества и государства является и капитализм, и свойственная ему эксплуатация труда) Маркс проявляет в себе осуждаемую им же болезнь.

 Это происходит по дискурсивному (рекурсивному) свойству морального осуждения человеком, присущему злу. Это происходит попросту ввиду того, что болезни социума вообще есть следствие быстрого продукта вещности человеческого тела-сознания — массового проявление рекапитулирующих архетипов при  коммуникации в группе. И потому проявление социальной болезни человеком в себе отражается на его оценке других (гораздо заметнее для него в других)

 Историю не следует оценивать по шкале "хорошо и плохо", потому что она есть неизбежность минимизации Богом зла и происходит на гранях дискурса «незло и недобро» вне дихотомии подлинных добра и зла, которые разделяет мера вещей, ведомая только Богу.

 Вот почему именно это (моральная оценка качественных фаз истории, присущая богоборцам, которые ложно придают морали и разуму человека свойства самоданности) и стало любимым занятием Маркса и Энгельса - историков экономики государств. Беря на себя в понимании природы и человеческого общества слишком много, что атеистической философии и науке вообще присуще, два философа истории обнаружили мировые технологии экономики и теономики как исторический "объективизм" и, и как многие мыслители до них, оставившие свой след в эпистемах, пожелали этими технологиями воспользоваться для установления в мире понимаемой социальной справедливости.

 Разумеется в отношении истории человечества - этой сакральной летописи Божьей мудрости в школе народов Земли они метко подметили только формальную технологическую канву исторических событий, совершив в морально-нравственной оценке очередной раз грехопадение философской мысли.

 И произошло это в очередной раз ввиду естественного  стремления человека к добру и справедливости естественно сочувствия к страданиям других, естественного желания борьбы со злом, но при этом свойственной богоборцам инверсии квазидобра во зло при превышении меры вещей, тем антихристианством, при котором со злом борются его же методами, тем только мировое зло преумножая.
 Естественно, что классики марксизма в процессе свойственной материализму объективации истины, не желая отдавать исторические и экономические процессы на волю случая, хаотического развития события, как это делалось до них, выявляя и строгие циклические закономерности и линейную тенденцию общественного тела-сознания в становлении государств, но при этом как атеисты неизбежно должны были обратиться к преувеличению управляющей роли человека, людей и общества в истории.

 В основе этого ложного мировоззрения лежит свойственная атеизму и материализму объективация истины в вещных знаниях человека и людей.
 Кардинализм и ординализм в экономическом идеализме
 Лишь идеологические противники Маркса (в прошлом веке это, прежде всего, Маршалл, построивший строгую теорию идеально работающей экономической машины) постепенно начали говорить о факторе производства человеком мировоззрения, то есть, как мы знаем, вещей тела-сознания.
 После этого экскурса в неведомую тогда теономику, которая скрыта в этических, экологических и экономических явлениях бытия и познания,  теория о переделах производства и оценки его факторов в потреблении даёт понятие о полезности и предельной полезности.

 Здесь следует категорически отделить кардиналистов - сторонников количественной иерархии измеряемых факторов полезности, от тех, кто понимал, как трудно оценивать качество, пользу математически унифицированными мерами - ординалистов.
 Полезность у ординалистов выступает как действенная идея тела-сознания, а не мера физического вещества. Логично, что именно у идеалистических экономистов, подобных Хиксу, далеких (в отличие от Маркса), от понимания функции труда в экономике (Маркс, нравственно обращаясь к труду как ведущему фактору хозяйства, невольно тем смыкает экономику с теономикой), возникают пока еще машинные теории генезиса производственных качеств (вещей группового тела-сознания), отчужденных (используем риторику Маркса) от непосредственно экономического производства. То есть имеющие свои обороты ценностей, лишь более или менее сочетаемые с циклами производства предметов, получающих экономическую стоимость на рынке денег и товаров.

 Таким образом, в развитии экономической теории Марксом и его противниками в ХIХ и особенно в ХХ веке последователями марксизма и противниками, когда конкретизировались машинные модели управления в экономике (и отчасти в теономике), создавались фундаментальные концепции в духе понятий эпистемы своего времени согласно функциональному содержанию всякой науки, проявился тезис и антитезис понимания законов производства вещей в теле-сознании, синтезом которому является теономика.

 Появилось и понимание законов товарно-денежного рынка, порождающего стоимости товаров (Бем-Баверк -упорный конкурент Марка и Энгельса)
 Маркс исследовал законы формирования на конкретном производстве при определённых производственных отношениях ценностей, создаваемых трудом, которые он отождествлял со стоимостью (труд у марксистов также является товаром, который покупается и продается и нечто стоит в денежных единицах) и противопоставлял стоимости капитала - средствам производства определенной личности, благодаря частной собственности умноженным сверх труда.

 Желая одним махом решить все противоречия свой системы, Маркс создал главный свой быстрый продукт мысли: глубоко ложную теорию о прибавочной стоимости (хотя на производстве создается прибавочная ценность продукта), которую якобы капиталист отбирает у работника. И действительно, физикалист не способен понять функции таких важнейших вещей второго рода - теономической ценности как труд и деньги.

 Буржуазные теоретики ХХ века исследуют собственно капитал - не в его отношении к труду на производстве, а в его отношению к управляющим машинам группового тела-сознания производственного социума, порождающим на товарно-денежных рынках меры стоимости товаров, соизмеренных со стоимостью денег.
 Этому и посвящен труд Хикса, опубликованый в текущем 1939 году.
 Модель полной машины по Хиксу (управление над физической машиной материальной матрицы)

 Хикс исходит из модной для его времени концепции о прогрессе "трудосберегания", то есть "эластичной" (равноценной) замене труда капиталом или наоборот.
 В роли фактора такой замены выступают технические устройства, способные производить массовую продукцию промышленности согласно своей программе.
 То есть Хикс понимает экономику утилитарно, как производительную деятельность вообще (не обязательно людей) для производства средств к жизни людей при помощи средств производства.

 Но уже Самуэльсон, современник Хикса, выходит за пределы этой узкой концепции, допуская, что труд на производстве важен не только как средство, как путь к обладающему стоимостью продукту, но и сам по себе является ценностью - как творческое производство самого человеческого тела-сознания, производство мировоззрения, в чем и суть труда, и его связь с идеей справедливого распределения благ.

 И это уникальное производство качеств противостоит массовому машинному производству уже самим характером времени творчества (моменты труда субъекта в теле-сознании человека, в отличие от моментов физической работы, не являются механически унифицированными по длительности)

 Допустим, с точки зрения нашей модели и теории техногенеза в техносфере мы представим себе экономику страны в целом как полную энерго-информационную машину, длительно функционирующую в циклическом времени-пространстве унитарных мер динамики пространства, где хрональной единицей является оборот денег от вложенных средств к полученным в результате производства, и лишь иногда такие периоды перемежаются короткими скачками качества от  квалитативных революций негэнтропической экономики.

 Это типичный период «здоровой» квантитативной экономики производства, накапливающей продукты энтропии от рекапитулирующих архетипов, и компенсация мер внутренней энтропии извне тут явно недостаточна. Такой период как раз  и предшествует  инволюции, цель которой - сбросить  накопившийся энтропический продукт когда он достигнет критического размера.

 Тогда, как преддверие инволюции, факторы макроэкономики в микроэкономических процессах производства, которым посвятил свое исследование Хикс, в квантитативных процессах развития экономики функционируют как управление полной машины над материальной. И в такой период экономический рост производства обеспечивает материальная машина управления в физическом универсуме подлинной реальности, где производятся стоимости экономики.

 Стало быть, речь здесь идёт об управлении производства экономических ценностей над экономическими стоимостями.

 В чем принципиальная разница между экономическими ценностями и стоимостями?
  Экономическая ценность производства  есть производимая вещь универсума, то есть продукт теономического труда субъекта в теле-сознании
 Экономическая стоимость товара на рынке  есть вещь в архетипе, некогдла произведенное рописание прошлого, в настоящем рекпит улирующее, то есть предмет более иои менее массового потребления, несушая своюю энтропию, далеко не всегда и не полностью компенсируемую в универсуме. То есть товарно-денежный рынок, перенаселенной техноцивилизации жизненно необходимый есть регрессия производства, товар для массового потребления есть регрессия продукта производства, потенциальный быстрый продукт экономики.

 Маркс не зря обрушивается на тоарно=денежный рынок капитаолизма с научной точки  зрения, но вот моральное осуждение рынка и капитализма у него оказывается ложным как всякое осуждение вообще, так как у обреченной техноцивилизации и нет иного пути, так что предложенная Маркса и Энгельсом альтернатиива «народной власти» в экономике и и политике, запрет на частную собственность на средства производства, полное упразднение рынка в пользу планового хозяйства, оказывается химерой еще большего зла чем то, с которым борются.

 При том практическая проверка марксизма в СССР показала что отмена частной экономики привела к росту экономики государства. Но власть принадлежит только личности, что хорошо знает религия монотеизма. И вместо «власти советов» плановая экономика Советского Союза начинала с самой жесткой централизации, тирании и сверхвласти государства вместо его полного упразднения, как об этом грезили классики марксизма. Разумеется, теория Маркса при этом торжествовала не во всем мире, на чем весь настаивал марксизм как мировая наука, а именно в России.

Ведь ее архетипически идеал власти государства есть монарх - лидер и сакрализуемый харизматик, управляющий сословиями госчиновников, каждый из которых для своих подчиненных сам является небольшим «царьком» (в такой вертикали госиерархии власть передаётся с самой вершины по мандату сверху вниз)
 Так что имитировать «власть советов» при фактически ее жесткой централизации в государстве можно было только в полиэтнической России, которой свойствен социал-национализм, объединяющий национальные основы этносов в социумы.

 Таким образом, лозунг марксовского Интернационала «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», не всему миру присущ, но внутреннему миру евразийской России.
После этой политической преамублы вернёмся к существу вопроса об экономических стоимостях и ценностях.

  Экономические ценности, в отличие от экономических стоимостей рынка, есть образ качеств продукта производства, который совмещается с потребностями человека актуально на производственной стадии при действии труда, совмещенного с производственными деньгами настоящего. Понятие ценности есть результат  труда (одного из кардинальных потребностей человека), стало быть, сама есть результат труда человека на производстве и присуща именно производственному процессу человека - созданию качественного продукта теономики.

 В отличие от неё, стоимость (присущая не продукту производства в универсуме становления, но товару рынка как физической метрике архетипа описательной реальности тела-сознания, где меры материальной информации и физической номотетически сведены в единую структуру нейтральной информации) есть квантитативный фактор, возникающий уже на той стадии общественного распределения ценностей, когда бывший продукт производства, соизмеренный с трудом людей, становится товаром, и уже на товарно-денежном рынке обретает квантитативные меры оценки, совмещаемые со стоимостью универсального денежного эквивалента (при полном совмещении экономическая стоимость становится ценой)

 Таким образом, экономические стоимости (меры количества пользы рыночного товара) и экономические ценности (меры качества пользы продукта производства), хотя то и другое есть вещи первого рода, но меры экономической ценности на эмоционально-чувственной фазе синтеза в циклах энергии тела-сознания соизмерены с ценностями теономическими: смыслоносными вещами второго рода, а меры экономической стоимости на чувственно-эмоциональной фазе анализа в циклах энергии тела-сознания соизмерены с материальными энергиями, присущими физическим телам вещественной подлинной реальности.

 Таким образом, экономические стоимости (торговля, тяготеющая к спекуляции, удорожанию денег) и экономические ценности (товарное производство, тяготеющее к удешевлению денег) находятся в разных оборотах своего воспроизводства, имеют разные движители, нуждаясь в управлении как синхронизации оборотов, даже когда товарное производство подчиняется требованиям рынка и работает на него: Моменты совмещения оборотов неунитарных экономических ценностей и унитарных стоимостей есть моменты качественного времени Дао, параллельно управляющего и производством стоимостей (товарно-денежный рынок) и производством ценностей (теономическое производство вещей, в том числе продукта управления производством и обществом)
 Соотношение между обменом физической информации во времени и обменом физической энергии в пространстве - равновесие в машинной модели событий экономического цикла по Хиксу.

 Используя понятие барьера роста или его "потолка" (когда развитие производства исчерпывает требуемые ресурсы энергии, находящейся в распоряжении производственного социума) Хикс формализует теоретическую схему цикла производства, выделяя приведенные ниже четыре фазы, из которых первая и последняя представляют собой два формы динамического равновесия:

 В начале цикла (присущего периоду колебания энергетической волны: от максимума к минимуму) это устремление конкретной экономической системы к равновесию энергетического максимума (когда стоимости капитала становятся сколько возможно велики, как этого требует рынок), а в конце - энергетического минимума (когда стоимости капитала сколь это возможно низки, как этого требует производство)
 Далее мы, как обычно, используем арабскую нумерацию 1) - 4) для обозначения частей синтагматической четверицы в указанной схеме, а римскую нумерацию I - II для обозначения двух частей парадигмы

 I. Первая часть производственного цикла (вектор к максимуму энергии общества, то есть к негэнтропии в событиях прямого управления системой).
 Парадигма техногенеза по схеме "входящий сигнал-выходящий сигнал": материальная информация-физическая информация
    I.1 (динамическая фаза) подъем, на протяжении которого производство расширяется от низшей равновесной точки (достигнутой в фазе депрессии) до столкновения с «потолком» ограничений;
   I.2 (статическая фаза) предельный "бум" (Full Boom), когда производство движется вдоль ограничивающей траектории;
  II. Вторая часть производственного цикла (вектор к минимуму энергии общества, то есть к энтропии в интервалах самости системы между событиями упрямого управления)
 Парадигма техногенеза по схеме "входящий сигнал-выходящий сигнал": физическая информация-материальная информация
   II.3 (динамическая фаза) падение производства ;
  II.4 (статическая фаза)после того как продолжительное падение производства достигло низшей точки, наступает фаза депрессии, когда наконец устанавливается равновесие экономических сил.

 Таким образом, мы видим здесь с точки зрения полиэтнической модели классическую теорию физической дифференцирующей энерго-информационной машины в материальной матрице описательной реальности:
 В событиях прямого управления (I) на входе (1) сигнал материальной информации, а в энтропийном интервале обратной связи (II) между событиями прямого управления (интервал обратной связи) на входе (3) сигнал физической информации.
 И далее: на выходе (2) в событии прямого управления (I) информационная технология стабильных производств в условиях энергетического "пика", а на выходе (4) в интервале обратной связи (II) устойчивые производства в фазе энергетического "дна".
 На что похожи эти две способности описательной реальности экономической системы находить устойчивые фазы бытия как в период пресыщения энерго-информацией ценностей, так и в интервалы её спада?
 На циклическое (значит, управляемое) поведение живой особи биоса. Но живая особь, в особенности существо (животное) и это важнейший признак жизни тела, какую бы технологию управляемости поведения (механическую, автоматическую, машинную) оно спорадически ни обнаруживало, не есть управляющие им процессы.
 Особь живого биоса — это обособленное тело, обладающее индивидуальной жизнью, при этом обладает и своим ритмом, собственным стремлением к жизни, своими уникальными болезнями и даже собственными потребностями (в неосевые моменты управленич, то есть в интервалах между осевыми моментами управляемости, выражая своё отношение к миру), лишь бытие особи к смерти определяется только порождающей его системой биоса.
 Отчего это так?
 Планетарный живой организм биос на Земле есть источник и жизни, и смерти особи, но жизнь, дарованная миру, сотворенному во вселенском хаосе, от жизни вечной Бога (в отличие от присущей хаосу смерти, это бытие) отображает в теле особи другой - её собственный источник бытия, существующий лишь пока он извне негэнтропически поддерживается главным источником планетарной жизни, её образом.
 Итак, бытие живого тела особи биоса находится в стыке двух хрональных структур: собственной истории, осуществляющей бытие к жизни в отведенных ей хрональных рамках своего тела Дао (отображенного от тела Дао биоса), и также истории управляющего им бОльшего организма — тела Дао всего биоса (осуществляющего для поколений живого бытие сначала жизни, потом к смерти), когда действует полная машина причинного тела биоса.
 Таким образом, жизнь материи особи биоса представляет собой результат совмещенного действия нескольких производственных социумов в их телах-сознаниях: индивидувального, сообщества, популяции, вида, биоса, хотя бытие физического организма-тела особи, его живого вещества, пределами тела ограничивается.
 Важно отметить, что машина управления производящего социума, которую называют экономикой, способна функционировать лишь как инструмент для прямого управления: изнутри системы (управление сознательное, квалитативная эволюция творения) или извне (циклическое управление от архетипа-программы)
 Так, мы уже знаем, что экономикой рынка либо сознательно управляют люди согласно знаниям о функционировании экономических систем, и эти знания от антиархетипа Дао, то есть от Бога (и тогда возможен линейный вектор повышения производительных сил общества, который периодически возникал в истории мировой экономики-теономики, квалитативная эволюция ), либо в квантитативных эволюциях действует "невидимая рука рынка": циклическое управление рекапитулирующего архетипа-программы, которому чувствование, мышление и поведение людей подвластно (другое дело, заметна ли эта «невидимость» или же люди внешнее управление приписывают себе, своим сознательным актам)
 Но рекапитулирующие архетипы управляют событиями универсума, рекапитулируя в него, только если архетипы управляемы (вызваны к действию) либо своими же внутренними «часами» циклов, либо вызваны извне, из самого универсума.
 В программе архетипа экономики, который есть описание некоторого экономического цикла в прошлом, нет обратного перехода (необходимого для появления нового цикла) от периода информационной технологии II к периоду I, и соответственно от фазы 4 к фазе 1: сами периоды I и II есть проявления разных по качеству (негэнтропия, энтропия) архетипов истории.
 Один экономический цикл в подлинной реальности универсума следует за другим лишь потому и до тех пор, пока управляющий архетип цикла запускается каждый раз, момент за моментом, в прямом управлении экономикой.

 Например, архетип действует при рекапитуляции в универсум времени-пространства, пока им активно пользуются (обратная перекодировка), затем он снова переходит в потенциальное состояние архетипа пространства-времени (прямая перекодировка)
 Стало быть, упрощенное материалистическое представление о цикличности экономики как механическом обязательном процессе, есть представление ложное: рекапитуляция каждого последующего цикла в хрональной структуре событий линейно-циклической экономики универсума вовсе не является обязательным событием в универсуме, и прошлое экономики далеко не всегда можно экстраполировать на будущее согласно сюжету, но лишь до бифуркации, пока архетип данного цикла действует.
 Сознательное управление экономикой людьми осуществляется в соответствии с правилами теономики - трудом производства человеком-субъектом вещей в индивидуальном теле-сознании.

 Но эти вещи становятся предметами коммуникации в сетях группового тела-сознания человечества, которым управляют рекапитулирующие архетипы двуединой реальности, захватывающие в описательной реальности я-отождествления субъекта в комплексе личности тела-сознания человека.
 Мы уже знаем, что экономические ценности - вещи первого рода циркулируют в объект-объектной коммуникации в сервер-клиентской сети на уровне земных зон, а теономические ценности-знания - вещи второго рода в субъект-объектной коммуникации сервер-серверной сети на уровне небесных зон тела-сознания человечества.

 Поэтому у нас нет основания и в процессе сознательного управления считать человека единоличной силой, которая руководит экономикой социумов и политикой общества: хотя власть всегда принадлежит личности человека, но не всегда личность принадлежит самому человеку, а лишь при прямом контакте с инструментами Творца, в объект-субъектной коммуникации познания гнозиса.
 Точнее сказать, что квазисознательное управление экономикой людьми осуществляется через групповое тело-сознание производственных социумов общества, и эта машина управления действует по принципу прямой и в интервалах обратной связи: от транслирующего архетипа к я-отождествлению и обратно.
 Именно в этом заключается исходная трудность в понимании законов теономики при квазисознательном управлении людьми над производствами: когда социум техногенного атеистически-материалистического общества управляем техносубъектом, насаждающим программу, технологию управления как единственный источник бытия, для членов социума крайне затруднено понимание законов теономики, где центральным элементом производства вещей: представлений о мире является не я-отождествление человека-субъекта (программа действия архетипа мирового тела-сознания человека Янус), но свободный человеческий дух-тружник: образ Божий, в человеке отображенный.

 Между тем, большинство фундаментальных теорий научной экономики технократического общества ХХ века созданы на этапе позднего техногенеза, характерного зрелым знанием технологий полной машины управления.
 В соответствии с такими знаниями создаются математические модели управляющих машин, они формулируются в период перехода от социально-сословного общества к обществу социально-технологической культуры (некий отрезок времени до и после середины ХХ века)

 В такой момент групповым телом-сознанием человечества овладевают технологии управления техносубъекта, и в экономических процессах необходимо прослеживается действие законов теономики, противоположное доминантам технократии.
  И как раз именно в этот момент социума-общества теономические законы, чье действие активно проявляется, становятся скрытыми для социального тела-сознания технократов, ведь люди и коллективы, осуществляющие управление политической экономией производства, строящие производственные отношения, находятся внутри управляющих машин тела-сознания, программ техносубъекта, овладевающих идентификациями субъекта "я" комплексов личности тел-сознаний людей в пораженных социумах.

 2. Синтетическая теория Самуэльсона

 (далее см. раздел 139, подраздел "Экономические системы (2)" и раздел 164, подраздел "1939 г, первая теоретическая фаза полной машины.")
 В статье "Взаимодействие мультипликатора и акселератора" американский экономист П. Самуэльсон создаёт машинную модель экономики, пульсирующей от спада к подъему (энерготехнология) показывая её циклы как динамическое равновесие двух последовательно компенсирующих друг друга, то есть снимающих крайности (информационная технология) процессов оборота стоимостей (меры продукта, производимого экономикой) и ценностей (меры вещей, производимых в теономическом процессе производства ценностей группового тела-сознания)
 Таково совокупное действие мультипликатора-акселератора в единой модели. Полная машина показывает тут взаимодействие макроэкономических факторов в микроэкономике и микроэкономических процессов в макроэкономике.
 И действительно - что есть мультипликатор и акселератор в синтезе двух экономик (макро- и микро-косм): финансовой экономике государственного сектора и национальной производительной экономики?

 Понятия о мультипликаторе (Кан и Кейнс) и акселераторе (Афтальон и Кларк) постепенно сложились по мере проявления и мультипликатора, и акселератора в определённых центрах техносферы и в определённые моменты техногенеза, формализуясь в экономической теории к 1939 году.
 Соответственно и законы макроэкономики в масштабах государства вычленялись из теории производственного процесса в качестве внешних факторов группового тела-сознания, регулирующего спрос и готовность акторов социума ко вложению денег в производство (инвестиции как предложение двух видов: индуцированные в ответ на спрос эффективный, автономные же - на спрос совокупный).
 Именно факторы макроэкономики оказывают управляющее воздействие как на рост производства, так и на его спад. Но едва появилась макроэкономика как самостоятельная отрасль науки о хозяйстве, стало понятно, что акселератор - фактор микроэкономики периодически играет для макроэкономических процессов роль управляющей обратной связи.

 Совместная модель мультипликатора-акселератора стала теорией полной машины, обладающей циклом событий прямого управления, перемежаемого интервалами обратной связи. Так возникла динамическая модель цикла как баланса колебаний между двумя видами производства: продуктов экономики, становящихся товарами на рынке, и теономических продуктов человеческих представлений о ценности и пользе (регулирующих спрос, включая и спрос на инвестиции в производство, преодолевающие действие накопительных денег прошлого)
 Именно такая модель даёт нам понять, что в производство могут быть инвестированы в порядке оборота средств только меры тех денег настоящего, которые сами вышли из производства и соизмерены с трудом в теономической составляющей любого экономического промышленного производства продуктов.
 Однако возвращение денег в производство в условиях товарно-денежного рынка происходит путем превращения продукта в рыночный товар, метаморфоз перехода от ценностей к товарно-денежным стоимостям, где задействованы энтропические деньги и прошлого и фиатные деньги будущего (от государства)
 
 Кроме того в товарное производство, ели оно успешно, инвестируются прямо и  через банки, через биржи и спекулятивные деньги прошлого и будущего, так что об идеальных условиях оборота только денег настоящего почти никогда речи и не идёт.
 С учетом энтропии материальной информации денег  это означает, что в растущем производстве мера вещей труда (негэнтропия тела-сознания производственного социума) должна превышать меру вещей денег (негэнтропия физического производства), а при негативных темпах производства происходит как раз наоборот.
 В связи с этим экономическая теория ХХ века выделяет два типа растущего производства (на недогруженных и перегруженных мощностях), два типа спроса (совокупный и эффективный) и два типа инвестиций (автономные и индуцированные). А мы в связи с этим говорим о двух типах денег (настоящего и будущего), функционирующих в производстве, из трёх возможных: денег прошлого, настоящего и будущего, которые действуют в торговле и на производстве. (теономическое правило о трёх типах денег: см. раздел, посвященный теории Кейнса 71)

Это означает, что если деньги прошлого (а это и есть капитал в марксовом смысле) инвестируются в капиталистическое производство, то это происходит в банковской накопительной или биржевой спекулятивной деятельности. Такие деньги из производства стремятся к возвращению в те же быстрые циклы банковско-биржевого капитала, не стремясь к возвращению в производство. И это значит, что такой капитал разгоняется в  быстрый продукт экономики, гораздо лучше приспособленный для спекуляций, для производства виртуальных ценимостей, чем для инвестицией в реальное производство ценностей.

 А если в производство инвестирует государство свои фиатные деньги будущего, то успех или неуспех (и это хорошо заметно в госэкономике Советского Союза) прямо зависит от того, имеет ли политическое и экономическое будущее та государственная система, которая инвестирует.
 И очевидно, что сталинский СССР первой половины ХХ века с его тотальной индустриализацией имел будущее в брежневском СССР второй половины того же века, а сам брежневский уже исторического будущего не имел, так как хрональный дидлайн бытия СССР ограничивался 1991 годом.
 Наличие же будущего определяется исторической задачей той или иной формы государства в истории страны и места истории страны в мировой истории человечества.

 Итак, чтобы понять, каково действие того и другого процесса (материальной и физической машины) в теории техногенеза экономики, необходимо прежде обратить внимание на три взаимозависимые парадигмы, лежащие в основе синтетической идеи мультипликатора-акселератора, осуществляющего цикл возврата денег в производство:

 - спрос совокупный-спрос эффективный
 - инвестиции автономные (внешние, руководимые ростом совокупного спроса)-инвестиции индуцированные (внутренние, руководимые ростом эффективного спроса на товары)
 - деньги прошлого (накопленные в банках централизовано)или деньги будущего (частные и государственные инвестиции от совокупного спроса)-деньги настоящего (товарно-производственные)

 1. Эффект мультипликатора (материальная машина физической матрицы) в кризисных условиях недогруженного производства дающий рост производства предметов потребления

 Действительно, эффективный спрос (совпадающий с предложением) есть та часть спроса совокупного (то есть спроса всех акторов макроэкономического процесса) которая непосредственно вытекает из рыночных процессов. Остальная часть совокупного спроса вызвана долгосрочными инвестициями частных производств или государства в будущее производства, это автономные инвестиции.
 Умножение выпуска продукции и рост дохода (так как продукция продается), вызванное автономными инвестициями, как правило, что и отметил Кейнс, осуществляется в период кризиса национальной экономики, когда производственные площади оказываются недогруженными и с сокращением производства падает покупательная способность. Именно в такой момент крупные инвесторы (прежде всего государства) поддерживают покупательную способность населения, давая ему занятость в сфере производства предметов потребления, и тем обеспечивая совпадение спроса и рост производства, повышающего загрузку мощностей.
 Это и есть эффект мультипликатора: роста занятости (мультипликатор Кана) и роста дохода относительно первоначальных инвестиций (мультипликатор Кейнса, показывающий меру инвестиционной активности, превышающую меру накопления)

   2. Эффект акселератора, ведущий к росту производственных мощностей, т. е. производству средств производства (физическая машина материальной матрицы) на перегруженном производстве
 И наоборот, в период роста национальной экономики согласно её идеальной модели, инвестиции, называемые индуцированными (только они ведут к росту производственных мощностей, так этот вкладывание в производство тех денег настоящего, которые из него вышли) непосредственно вытекают из роста эффективного спроса (когда спрос на рынке требует больше продуктов, чем можно произвести на имеющихся площадях). Вот что такое акселератор
 В основе модели мультипликатора-акселератора лежит представление о полной машине совместного действия двух секторов, не совпадающих по фазам циклов развития: государственной и частно-промышленной (национальной) экономики, причём таким образом, что кризис одного сектора приходится на максимум развития другого (то есть возможны взаимное управление и компенсация энтропии менее кризисным сектором более кризисного)

 Мультипликатор и деньги будущего
 Мы видим, что мультипликатор есть поддержка со стороны сильной государственной экономики, то есть экономики финансовой, оказываемая в пользу слабой национальной производственной экономики за счет перспективных денег будущего. И эти автономные инвестиции поддерживают совокупный спрос именно на предметы потребления, но не дают рост производства средств производства, они призваны обеспечить не рост экономических мощностей, а лишь загрузку прежде простаивающих мощностей, обеспечить занятость населения, поддержать его покупательную способность
 Стало быть, мультипликатор показывает не просто соответствие роста занятости населения и дохода предпринимателя в зависимости от первоначальных инвестиций, но именно в зависимости от автономных инвестиций - не зависящих ни от первоначального спроса, ни от валового продукта. Это деньги будущего, а не настоящего.

 Акселератор и деньги настоящего

 Мы видим, акселератор, сперва дающий спрос на товары потребления, есть показатель роста национальной экономики, когда рост эффективного спроса побуждает предпринимателя возвращать деньги на производство, обеспечивая возрастание его мощностей и тем стимулируя крупную промышленность, производящую средства производства, а значит, резко ускоривая рост занятости населения по сравнению с предыдущим периодом (таковы индуцированные инвестиции)
 Это значит, акселератор не просто показывает, какая часть дохода возвращается в производство (это те деньги настоящего, которые в производстве эффективно функционируют и стремятся к возвращению в него же, к расширению), но именно в зависимости от меры денег настоящего, соизмеренных с трудом.

  Нетрудно заметить, что и делали ведущие теоретики-экономисты ХХ века, что вслед за эффектом акселератора следует падение производства, недогруз возросших производственных площадей, кризис перепроизводства, когда предложение товаров превышает спрос, вот тут-то и необходимо управление деньгами будущего со стороны внешних инвесторов (прежде всего, собственного государства) - приходит период действия мультипликатора, который действует до тех пор кризиса финансовой экономики государства, пока не начинается новый подъем негэнтропии группового тела-сознания в национальной экономике.
 Идея взаимодействия двух этих процессов, образующих циклы подъема и спада производительной активности (соответственно попеременному возрастанию то неэффективной составляющей совокупного спроса, то составляющей эффективной) в модели 1939 года такова:

 1 фаза. Эффект акселератора
 При увеличении эффективного спроса расширение производства рано или поздно наталкивается на ограничения, накладываемые существующим объемом производственных мощностей.
 Исчерпание наличных производственных мощностей требует осуществления индуцированных инвестиций.
 2 фаза. Эффект мультипликатора
   Индуцированные инвестиции, становясь составляющей совокупного спроса, в период кризиса производительной экономики порождают у акторов макроэкономического процесса очередной мультипликационный эффект, который ведет к автономным инвестициям, тем постепенно увеличивает и эффективный спрос населения.

 Далее, по идее, опять должна следовать фаза 1, побуждающая предпринимателей к новым индуцированным инвестициям (то есть снова должен возникнуть эффект мультипликатора)
 Существенным недостатком этой модели служит её чистая механичность, не учитывающая эволюцию человечества (перемежаемую инволюциями), чьи теономические процессы принимают непосредственное управляющее участие в эффекте как мультипликатора, так и акселератора.

 На деле описанная выше машина, состоящая из двух фаз: события прямого управления и интервала обратной связи, управляется извне, она не функционирует сама по себе, из собственной программы как механизм, она сама по себе энтропична и способна действовать только в условиях постоянного притока негэнтропии.
 То есть, как мы уже отмечали, деньги будущего, необходимые эффекту.
 мультипликатора та или иная экономическая система получает тогда, когда есть это будущее есть у государственного строя, осуществляющего автономные инвестиции.
 А есть ли принципиальные различия в энтропическом действии денег прошлого в настоящем? Очевидно, и это зависит от характера прошлых производств.

 Частнопромышленная и государственная экономики: попеременные кризисы денег и труда
 Соответственно, для эффекта акселератора необходимо возрастание негэнтропии в национальном теле-сознании
 Почему это так? Вследствие энтропии физической энергии и материальной информации в средах физической и материальной матрицы, где функционирует полная машина экономики.

 Нам нетрудно заметить, что период акселератора в частно-промышленной экономике, побуждаемой индуцированными инвестициями, часто принимающими характер "быстрых денег", погони за прибылью, заканчивается кризисом системы денежных эквивалентов (потому и требуются инвестиции денег будущего)
 А период мультипликатора (торжества государственной экономики) завершается кризисом труда (так как автономные инвестиции есть вложение в производство меры таких денег, которые непосредственно не вышли из производства, и не соизмерены с трудом)

 Итак, попеременный кризис двух основных ценностей группового тела-сознания в двух секторах экономики для преодоления своей энтропии требует и попеременного управления извне, возрастания приходящей извне негэнтропии.
 Таким образом, функционирование полной машины, которая управляет системой акселератора-мультипликатора не есть единый однородный процесс, но это процесс управляемого (то есть негэнтропичного) целенаправленного совмещения двух разнородных процессов (двух машин), причем при едином управлении извне, а не изнутри группового тела-сознания, где возрастает энтропия по мере рекапитуляции архетипов в циклах квантитативного экономического развития (причем тем скорее возрастает хаос, чем быстрее осуществляются попытки управлять экономикой)
  Советский экономист Л. Канторович публикует работу «Математические методы организации и планирования производства»

 В его модели описываются законы экономики, которая управляется математическим методом, открытым Канторовичем.
 Так математик - автор модели управляемой экономики закладывает основы линейного программирования: математической дисциплины, посвящённой теории и методам решения экстремальных задач на множествах n-мерного векторного пространства, задаваемых системами линейных уравнений и неравенств.
Другой полюс техносферы: математическая модель машины управляемой экономики в СССР

 В анализе научных открытий 1936 года (раздел 37) мы анализировали конфликт противоположных тенденций в двух полюсах техносферы: США (преимущественно рыночная экономика, развивающая преимущественно производство средств потребления) и СССР (преимущественно централизованная, плановая управляемая экономика государственного сектора), первый из которых по-прежнему находился в Великой депрессии, но готовился к выходу из него, отчего и понадобилась "эра кейнсианства"  - научно-экономической теории, создаваемой учеными, использующими математические модели статистики для теории управления в макроэкономике товарно-рыночных и финансово-правовых инструментов: машин управления промышленным производством продуктов потребления со стороны государства.

 Напротив, СССР в этот момент достигает пика индустриального расширения производства средств производства, то есть максимума развития государственной экономики производства (поскольку национальные экономики выражали себя через единое государственное управление)

 В этот период в максимально расширенном социуме экономики государства СССР возникает непререкаемая вера в полную способность к предсказуемости экономики производства и потребления в обществе «по труду», а потому точность математических планов жестко централизованного управления.
 Отсюда и закономерность в описательной реальности "эры Канторовича"(математика, пришедшего в экономику со своими теориями предельной оптимизации ресурсов производства)

 Но прежде чем мы перейдем к тому же противостоянию двух техносферных полюсов при создании теории полных машин в 1939 году, то есть к совмещению моделей Хикса-Самуэльсона и Канторовича, высказанных им в труде «Математические методы организации и планирования производства», нам следует дать с точки зрения теономики характеристику процессов, происходящих в период 1936-1939 годов в двух полюсах техносферы, где проявлялись крайности преимущественного развития одного из секторов комплексной экономики:

1) предельное развитие минимально управляемой частно-промышленной рыночной экономики в США и остальном сообществе интернационального капитала (кризис перепроизводства предметов потребления, дефицит в производстве средств производства)

2) предельное развитие максимально управляемой государственной экономики в СССР (перепроизводство средств производства, дефицит товаров потребления)
 С позиций теономики это означает, что хрональные волны производства ценностей в бурно индустриально развивающемся СССР и кризисного капиталистического мира во главе с США, находились в противофазе, что  в единый момент техносферы в противофазе находились процессы техногенеза на двух её полюсах, а потому:
 - в случае 1) США наблюдался кризис труда, не обеспеченного занятостью
 - в случае 2) СССР кризис денег, не обеспеченных товарами потребления (а потому в первой половине ХХ века наличие в экономике армии заключенных - почти не оплачиваемых работников оказалось неизбежным)

 Из теории мультипликатора-акселератора мы уже знаем, что попеременные кризисы денег и труда присущи как государственной экономике так и частно-промышленной, причем кризис одной вызывает "по цепочке" кризис противоположной ценности в экономической парадигме производственного социума: 1. продукт данного социума для жизни — 2. продукт самой жизни (универсальная ценность-прима во всех этнических культурах)

 Но для нас очевидно, что в преимущественно государственной и преимущественно частно-промышленной экономике это должно происходить по-разному именно с точки зрения теономического производства вещей в телах-сознаниях людей, так как в единой госэкономике СССР влияние ценности этнической культуры на все социумы эффективное, прямое и непосредственное. Прежде всего это происходит в подобной монархии власти  государства (социальная ценимость смерти характерна только для определенных этапов милитаризации экономики СССР, известных как стадии гостеррора преимущественно в первой половине ХХ века, на стадии социум-общества)
 Далее заметим, что в США (предельное выражение прагматической антинациональной экономики государства эмигрантов) до «кейнсианской революции» осуществлялось минимальное вмешательство со стороны управляющего государства в процессы рыночной самобалансировки.

  И очевидно, что в первом и втором случае на стадиях квантитативной экономики должны управлять разные машины двуединой реальности: при минимуме управляемости производственной экономикой (США) - материальная машина подлинной реальности, при её максимуме (СССР) — физическая машина описательной реальности тела-сознания, ориентирующая социальную культуру всех производств в стране на «коммунизм» - фантастическую реальность мультиверса.

 По сравнению с США, централизованная экономика СССР (совмещенная с национальной производительной экономикой) вплоть до полного отрицания рынка стремилась планировать и управлять всеми звеньями производства. Это оказалось возможным только по одной причине: национальная экономика русского государствообразующего этноса проявляла свои производительные силы через централизованно управляемый аппарат государственного управления. Естественно, в обществе-социуме второй половины ХХ, при расцвете этнических культур, а значит и национальных сознаний, осуществляющих свои конъюнктуры в конкуренции с нацэкомикой русских, такая экономика была обречена. За размежеванием экономичсеких интересов на уровне государственной власти последовало и национально-политическое обособление республик бывшего СССР.

 Особенность советской экономической системы, её мультипликатора-акселератора заключается в том, что государство для всех своих регионов централизовано (так как создавалась комплексная экономика всего СССР) проявляло себя:
- и в функции государственной экономики (управляющей распределением денежных потоков: изъятий из одних производств прибыли и в то же время ответных инвестиций в другие производства)
- и в функции производящей национальной экономики (теономики) русского государствообразующего этноса (распределяющей энергии тела-сознания, необходимую для осуществления труда)

 А так как практически все производящие социумы СССР находились на службе государства, неизбежные кризисы денег и труда разряжались то в сфере межсоциальных, то межнациональных конфликтов экономики, где друг друга динамически уравновешивали противоположности:

 Неизбежные социальные противоречия, возникающие в советской деверсифицированной экономике с гипертрофированно развитым производством средств производства в сравнении с производством средств потребления, соизмеренном с товарами (свойственная большому государству "гигантомания", против которой еще в 1926 году предостерегал советский экономист В. Новожилов) решались в момент усиления национальной экономики, а межнациональные проблемы, вызванные гипертрофированным усилением русской национальной экономики, нарушавшей равновесие с межнациональной конъюнктуре, решались в моменты усиления социальной солидарности (укрепления государственной власти с её социальными элитами)
 Такие попеременные кризисы, не признаваемые идеологией, тем не менее были, как указано выше, неизбежны в СССР, более того: необходимы и вели к развитию государственной системы — только до тех пор, пока кризисы оказывались диалектическими (это значит, что их конфликтующие противоположности объединяла цель в истории будущего)

 Неизбежные кризисы вносили в развитие плановой советской экономики  меру хаоса, не учитываемую в математических моделях. И потому такие модели (характерна примененная на практике модель Косыгина-Либермана) в достаточно длительной протяженности исторического времени оказывались неэффективными в советской экономической практике.

  Развитие экономики и теономики, так как это дисциплины исторической школы народов, генетически развивающих мораль труда в социуме и нравственные устои общества, происходит в техноцивилизации не линейно и даже не линейно-циклически (как эволюция мировой цивилизации в целом, которая выживает и после техногенного «апокалипсиса»), а в виде спорадических кризисов, энтропийных выбросов самости, попеременно разрешающих неизбежные противоречия экономического и теономического развития общества. Цепочка таких кризисов в финале техноцивилизации приводит к дихотомическому кризису бытия к смерти.
 Почему же определённые меры хаоса в управлении народным хозяйством спорадически неизбежны и даже необходимы предельно централизованной экономике СССР первой половины ХХ века, в чем состоит необходимость, а исторически говоря, неизбежность?

 Именно в том свойстве техногенеза, что экономика общества, в особенности сектора агрокультуры, а это противоречит строгой математической модели, есть проявление живого, но при этом программируемого организма человечества, в отдельные моменты управляемого (повышающего меры организации между отдельными звеньями), но в промежутках обладающего энтропичными "откатами" благодаря обратной связи, свойственной машине управления.

 В моменты подобного интервала части, посылая целому сигналы физической информации, делятся с целым мерами своей энтропии.
 Таким образом, вполне закономерно, что именно в течение интервала между событиями прямого негэнтропийного управления руководство экономикой со стороны государства не уменьшает, а увеличивает хаос, пронизывающий все звенья экономической структуры общества.

 Мы по традиции техногенного общества называем такой хаос управляемым или целенаправленным, так как у человека-управленца всегда есть сознательная цель, но в том и дело, что она в такой момент не сознаваема по своим последствиям, если происходит зло, так как зло инверсивно по своим последствиям: для него характерен обман, при котором человек стремится к одному, а достигает противоположного (например, Гитлер сокращал бытие «третьего райха», желая его продлить как можно дольше)
 
 В периоды нарастания энтропии целенаправленный хаос необходим, так как именно он разрушает связь между кризисным и здоровым элементом группового тела-сознания (тогда система, продлевая своё бытие, отбрасывает «энтропический продукт»  как воздушный шар сбрасывает балласт, чтобы подняться  верх)
 Вот причина, по которой у математика-экономиста Канторовича в СССР, когда он пытался внедрить свои модели промышленной ресурсосберегающей модели в промышленность, были сложные отношения со властью государства, чья политика является выражением основных доминант экономики.

 Парадокс, и неприменимость на практике, модели Канторовича, как и всех идеально-механических моделей состоит в том, что она сберегает ресурсы такой экономической системы в стране планового хозяйства, оберегая от кризисов, когда потери ресурсов неизбежны, которая является отнюдь не чисто экономической, а «фактором трёх Э» (экономика, экология, этика) , для которой экономические «черные дыры» и кризисы неизбежны и даже необходимы.

 Математических моделей экономики в СССР ждали, надеясь на их пользу для планового хозяйства, но по указанным выше причинам эти модели, очень полезные в частности, на практике большой госэкономики приводили к разочарованиям.
 Это можно сказать о великолепной с точки зрения математики и решения задач планового управления изолированными пространствами, теории экономического оптимума Канторовича, созданной в 1939 году, которая годом ранее прошла практическую проверку на производстве.

 Но она не вписалась в систему советской плановой экономики, причём именно потому, что самым замечательным образом решила проблему эффективного использования стальных листов при штамповании деталей сложной формы. Такая эффективность оказалась не присуща производству средств производства, сильно развитому в СССР, так как здесь проблема занятости и обеспечения деньгами спроса населения на товары обеспечивалась как раз за счет неэффективностей в организации хозяйства.

 С точки зрения теономики здесь нет парадокса, потому что в производстве иначе не функционируют не соизмеренные с произведенными товарами энтропийные деньги прошлого, инвестированные в промышленность вместо циклического возврата в неё денег настоящего (при инвестировании денег прошлого часть стоимостей неизбежно уходит в "черную дыру" производственного хаоса, казнокрадства или коррупции)
 Рассмотрим это на примере советского предприятия, которое вполне успешно попыталось внедрить метод эффективного использования металлического листа по модели Канторовича, но в результате попало в число отстающих.

 В том и дело, что машина тела-сознания управляется сигналом материальной информации, а модель Канторовича оптимизирует продукт физической информации при максимально допустимом эффекте использовании экономических ресурсов. В модели Канторовича под оптимумом понимается на подлинный оптимум производства вещей в теле-сознании (теономический оптимум, который предшествует любой человеческой экономике), а принцип максимального результата в распределении мер физической информации. Этот максимальный результат назывался оптимальным.
 Он и является оптимальным - но в описательной реальности математических формул, а потому может дать максимально полезный результат в одном месте и в один момент времени, однако оказывается совершенно бесполезным для сложной системы экономических агентов государства, функционирующих каждый раз с определенной мерой хаоса в своём взаимодействии.

 Поэтому предприятие, обратившееся к Канторовичу с просьбой создать оптимальный режим производства, в котором, как успешный результат, увеличили меру использования металла и уменьшили меру отходов, столкнулось с двумя фундаментальными проблемами использования денег в промышленности СССР:
 1) Неспособность к адекватному, повышающему качество производства, расширению конкретного предприятия, выступающего субъектом экономики, вследствие того, что у предприятий отрасли централизовано изымалась прибыль чтобы в другой момент также централизовано инвестировать в предприятия государственные средства.
 В труде советского экономиста В. Новожилова 1926 года, посвященном дефициту товаров потребления (а значит, дефициту денег настоящего, соизмеренных с товарной массой, обменивающейся потребителями на денежный эквивалент) ученый выступал за необходимость наличия у конкретного предприятия неизымающейся прибыли, так как она необходима для развития этого предприятия именно в нужные моменты его собственной хозяйственной активности.

 Что же касается инвестиций государства, которые то производит в своем плановом порядке, они становятся для множества предприятий "деньгами прошлого" (автор называет соответствующую денежную массу необеспеченной товарами). Государство СССР, устранившее внутренний рынок и борьбу предложения за спрос, поддерживало занятость за счет централизованного перераспределения средств между эффективными и неэффективными предприятиями.

 Как проявился этот недостаток для той конкретной фабрики, в которой модель Канторовича резко увеличила эффективность использования ресурсов? Именно тем, что в следующем году для дальнейшего роста производства (акселератора) поэтому предприятию потребовался незапланированный централизованной экономикой рост потребляемых мощностей (а значит, средств для расширения производства). Своим индивидуальным ритмом труда такая фабрика не встраивалась в темп массового хозяйства страны.

 2) Так как тотальная занятость населения в сфере массового роста производства средств производства достигалась за счет неэффективности хозяйства в тяжелой промышленности, для металлургии это означало необходимость возврата в переплавку части металла, не ушедшего в товарное производства как "излишек". А это значит, что металлургической промышленности попросту не нужны оказывались заводы и фабрики, работавшие с минимумом потерь металла.
 
 Именно от дисбаланса двух видов производств (сверх меры развитое производство средств производства) Новожилов в 1926 году и предостерегал государственную экономику, которая устранила кризисы перепроизводства ценой дефицита, несоответствий заниженных цен товара и вложенного в него труда, опережающего спроса.

 А кризисы перепроизводства, столь негативно оцениваемые марксизмом, как выяснилось необходимы для установления естественного равновесия, определяемого динамическим эффективным спросом между двумя видами экономического производства: предметов потребления и средств производства.
 
 Таким образом, сама жизнь практической экономики (полной управляемой машины, где каждый экономический субъект потенциально обладает производством с уникальным темпом развития) показала, что ей не соответствуют математические модели, построенные на принципе физической информации с унифицированными мерами хроноса (в данном случае, хроноса функционирования производства)
  Американский аналитик У. Шухарт в книге "Статистический метод с точки зрения контроля качества" публикует модель двух родов нестабильности экономической системы:

У. Шухарт, работая на известную корпорацию в области Bell Telephone Laboratories, занимался практикой и теорией  улучшений качества продукции в промышленности, изучал закономерности и случайности различных сбоев в производстве, падений качества, систематизировал их причины, а затем изобрел для контроля динамки спадов и подъемов качества в конкретной производственной системе технологию «маршрутных карт».



 Каждому продукту, выпускаемому промышленной системой, полагалась карта, показывающая контроль качества как хрональную структуру событий его создания и транспортирования, которые у разных продуктов можно было сравнивать между собой, находить и оценивать закономерности и случайности падений качества продуктов на различных стадия производственного процесса как более или менее случайные, общие и характерные, в отношении к производству внутренние или внешние, зависящие от причин, действующих постоянно, периодически или стохастически под влиянием неких конкретных факторов.

Заметим с точки зрения нашей полионтической модели и теории техногенеза в техносфере, что такой анализ произвольно должен был носить характер учета в конкретном промышленном производстве факторов экологии, экономики и этики производственного процесса.

Отчего здесь проявляется эта «священная троица» этнического развития: «три Э», гармония которой является критерием выживания?
 Производственные социумы в актуальном поколении  своими синхрональными культурами производства и моралью труда дополняют диахрональное бытие своего этноса, формируя критерии его вторичных ценностей, необходимых жизни,  и  оттеняя иерархию антиценностей.

 Цех промышленного предприятия, учреждение власти, творческая мастерская или исследовательская лаборатория, в зависимости от необходимого ритма выпуска продукции, являются микромиром, моделью сознательной деятельности социумов от различных этносов по преобразованию природы и общества. Исследования работы такого предприятия с целью его улучшения есть также производственный процесс социума аналитиков, применяющих технологию определенной сложности и тем упорядочивающих процесс производства (дающих ему меры своей негэнтропии) Заметим: технологию измерения динамики качества с целью корректировки и эффективизации, которую «пионер» системы управляемого качества в промышленности США применял для создания научно-производственной модели, позднее использовалась на многих японских предприятиях для постоянной синхронизации времени различных фаз логистики производства на всех стадиях промышленного процесса: от своевременной доставки на предприятие сырья, горючего и комплектующих частей, до успешного сбыта и поставки готовой продукции потребителю (концепция «канбан» с принципом just-in-time)

 Технологически каждая анализируемая при помощи «маршрутных карт» производственная позиция конкретного продукта экономики есть архетипическая запись номотетической физической метрики, описывающая пространство-время физической матрицы в подлинной реальности производства, учитывающая в его управляемой системе меры внутренней энтропии физической энергии и материальной информации в ритме хроноса рекапитуляций архетипов в универсум производственного процесса, которая  компенсируется извне при управлении мерами материальной энергии времени, формируя суммарную энтропию процесса в хрональных координатах производства.

 Таким образом, каждый сбой качества в анализе суммарных факторов производства отдельной позиции (продукта производства) может быть рассмотрен как сумма причин внутренних помех (собственная энтропия системы) и внешних (возможные меры энтропии управляющей системы, которые поступают помимо мер негэнтропии)
Благодаря систематическому анализу «маршрутных» карт в промышленных цехах своей корпорации за длительный период времени, исследователь создал теорию связи общих и случайных причин изменения качества производства, которые в теории квантового состояния системы соответствуют фазам метастабильности и нестабильности системы.
 С учетом сказанного выше оценим классификацию Шугарта по следующей цитате из первоисточника:
 «Теория контрольных карт» различает два вида изменчивости качества продуктов на производстве.

 Первый вид - случайная изменчивость, вызываемая "общими" или "случайными" причинами. Она обусловлена широким набором таких причин, которые присутствуют постоянно, которые нелегко или экономически нецелесообразно в данный момент выявить, и среди которых нет заметно преобладающих. Однако в целом сумма всех этих причин создает то, что можно считать системной изменчивостью (вариабельностью) процесса.

 Предотвращение или уменьшение влияния обычных причин требует управленческих решений, направленных в первую очередь на изменение системы.
Второй вид изменчивости представляет собой случайные вмешательства в процесс таких причин, какие не свойственны процессу внутренне, не принадлежат системе и могут быть обнаружены и устранены, по крайней мере теоретически. Эти причины принято называть "специальными" или "особыми" причинами вариабельности. К ним, например, могут быть отнесены недостаточная однородность материала, поломка инструмента, ошибки персонала, невыполнение процедур, и т.п.»
 Цитата об управлении производством и улучшении его качества при помощи метода Шугарта:

 «До тех пор, пока в процессе присутствуют специальные причины вариаций, он, по определению, предложенному Шугартом, является не стабильным, или не управляемым.
Поэтому цель контрольных карт - определить, стабилен ли процесс. Если нет, то главная задача - приведение процесса в стабильное состояние, для чего нужно найти коренные причины несистемного вмешательства в систему и устранить их. Если же в процессе присутствуют только общие причины вариабельности, то он находится в статистически управляемом состоянии.»

  Это очень наблюдательный вывод за динамикой управляемой системы: внутренняя энтропия неизбежна и управляемой системе вполне присуща, она компенсируется негэнтропией внешнего управления. А это значит, что фактором неуправляемости системы в может стать дефектность управления, внешних управляющих действий — если управляющая система передает управляемой системе также меры ее собственной внутренней энтропии.

 Мы определяем как энтропичную систему, извне управляющую своими подсистемами, негэнтропичной называя систему систем, управляющую над системами.
 Очевидно что управляющая система систем с её управляемыми системами отличается от управляющей системы и её подсистем, если мы контур управляемый и управляющие рассматриваем как единство (управляемые системы А1и А2 и управляющая ими система Б есть единая система С) только тем, как в ней соотносятся в суммарной негэнтропии фактор её собственной внешней управляемости и внутреннего управления. Если фактор суммарной негэнтропии системы больше нуля, то это негэнотропическая система систем, которая в своей неосевой момент не передает управляемым системам фактора своей внутренней энтропии, хотя в неосевой момент энтропия возрастает.

 Особый интерес представляют метастабильные системы с суммарной энтропией, равной нулю. Они универсальны, так как находятся в переходном состоянии, и могут использоваться в различных системах как при росте, так и падении суммарной энтропии систем.

 Структура метастабильных состояний сложносоставной системы систем во времени удобна как структура управления.

  Далее если мир мы рассмотрим как сверхсложную систему систем, из которой выделяются в определенные моменты времени конкретные системы, то следует учитывать, что энтропия в такой системе систем сквозная и передается по цепочкам управления, а негэнтропия целенаправленная, интенциально устремлена по вектору времени качеств универсума на предмет конкретного управления.
  Это значит, что мир в своей эволюции тотально управляем Творцом при помощи ключа качественного подлинного времени антиархетипа, которое как будущее грядет.
 О нём в Откровениях Иоанна сказано как о ключе жизни, врученному агнцу, которым Он «открывает, и никто не закроет, закрывает, и никто не откроет»
 И действительно, в историческом дискурсе бытия, пока Бог открывает книгу земной жизни человека, дабы история её свершилась в универсуме, никто не закроет её, ибо то, что есть (универсум), не может не быть, но когда Бог закрывает эту книгу, никто уже не может её открыть, ибо человека уже на Земле нет.

Раздел 84
Предтеча психолингвистики

 Публикуется работа чешского лингвиста В. Матезиуса «Функциональная перспектива предложения», которая начинает исследование «актуального» членения речи
 В учении о предложении и его актуальном членении Матезиуса выясняется способ включения предложения в контекст происходящего события, описываемого высказыванием живой речи в универсуме настоящего  (формальное  же членение разлагает предложение на абстрактные грамматические единицы в архетипах языковой действительности)

Традиционная в начале ХХ века семасиология и "новая" функциональная ономасология Матезиуса и пражского лингвистического общества конца 30-годов (социум-общество)
 Связь актуальной в  универсуме речи людей (и мышления человека) и архетипов языка является в генезисе языка и культурогенезе этноса-носителя циклом с двумя фазами парадигмы двуединства реальностей: «речь-язык» и «язык-речь» (им соответствуют прямая: от подлинной реальности к описательной и обратная перекодировка: от описательной реальности к подлинной)
 
 Соответственно, в языкознании ХХ века, изучающего технологии управления процессами осмысливания в мышлении и речи, и означивания в языке, формируется тезис и антитезис исследования связей управления в этих фазах:
Семасиология (тезис) есть связь управления «речь-язык»

 В диалектическом противостоянии парадигмы: сознание-язык семасиологи (семантики) начала ХХ века пытались выяснить актуальное влияние тела-сознания (его смысловых сем) на языковые синхрональные (возникающие в актуальной коммуникации этносов одного поколения: в речевой, звучащей жизни языка) языковые значимости (следы означиваний, репрезентанты в архетипах языка смысла,  порождающегося в универсуме мышлении и речи человека)

1. Назовем такой подход (ясно вычленившийся из общей лингвистики в конце ХIХ века, в период общества-социума ставший наукой семантикой) субъективным (гносеологическим), так как он показывает жизнь языка со стороны осмысливающего и соответственно означивающего субъекта в человеке, влияющего на социумы общества, формирующего богатство языковой лексики путем сочетания ее значимостей с понятым смыслом, и язык формируется на этой фазе записи архетипов в его репрезентативной (речевой, отображающей) роли

 Дополнением к записи архетипов по следам процессов в универсуме является обратный процесс: их циклическая рекапитуляция в универсум
Ономасиология (антитезис) есть связь управления «язык-речь»

2. Напротив, при так называемом "лингвистическом повороте", состоявшемся в 20-х годах, когда формируется зрелое социально-сословное общество в форме социума-общества, начиная от Витгенштейна начинает разрабатываться модель "специальной жизни языка". И это "объективный" (эпистемический) подход к языку, изучающий влияние не речевой жизни тела-сознания на формирование языка, как и у семасиологов (семантиков), а наоборот, архетипическое влияние структуры языковых значимостей на тело-сознание, когда я-отождествление субъекта становится частью эпистемы знаний.

 Это функциональный подход, типичный для «характерологии» Матезиуса, так как при нем язык с его значимостями в лексике, вторгаясь в мышление и/или речь человека с целью порождения актуального смысла, тем выполняет вполне определённые функции для человека и общества. Самой типичной функцией является обучение людей эпистемическим познаниям.

 Закономерности значимостей языковых структур формируют в такой момент языкового бытия, доминанты соответствующего означивания, называния имён, договорного поименования, которые формировались в историческом прошлом этноса-носителя языка и проявляются директивно в мышлении и речи людей при рекапитуляции вещей от архетипов языка в универсум настоящего.

 Такова ономасиология, в формировании которой Матезиус принял активное участие - наука о назывании, поименовании в языкознании.
 Второй подход лингвистики можно назвать не только функциональным, но и предикативным, как определяет Выготский, исследовавший взаимоотношение между живой речью и динамикой тела-сознания, выраженной в мышлении.
1) Семантический подход к образному-символическому языку это подход со стороны живой речи, в которой человек в доязыковых отображениях улавливает смысл актуальной ситуации, понимает сочетание смыслов чтобы воплотить его в вербальной форме в языковые значимости.

 В такой момент человек в апперцепции умного чувства формирует структуру значимостей общественно-релевантного языка согласно структуре смыслов мира, как он их творит в вещах второго рода.
 Мы назовем такой подход диахрональным исследованием перехода от невербального понимания субъекта в человеке (от гнозиса) к образно-символическому знанию, закрепляемому языком, от смысла к устойчивым диахрональным значимостям языка определенного этноса, сохраняющего морально-нравственные ценности через смену поколений. Такая роль языка возникает в период диахрональной культуры в этносе, то есть в форме общества-социума

2) Функционально-поименовательный (ономасиологический) подход к символическому языку есть исследование императивных влияний знаковых систем на формирование языка, то есть описание внутреннего знако-символического бытия языка как выражение эпистемы совместных (объективируемых в языковой действительности) знаний, его влияние на мышление и речь отдельных людей, становящихся объектами такого управления (когда не смысл задает значимости, а значимости языка (заместители смысла, его зыково-вещные выразители) своей энергетикой входят в живую речь, направляя ее поиски смысла по тем каналам, которые уже содержатся в языковых эпистемах общественно-релевантного знания.

 В такой момент человек в апперцепции чувствующего ума понимает мир так, как ему следует понять в качестве объекта эпистемического директивного влияния.
 Естественно, такой знаковый, объективный подход возникает в среде социума-общества и конципирован именно в начале ХХ века, на этапе зрелого развития в исследовании технологий тела-сознания, языка и мышления.

 Он исследует коммуникативную роль языка в речи, считая её определяющей и для репрезантативной роли, так как в этот период синхрональных культур социумов взаимопонимание обществ возникает через участие людей в общем производстве социумов, когда совместно производимый продукт экономики и теономики в культурогенезе определяет и совместную систему ценностей (и антиценностей) и уже от них, через всю сумму сопутствующих функций (социальных, морально-нравственных, духовных, когнитивно-познавательных, технологических, психологических, ситуативно-бытовых) определяет необходимости выстроить ту или иную систему прагматичных значимостей группового языка.

 Это происходит на практике универсума через коммуникативную речь и собственное мышление людей в пространствах социального понимания.
 Задача поиска смысла в настоящем универсума по-прежнему стоит перед каждым субъектом в его историческом бытии, но машины группового тела-сознания в такой момент осуществляют обратное управление: от  социума, управляемого архетипами, к я-социальному индивиду, а этот социальный я-индивид встроен в комплекс личности теля-сознания каждого человека как одна из идентификаций субъекта "я".
 Таким образом, именно функционально-поименовательный (ономасиологический) период влияния знаков на систему символов, период формирования в обществе социального языка и делает человека социальным существом, способным встраиваться в различные производственные социумы, входить в систему значимостей синхрональных культур, и усматривать смысл в точки зрения их специфических означиваний (проявляя в речи её функциональную, коммуникативную, предикативную роль)

 Нам следует заметить единство управления в противоположных ролях языка:
 1) тезис диахрональности: со стороны влияния образного речевого сознания, осуществляющего смыслотворчество, на вербальный язык
 2) антитезис синхрональности: со стороны влияния языковых значимостей на речевое сознание, на его поиск смыслов в образно-символической части тела-сознания, в языковой действительности. Значимости языка способствуют в настоящем смыслопорождению, они и порождают собой подобие смысла.

 Процесс 1) есть след превращения доречевого мышления человека в вербальную тематическую речь общества, это материальная (интегрирующая) машина подлинной физической реальности, то есть внедрение материальной метрики в набор понятий, образующая единую для всего социума структуру ценностей, а речь при этом формирует постоянную лексику.

 Лексика языка формирует в истории этноса структуру означиваемостей на энергетическом базисе иерархий ценностей и антиценностей (знаний добра и зла, носящих в себе потенциально созидание или разрушение: плоды добра и зла), и так запоминается в архетипах языка-»чувствилища» (запись архетипов, прямая перекодировка)

 Такая машина и делает социум (когда роды объединяются в племя) общественной структурой этноса, сохраняющего через поколения свои нравственные ценности, свои формы совместного бытия и хозяйствования.

 Процесс 2) - след превращения тематической речи в собственно оценочный предикативный язык социума, не способный сохранять невербальные смыслы личности, но прекрасно сохраняющий поименования, выполняющие функцию означивания и потому язык на этой фазе осуществляет управляющее действие на формирование вербального мышления и речи, означивает в них процесс смыслопрождения.

 Это физическая (дифференцирующая) машина материальной матрицы тела-сознания, формирующая архетипы и эпистемы, способные в абстрактной форме эпистем сохранять для общества конкретные знания людей путем включения их в общую систему коллективно-релевантных значений вследствие единства совместно пережитого в морально-нравственных "календарях" (периодов переживания добра и зла)эмоционально-чувственного опыта (и потому к архетипам знания в эпистемах для человека существуют эмоционально-чувственные ключи в универсуме)
 Модель триединой реальности позволяет нам заметить, что а таком развитии лингвистики тезис является дополнением антитезиса, антитезис является дополнением тезиса - до полной машины управления с её двойным информационным  кодом на основе нейтрального.

 И естественно, что синхрональные культуры производственных социумов становились частью диахрональных языков этносов, а диахрональные языки, в свою очередь, влияли через носителей в социумах своей системой этнических ценностей жизни на этику синхрональной культуры любого актуального производственного социума.
 В каждой ценностной иерархии социума свои производимые продукты являются ценностями-прима, и отчуждают один социум от чужого, лишь единая ценность жизни, дополняющая ценность прима у всех социумов, объединяет социальные культуры как принадлежащие определенному этносу с его жизненным диахрональным опытом познания добра(ценность, созидание мира и бытие к жизни) и зла (антиценность, разрушение мира, бытие к смерти) в событиях качественного исторического времени.
 Соответственно, "лингвистический переворот" философии ХХ века, именно для таких.
 исследователей славянских языков как Р. Якобсон и В. Матезиус, создавших Пражское лингвистическое общество для реализации идей ономасиологии, изучающей процесс 2) в период социума-общества, становится исследованием не столько собственно знаковых систем и влияния внутренней "жизни" языка на живую речь и сознание людей (как это интересовало Витгенштейна), но как раз влияние основ довербального образного сознания на структуру знаково-символических значимостей.
Полная машина в модели "актуального членения языка" Матезиуса.
 
 В тот же период ХХ технократического века, когда макроэкономика вычленялась из общей экономики, благодаря чему формулировались законы микроэкономики, и лишь потом возникала синтетическая модель полной машины, такие же технологии мы видим в философии и лингвистике, соединяющей психологию мышления и речи с теорией языка (одним из продуктов такого процесса становится психолингвистика)

   И для технологического подхода к исследованию возможностей языка как явления постречевого (соответственна и обратная связь речи, мышления с языком) в науках имеются все возможности и также насущная необходимость, так как социумы техносферы в начале технократического века, используя групповой опыт, учились управлять телом-сознанием членов общества и целых социумов посредством архетипов языка, осуществляющих директивную функцию к я-отождествлениям субъекта, встроенным в комплекс личности тела-сознания человека.

 Функция эта заключается в формировании эмоций социума, а эмоции на уровне земных зон служат у человека энергетическим базисом для чувств, проявленных в небесных зонах. Код эмоций и чувств и является ключом к соответствующим архетипам группового тела-сознания на уровне земных и небесных зон. И мы уже знаем, что в комплексе личности человека земной является желтая социальная зона, небесной — голубая зона символьного знания.  И на уровне этих зон осуществляется коммуникация в теле-сознании человечества, управляемая в центре между небесными и земными зонами программой Янус, которая распределяет индивидуальные и групповые отождествления: «я» и «мы».

  Языковая (а точнее сказать, язык-речевая) модель Матезиуса в контексте перехода от языкового значения к порождаемому в универсуме мышления или речи человека смыслу, от описывающей реальности (предикативно-знаковой) к описываемой, задаётся формулой:

 психологическое подлежащее (базисная тема)-психологическое сказуемое (прилагаемое содержание к теме — её рема)

 Иногда между этими двумя частями парадигмы тема-рема помещают промежуточное звено, которое однако служит лишь связкой: или к теме (базовому продукту информации в системе) или к реме (продукту новой информации, возникшей в результате акта управления системой извне и относящейся к теме)
 Матезиус, сам того не подозревая (так как цель его заключается в исследовании функциональных значимостей, которые тогда практически на отделяли от смыслов), но целенаправленно исследуя процесс конструирования реальности в актуальной речи или мышлении человека, фактически, с нашей точки зрения, формулирует принцип контейнерного пространства-времени в архетипе тела-сознания(с потенциальным осным хроносом)

 Это принцип парадигмы в структуре значимостей: вмещающий контейнер-вмещаемый контейнер (метаязык-язык) - тот "кирпичик" в "здании" мультиверса языковой действительности, на котором можно (повторяя генезис процесса означивания, а стало быть, отображая динамику изменений в социальной иерархии ценностей) создавать сколь угодно сложные конструкции значимостей, встраивая друг в друга эти парадигмальные соотношения двуединства реальностей — и все это на базисе парадигм физической метрики контейнеров тела-сознания (посредством их встраиваясь в описание причинной реальности)

 Почему в составе техносферы именно теоретики славянских языков подошли так близко к раскрытию контейнерных структур образно-символического мышления в конструировании мультиверса языковой действительности, присущего языкам, исторически близким?

 В данном случае Матезиус, знаток английского языка, прибегает в своей «характерологии» к контрастной лингвистике для сравнения с английским славянских, в частности, чешского языка (но близкие наблюдения сделали и русские лингвисты, единомышленники Матезиуса)

 Потому что именно славянские языки - естественные языки народов, сумевших прижиться на оседлой земле и подчинить свою культуру энергиями родной почвы, а свой вербальный язык сделать инфо-энергетикой, созвучной природному ансамблю чувственной жизни, порождающему ритмы позитивных эмоций. Эти нативные языки содержат в себе ясно выраженную смысловую структуру отображения ярких чувственных образов. А потому эпистемы славянских языков (в особенности естественного языка суперэтноса русских) хорошо и очень удобно управляемы посредством чувственных ключей к рациональным содержаниям эпистемического вещного знания.

 Управляемость группового тела-сознания, в особенности воинственное национальное сознание, плохо (как антиценность) оценивает иное сознание и его ценности, видя в этом угрозу чужеродных враждебных влияний.
 Но иной должна быть оценка того, кто в рамках религиозной науки и философии понимает, что стратегически миром управляет его благой Творец: тогда способность к управляемости (минимум энтропии) осознаётся как путь к спасению человеческой цивилизации, пусть и противоречивый, проходящий через кризисы  и смертельные инволюции, но у морально-нравственной школы народов Земли нет и не может быть другого бытия.

Естествознание

Возникает теория геомагнетизма В. Эльзассера
 (далее см. 1943)

О модели геомагнитного поля немецкого физика и геофизика В. Эльзассера учебник геофизики В. Почтарёва и Б. Михлина сообщает следующее:
 "Он считал, что горячая жидкая масса ядра благодаря разности температур в нижней и верхней его частях образует огромные вихри, вращающиеся первоначально в вертикальных плоскостях.

 Под воздействием сил Кориолиса вихри, возникающие во вращающейся неинерциальной системе отсчета, изменяют свое положение в пространстве и устанавливаются в плоскостях, почти перпендикулярных к земной оси.
 Между верхними и нижними участками вихревых колец существует значительная разность температур. Поэтому в этих кольцах должна возникать электродвижущая сила, порождающая термотоки.

 Но, как установлено при изучении термоэлектрических явлений, такая электродвижущая сила может появиться лишь в том случае, если в замкнутом проводящем кольце имеются участки, неодинаковые по своим физическим свойствам.
 По мнению Эльзассера, в вихревых кольцах проводящих масс ядра из-за значительной разности давления в верхних и нижних частях его такие условия всегда имеются.

 Термотоки расположены, очевидно, как и вихревые кольца, в плоскостях, почти нормальных к оси вращения Земли, поэтому они могут создать наблюдаемое геомагнитное поле.
 Вот основные положения выдвинутой Эльзассером гипотезы, которая сначала заинтересовала ученых, но вскоре была оставлена.

 Оказалось, что не так-то просто обосновать строго описанный механизм возбуждения земного магнетизма. А главное, нельзя было объяснить установленные магнитологами факты резких изменений направления геомагнитного поля, многократно происходивших за всю историю нашей планеты."

 Таким образом, классическая закрытая гипотеза геомагнитного динамо в строго научной форме впервые высказана В. Эльзассером.
 
 Действительно, его основная идея: тепловая и гравитационная конвекция в земном ядре вращающихся жидких ферромагнетиков является причиной, которая приводит к созданию электродвижущей силы, та порождает электротоки, возбуждающие магнитное поле. Это и есть модель динамо в теории геомагнитного поля.
 Время гипотезы, напоминаем - 1939 год: на первой теоретической фазе полной машины, причем в переходе к первой практической фазе. Именно она даст геофизике модель Френкеля, существенно меняющую технологии геомагнитного динамо, описанные Эльзассером. Это сделает модель правдоподобнее с точки зрения практических оснований, которые следуют из длительного наблюдения за тем, как ведёт себя магнитное поле Земли.

 Это значит также, что будущая идея внешнего управления внутренним геомагнитным динамо в магнитосфере Земли присутствует в модели Эльзассера неявно именно в том смысле, что она является целью, к которой следует стремиться науке.
 Действительно, наука 1939 года ещё не способна объяснить колебания энтропии материальной информации времени в энерго-информационной динамике геомагнитного поля, которые, не имея объяснения и формулировки в техногенной науке, явно давали себя знать, и в течение эволюции Земли неоднократно приводили к магнитной "переполюсовке" и сдвигу магнитных полюсов.

 И ещё менее того наука текущего года может объяснить постоянное выравнивание к стабильному состоянию геомагнитного поля после прохождения им состояний метастабильных.
 Эта динамика не следует из чисто внутренних свойств, которые можно описать в машине геомагнитного динамо земного ядра средствами закрытой модели, по крайней мере, так, как она описана у Эльзассера, если исходить из законов термодинамики, учитывающих лишь энтропию физической энергии в пространстве.
 А исходить науке ХХ века при описании термически неравновесной в пространстве-времени системы о распределении энтропии во времени приходится только из сакральных правил термодинамики.

 Они же описывают процессы систем, дополняющие те действующие  при передаче во времени информации и энергии в пространстве законы, которые мы называем энерго-информатикой.
  Х. Альфвен  предлагает теорию геомагнитных бурь и северного сияния, а также теорию динамики плазмы в земной магнитосфере
(см. ранее 1937,  подраздел «Зарождение магнитной гидродинамики Альфвена», далее 1942, 1963)
 Согласно этой теории электрические заряды, закручивающиеся в магнитных полях, вызывают движение электронов и ионов.

1.
 Несколько фундаментальных открытий ХХ века предшествуют знаменитой теории шведского физика Альфена о силовых линиях магнитного поля Земли, "вмороженных" в плазму атмосферы (это значит: перемещаются вместе с потоками плазмы)
 В 1934 (см. раздел 37)-1937 годах (первая теоретическая фаза полной машины) трудами У. Беннета и Л. Тонкса формируется теория пинч-эффекта в динамической плазме, согласно которой токи в плазме порождают собственные магнитные поля, максимально сужающие канал своего сечения.
 Таким образом, каналы распространения токов в плазме под действием собственных магнитных полей описываются как пространственная структура с жесткими "силовыми линиями", образующими, в нашей интерпретации, замкнутый контур пространства-места (закрытый от остальной среды)- контур архетипа пространства-времени физической матрицы с минимумом физической и максимумом материальной информации, в котором носители зарядов, образуя ток, рекапитулируют из архетипа в универсум.
 (см. также тему пинча в термоядерных управляемых реакциях, раздел 162, подраздел "1950-1951")

 Далее, о таком же процессе говорит теория гидродинамики плазы Альфвена. Ей мы посвятили подраздел в открытиях 1937 года, см. раздел 78, подраздел "Магнитная гидродинамика плазы - Х. Альфвен дополняет космологическую модель Джинса", откуда цитируем:
 «Альфен замечает дифференцирующую особенность плазменной среды в магнитных полях вселенной: распространение электромагнитных волн должно здесь в определенном направлении замедляться. Сторонники субстационального эфира предполагают, что светоносный эфир - вещественная среда и, значит, обладающая определённой мерой инерции, так что его концентрация в некотором пространстве должна замедлять распространение там света.»
 
Однако, как показывает модель номотетического сочетания мер качества и количества в мире, плазма плазме рознь, а эфир (среда хронального поля вселенной, где распространяются электромагнитные волны) есть рознь эфиру.
Мы покажем позднее, что искусственная термоядерная реакция, инициируемая людьми, есть квантитативный процесс последовательного управления полной машины над физическим универсумом реакции, в котором энтропия материальной информации и физической энергии не компенсируется и накапливается в архетипе физической матрицы как энтропический продукт.
 
  Напротив, в Солнечной системе, где солнечная энерго-информация термоядерных реакций светила предназначена для жизненного мира Земли, квалитативная эволюция тела Солнца в обоих матрицах управляемого двуединства совершается при параллельном управлении над агрегатом машин двуединой реальности, в моменты настоящего времени универсума обоих матриц, то есть происходит компенсация почти к нулю энтропии физической энергии и материальной информации (Солнце как система систем несет своей тепловой  и лучистой энергией меры негэнтропии как физической, так и материальной энергии для земных систем)
 А значит, если в пространстве Солнечной системы электромагнитное излучение несёт лучистую энергию и энергию тепла от Солнца планетам в рамках магнитосферы Большого космоса целенаправленно, негэнтропийная среда его цели по отношению к потоку энергии будет проявлять свою инерцию локально, только по отношению к той планете, на которой также творятся особые условия качественной эволюции.
 Таков источник жизненного мира - Земля, имеющая собственную магнитосферу и её физическую метрику как продукт управления мерами физической информации от малого космоса Дао.

 В физической матрице Солнца: слоях солнечной плазмы структурированы "исторические слои" потенциальных событий, содержащие в себе программу функционирования Солнца, вводимую в универсум под действием полной машины управления (в физической же метрике описательной реальности создается магнитосфера Солнца)
Участки пространств-мест физического универсума, которые существенно отличаются своим локальным хроносом (потенциальной скоростью процессов - процессуальностью, участками замедленного или ускоренного хроноса, которые реализуются при рекапитуляциях архетипов в универсум), а потому между такими пространствами-местами физического универсума нет процесса теплообмена.

 Мы упоминаем такое же обстоятельство, описывая процесс пирокинеза, который есть квантовый переход второго рода, как и в сверхтекучем гелии-II при температуре «лямбда», где сверхтекучесть и объясняется отсутствием переноса физической энергии веществом.

 Этим и только этим обстоятельством можно объяснить в веществе Солнца кардинальные перепады температур (критические градиенты плазмы) между соседними слоями внешней солнечной массы, называемой "атмосфера" (зона газового состояния вещества) и следующей после конвективной зоны, где зарождаются движущиеся поля магнитного динамо.

 Как известно, "атмосфера" Солнца состоит из трёх слоёв - от масштаба тысяч градусов Кельвина (фотосфера) до четырёх и хромосфера (до пятнадцати), а потом следует резкий бросок температуры до масштаба миллионов градусов (корона)
 Соответственно, столь кардинально различные по составу материальной информации времени внешние слои Солнца делегируют потокам лучистой энергии (или корпускулярным потокам), оправляющимся к Земле из фотосферы, хромосферы или короны, и соответственно различные функции.

 Остановимся на гипотезе магнитодинамичной плазмы Альфвена подробнее, рассмотрев пространственно-временную структуру каналов локального распространения магнитной энерго-информации плазменных волн, "вмороженных в её" подвижную структуру так, что они перемещаются вместе с зарядами - носителями магнитного поля.
  Замедление или ускорение локального хроноса в отдельном контуре (пространстве-месте) физического универсума матрицы плазмы при увеличении в нём или уменьшении продукта энтропии материальной информации.

 Модель магнитодинамической (гидромагнитной) плазмы Альфвена 1939 года описывает волновое поведение частиц плазмы, то есть волн-частиц, перемещающихся в универсуме материальной машины времени-пространства в физическом дискретном универсуме ионизированного газа (отрицательно заряженных электронов и положительно заряженных ионов), контур которых проявляет в себе управляющую магнитосферу Солнечной системы:

 Магнитосфера Солнечной системы (совокупное взаимодействие действующих магнитосфер Солнца и некоторых его планет) проявляет себя физической дискретной метрикой пространства-времени своих силовых линий (напоминаем, что при рекапитуляции в универсум физическая метрика пространства-времени действует как физическая машина)

 Почему физики говорят, что силовые линии такого поля "вморожены" в потоки плазмы?
 Именно потому что перемещение волн-частиц потока есть рекапитуляция архетипа физической матрицы в универсум материальной метрики в момент времени настоящего, и эта рекапитуляция происходит не во всей среде архетипа, как мы уже отмечали, а именно на перемещающихся волнах-частицах плазмы (носителях зарядов, образующих ток)

 Это мобильный носитель магнитного поля плазмы, в котором уменьшается продукт энтропии материальной информации, так как энтропия в универсуме компенсируется. Потенциальный хронос циклов от рекапитулирующих архетипов вмодулируется в несущую волну хроноса актуального универсума с действием вектора линейности, создавая сложный эффект линейно-циклического вектора.

 Метрика времени-пространства потока плазмы, возникающая в пинч-эффекте - узкий "шнур", по своему пространствоподобию (максимум материальной информации времени в квантитативном процессе есть минимум физической информации пространства) жесткая и весьма устойчивая энерго-информационная структура как бы полых "трубок" в "магнитосфере" плазмы, которые можно назвать силовыми, так как в их направлении происходит движения зарядов с минимумом энтропии материальной информации.

 И потому "полая" трубка плазменного потока заполнена веществом плазмы, чьи частицы совершают волновые поперечные колебания в плоскости своего вращения (через три года такие волны будут детально рассмотрены автором гидромагнитной теории, частота их постулирована, и они получат в физике название альфвеновских)
 Таким образом, если говорить о термоядерном реакторе токамаке с его горячей плазмой, динамика которой стремится к равновесной системе,  сравнительно жесткая, хотя и гибкая (как будто "вмороженная" в плазму) структура силовых векторов полоидального магнитного поля плазменного "шнура" проводит, удерживая траектории, заряды вдоль силовых линий магнитного поля, преодоление которых в продольном направлении (когда возникнет внешнее - тороидальное магнитное поле, вызывающее линейный вектор, который назовут "магнитным звуком") потребует от плазменных потоков дополнительной энергии и будет способствовать вектору потока энергии плазмы в направлении наименьшей энтропии.

 В отличие искусственного управления плазмой в реакторе от естества вселенной: поперечных альфеновских волн управления плазмой, например энергии магнитного поля в "солнечном ветре" из гелиево-водородной плазмы гелиосферы.
 Физика, химия и квантовая физика, квантованная химия
Принцип транзитивности "нулевого начала термодинамики", сформулированный в этом же году, поясняет при этом условия, когда в пространстве-времени происходит термодинамический обмен между несколькими системами (ими могут быть разные места в пространстве физического универсума, между которыми распространяется физическая энергия)
 
Выходит в свет труд Р. Фаулера и Э. Гуггенхайма "Статистическая термодинамика" ("Statistical Thermodynamics")

 Эта монография даёт полную формулировку "нулевого начала термодинамики" - с принципом транзитивности термодинамического равновесия (начало теории положено Фаулером в 1931 году-см. подраздел «Р. Фаулер в ходе дискуссии с индийским астрофизиком Саха и его сотрудником Зривартава в рамках термодинамики формулирует аксиому о существовании постоянной эмпирической температуры равновесной системы»)

 Что есть это "нулевое начало", первый принцип которого постулирован Фаулером в 1931 году (вторая практическая машинизация), мы  в проанализировали в разделе 63, подразделе "Машинная технология равновесной термодинамической системы с постоянной "эмпирической температурой"?

 Принцип термического равновесия, первый в законе "нулевого начала" (наступившего после термодинамического обмена энергией) постулирует конечное единство энергетического состояния всех неизолированных частей изолированной идеальной системы вследствие термодинамического обмена между ними, если равновесие будет по каким-то, причинам, свойственным отдельной части, нарушено.
 Закон системы, начатый этим принципом, назван "нулевым", так как фактически именно он даёт определение актуальной температуре некой системы как мере её энергетического состояния в пространстве, и в некий момент времени, уже на базисе такого определения остальные три термодинамические начала обретают именно температурный смысл, а не иной.
 Температура же (мера тепла или мера холода), как мы уже знаем, есть внешняя и притом качественная (номотетическая) мера количества физической энергии подлинной реальности,  и потому здесь эти меры внешние, что они есть состояния пространства-времени системы - физическая метрика описательной реальности системы.

 При этом мы отметили, что только один этот принцип энергетической технологии является неполным описанием физической машины в универсуме материальной матрицы описательной реальности и подразумевает в двуединстве дополнение мер физической информации (нэнтропичный фактор описательной реальности) к количеству физической энергии (энтропичный фактор подлинной реальности)

 В текущем году полная модель машины уже включает понятие "эмпирической температуры" и принцип транзитивности, важный для понимания физического взаимодействия термодинамики между отдельными пространствами-частями равновесной системы в пространстве физического универсума.
 Для этого саму систему можно рассмотреть как целое, объединяющее сумму своих частей - подсистем.

 Равная эмпирическая температура для всех частей, в пространстве обменивающихся мерами физической энергии, а во времени продуктами информации (содержащими меры информации физической и материальной) описывает взаимоотношение как минимум трех частей: между двумя установлено термическое равновесие, а о третьей можно сказать, что если она термически равновесна к одной из этих двух, то равновесна и к другой.

 Почему так важно говорить в этой связи именно об "эмпирической температуре"?
 Термин "эмпирическая" означает, что равенство температур двух систем подлинной реальности (равная мера физической энергии, в двуединстве универсума соответствующая равным мерам физической информации), а каждая такая система есть пространство-место,  устанавливается путем процесса измерения, который сам по себе уже есть третья система двуединства (приводящая меры энергии двух систем к единой шкале физической информации)

 Таким образом, принцип транзитивности в "нулевом начале" термодинамики фактически постулирует всегда наличие третьей системы (целой, уравнивающей меры) в любых двух системах, обменивающихся физической энергией в пространстве универсума и физической информацией во времени.

 Эта третья система проявляется себя в подлинной реальности действием материальной машины как единство времени-пространства, устанавливающее термодинамическое равновесие. И эта третья система транзитивности есть ни что иное как управление физической машины пространства-времени описательной реальности над материальной машиной подлинной реальности, при котором происходит обратная перекодировка мер пространства-времени физической метрики (структура пространств-мест) в меры материальной метрики (машины) времени-пространства, формирующей термодинамическое равновесие между местами-пространствами подлинной реальности.

 Третья уравновешивающая транзитивная система есть действие управляемого двуединства в универсуме подлинной реальности, которая вносит в физические энергии подлинной реальности меры физической информации пространства в перекодированном виде мер «опространствованного хроноса» (материальной машины времени-пространства)

     В развитие теории цепных химических реакций возникает теория цепной реакции деления атомных ядер

 Научные открытия и новаторские работы по теории цепной реакции деления ядер в текущем году распространяются по всей техносфере как цепная реакция.
 Начало этой реакции кладут работы немецких физиков.

  О. Ган и Ф. Штрассман публикуют статью о делении ядер. Вскоре О. Фриш и Л. Мейтнер дают физическое объяснение процесса деления ядра урана, о чём Фриш сообщает Бору. Во вскоре опубликованной статье Фриш и Мейтнер впервые употребляют понятие «деление ядра», подсказанное американским биологом Арнольдом.

 Летом этого же года Н. Бор и Д. Уилер представляют статью «Механизм деления ядер», в которой дано объяснение механизма деления ядра на основе капельной модели.

  В Европе Ф. Жолио-Кюри с сотрудниками, Э. Ферми, У. Зинн, в США Л. Сцилард, а в СССР Г. Флёров и Л. Русинов показывают, что при делении ядра вылетает больше одного нейтрона.

  Американскому физику Л. Сциларду удаётся обоснование возможности развития в уране самоподдерживающейся ядерной реакции при делении ядер урана.
  В СССР публикуются первые работы по теории ядерных цепных реакций Я. Зельдовича и Ю. Харитона.

 Итак, нам в который раз важно дать при описании управляемого двуединства реальностей, в бытии и познании людей обосновать это технологическое подобие между знаемым в жизни человеческой цивилизации на Земле и вещным познанием.
 И эта хрональная метрика дидлайнов (циклическая динамика пространства) исторических событий и научных откровений заметна при зрелом техногенезе ХХ века, названного нами технократическим, в техносфере Земли, где программа-техносубъект управляет и процессом самого исторического бытия цивилизации людей, а ведь человеческая техноцивилизация не перестаёт при этом жить как морально-нравственная школа народов в её горьком опыте познания плодов от зла богоборчества.

 И потому также история научно-философских открытий, излагаемых средствами вещного знако-символьного языка носит на себе явные следы действия машин управления, в символах своего вещного знания описывая те же технологии управления, которые действуют также в государственной, общественной и  научной жизни.

 И так описание предмета познания, которое делает ученый, означивается также описанием того, что происходит с самими учеными в их обществе. А это значит, что и общественные явления (в квантовом теле-сознании человечества) и описываемые в физике квантовые технологии, в вещном познании людей, учащихся в морально-нравственной школе народов, оцениваются по шкале энергетики добра и зла.
 Например, деление атомных ядер само по себе, в природе, еще не несет в себе ни зла, ни добра, пока не становится частью бытия цивилизации, где добро как и зло порождается в человеческих сердцах и проявляется в двуедином мире либо как созидание (действие добра, сперва созидающее души моралью, а потом и жизнь на Земле) либо как разрушение (действие зла, сперва разрушающее души в их нравственной основе, а потом и места обитания людей)

  И деление ядер, вызванное людьми искусственно с помощью специальных технологий, обретет смысл добра и зла в двух своих использований человеческой цивилизацией: в мирной ядерной энергетике (где впрочем также оказывается далеко небезопасным) и для создания смертоносного оружия.

 И вот почему мы говорим о подобии квантовых технологий, обо аналогиях квантовой физике в обществоведении и также истории государства (управляющего ядра общества в стране)
Полная машина деления ядер в квантовой физике и деление социальных "ядер" материальной матрицы группового тела-сознания
 Генезис идеи агрегата энерго-информационных машин материальной и физической реальностей (в тройственности действия с управляющей полной машины причинной реальности Дао), прослеживается нами как изучаемый физической химией уже в технологическом XIX веке процесс управления над химическими реакциями посредством физических информационных сигналов.
 
 Теория информации, необходимо предшествовавшая вообще всякой идеи цепной, самоподдерживающейся реакции, проявляется в этот момент как деление термодинамики (анализ пространства-времени) и кинетики (анализ времени-пространства) на физическую и химическую формы.

 Не случайно же Д. Уилер, один из разработчиков теории цепной ядерной реакции, позднее станет одним из авторов геометродинамики (1955, 1957, 1962), концептуализует "антропный принцип"(1983) и затем станет апологетом физической панинформатики: "всё из бита" (1990)
 Естественный закономерный продукт этого исследования проявляется в двух моделях ХХ технократического века цепных химических реакций (разветвлённой и неразветвлённой), благодаря чему физическая химия революционизирует химическую науку.

 Дальнейшее развитие математического базиса химии, сочетаемого с успехами ядерных физики и химии, приведёт в квантовой физике технократического века к модели цепной реакции деления.

 Это происходит как раз когда в человеческом обществе активно "делятся" ядра социального тела-сознания (а технократический ХХ век становится переходным между двумя финальными формами культуры человечества:
 Это в середине ХХ века, на стыке эпох, переход от сословно-социальной формы общества к социально-технологической.

 Затем, на первой практической фазе полной машины (то есть начиная с 1940 года) такая теория уже даст миру как мирную энергию управляемого цепного процесса деления ядер, так и ядерное оружие, использующее взамопроизвольный неуправляемый процесс, стремительно ускоривающий энтропию, что ведёт ко взрыву огромной разрушительной силы.

 Естественно, что единство управляющей причинной реальности, проявляемое как единство технологий физической и материальной реальностей (действующих в единстве взаимной противоположности своих метрик пространства и времени), то есть косного и живого веще-ства и живого суще-ства, проявляется во взаимном влиянии процессов производства вещей в теле-сознании человека, построением форм группового тела человечества в техносфере Земли.

  В её противоположных полюсах с разными величинами «рапидактора» и в противоположных фазах хрональных волн протекают процессы техногенеза группового тела-сознания человечества.
 Чтобы доказать, что этапы развития техногенной науки, вполне оправдываемые на практике, сопровождались аналогичными процессами в динамике группового тела-сознания (так как речь идет о единых процессах) необходимо отследить по крайней мере при развитии физической химии ХIХ-ХХ веков генезис хода общественной истории, параллельный и соответствующий логике построения научных моделей (так как хрональные волны событий истории технической науки и технизируемого общества взаимно модулируемы)

 И тогда выяснится, что первому (и единственному, опробованному на живых людях действующего города) взрыву американских ядерных бомб в Японии конца второй мировой войны (1945), то есть спонтанному выбросу в мгновения времени гигантского потенциала физической энергии с максимумом энтропии, соответствует аналогичный "взрыв" социальной энергии в неуправляемой цепной реакции группового тела-сознания одного из успешных центров техносферы (в данном случае - государства США), скорость которой в ограниченном объеме закрытого геопространства-времени, возрастает экспоненциально, соответственно росту энтропии.

 Наше дело также: понять, что наука техногенной цивилизации, наука "техносубъекта" и не создаётся иначе, она периодически управляема, и последовательно строит свои модели мироздания в процессах попеременного возрастания в полюсах техносферы Земли то энтропии (в неосевые моменты управления архетипа), то негэнтропии прямого управления извне (в осевые моменты управления из будущего причинной реальности)

 Подобный тезис нуждается как в доказательстве (путём формулирования фактов истории общества и также истории  науки с точки зрения нашей полионтической модели), так и в том, чтобы проиллюстрировать его развитие в истории.
 Речь идет о линейно-цикличном развитии в универсуме человеческой цивилизации и его познаний (соответственный след остается в двуедином архетипе) Это вектор линейного генезиса качеств, формируемый управляющим антиархетипом причинной реальности Дао, в интервалах между событиями его параллельного управления (моментами квалитативной эволюции) перемежающийся инволюциями и циклами событий квантитивной эволюции.

 Мы уже отмечали, что в жизненном мире Земли такова биоэволюция, такова и морально-нравственная и когнитивная эволюция человечества.
 Поэтому мы в самой краткой форме, чтобы не загромождать рассуждениями суть исследуемой темы, коснёмся основных этапов развития физической химии - науки, как мы уже определи ранее, изучающей влияние физической машины в материальной матрице химических метаморфоз вещества.

 "Взрыв" идей физической (а еще точнее сказать, физико-математической) химии существенно изменил эту науку в течение двух веков: технологического и особенно технократического, благодаря единым математическим принципам практически устранив в ядерной физике грань между физической и химической моделью вещества.

  XIX технологический век

  1. Энерготехнологии химической термодинамики

 Хрональные метрики научных открытий в техносфере этого века отличаются решающими событиями в основных "полюсах" со своими темпами техногенеза.
 Ниже мы рассмотрим раздвоение фундаментальных дисциплин - термодинамики и кинетики на две части: физическую и химическую. При этом развитие технологических наук, необходимо вызвало потребность в теории управления разнообразными процессами природы для процесса экономического производства.

 При отсутствии знаний о триединстве научной реальности, о делимости энергии вообще на энергию пространства (физическую) и времени (материальную, которую впрочем ещё Аристотель концептуализовал как "энтелехию": "энергию целенаправленного процесса"), качественное обозначение наук как разделяемых на "физические" и "химические" стало присуще как собственно физике, так и химии.
 Практически, в области применения в опыте изучения макромира, его энергий и сил, его равновесий, химия и физика строго отличались в технологическом веке, по-прежнему фундаментально, но в области математических моделей, соединения мер пространства и процесса, уже возник "скелет" математического континума в парадигме физики и химии.

 Итак, задачи кардинального преобразования вещества, активировали интерес в науке технологического века именно к физической химии.
 Она, как нам легко показать, неизбежным образом разветвляется на указанные нами цифрами 1) и 2) дисциплины:

- химическая термодинамика (1), которая изучает энергетические законы пространства-времени, проявленные в энтропическом равновесии (и неравновесии) более или менее открытых термодинамических систем, определяющих в веществах наличие "тепловых сил" (то есть способных произвести работу, теплота же есть только один из продуктов таких сил)
- химическая кинетика(2), изучающая законы передачи продуктов информации во времени-пространстве химических реакций (проявленных как скорость химических метаморфоз вещества)

 Начнем, как и положено, с первого.

 Мы видим в хронологии науки, как термохимия (изучающая меры теплоты и работу химических реакций) сливается с химической термодинамикой, применяющей законы физической термодинамики (науки о соотношении сил разной физической природы, возникающих в термодинамических системах при нарушении в них энтропического равновесия) для объяснения мер первоначально называемой "химической силы" (определяющей также "химическое сродство")

 Из этого нам легко сделать вывод о том, что уходящая в прошлое термохимия есть в XIX веке не просто наука о мерах физической энергии в химической реакции (которую проще всего измерить как тепло), но уже часть науки будущего - химической термодинамики: науки о строении архетипа пространства-времени вещества, называемого в данном случае (когда идет речь о метаморфозах внутренних качеств элемента) веществом химическим, то есть материей.
 А онтологически материя - это перманентное поле, действующее в хроносе: не то, что дискретное физическое вещество, которое движется (распространяется) в пространстве.

 Поэтому вполне естественно, что развитие химической термодинамики совпадает с новым пониманием термодинамических явлений вообще: как фундаментальных законов так и технологий управления, подтверждающих эти коренные начала: Термодинамика оказывается научением не о физической работе термодинамических систем, и даже не о мерах тепла или других видах положительной физической энергии.

 Термодинамика, наука о физической реальности во взаимоотношениях между архетипом вещества и универсумом (кроме «нулевого начала» Нернста, открытого в текущем году ХХ века, и описывающего процессы в двуединой реальности) оказывается наукой о динамических мерах энтропии (роста или снижения) физической энергии в сложных термодинамических системах пространства-времени при внутренней рекапитуляции архетипов физической матрицы в физической универсум (при этом, в момент настоящего времени, энтропия физической энергии и проявляется), где энтропия систем более или менее компенсируется извне мерами физической энергии.
 
   "Эпоха" термохимии Г. Гесса (Россия)

 1840 - Г. Гесс сформулировал фундаментальный закон термохимии как частный случай первого начала термодинамики применительно к химическим реакциям - закон постоянства количества теплоты:

 "Каким бы путём ни совершалось соединение, – имело ли оно место непосредственно или происходило косвенным путём в несколько приёмов, – количество выделившейся при его образовании теплоты всегда постоянно".
 Иными словами, количество теплоты, выделяющееся или поглощающееся при каком-либо процессе, всегда одно и то же, независимо от того, протекает ли данное химическое превращение в одну или в несколько стадий (при условии, что температура, давление и агрегатные состояния химических веществ, то есть меры физической информации, одинаковы)

 1842 - установил правило термонейтральности, согласно которому при смешении солевых растворов не происходит выделения тепла
 Г. Гесс одним из первых высказал предположение, что определение меры теплоты в реакции веществ может дать возможность измерить их химическое сродство; впоследствии эта идея легла в основу принципа максимальной работы Бертло-Томсена.

 Резюме "эпохи" Гесса

 Заметим кстати, что каждая научная "эпоха" фиксирует законы, характеризующие определенный качественный этап развития мировоззрения в эпистеме техногенной науки производственных социумов, причем такой этап как раз отражает технологию тех процессов, которые происходят с этими социумами в различных местах техносферы на определённых фазах проходящего техногенеза группового тела-сознания)

 Так, "эпоха Гесса" возникает в конце первой половины технологического века, причем именно в России. Вспомним наш анализ техногенеза в XIX веке, в частности, фазе а32 (1841-1849 гг.) - машинизации в техногенезе, технологии динамических машин.

 Середина технологического века в России (перелом между социумом-обществом и обществом-социумом) становится началом сословно-социальной эпохи, когда социальные отношения русского общества, технологически и политически отставшего от Европы, требуют от государства новых принципов управления производственными социумами.

 Теперь статическая машина управления сменяется динамической, а это значит, что и в экономической технике производств и в производстве продукта власти для управления обществом применяются программы группового тела-сознания, способные поддерживать в социумах самоподдерживающиеся цепные реакции. При этом одна программа управляет другой, запуская цикл взаимоуправляемых программ, государство в такой момент своего ослабления обращается к идее самоуправления регионов,а также управлениями одних (элитарных) общественных групп (дворянство, буржуазия), экономя социальную энергию управления государства.

 И это значит, что социумы России делают науке запрос об энерготехнологиях - в химических реакциях также как и в "реакциях" группового тела-сознания русского суперэтноса, определенным образом реагируя на проявление социальной технологической культуры Запада, наносящей удар по традиционным ценностям родовых сословий Российской империи (общество-социум второй половины века в России упорно сопротивляется этому процессу, это борьба за традиционные ценности жизни)

 Закон постоянства в количестве тепловой энергии для химической реакции простого или же составного типа (решающим оказывается лишь соотношение исходного вещества и конечного продукта), а также правило термохимической нейтральности в соединении химических сродственных веществ есть лишь форма выражения для энерго-информационной технологии полной машины техногенеза с минимумом энтропии.
 Этот процесс (в пространстве-времени универсума под действием материальной машины времени-пространства и физической машины пространвтрва-времени) равномерной передачи энергии в пространстве управляем информационными сигналами во времени двуединого универсума (мы говорим о времен и пространстве универсума когда рассматриваем его как репрезентацию причинной реальности, где пространство и время абсолютны):

 В химической реакции этот процесс управляем программами химического (то есть материального) подобия веществ, подбираемых в реакции со статическим термоэффектом (вещями-веществами), а в реакциях группового тела-сознания на социальный кодекс ценностей нового общества с иным принципом формирования сословности (не родовым, а производственным, не диахрональной нравственной культурой, а синхрональной).

 Новое сословно-социальное общество должно быть управляемо государственным социумом, оно теряет отныне прежнюю способность, свойственную родовым сознаниям: быть для государственной власти источником сигналов негэнтропии управления (что периодически осуществлялось через элиты родо-племеннего общества, выразителем иерархии ценностей которых становились монархи)

  "Эпоха" термохимии Томсена (Дания) и Бертло (Франция)

 1853 - Х. Томсен в статье "Главные особенности термохимической системы" выдвинул положения, связывающие химическое сродство двух веществ с количеством теплоты, выделяющейся при их взаимодействии. Томсен был одним из первых термохимиков, использовавшим механическую теорию тепла к химическим явлениям, применив понятие о тепловом эффекте реакции (мере выделяющейся энергии, которую он назвал "химической силой")

 1866 - Х. Томсен сформулировал правило, согласно которому всякий простой или сложный химический процесс сопровождается тепловым эффектом, и в системе взаимодействующих веществ наиболее вероятен тот процесс, который протекает с наибольшим выделением теплоты.

 Расширяя идеи Томсена, французский учёный М. Бертло выдвинул принцип максимальной работы (принцип Бертло-Томсена), согласно которому все самопроизвольные процессы протекают в направлении наибольшего теплообразования.
"Теплота, выделяющаяся при реакции, служит мерой суммы физических и химических работ, совершаемых при этой реакции.
 …Принцип максимальной работы заключается в том, что всякое <самопроизвольное> химическое превращение… стремится к образованию тела или системы тел, которые выделяют наибольшее количество тепла.
 Этот принцип оказался сформулированным неточно, так как согласно второму закону термодинамики по отношению к химическим реакциям правильно было указать, что реакции, когда они самопроизвольны, идут в направлении увеличения энтропии. Однако именно эта неточность является следствием специфических технологий, характерных для ряда государств Европы, управляющих производственными социумами, где роль беднеющих родовых сословий идет на спад. Такую же особенность сходства социальных технологий данного места и времени на производственно-научные мы находим у Бертло:

  1867 -  М. Бертло в русле термохимии предложил одну из первых теорий химического сродства, объясняющую направление течения химических реакций (соединением понятия энергии с неявно выраженным понятием информации, нейтральное равенство мер которой для разных веществ называлось "сродством")
 «Сродство двух тел проявляется в их способности непосредственно соединяться друг с другом, и выделяющееся при этом количество теплоты соответствует сродству соединяющихся тел».
 
  Отсюда вытекала зависимость между прочностью соединения и количеством теплоты, выделяющейся при его образовании. Теплота реакции является мерой разности в содержании энергии в системе до и после реакции.

 «Тела вытесняются из своих соединений и замещаются другими вследствие того, что проявляется более сильное сродство. Таким образом, в химии действует право сильного. Более сильное сродство всегда заявляет о своих правах».
 В соответствии с этим положением, какое-либо вещество только в том случае способно к вытеснению другого, если оно при данных условиях выделяет больше теплоты, чем вещество, вытесняемое им из соединения. Свои теоретические воззрения Томсен обобщил в следующем выводе:

 «Всякое простое или сложное действие чисто химической природы сопровождается выделением теплоты».

  Резюме "эпохи" Томсена и Бертло

 Заметим, что физическая химия Томсена-Бертло означает уже "закат" термохимии, еще не оперирующей широко понятием меры информации (свойственным ХХ веку), без чего невозможна теория динамической энтропии - она возникает в других полюсах техносферы.

 Однако, инициируемые теорией управляющего "сильного социума" в системе ценностей буржуазных государств, воззрения как Бертло, так и Томсена на энергетику (точнее говоря, энерго-информатику) управляемых химических процессов (модели математизированной химии) давали правилам такой управляемости всё более точное приближения к практике.

 Говоря о "праве сильного" в химии, Бертло (и в этом он эхом повторяет похожие воззрения Томсена) определяет в качестве фактора "химического сродства" или меры "химической силы" способность некоторого контура вещества к выделению или поглощению определенного количества физической энергии (проявленной как тепло, то есть это кинетическая энергия «элементарных частиц» физического универсума)
 Но таким образом, меры информации, обмен во времени такими мерами между контурами вещества, уже выступают на первый план науки, поскольку физическая энергоёмкость как "право сильного" в управляемых химических процессах в пространстве все очевиднее оказывается просто функцией процесса внесения во времени новых мер в организацию реакций, благодаря чему минимум энтропии управляемого химического процесса оказывается там, где возникает локальный максимум негэнтропического сигнала.

 Поэтому физическая химия должна от теорий, рассматривающих меры энергии в физической матрицы, которая рекапитулирует в универсум, а физическая энергия при этом из потенциальной формы переходит в актуальную форму энергии химических реакций (термохимия) переходить к рассмотрению действия интегрирующей (управляющей, организующей систему систем универсума, компенсирующей энтропию материальной информации) материальной машины (химическая термодинамика)

  "Эпоха" химической термодинамики Гиббса(США) и Гельмгольца (Германия)

 1873 - Статьи Гиббса: «Графические методы в термодинамике флюидов» и «Метод геометрического представления термодинамических свойств веществ с помощью поверхностей»
 1876 - 1878 - статьи Гиббса «О равновесии в гетерогенных системах», в т.ч.
 1876 - возникает фундаментальное уравнение Гиббса о состоянии термодинамической системы для полного дифференциала внутренней энергии и "правило фаз", где термодинамическая система рассматривается как раствор, обладающий
   - во-первых, средой, уравновешивающей фазы (мера материальной информации) и
- во-вторых, структурой различных термодинамических фаз (мера физической информации), то есть система дисперсная (теория дисперсных систем как машина с точки зрения теории техногенеза в техносфере- см. раздел 77 ), где количественные меры физической информации фаз (например, плотность, теплоёмкость, коэффициент термического расширения) рассмотрены как "интенсивные величины", приводимые в состояние термодинамического равновесия.

 1882 - статья Г. Гельмгольца "О термодинамике химических процессов", посвященная теории свободной энергии - мере полной энергии термохимической системы, которая может превратиться в работу (то есть мере физической энергии, высвобождаемой в химической реакции)

 Классика химической термодинамики с необходимостью возникает именно в тех "полюсах" мировой техносферы, где техногенез провоцирует экономический успех (США, Германия, СССР):

 Как раз здесь эффективная структура производительного социума, эффективное устройство прибора, с наименьшими потерями преобразующего энергию из одного вида в другой (то есть обладает минимумом энтропии) и теория идеального перераспределения мер энергии в пространстве химической реакции наиболее близко приближает математическую модель к другому ответвлению физической химии.

 Оно уже развивается параллельно, в других полюсах техносферы, не столько технологически эффективных в этот момент как в Германии, США и СССР, но именно поэтому осуществляющих запрос на исследования кинетического фактора реакций, позволяющие увеличить эффективность химического процесса за счет возрастания его скорости:

  2. Информационные технологии химической кинетики (модель хроноса с пространственной метрикой)

 Переходим к тому разделу физической химии XIX века, который называется химической кинетикой, вводя в раздел химии время как фундаментальный принцип и выражая его через скорость реакции (как мы знаем, с позиций нашей модели, физическая химия рассмaтривает химические метаморфозы с точки зрения физической дифференцирующей машины в материальной матрице изменения качеств)

 Наша задача теперь - обратить внимание на то, что хотя кинетика вообще (в отличие от кине-ма-тики), будучи математической моделью, постоянно имеет дело с мерами измеряемого пространства, но это такое пространство-время, которое претерпевает изменения в ходе времени-пространства, которые его собственно и характеризуют, и творят как пространство-время (говоря о Земле, мы употребляем также выражения: геопространство-время и время-геопространство)

 В общем случае можно сказать, что это пространство-время изменений, причем именно такое "движение" материи, пространство-время формирующее, есть характеристика времени-пространства, от которого создающееся пространство-время вещества есть вещь, то есть описание (арехетип, скрипт, метаязык) любого процесса, создающего качества времени, в некоторых фундаментальных, статических величинах количества.

 Кинетика вычленяется от физической кине-ма-тики - науки о движении тела как индивидуального пространства в другом индивидуальном пространстве некой формы, во второй половине XIX века, когда на первый план технологической науки (тем более, такой техногенной науки, которая провозглашает самодостаточность технологии) выходит сакраментальная задача экономической техники - управлять разнообразными процессами природы.

 Это развитие науки ведет, как мы и отмечали в своих исследованиях, к установлению законов технологий обмена энергии, информации, наконец энерго-информации.
 Отделившись от кине-ма-тики, наука кинетика сразу же раздваивается в эпистеме научного познания, становясь физической и химической, где время рассматривается с разных точек зрения:

 Физическая кинетика это наука об изменениях количественных мер потенциального осного хроноса в двуедином архетипе пространства-времени при его рекапитуляции в универсум (физическая энергия и материальная информация прошлого становятся актуальными и проявляют свои энтропии)

 А химическая кинетика - наука уже о хроносе двуединого универсума как изменении мер в себе самом, то есть хроноса как длимости вообще, но выраженной через количественные же меры дли-тельностей отдельных периодов химической реакции в универсуме (через меры времени-пространства как хрональной волны)
 Действительно, обратясь к этимологии замечательно гибкого и восприимчивого к инородным семам русского языка, мы увидим, что название науки "кине-ма-тика" происходит от суммарной греческой семы "кине-ма" - что обозначает движение ма-терии (в под материей древнегреческие ученые-материалисты уже чаще всего понимали физическое вещество)

 А в названии другой науки: "кине-ти-ка" сема "ма" отсутствует, так как кинетика, в отличие от кинематики — науки о подлинной реальности, изучает не движение веществ в пространстве-времени универсума
 Кинетика есть наука о физической машине описательной реальности, "опространствующей" время бытия отдельных контуров материальной матрицы, превращающей её в собственно пространство-время (структуру мест-пространств, переходящую в архетип физической метрики)

 Это название ответвляется от греческой кальки "кине-ти-кос", обозначающей нечто (физический предмет), приводящее в движение. Правда, кинетика это наука не о самих движениях (свойство подлинной реальности), а о действиях, лежащих в основе движений в процессах двуединой реальности.

 Таким образом, слово "кинема" - это субстантивация от  глагола движения или производное от субстантива, обозначающего некий предмет (названный словом "кинетикос"), который движет либо себя, либо другой предмет.

 С точки зрения нашей полионтической модели, кине-ма-тика есть, таким образом, часть физики - то есть науки о физической матрице (где физическая энергия потенциальна) и физическом универсуме (где она актуальна и является движительной причиной движений), хотя и состоящего из отдельных дифференцированных единичных элементов, но проявленном как идеографический контур вещества в некоторых формах предметов (отображенных от причинных тел Дао данных предметов)
 Эти-то формы и составляют материальную машину формирующего времени-пространства.

 И потому кине-ма-тика есть наука о движении как проявленности материальной метрики в физическом универсуме. А в двуединстве это математическая модель пространства как такового с номотетическими соотношениями в физической метрике (идеография и номотетика есть соотношение форм двуединого архетипа пространства-времени)
Наоборот, кинетика - есть наука об описательной реальности, т.е изменениях времени-пространства как такового — в матрице, изучает ли она информацию - меры физической или материальной энергий как причину равновесия сил в системе или неравновесия - и тогда изменения в вещах становятся возможными при самопроизвольном изменению системы к равновесию: стремясь минимум энтропии материальной информации вновь обрести.

 Потому в химической кинетике показателем хроноса становится скорость процесса реакции, но не в пространственном смысле (как мера соотношений между отдельными местами в кинематике), а в хрональном, как соотношение моментов самой истории бытия различных контуров пространства-времени материальной матрицы (бытия, пространством не определяемого, но наоборот: пространственные соотношения определяющего)

  Мы рассмотрим хронологию открытий химической кинетики, то есть порядковую (качественную) последовательность фаз хрональной волны - событий этой науки, раскрывающую скорость отдельных стадий реакции и всей реакции в целом как фактор скорости в ином значении, чем в физической кинетике: ведь там речь идёт о времени как мере изменения пространственных соотношений отдельных пространств-мест, а здесь о том, что есть скорость в материальной матрице действующих программ.

 Относительный хронос материальной матрицы, хронос с пространствоподобной физической метрикой дли-тельностей - таково понятие о времени в химической кинетике. Это действие в материальной матрице физической машины пространства-времени.

 Здесь внутренний хронос контура - это скорость процесса обмена продукта информации в мерах всеобщего времени материальной матрицы. То есть собственно, математика описывает тут модель хроноса как времени (длимости), в действии физической дифференцирующей машины унифицированных пространственных единиц дли-тельности (опространствованное время, время-пространство)

 Последнее (ин-формация как процесс химической метаморфозы определенного контура вещества) как раз и является тем, что мы называем относительной процессуальностью: это внутренний хронос единичного контура в пространстве-времени материальной матрицы, присущий контуру в осевой момент управляемости:
- либо нарастания мер внутренней энтропии материальной информации (происходит нарастание внутренней скорости потери мер организованности, увеличения меры хаоса контура как системы элементов, то есть ускорение внутреннего времени контура)

- либо нарастания мер негэнтропии, если в момент самости контур снабжается материальной энергией при прямом управлении им извне. Тогда суммарная энтропия системы замедляется, даже если внутренняя энтропия нарастает, но также и от системы систем  целенаправленное негэнтропическое управление над системой таково, что компенсирует и более-менее перекрывает потери внутренней энтропии.
 "Эпоха" Бекетова (Россия)
 1865-1867 - Н. Бекетовым, затем К. Гульдбергом и П. Вааге (Норвегия) был сформулирован закон действующих масс, согласно которому скорость химической реакции в каждый момент времени пропорциональна концентрациям реагентов, возведённым в некоторые степени.

  Стало быть, с точки зрения нашей полионтической модели, этот закон, формулирующий зависимость возрастания внутреннего хроноса контура реакции, от роста концентрации реагентов, тем показывает зависимость самого изменения концентрации, выводящее систему из термодинамического равновесия (с точки зрения статистики физических процессов, увеличивающей вероятность «столкновения частиц», то есть обмена энергией активных центров реакции: мест-пространств) от меры физической информации системы (которая в архетипе физической метрике, предшествующей рекапитуляции в универсум, обратно пропорциональна мере материальной информации)

 Мы говорим о том, что есть болезни живого существа к смерти (неразрешаемому дихотомическому конфликту противоречий, когда суммарная энтропия системы больше нуля, это её инволюция), а есть болезни к жизни - наоборот, устраняющие конфликт, ведущий к смерти, снимающие его противоречия, причем суммарная энтропия при разрешении диалектического конфликта системы меньше нуля.
 При том, бытие к жизни есть процесс, в котором меры материальной энергии времени настоящего компенсируют энтропию прошлого
 Промежуточные же состояния, когда существо «между жизнью и смертью»,  то есть противоположными вероятностями жизненного сюжета, называются метастабильными (то есть знаментиый литературный дискурс «кот Шрёдингера» описывает метастабильное состояние квантовой системы)

 Обратим теперь ещё раз внимание на отмеченную уже выше важную особенность органической химии (науки об управляемых процессах метаморфоз химического вещества соединений углерода, характерные для происхождения из физического тела биоса и человечества), лежащую в основе процессов жизни:
 Энтропия материальной информации системы элементов живого тела в рекапитуляции архетипов в универсум при его болезни может иметь два противоположных последствия:

- либо экспоненциальное (цепное) нарастание энтропии сложного тела (пространственного вмещающего контура) как системы систем, если нет негэнтропического управления им извне
- либо, в противоположном случае, в контуре тела падение уровня материальной информации, меры организации системы из прошлого, даёт место поступлению материальной энергии извне, что перестраивает систему, где таким образом нарастают меры негэнтропии.

 И как сказано в Библии о человеческом познании и вере, который адекватен процессу жизни: новому вину требуются и новые мехи: новому сознанию,  выражающему новую истину в содержании вещного знания (энергия веры), необходимы и новые формы вещей мировоззрения — идеи знания рационального.
Итак, в Источнике жизни, у Творца, любовь и истина едины, потому у человечества едина вера и знания, поэтому эволюция религиозной веры  адекватна эволюции рационального познания, снимающей при помощи гнозиса техногенные противоречия между религией и наукой.

 И потому религиозная наукофилософия жизненно необходима человечеству, прошедшему испытание богоборчеством, успешно преодолевшему эру техноцивилизации и пережившему её трагический финал.

 "Эпоха" Меншуткина (Россия)

 1877-1897 - специалист по строению и анализу органических соединений в объемном пространстве Н. Меншуткин посредством измерения начальных скоростей реакций открыл закономерности, устанавливающие влияние строения спиртов и органических кислот на скорость и предел этерификации (образования сложных эфиров в реакции замещения, инициируемыми атакующими реагентами)

- он показал, что эти результаты применимы в качестве критериев разграничения изомерных первичных, вторичных и третичных спиртов.
- посредством определения констант скоростей реакций установил влияние природы растворителя (1886—1889) и температуры (1889) на процессы образования и разложения аминов и амидов кислот.
 - нашел (1882), что продукты реакции оказывают влияние на процесс термического разложения третичного амилацетата.
 - открыл зависимость скоростей реакций органических соединений от строения реагентов: спиртов, органических кислот, эфиров, связавшие учение о строении органических соединений с химической кинетикой. 
 - обнаружил влияние разбавления на скорость реакции.

 Резюме "эпох" Бекетова и Меншуткина в России

 "Эпохи" становления физической химии в странах с условиями пока еще сравнительно медленного становления техногенной науки в социумах с уровнем развития производительных сил, уступавшими ведущим промышленным "полюсам" техносферы (к таким "статическим" странам можно отнести в конце XIX века прежде всего аграрную Россию, но отчасти и некоторые скандинавские страны с преимущественно натуральной экономикой, в частности, Норвегию) можно назвать статической частью химической кинетики.

 Статика химической кинетики близка к химической термодинамике именно в том смысле, что, хотя скорость химической реакции уже выходит на первый план изучения, то есть исследуются закономерности меры времени-пространства реагирующих веществ, но рассматривается этот фактор еще в момент зависимости мер реактивной скорости от пространства-времени участвующих путем рекапитуляции в реакции архетипов пространства-времени реагентов.

 Дело в том, что именно двуединый архетип, содержащий программу вещей для веществ, является источником управления в цепных и другого вида самоподдерживающихся реакциях.

 Мы называем реакцию (в том числе и цепную) управляемой не в том техногенном и вполне атеистическом смысле, который возник в ХХ веке, когда стало подразумеваться, что организует реакцию человек, он же ею управляет, регулируя скорости и места активации, начало формирования цепей, а также их обрывы. Мы говорим о всеобщей управляемости мира его Творцом, благодаря чему отграниченный мир возник в хаосе вселенской самости, затем увеличивает свою сложность и гармонию, так что задолго до появления людей на Земле, в мире уже шли очень сложно управляемые реакции.

 Технология, программа архетипа - вот незримые "слуги" Творца в квантитаиивном, цикличном управлении миром, который сопровождает управляемую квалитативную эволюцию творения (управляемую посредством антиархетипа Дао, источника линейного развития мира к его грядущему)
 Архетип же в двуединстве реальностей есть то пространство-время, регистрирующее прошлое и его сюжетную связь с будущим в цикле, в котором хронос заложен потенциально.

  Мы знаем два способа рекапитуляции архетипов в универсум:
- дискретный внутренний (когда архетип физической матрицы рекапитулирует в физический универсум или архетип физической метрики рекапитулирует в материальный универсум описательной реальности)
- внешний перманентный архетип (при взаимном управлении машин обоих реальностей и двух перекодировках) в действии двуединства, при это м проявляется взаимное влияние матриц и метрик двух реальностей: физической реальности веществ-вещей и материальной реальности вещей-веществ

 Проявляясь как время-пространство в двуедином универсуме, архетип внешней рекапитуляции  (физическая матрица веществ и физическая метрика вещей) может управлять им в квантитативные интервалы между у событиями квалитативных эволюций (актов Творения) и инволюций.
Таков инструмент управления миром, который впрочем ничего не способен созидать и творить сам - вне применения его Творцом (но вполне может сам разрушать, что и происходит в инволюции)

 Изучение метрических законов такого архетипа заложенного в разных видах двуединствах материи и вещества, которые проявляются во времени-пространстве (скорости) реакций в универсуме и составляет суть статической части химической кинетики.

 Естественно, что такая часть физической химии, непосредственно связанная со строением физической матрицы веществ-вещей и физической номотетической метрики программ вещей-веществ, близка к пространственной стереохимии.
 Статика химической кинетики рассматривает именно такую ориентацию разрозненных элементов в пространстве-времени  универсума подлинной реальности, которые обретают смысловое и процессуальное единство именно благодаря интегрирующей машине времени-пространства.

 А она в квантитативных процессах, следующих за квалитативной эволюцией, управляема физической дифференцирующей машиной в результате обратной перекодировки.
 
 Таково единство процесса двуединой реальности, охватывающего своей хрональной волной событий вполне определенный контур пространства-времени, вмещающий в себя (действие интеграции) контуры разрозненных элементов (действие дифференциации)
 Таким образом в момент неосевого времени управления вмещающего контура пространства-времени все управляемые контуры в их осевые моменты управляемости обнаруживают единые химические свойства, позволяющие распознать контур как химическое вещество.
 Его контур обладает одним внутренним хроносом, одной скоростью обмена энерго-информацией с окружающей контур средой.
 Так, и в технологиях коллективного тела-сознания преимущественно аграрный социум (где промышленное развитие заторможено, так как экономика натурального хозяйства еще слишком связана с природными циклами) хорошо управляем инфо-энергетической метрикой общественного тела-сознания - иерархией ценностей диахрональной этнической культуры (динамикой инфо-энергетики, где передаются смыслоносные вещи второго рода, управляет энерго-информационная физическая машина разума)

 Даже при мощном развитии агропрома в СССР это заметно, так что даже в советских колхозах, хотя они являются уже частью огосударствленной промышленной экономики (тем существенно отличаясь от общин сельского типа, характерных для Руси), общий характер труда на почве дает возможность проявить гармонизирующее влияние природного цикла на коллективное тело-сознание.

 Чем активнее такие хозяйства управляемы государством, тем выше уровень агропрома в коллективных телах-сознаниях производственных социумов и тем меньше возможностей для проявления агрокультурной гармонии, поэтому почва начинает "отталкивать" от себя тех людей, которые живут на родной земле не в природном ритме, и потому не чувствуют рождающую силу родной природы, а только добывают на ней урожай.
 "Эпоха" Вант-Гоффа (Голландия)и его учение о пространственной изомерии
 1874 Ле Бель и Вант-Гофф независимо друг от друга пришли к заключению, что оптическая изомерия обусловлена различным пространственным строением молекул обоих антиподов (изомеров)

 Как сообщает учебник, "Они ввели в органическую химию фундаментальное представление о тетраэдрической симметрии углерода, т. е. о тетраэдрическом расположении связанных с атомом углерода замещающих групп.
 С помощью этого представления легко удалось на основании строения молекул оптически активных соединений объяснить и предсказать существование двух оптически изомерных форм молекулы вещества.
Некоторые вещества существуют в нескольких формах, неразличимых по химическим свойствам, но являющихся оптическими антиподами. Я. Вант-Гофф и Ле Бель объяснили существование оптических антиподов тем, что молекулы этих веществ содержат асимметрические атомы углерода и поэтому могут иметь оптические изомеры"

 1884 - Результаты своих химико-кинетических исследований Я. Вант-Гофф изложил в "Очерках по химической динамике" (включая известное правило, устанавливающее строгую закономерность между мерами повышаемой температуры и возрастающей скорости реакции) и принцип подвижного равновесия, уточняющий в пользу рассмотрения кинематики системы не слишком удачный принцип Бертло о максимальной работе:
 «Любое равновесие между двумя различными состояниями вещества (системами) смещается при понижения температуры в сторону той из систем, при образовании которой происходит выделение тепла».

 "Эпоха" С. Аррениуса (Швеция)

 1884-1887 - Возникла теория электролитической диссоциации Аррениуса, неполно объяснившая этот процесс, так как автор целиком сосредоточился на описании физической машины взаимодействия ионов, не учитывая особенности материальной матрицы веществ, обусловливающие химическую реакцию (гидратацию) связи ионов электролита и воды (где и функционирует физическая машина)
 Однако этот явный, с точки зрения химика (как известно, Аррениуса критиковал Д. Менделеев) недостаток теории при рассмотрении метаморфоз информационного продукта системы, стал в другом случае достоинством: а именно, в химической кинетике, где требовалось физико-химическое описание энерго-информационной машины

 1889 - С. Аррениус объяснил в русле физической химии температурную зависимость скорости реакций, выдвинув представления об активных, обладающих избыточной энергией и способных вступать в химическое взаимодействие молекулах, число которых экспоненциально возрастает с ростом температуры (став фактически основателем теории столкновений, которую сформулируют в следующем веке с учетом квантового подхода к физической матрице)

 Аррениус ввёл понятие энергии активации (с точки зрения нашей полионтической модели, это мера материальной энергии, необходимая системе элементов для того чтобы возникла химическая реакция - события повышения системной негэнтропии)
 Он также вывел уравнение зависимости константы скорости реакции от фактора частоты столкновения молекул, температуры и энергии активации, ставшее одним из основных в химической кинетике.

 Резюме "эпох" Вант-Гофа и Аррениуса в Голландии и Швеции

 Динамическая часть химической кинетики закономерно формулируется в научных школах тех "точек" техносферы, которые занимают во второй половине XIX века среднее положение между сравнительно активными (Германия, США) и сравнительно пассивными промышленными странами (Россия, Норвегия)
 Здесь измеряются скорости действующих реакций и ставятся в зависимость от таких мер физической энергии, которые мы называем физической информацией.
 Более того, модель обмена продуктами информации во времени химической реакции, как уже было показано выше, порождает такого рода понятия, характеризующие управляемость системы, как "энергия активации", которые становятся прелюдией к концептуализации роли материальной энергии в химической реакции (для развития этой идеи потребуется квантовая механика ХХ века)

 Представления Аррениуса об особой роли активных молекул (обладающих так называемой "энергией активации" и определенной взаимной ориентацией в пространстве: физической метрикой) - причем активных избирательно для определённого характера реакций, чьему пространству они отдают свою "избыточную" энергию, не только предшествуют будущей теории столкновений, основанной на законах статистической квантовой физики.

 Более того, они не только предваряет собой технологию цепных реакций ХХ века, всю основанную на идее сочетания скоростей противоположных процессов создания и обрыва цепей. Но служат в качестве технологии социального тела-сознания, типичной для Европы конца ХIХ века.

 До теории активных центров столкновения, представляющую управляемые химические реакции в виде физических процессов перераспределения различных видов энергии (химико-физическая революция науки), осталось совсем немного:
 Мировой науке требовалась модель дискретности пространства-времени (теория относительности и квантовая теория микромира), квантовая статистика и теория спина (энерго-информационная модель мира)

 Первая половина ХХ технократического века (переход от физической химии к химической физике)
 (далее см. раздел 222, подраздел "О химической физике и физической химии как тезисе и антитезисе полной машины управления над агрегатом двух машин в матрицах-реальностях Земли")

 Век технократии даёт науке доступ к технологиям управления мерами физической информации в двойном коде управления полной машины над машинами мировых матриц-реальностей Земли, а значит, над микромиром физического дискретного (физический универсум) и химического перманентного вещества (универсум материальной матрицы)
 В научном познании этот век необходимо начался с физики - квантовой теории (первоначально это квантовая механика), закономерно потом разветвившейся на квантовые физику (расширение квантовой механики) и химию.

 Но что управляет в техносфере веществами, то и существами: программа-вирус техносубъект материальной матрицы тела-сознания человечества, ставшая управляющим фактором мировой техносферы, требует для социумов общества тех же технологий управления, что исследуются в математических моделях квантовой науки.
 Таким образом, квантовая теория физических веществ создавалась в условиях социума общества технократического века, в зрелой форме сословно-социального общества, установившейся почти во всём мире, и готовом в середине ХХ века на сломе эпох перейти к форме социально-технологической.

Тогда, с начиная с гениального открытия «постоянной Паули» в 1900 году  определенные мерами  физической количественной информации пространства «порции» энергии, названные «квантами», которыми сущности макромира энергию поглощают и излучают физическую энергию пространства.

 Но и мир причинной реальности Дао, излучающий меры другой энергии: материальной энергии времени настоящего, характерной своим действием в универсуме, и мир управляемой двуединой реальности с его мерами физической и материальной информации остались вне науки о микромире (хотя в развитии мировой науки при употребление в действие изученных технологий машинного управления экспериментами такие явления стали проникать и в макромир, поражая ученых)

Но зато по своему действию в морально-нравственной шкоде народов Земли, в макромире ХХ века хорошо заметны, хотя физически не интерпретируются номотетические: единые, с качеством количественно соизмеренные формы действия квантованного тела-сознания человечества (предшествующие эпохе глобализации, единой социальной культуре)

 Они проявляются в различимой (хотя это редко замечают современники) уже в ХIХ веке, еще четче и определеннее в ХХ веке и первой половине ХХI века  хрональной метрике исторических событий (в строго определенной структурой дидлайнов смене форм общества и государства) и также соответствующих дидлайнов развития науки и философии (в том числе взаимообусловленных революциях социально-государственных и научно-философских)

 Для теории управляемых реакций, включающих стадию двух моделей в теории столкновений и затем также двух моделей цепной реакции, с точки зрения нашей модели, новые методы квантовой статистики ХХ технократического века делают необходимым завершение моделей физической химии, которые относятся к перманентному мировоззрению на природу времени: науки о материальной матрице хронального поля и волнах её возмущения: материальной метрике физической матрицы, науки о дискретных системах, управляемых цельным образом химического вещества (молекулы) путём его отображения в дискретную среду сопрягаемых атомов.
 На смену им постепенно приходит развитие моделей химической физики - мировоззрения дискретного, относящегося к природе пространства.
 (дифференцированной вещи от времени): науки о физической машине пространства-времени материальной матрицы, квантитативно управляющей при рекапитуляции архетипов описательной реальности в универсум над материальной машиной времени-пространства в пространстве-времени физического универсума микромира.

   Так, на смену физико-химической теории в химической кинематике Аррениуса, практически заложившего своей моделью постоянства скорости химической реакции фундамент для будущей теории столкновений, приходят химико-физические модели квантовой теории столкновений, где время реакции становится функцией определенных состояний пространства-времени, связанных с моментами (говоря иначе, энерго-информационными барьерами) активности реакции, возникающими в определенных пространствах-местах физического универсума, куда рекапитулируют матричные архетипы, и связанными с проявлением в этих точках пространства-времени источников негэнтропии, инициированных управляемой материальной машиной.
 Между тем, смена теорий физической химии теориями химической физики в начале ХХ квантового века обозначает следующее для нас, причем как раз с точки зрения полионтической модели (и ни что иное):

 Объект описываемой реальности в уравнениях химической кинетики Аррениуса конца XIX века и объект квантовой теории столкновений ХХ века являются двумя «реальностями» мультиверса математизированной физики

- одна из них есть разъятый дифференцированный мир физических величин, интегрируемый материальной метрикой времени
- другая: цельный мир неразрывной реальности, дифференцируемый физической машиной (физической метрикой пространства-времени) на отдельные контейнеры, обладающие как собственным моментом, так и моментом негэнтропического управления — осевым.

 Так две теории: подлинной и описательной реальности в объекте реальности описательной сливаются в модель управляемой двуединой реальности (которая есть манифестация единой причинной реальности динамических образов Дао), то есть проявляется действие модели триединства.
 Эта незаметная для техногенной науки диалектическая смена объекта естественной науки (где снятием противоречий между тезисом и антитезисом управляет синтез, тезисом и антитезисом презентованный) следует за той переменой, которая происходит в ХХ технократическом веке.

 Именно великие научно-философские перемены естественной науки физики (квантовая механика и релятивизм) существенно отличают новый технократический век его от века предыдущего, технологического по содержанию (гносеологическому описанию мира)
 А по форме знаний (договорная форма представлений о законах социальной жизни, причем эпистемическое знание общества есть форма описания мира, ориентированная к знаниям прошлого) эта новая наука, влекущая за собой также математические революции, создавшие глобализм наук, общество второй половины XIX века и первой половины века ХХ связаны единством сословно-социальной формации группового тела-сознания человечества.

 Естественно, что в социуме-обществе первой половины ХХ века это знание уже устаревает, входит в кризис, так как в первой половине века не отвечает реалиям его «трёх Э», причем бурная индустриализация усугубляет проблему локального перенаселения городской цивилизации.
 Наука второй половины XIX века есть уже новая эпоха в эпистеме, новая форма общества, но еще не зрелого, еще социальные сословия во многом состоят из представителей родовых сословных элит, то есть носителей знания прошлого. А кроме того, вторая половина века в контурах группового тела-сознания есть фаза диахрональных культур, фаза общества-социума, адекватно описываемого моделью материальной матрицы.

 Итак, форме социума-общества соответствует развитие понятий о социальной жизни существ (и бытии веществ), соответствующие физической химии (объект - материальная матрица, вторичный объект: процессы физической ин-формации, для вещества это и есть физическая подоплёка химических процессов)
 Напротив, наука первой половины ХХ века, времени зрелого сословно-социального общества, когда роль родовых элит в социуме-обществе, его коммерческих элитах, постепенно теряется, идеал социального устройства (структура разобщенных "я") овладевает групповым телом-сознанием социума-общества.
 Адекватным описанием такого процесса для мира веществ становится уже химическая физика - наука о дифференцированных объектах, которые объединяются только посредством применения к ним интегрирующей материальной метрики, она и обуславливает моменты активации.

 Говоря иначе, "теория столкновений" ХХ века в квантовой химии и химической физике (объясняющей физические явления обмена энергий в дифференцированной физической метрике через химические процессы обмена мерами энерго-информации между контурами реакции) становится моделью, адекватной пониманию в совместном опыте происходящего именно в тот исторический момент, когда групповое тело-сознание человечества дифференцированного на отдельные социумы, расходующих свою энергию во взаимных столкновениях. Это проявляется в конфликтах мировоззрения через разнообразные информационные барьеры и моменты их преодоления, болезни социальные, общекультурные в конфликте поколений,  и психические.
 Это определяется рассогласованием между хроносами каждого из реагирующих контуров при разрушении совместных пространств понимания, а время согласования материальной интегрирующей машиной проявляется как скорость реакции.

 В модели веществ химической физики скорость реакции есть скорость обмена продуктами информации между двумя контурами времени-пространства материальных матриц, которые становятся составными дифференированными элементами физического универсума (материальная матрица вмещена в физическую, начиная со строения иона или атома, вмещающего своё ядро) и фиксируются в физической матрице веществ.
 Соответственно, на смену понятиям о дифференциации цельной среды, вроде "энергии активации" Аррениуса приходят понятия с противоположным онтологическим смыслов - о мере интеграции разрозненных объектов, соответствующие пониманию о времени-пространстве активных моментов и пространстве-времени активных мест, то есть речь уже идет о мерах энерго-информации в двуединых процессах.

  "Эпоха" Мак-Льюиса (Англия, 1907-1923) и "Эпоха" Полани, Эйринга, Эванса (Англия, США, 1935). Две модели теории столкновений.
 Понадобился интервал в 12 лет (1923-1935) между двумя моделями теории химической физики, изучающей управляемые реакции.
 Действительно, химические метаморфозы вещества, то есть изменения материальной метрики в контуре реакции, дают в этой науке о материальной машине времени-пространства в физическом универсуме основание для квантовой статистики в описании физико-математических процессов перераспределения энергий в физическом веществе.
 Влияние материальной метрики (универсума описательной реальности в универсуме подлинной, вещей в веще-стве) в физическом универсуме описываются в квантовой механике не прямо, но через понятия, возникающие в квантовой статистике.
 Термодинамические теории всегда предшествовали статистическим обобщениям математики, давая им как теории практический материал измерений, сделанных в том числе и с помощью понятий термодинамики.

 Поэтому отметим кратко эти модели, возникшие в английской химико-физической школе (лишь в 1935 году к ним присоединилась сильная американская школа, созданная Г. Эйрингом в Беркли)
 1907-1923 (от теоретической до практической фазы автоматизации сознания) - "Теория активностей", возникшая как продолжение физико-химических воззрений Аррениуса, возникла в результате термодинамических измерений Мак-Льюиса, получившего константы скоростей газовых реакций (1918) после того как им уже была введена (1907) функция активности
 Теория активности объясняет скорость протекания реакции через пространственный фактор дифференцированных элементов химической системы, вступающих между собой в физические взаимодействия (молекул), вычисляя активные молекулы (они и вступают в реакцию), а сам фактор активности здесь следствие ряда физических показателей (радиусы молекул и массы) и допущений, приближенных к реальности лишь в условиях особо управляемой системы.

 Потому практическое применение эта теория нашла лишь в узкой области электролитических растворов (где возникает электрическое поле и действует фактор "ионной силы")
 Главный недостаток этой теории заключался прежде всего в том, что уровень активной энергии, согласно пространственному взгляду на теорию химических скоростей, должен превышать энергию химических связей реагентов, чтобы прошла реакция.
 А это далеко не всегда соответствует практике, где проявляется скрытое от непосредственных измерений действие мер материальной энергии времени.
 1935 - "Теория активированного комплекса"
  Понадобился противоположный подход к физической пространственной матрице - со стороны метрики времени (материальной), то есть описывая реагирующую систему как пространство-время, где активное поле реакции есть функция проявления здесь локального времени-пространства.

 Материальна метрика (действие материальной машины) была описана Г. Эйрингом как нестабильное состояние "активированного комплекса", собиравшего в себе (в течение некоторого момента времени) целый ряд условий для протекания реакции.
 Этот подход стал возможен в тот период развития технократической науки, когда были уже достаточно хорошо изучены энерго-информационные технологии полной машины управления, но конечно изучены лишь как фактор физической информации, для описания полной машины далеко недостаточный.
 Энергия активации требуется отдельным частицам реагентов именно для достижения в контуре реакции этого состояния "активированного комплекса" (переходного от одного квантового состояния системы к другому), а не для того, чтобы частицам реагентов преодолевать энергию химических связей.
 Действительно, отметим некоторые характерные особенности химической физики в теории Эйринга-Полани-Эванса:

  Здесь рассматривается пространство-время контура реакции, названное "поверхностью потенциальной энергии" (потому используется для трактовки таких явлений физического вещества как вязкость, способность к диффузии, степень перенапряжения). При этом частицы реагентов, входящие в контур реакции в течении бытия "активированного комплекса" подчиняются четырем правилам, которые мы оценим с точки зрения  нашей модели:
1) частицы реагентов при взаимодействии теряют свою кинетическую энергию, которая превращается в потенциальную, и для того чтобы реакция свершилась, необходимо преодолеть некий барьер потенциальной энергии;
2) разница между потенциальной энергией частиц и упомянутым энергетическим барьером и есть энергия активации;
3) переходное состояние (активированный комплекс) находится в равновесии с реагентами;
4) в тех реакциях, где энергия активации существенно ниже энергии разрыва химических связей, процессы образования новых связей и разрушения старых связей могут полностью или частично совпадать по времени.
 Перед нами в этих пунктах раскрывается изложенная языком науки своего времени теория полной управляемой машины, знание которой позволяет легко осуществить перевод понятий на метаязык нашей полионтической модели:

 1)
 а)"частицы реагентов при взаимодействии теряют свою кинетическую энергию, которая превращается в потенциальную"
 Дифференцированные элементы физической матрицы, рекапитулирующие в физический универсум нескольких реагентов под действие материальной машины времени-пространства, вменяющей контуру пространства-времени в реакции материальную метрику (меру материальной энергии) подвержены перераспределению мер материальной информации (чья матричная энтропия компенсируется мерами материальной энергии настоящего).

 Понижение меры кинетической энергии и повышение потенциальной означает возрастание меры материальной информации и снижение в двойном коде полной машины меры информации физической, что означает повышение меры энтропии в системе (поскольку энтропии подвержена материальная информация, а не физическая)
 б)"для того чтобы реакция свершилась, необходимо преодолеть некий барьер потенциальной энергии"
 Для осуществления химической реакции в контуре действия "активированного комплекса" необходимо чтобы повышенная мера энтропии системы была соответственно преодолена мерами негэнтропии извне
 2)"разница между потенциальной энергией частиц и упомянутым энергетическим барьером и есть энергия активации"

 Таким образом, под барьером потенциальной энергии понимается мера материальной энергии - управляющего сигнала, необходимая системе для того чтобы осуществился комплекс программы реакции, заложенной в архетип времени-пространства этого сигнала.
 Соответственно, под энергией активации понимается та мера возрастания собственной энергии активных частиц реагентов ("центров активации"), которая как раз и возникает вследствие сигнала прямого управления.
 3) переходное состояние (активированный комплекс) находится в равновесии с реагентами;

  Действие управляемого сигнала (программа реакции, её архетип), как это вообще свойственно любому негэнтропийному сигналу, есть целенаправленное и локальное (в "центрах активации", образующих собой контур протекания реакции со своим осевым моментом локального времени управляемости).
 Поэтому необходимо должна существовать корреляция между переходным состоянием в целом и мерами изменения параметров в частицах реагентов
 4) в тех реакциях, где энергия активации существенно ниже энергии разрыва химических связей, процессы образования новых связей и разрушения старых связей могут полностью или частично совпадать по времени.

 Наиболее интересный и важный пункт для описания полной машины управления, указывающий на наличие интервалов обратной связи в полной машине:
 Как известно, полной мы называем свехсуммативную (тройной и трёх-осный контейнер) машину причинной реальности, управляющую динамикой двух реальностей в универсуме - машин физической и материальной. Для выполнения своих функций управления для управляемой двуединой реальности (полная машина управления над двуединством есть клапан для регулировки энергий и физической информации) полная машина оперирует двойным кодом физической и материальной информации (на основе нейтрального кода, позволяющего в квантитативные интервалы перекодировки)
 Переколировки позволяют взаимнрое управлерие машин в режимах последовательного управления над агрегатом машин.

 Так в квантитативных интервалах, когда полная машина управляет над физической в ее осевой момент управляемости, материальная машина в свой неосевой момент осуществляет прямое управление над физической в событиях прямого управления.
А в интервалах обратной связи наоборот, сигнал физической информации от полной машины управляет материальной машиной (действуя либо как ограничитель, либо как резонатор), после чего материальная машина в своей неосевой момент управляет над физической, порождая ее быстрый продукт (и так как такое управление завершает рабочий цикл полной машины, далее следует событие инволюции)

 В каком случае можно сказать, что "энергия активации существенно ниже энергии разрыва химических связей"?  Для сложно-организованных высоко-энтропийных, а потому неустойчивых систем, способных разрушаться и перестраиваться под действием даже невысокого энерго-информационного уровня управляющего сигнала (его цель - запустить необходимую реакцию цепи).
 При этом меры материальной информации, высвобожденные в результате разрушения старых химических связей матрицы, частично используются для организации новых в универсуме (но с большой потерей материальной информации вследствие её собственной энтропии)

 Момент разрушения старых связей есть следствие интервала обратной связи в полной машине реакции, когда энтропия системы должна на некоторый период возрасти, чтобы привести к разрушению старых связей и высвобождения информации, используемой затем как сигнал для управления процессами образования новых связей.
 Таким образом, мы уже наблюдаем в таком процессе цепной характер перераспределения энтропии от менее энтропичной к большей в системе между её качественно различными подсистемами.
Эту технологию управляющего при рекапитуляции архетипа мы встретим и в динамике группового тела-сознания людей.

  Две последовательно созданные модели цепных химических реакций - неразветвлённая модель химической физики ("цепи Боденштейна–Нернста") и разветвлённая модель физической химии ("цепи Семёнова–Хиншелвуда")
 (ранее см. раздел 45, 1913 год, подраздел "Машинная модель неразветвлённой цепной реакции",далее см. раздел 98, подраздел "1. Полная машина цепной ядерной реакции в "Чикагской поленнице-1" с точки зрения модели триединой реальности")
  Неразветвлённые статические цепи Боденштейна–Нернста (1913-1918)

 Первый этап формулирования теории цепных, управляемых определенной программой действий, неразветвленных реакций химического вещества в физических метаморфозах обмена энерго-информацией состоялся в немецкой школе химической физики. Он был связан с тем типом реакции, который давно не укладывался в рамки обычной химии, когда отдельные вещества проявляли необычную активность на свету и необычным образом проявлялись по отношению к ним вещества-ингибиторы и катализаторы. В данном случае речь идет о реакции водорода с хлором, которая возбуждалась фотонами света, но затем протекала так бурно, что не могла быть объяснена энергией фотонов (экспериментально измеренные квантовые выходы многих реакций не соответствовали закону квантовой эквивалентности Эйнштейна)
 На первой стадии открытия: в 1913 году (первая стадия машинизации в техногенезе) у М. Боденштейна возникает машинная теория статической цепной реакции между водородом и хлором.

 Боденштейн измерил квантовый выход этой фотохимической реакции. В результат оказалось, что количество молекул HCl, образовавшихся при поглощении смесью одного кванта света, в некоторых условиях достигало миллиона.

 М. Боденштейн естественно предположил, что квант света есть только управляющий сигнал, который запускает целую цепочку превращений, где каждый промежуточный продукт несет сигнал возбуждения нового "звена" реакции в цепочке.
 Возникла классическая схема реакции активных центров, при которой в пространстве цепной реакции действовало два примерно равных по скорости взаимодействующих и противоположных по знаку энтропии реакции: процесс образования цепочек метаморфоз водорода и хлора в HCl, и процесс обрыва их. Промежуточной между двумя основными моментами (зарождения и обрыва) становилась фаза развития каждой цепочки.

 Модель управляемой неразветвленной (то есть статической) цепной реакции по Боденштейну, с точки зрения нашей полионтической модели,  есть дифференцирующая физическая машина, то есть подчиненное звено полной машины управления над описательной реальностью в соответствующий момент последовательного квантитативного управления.
 Согласно такой теории, на стадии продолжения цепи образуются молекулы продуктов реакции и одновременно появляется новая активная частица, способная продолжать цепь.

 Также для физической машины, которая лишь поддерживает постоянный уровень энтропии системы, характерен принцип постоянства скорости образования промежуточных элементов реакции - "стационарной концентрации промежуточных продуктов цепных реакций", сформулированы Боденштейном (и позднее существенно уточненный Семёновым, так что в модели возникнет понятие квазистационарных состояний):
 Скорость генерирования активных частиц на стадии зарождения в неразветвлённых цепях равна скорости их исчезновения на стадии обрыва: если скорость обрыва цепей больше скорости зарождения,  их существование просто невозможно. Если же скорость динамически колеблется около нуля, цепи возникают, так как вновь возникшие обрываются не всегда, но ветвления их (образование нескольких цепей из одной)  не происходит.

 В случае же преобладания скорости зарождения над скоростью обрыва цепей, число активных частиц экспоненциально росло бы со временем, что, как считал Боденштейн, обязательно привело бы ко взрыву (но это верно при том условии, что такая реакция неуправляема)
  Боденштейн оказался не вполне прав, как позднее выяснилось (экспоненциальность роста активных центров может быть управляема и ограничена, так что взрыв возможен, но не обязателен)
 Это прояснится на стадии формулировки полной машины в конце 20-х годов (практический период машинизации, когда полные машины активно действовали в групповом теле-сознании человечества)
 Для того, чтобы установить причину его заблуждения, потребовались сначала усилия другого ученого - химического физика, чтобы уточнить теорию неразветвлённой цепной реакции - это и произошло в 1918 году усилиями В. Нернста, также представителя немецкой научной школы.
 Дело в том, что физическая машина, будучи последовательно управляема полной машиной, затем управляя над материальной, осуществляется в интервалах квантитативных событий между событиями прямого, параллельного квалитативного управления реакцией (когда материальная машина подлинной реальности также управляется полной машиной)

 Иное дело — последовательное управление полной машины только над материальной (предшествующее инволюции)  В этом случае управлении сигналом физической информации в системе не уменьшается суммарная энтропия материальной информации, без чего цепная реакция энергетической цепи невозможна.
 М. Боденштейн был вынужден, объясняя энергетический эффект цепной реакции, сделать вывод о наличии в результирующих молекулах HCl "избыточной энергии".
 Постулируем следующую концецию: предметом физической химии (Боденштейн)  является описательная реальность и действие физической машины (распределение мер физической информации, что служит клапаном для мер материальной энергии), предметом физической химии (Нернст) является подлинная реальность и действие материальной машины физического универсума (распределение мер материальной информации, что служит клапаном для мер физической энергии)

 В подходе к цепным реакциям Боденштейн проявил себя еще по инерции как физический химик, предполагая именно в молекулярном составе химического вещества наличие нужной для реакции меры негэнтропии, что не было верно.
 Однако его идея энергетических цепей, относящаяся к теме физической химии, и фактически постулирующая распределение в цепях физической машины материальной матрицы мер физической информации управляющего реакцией сигнала на уровне возбуждающихся молекул, окажется плодотворной в будущем, на практических стадиях полной машины управления, когда в науке опять начнётся изучение материальной матрицы физической химии (советской школой ученых)

 В 1931 году идея будет подхвачена Н. Семёновым в СССР, создателем школы физической химии, а в 1963 году, на третьей практической стадии полной машины управления, группой советских ученых во главе с Н. Семёновым и Ю. Шиловым будет открыто инфракрасное излучение, испускаемое в цепной реакции при фторировании водорода в присутствии органических веществ.
 Так и возрождена модель неразветвленной энергетической цепи.
 Ошибка Боденштейна исправлена одним из представителей классической термодинамики В. Нернстом в 1918 году, который встал на путь химической физики.
 Неразветвленные цепные реакции есть суть реакции физического вещества, с перераспределением мер физической энергии и материальной информации материальной машиной в физическом универсуме подлинной реальности.
 Нернст, как и положено физику, в своей модели перенёс цепную реакцию перераспределения мер энтропии на атомарный уровень дискретного физического вещества.

 Таким образом, Нернст фактически создал для модели неразветвленных цепей (как ранее «нулевое начало» термодинамики) теорию двуединой реальности (квантитативный процесс), где действует агрегат машин:
- материальной машины, управляемой и мерами материальной информации от рекапитулирующего архетипа физической матрицы, и
-  мерами физической информации рекапитулирующего архетипа материальной матрицы описательной реальности (от управляющей физической машины)
 Действительно, в модели Нернста, созданной в конце первой мировой войны, цепная реакция начиналась термической диссоциацией молекул хлора на активные атомы (под действием внешнего сигнала), заканчивалась обрывом цепей вследствие обратного процесса: рекомбинации атомов хлора в молекулы (так как атомы водорода намного активнее атомов хлора, соответственно реагируют намного быстрее), а в промежутке между началом периода негэнтропического сигнала и его концом (когда скорость обрыва цепей превышала скорость их образования) шли два типа цепных реакций образования конечного продукта HCl: с выделением либо атома хлора, либо атома водорода - активных продолжателей неразветвлённой цепочки.
 Модель дважды управляемой материальной машины, фактически созданная Нернстом в конце первой мировой войны, смогла стать адекватным описанием неразветвленных цепных реакций, дающих малый энергетический выход.

 Заметим, что и проигрыш Центральными державами первой мировой войны был обусловлен малым энерго-информационным выходом машин группового тела-сознания германских этносов в энтропийный интервал между событиями прямого управления.
 Эта модель не нуждалась в таком факторе полной машины, как обратная связь (обратная связь физической машины почти не учитывалась в модели, так как и не играла в самой реакции существенной роли)

 Иное дело: эпоха модели полной машины, которая наступит позднее, к концу 20-х годов ХХ века, когда в странах Европы и в СССР начнутся разветвленные цепные реакции дробления социальных "ядер" (процесс, выделяющий огромные меры социальной энергии, потому сопровождающийся созданием централизованных управляющихся партий и тоталитарных государственных режимов)
 Модель материальной машины, описывающая статические неразветвлённые цепи, окажется для описания таких высокоэнергетичных процессов ветвящейся реакции явно непригодной

  Разветвлённые цепи Семёнова–Хиншелвуда (1926-1928)

  (далее см. раздел 214, подраздел "Теория химической физики Семёнова-Шилова: химические реакции с разветвлённой энергетической цепью - модель управления физической машиной пространства-времени описательной реальности материальной матрицы над материальной машиной времени-пространства подлинньй реальности физической матрицы")

  Модель разветвлённой цепной реакции деления атомных ядер - это технология машины управления, с точки зрения нашей модели, описывающая также цепное распространение "социальных ядер" в техносфере, создана советской и английской школой химической физики, которые пришли к этой технологии разными путями соответственно различному характеру динамики социального сознания в двух точках техносферы, где было совершены открытия.

 Физик Н. Семёнов в СССР, руководивший большим научным коллективном, несколько раньше, и в Англии физический химик С. Хиншелвуд, обладавший небольшой лабораторией, несколько позже, пришли к модели химической физики при объяснении цепных реакций с участием кислорода, объясняющей возможность экспоненциального нарастания скорости при увеличении числа активных возбудителей в каждом акте цепной реакции (где продукт одного акта - "поколения" реакции становится зачинателем цепочек в "поколении" следующем)

 В экспоненциальном нарастании активных центров разветвлённой реакции взаимопрождающих поколений, то есть при переходе моментов хроноса от "поколения" к "поколению" создаваемых и обрываемых цепей, а значит, быстрому росту захватываемого реакцией сечения, заключается существенное отличие от неразветвлённых цепных реакций (предыдущий пример - модель немецкой научной школы: цепи Боденштейна-Нернста).

 Там число активных частиц не множится в моментах хроноса от акта к акту, так что на одного зачинателя цепи предыдущего акта приходится один продолжатель в акте следующем (и сечение реакции потому не имеет тенденции к быстрому расширению, наоборот, его легко разрушить мерами энтропии)
 Аналогичны созданной в Германии модели "цепь Боденштейна-Нернста" (1913-1918, от максимума к минимуму активности государственного социума) и технологии общественного тела-сознания Германии 1913-1918 года: для нас важно не только то, что модель неразветвлённой реакции создана учеными германской научной школы. Но также крайно важно, на каком уровне техногенеза находилось в этот момент групповое тело-сознание государства Кайзеровской Германии, в 1918 году уходившее в историческое прошлое при низкой активности неразветвлённых "цепных" реакций в социальном теле-сознании страны.

  Быстрое нарастание скорости разветвлённой цепной реакции часто приводит к вспышке или взрыву, то есть неконтролируемому человеком выбросу энергии, обладающему энтропическим потенциалом (экспоненциальному росту энтропии в системе).
 Такие реакции, энергетический продукт которых не есть направляемая в разумное русло (то есть переводимая в другие формы, позволяющие транслировать физическую энергию в пространстве и употреблять с пользой), а разрушающая энергия, вся расходуемая на мгновенный бросок энтропии, удобна для военного использования против врага, будут позднее названы неуправляемыми.
 Но и самопроизвольные цепные реакции мы называем управляемыми, акцентируя на этом внимание - потому что и они управляются, хотя и не человеком непосредственно.

 Они управляются программой, архетипом описательной реальности, пространством-временем (образом) реакции, который рекапитулирует в цепных или автокаталитических (псевдоцепных) процессах универсума подлинной реальности.
 Именно поэтому использование человеком ядерной энергии цепных сильно экзотермических процессов как с мирной целью созидания (увеличения порядка, негэнтропии) так и с военной целью уничтожения или сдерживания (упрощения, энтропии) есть, с одной стороны сознательная деятельность человека, с другой же стороны, как технология группового тела-сознания, это управляемый, то есть неосознаваемый процесс, при котором архетип группового тела-сознания (сам по себе являющийся инструментом управления) руководит действиями людей.
 Это обстоятельство имеет решающее значение для оценки перспектив как мирного, так и военного применения ядерной энергии в техногенезе человечества.
 Самая замечательная черта разветвлённых цепных реакций, коренным образом отличающая их от статических во времени неразветвлённых цепей Боденштейна-Нернста (особенность, используемая в теории автокатализа, в органической химии, и для эволюционных процессов, что во второй половине века приведёт науку к созданию "эволюционной химии") есть свойство полной машины быть управляемой мерой материальной энергии времени.

 Причём меры материальной энергии управляющего сигнала (метрика во времени) несут в себе строго определённые (и уникальные для различных веществ) параметры среды, необходимые для экспоненциальной цепной реакции, обеспечивающие её протекание между минимальным и максимальным переделами концентрации реагентов.
 Люди, организуя цепную реакцию, её скоростью управляя, не имеют возможности измерять сигнал материальной энергии, который управляет реакцией в физической матрице, ведь они являются в этом управлении посредниками, регулируя процесс распределения физической информации в двойном коде управления и пользуясь при этом принципом минимакса, свойственным квантитативному процессу (полная машина тела-сознания управляет, будучи управляемой)

 Действительно, сознательная деятельность ученых, управляющих реакцией, заключается в измерении параметров физического процесса, материальная же энергия есть неосознаваемый фактор управления телом-сознанием социума ученых при организации ими и также интерпретации опыта.

 И вот почему в данном случае мы констатируем, что Боденштейн вполне закономерно не может понять того, что уже понимает Семёнов, а затем и Хиншелвуд.
 Именно обстоятельство, касающееся конкретных "порогов" концентрации (в случае газов речь идёт о давлении), то есть барьера реакции верхнего и нижнего (ниже нижнего и выше верхнего барьеров ускоривается энтропическая реакция обрыва цепей), и явилось фактором, благодаря которому именно школам Семёнова и Хиншелвуда удалось концептуализовать модель неразветвленных цепей в ограниченном сечении (контуре) реакции, а Боденштейну это не давалось принципиально. Он исследовал неразветвленные процессы. Потому немецкий ученый так упорно критиковал положения Семёнова о наличии строгих порогов в начальных условиях концентрации реагентов цепной реакции, а Хиншелвуд использовал эту идею охотно.
 Принципиальным отличием цепной разветвленной реакции от неразветвленной (фактором, множившим число активных участников в каждом промежуточном акте образования цепи) является то, что ветвящиеся во времени цепи реакции обусловлены распространением в хроносе мер материальной энергии настоящего, несущей процессу реакции меры негэнтропии.

 При такой реакции на смену одному активному радикалу в каждом акте образования цепей приходит несколько новых радикалов.
 Этот процесс разветвления и умножения источников энергии мы сравним с распространением социальной энергии в цепи тела-сознания группы, пока она извне получает негэнтропические меры материальной энергии настоящего (а настоящее при реализации архетипа сюжетно связано с будущим). Например, со стороны одной партии, руководящей правительством, которая усиливает власть в государстве первого лица партии, ею жестко управляющего. Этот сюжет в первой половине ХХ века вплоть до дидлайна 1950-1953 гг. как раз имел место в СССР (сталинская монархия)

 Наоборот, материальной машиной в неразветвлённой цепной реакции управляет сигнал с мерой энтропической материальной информации прошлого, потому энтропия цепного процесса остаётся постоянной, а цепи не разветвлены.
 И пока скорость образования цепей уравновешивается скоростью их обрыва, число активных центров образования цепей колеблется в постоянных пределах Это значит, что в этот момент равные меры внутренней энтропии при высвобождении энергии связи реагента и негэнтропии управляющего сигнала компенсируют друг друга. Возникает метастабильное состояние системы, при котором её суммарная энтропии колеблется около нуля ввиду колебания внутренней энтропии (меры хаоса)
 Подобный процесс в макромире мы сравним с неразветвлённым и крайне нестабильным распространением социальной энергии в коллективном теле-сознании производственного социума, управляемом мерами материальной информации прошлого.
 Таков пример метастабильного состояния социума государственной власти Российский Империи накануне двух революция в 1917 года, и Кайзеровской Германии накануне немецкой революции 1918 года.

 Напротив, при разветвлённой цепной реакции, которой управляет негэнтропический сигнал материальной энергии, с каждым промежуточным актом умножения активных зачинателей цепей суммарная энтропия реакции снижается, иначе рост  цепей невозможен ( экзотермический же эффект растёт при росте внутренней энтропии).
 Кроме того, при распаде реагента вместе с ростом негэнтропической реакции в контуре реагента, теряются меры материальной информации при рекапитуляциях архетипов промежуточных «поколений» процесса разветвления цепей, Это значит, что увеличивается мера внутренней энтропии системы и ускоривается внутренний хронос.
 Отсюда при недостаточной мере управляемости реакцией (рост внешней негэнтропии должен постоянно превышать рост внутренней энтропии) возможен взрывообразный выброс быстрой энергии.

 Прежде чем мы перейдём к теории ядерных цепных реакций, возникшей в период создания моделей полных машин в 1939 году в целом ряде научных центров практически одновременно и непосредственно после того, как доказан сам факт деления ядер, покажем следующее:
 Как два пути научного познания, с одной стороны у Семёнова в СССР и, с другой стороны, у Хиншелвуда в Англии, сошлись в единой модели цепной разветвлённой реакции, будучи обусловлены цепными процессами техногенеза в групповых телах-сознаниях этих двух мест-пространств — полюсов  техносферы.

 Н. Семёнов (СССР) пришел к моделям химической физики (теория разветвленных цепных химических реакций и, как частный случай, теория воспламенений, протекающих с различной скоростью), будучи по специальности физиком, который занимался силовыми явлениями в химических средах (в частности, изучал вопросы пробоя диэлектриков)

 В 1920-1922 годах (то есть практически к моменту создания СССР) Н. Семёнов совместно с П. Капицей в индивидуальном порядке еще занимался процессами в неоднородном магнитном поле, рассчитывая здесь отклонение пучка парамагнитных атомов, предложив способ измерения магнитного момента атома (то есть изучая физические процессы в поле материальной матрицы)
 Но уже в 1924 году им при помощи Ю. Харитона были обнаружены де факто критические явления, кладущие нижний и верхний пределы протекания бурных цепных реакций (названных затем, в отличие от цепей Боденштейна-Нернста, разветвлёнными)

 Переход Семёнова от физики к химической физике оказался как раз в русле магистральных направлений науки: в 1927 году авторитет ученого уже был так велик, что он стал руководителем химико-физического сектора Физико-технического рентгенологического института.

 В 1928 году им уже концептуализована теория разветвлённого цепного процесса, в 1931 году Семёнов основал Институт химической физики АН СССР. В 1932 году он стал полным академиком. А в 1934 году его работы по цепной реакции легли в основу фундаментальной монографии «Химическая кинетика и цепные реакции», ставшей значительным явлением не только советской, но и мировой науки.
 В СССР создание модели управляемых химических реакций как переход от физики к химической физике, от изучения явлений в материальной матрице к матричным же явлениям, но в среде разрозненных физических центров, который объединяет интегрирующая метрика времени-пространства, состоялся как раз в момент перехода государственной экономики от НЭПа с элементами рынка к полностью управляемой государством системе производства, к ускоренной индустриализации первых "пятилеток".

 Индустриализация сталинского СССР, то есть развитие прежде всего производства средств производства в условиях резкого дефицита потребительских товаров, объединившая промышленность в разрозненных поначалу отраслях экономики и финансов.

 Эта ускоренно планируемая (как правило, дидлайнами пятилеток, но их старались перевыполнять) тотальная индустриализация всех звеньев промышленных городских экономик и сельского хозяйства страны оказалась вполне возможной (хотя и гораздо энтропичнее, чем предполагалось в теории)

 Сталинская индустриализация при массовом образовании и профессиональном научении людей благодаря технологии управляемой при помощи сигналов материальной энергии (метрика интегрирующего хроноса пятилетних сигналов) реакции разветвленных цепей группового тела-сознания производственных социумов СССР, использующих энергию социальных связей «реагентов» с быстрым расширением реактивного сечения за счет экспоненциального роста скорости реакции в её контурах.

 Использование этой энергии происходило в явном разделении социумов страны на три группы:
- крайне энтропический элемент (ГУЛАГ: армия принудительных работников-заключенных, осуществлявшая самые тяжелые работы, часто в экстремальных условиях с большой смертностью)
- средне-энтропический (выживающие в новых условиях и для этого дающие обществу необходимый минимум труда)
- крайне негэнтропической (среда энтузиастов  с большой надеждой на коммунистическое будущее)

 Причём в последнем случае речь идёт о том сечении управляемой реакции группового тела-сознания, которым воспринимались сигналы материальной энергии настоящего, сюжетно связанной с темой коммунизма
 Таким образом, бурный рост индустрии (прежде всего качественный рост экономики в производстве средств производства) в сталинском СССР обусловлен действием поддерживаемых государством «денег будущего». Это есть ни что иное как заём социальной энергии у архетипа, то есть «денег прошлого», связанных с «деньгами будущего» созидательной энергией «денег настоящего», рождаемых трудом в промышленности, продукте индустриализации.

 Так в будущее СССР в первой половине века закладывались семена созидающего добра, оплатившие затем быт и феномен советской культуры общества-социума второй половины ХХ века, но в гостерроре и второй мировой войне также семена разрушительного зла, в своих плодах готовившего распад СССР.
  С. Xиншелвуд (Англия)
 Иначе, чем его советский коллега, С. Хиншелвуд перешел к модели химической физики, совершив радикальный поворот от физической химии (фактически Н. Семёнов был физиком, а С. Хиншелвуд химиком, так что оба они создали модель химической физики, придя к ней из разных полюсов науки)

 В начале 20-х годов Хиншелвуд как физический химик занялся термическим распадом газообразных соединений, затем пришел к выводу о том, что особые места активности (молекулы - зачинатели термодинамических процессов) вызываются особого типа выделением энергии, которая проявляется как раз в момент активного действия и в активном месте (то есть речь идёт именно об активации столкновения, скорость которой противостоит противоположному явлению дезактивации)
 Переход к моделям химической физики произошел у Хиншелвуда лишь немного позднее чем у Семёнова, то есть в 1928 году, и также для операции окисления. Только Семёнов занимался окислением фосфора, а Хиншелвуд - водорода, будучи специалистом по газовым реакциям, протекающим при определенных давлениях реагентов различной физической активности.

 Как и Семёнов, Хиншелвуд при окислении водорода нашел тот предел условий, за которым реакция начинает протекать взрывоподобно. Верхний предел реакции воспламенения он объяснил как результат обрыва цепей в замкнутом объёме, а его как результат повышения хаотичности системы.
 Разветвленная цепная реакция, что и выяснилось в такой технологии у Семёнова, и у Хиншелвуда, когда она управляема сигналом негэнтропии и протекает не взрывообразно, как полная машина действует двумя видами сигналов управления машинами в материальной и физической матрице, в данном случае:

  1. Управление интегрирующей материальной машиной в физическом универсуме подлинной реальности
 Ускорение процесса образования цепей в активной зоне реакции (контур действия рекапитулирующей материальной информации), вплоть до надкритического уровня: коэффициента размножения нейтронов, большего чем единица (переход границы между разветвленным и неразветвлённым цепным процессом)
 2. Управление диффренцирующей физической машиной в универсуме материальной матрицы описательной реальности

  Замедление процесса лавинообразного образования цепей сверх небольшого превышения коэффициента размножения над единицей за счет вторичных электронов, путем ускорения процесса обрыва "лишних" цепей (процесс модерации): удаление энтропичных элементов процесса, поглощаемых модератором (например, графит) или дополнительным регулятором (например, кадмий, активно поглощающий нейтроны)
  Рассмотрим эту ситуацию с точки зрения теономики группового тела-сознания.
 Если промышленный успех СССР 30-х годов (в противоположной фазе западный мир с его «Великой депрессией») обусловлен действием на групповое тело-сознание жителей страны управляющего сигнала «денег будущего», в Англии и США времен "эпохи Великой депрессии" как раз наоборот — там в экономике управляет банковский и торгово-промышленный капитал: деньги прошлого.

 Описанная выше технология концептуализована в той точке техносферы (Англия) и на таком уровне развития техносферы в этой точке (накануне вступления страны в Великую депрессию, то есть непосредственно перед 1929 годом), когда все еще бурный процесс развития национальной экономики, управляемой сигналом материальной информации (банковскими «деньгами прошлого»), неминуемо должен был привести к энтропийным процессам в национальном теле-сознании.
 Энтропийный сигнал «денег прошлого» ведёт к росту промышленности лишь квантитативному, не прямым созданием цепей национального тела-сознания (этот процесс остаётся без стимулирования), а путем торможения процесса обрыва цепей, так что процесс нарастания скорости в развитии промышленности ограничен хрональным барьером (энергия «денег прошлого» на этом барьере оказывается исчерпанной)

 Модель самоподдерживающейся цепной реакции деления ядер с промежуточными активными нейтронами
 Ядерная физика естественно встроена в период развития управляемых цепных реакций физической химии и соответствует этапам техногенеза в техносфере, то есть развитию социума-общества (cоциальной форме общественного тела-сознания зрелой техноцивилизации, которая наступает в первой половине века - второй половине эпохи, начиная по крайней мере с ХIХ века), а в ХХ технократическом веке. К тому же, переход от первого 33-летия ХХ века (тезис в хрональной диалектике) ко второму (антитезис) знаменует фазу зрелого сословно-социального общества, переходящего к социально-технологического во второй половине века (период общества-социума)

 Таким образом, период с 1934 год по 1939 в мировом техногенезе, который мы называем первой теоретической фазой тезиса в модели полной машины, характерен для социума государства, жестко центрированного властью лидера (а именно такой контур коллективного тела-сознания является метастабильным)
 Технологии группового тела-сознания в техногенезе являются хрональной волной, которая модулирует волну открытий техногенной науки.

 Поэтому формирование теории цепной ядерной реакции (толчком для которой послужило открытие реакции деления ядра, возбуждаемого "медленными" нейтронами) оказалось приуроченным к последнему году рассматриваемого нами периода, приходящегося в стык к практической фазе (она логически совпала и со второй мировой войной и с созданием в полюсах техногенеза: Германии (затем, после распада "третьего райха", кадры его ядерной физики будут использованы в научных школах полюсов техногенеза, победивших во второй мировой войне), а также конечно США и СССР ядерных программ, начавшихся с управляемой цепной реакции и перешедших в фазу применения ядерных технологий для военных целей разрушения.
 Весь предыдущий цикл, начавшись с 1934 года, стал подготовкой к созданию технологии цепной реакции деления атомных ядер: и теория трансуранов, совпавшая с моделью резонансного поглощения нейтронов ядрами, и открытия важнейших радиоизотопов актиниева семейства с информационной формулой 4n+3 (урана-235 и урана-238), сыграющих (вместе с плутонием-239) важнейшую роль в ядерных реакциях деления (сперва на медленных, затем и на быстрых нейтронах), а также реакции термоядерного синтеза (противоположной делению ядер по своего негэнтропическому знаку)

 Вся эта, изложенная нами вкратце, ядерная программа, началась с эксперимента деления ядер конца 1938 года, открытого в Германии, и естественного перехода к модель цепной реакции в 1939 году, так как именно таково, побуждаемое всем, нами отмеченным выше, продолжение развития химической физики первого 33-летия века, понимание хода реакции: Соединение однотипных, взаимовозбуждающих друг друга актов, подобное соединению колечек в цепь), управляемых определённой программой.
 Её протекание определяет сперва преобладание скорости создания цепей процесса над обрывом - начало, а затем преобладание скорости обрыва над скоростью формирования - это конец момента реакции.

 Итак, как уже отмечалось, в точках техносферы (а тем более, её полюсов, где процесс техногенеза группового тела-сознания идёт с максимальной активностью) уже с января рассматриваемого года распространение основных идей ядерной физики, транслируемых из ряда научных центров Европы прямо напоминает цепную реакцию и захватывает собой все точки пространства-времени техносферы.
 Исходной точкой можно считать знаменитый доклад Н. Бора о делении ядер, сделанный на январской конференции по теоретической физике в Вашингтоне, и открывший "эру ядерной физики", столь стремительно захвативший научные умы, что руководители научных коллективов некоторых стран стали покидать конференцию ещё до её завершения, чтобы тотчас у себя дома приступить к опытам.
 Дальнейшее развитие ядерной физики происходит в 1939 году стремительно и одновременно во всех точках и полюсах техносферы.

 Отметим основное:
 - "капельная модель" Н. Бора и Д. Уилера (датская и американская школы), которую (вместе с оболочечной моделью 1933-1934 годов) можно считать в науке основными вплоть до появления "оболочечной теории" 1949 года и синтетической "оболочечно-капельной" 1950-1953 гг.
 -  работы супругов Жолио-Кюри (французская школа)
 -  труды Э. Ферми и Л. Сциларда (США), ученых - создателей трансуранов, а также группы в СССР, концентрирующиеся в научных коллективах (точках техносферы): Г. Флёров и Л. Русинов подтверждают расчеты и модели французской и американской школ, описывающие технологию "размножения" активных нейтронов в цепях, а статьи Я. Зельдовича и Ю. Харитона, публикация которых начата в этом году, формируют практический базис технологии для управляемой ядерной реакции на медленных нейтронах с использованием урана-235 и управляющих замедлителей реакции (конкретно будут уточнены Э. Ферми в период практической реализации проекта)

 Вкратце отметим в дополнение к уже сказанному при анализе "капельной" модели Бора в 1936 году технологические особенности "капельной модели", ставшей в текущем году теоретическим базисом как для модели цепного деления ядра, так и модели синтеза трансурановых элементов в результате резонансного поглощения нейтронов (именно трансуранам принадлежит важная роль в создании ядерного оружия и ядерной энергетики)
  Бор сравнивает делящееся ядро с каплей, получающей меры физической энергии извне: делящаяся капля является макро-квантом физического дискретного вещества в жидком, то есть минимально энтропическом агрегатном состоянии.
Заметим, что такой же технологией относительно среды обладает поток плазмы в сильном поле или же в поле группового тела-сознания (цельное "мы") подобным образом ведёт себя физическая метрика дискретного производственного социума (сумма социальных индивидов "я как мы")

 Согласно этой идее, поверхностное натяжение, удерживающее каплю от постепенного раздвоения (к этому ее побуждают кинетические силы, расшатывающие дискретную структуру капли в самой её узкой точке гантелеобразного сечения - месте утончения, так как именно в этом месте контура капли повышаются меры энтропии) есть цельный барьер потенциальной энергии. При переходе этого барьера внешними силами (управляющим сигналом) капля начинает делится, и её потенциальная энергия реализуется в кинетическую энергию осколков и также их излучение.
 При этом и ядерная "капля" в момент деления, и производственный социум (производящее меры социальной энергии "ядро" общественного тела-сознания) проявляют себя как полная машина управления техногенеза, обладающая обратной связью ограничения, которая осуществляет обратную регуляцию.
 В ядерной физике это кулоновские силы отталкивания между положительно заряженными протонами, которые способствуют процессу дезинтеграции "материнского" ядра, но резко уменьшаются по мере его пространственного разделения.

 В теле-сознании производственного социума таким силами отталкивания одноименных зарядов ( знак заряда соответствует нравственной оценке события), снижающимися по мере отдаления индивидов друг от друга, являются меры социальной энергии, выдающиеся в любом социуме его составным частям - индивидам не согласно их вкладу в процесс производства, но согласно социальному рангу - положению на "лестнице престижа".

 Таким образом, аналогом "кулоновских сил" в социуме выступает неизбежная конкуренция за ресурсы социальной энергии в системе коллективного потребления.
 Когда конкуренция между индивидами ослабляет изнутри социум, обладающий метрикой времени, которая соединяет индивиды в пространство совместного понимания, он начинает цепной распад на всё более мельчающие технологические "осколки", между которыми нарушено взаимодействие связей.

 В такой момент нарастания энтропии распадающиеся части сбрасывают балласт (убирая из своих рядов наиболее энтропичных индивидов), в результате конкуренция (внутренняя энтропия системы) снижается, так что управляемый социум способен балансировать в состоянии метастабильности, и будущее его зависит от того, усилится ли управляющий сигнал негэнтропии извне до критического порога. Тогда суммарная энтропия системы меньше нуля, и метастабильное состояние системы сменяется стабильным.

  В совместной работе Н. Бора с Р. Пайерлсом и Г. Плачеком, посвященной теории поглощения нейтронов ядрами

 (ранее см. 1936 раздел 72, подраздел "Принцип дополнительности" Бора и "капельная" аналогия составного ядра")
 Н. Бором и его единомышленниками в текущем году доказывается, что при перекрытии резонансов компаунд-ядра равновесие в системе не успевает установится и две стадии реакции перестают быть независимыми, то есть характер распада промежуточного ядра определяется процессом его формирования.
Модель физической машины в универсуме материальной матрицы дополняет модель материальной машины в физическом универсуме
 Нам важно понять, что квантовая физика Бора, проявившаяся так ярко в Копенгагенской программе, затем не менее очевидно в "капельной" теории ядра и модели ядра составного, характеризует его как сторонника перманентного мировоззрения в ядерной физике.
 
 Своё вдохновение Бор черпает в классической физике макро-косма, отсюда логика его простых моделей, и это значит, что если для сторонников дискретной физики квантовый мир есть интегрирующая материальная машина времени-пространства для разрозненных объектов (то есть предметом квантования является хронос), то модели Бора предусматривают классический подход к опытной физике, изучающей эту науку согласно наблюдаемой логике явлений Большого космоса (где квантуется непрерывное пространство)

 Это конечно не значит, что Бор неизменен в объекте своего творчества, нет - он следует за развитием техногенеза в своей научной школе, однако доминанта его предпочтений возвращается к материальной матрице и дифференцирующей физической машине.

Мы не раз уже обращали внимание читателя на ту особенность полионтической модели творимого мира, согласно которой творение мира  и есть его бытие, (отметим его принципиальное отличие от религий мира уже сотворенного), что дискретность физической метрики в архетипе описательной реальности (результат действия физической дифференцирующей машины в универсуме — структура мест-пространств) потенциальным хроносом отличается от дискретности физической матрицы подлинной реальности (результат действия материальной интегрирующей машины — совокупность изолированных пространств-мест с локальными хроносами)
Это отличие хроносов также и актуальных  универсумов двух реальностей, так что двуединый универсум мира (управляемого в триединстве) в себе диалектически противоречив во времени. А потому хронос любой модели  как взгляда на такой мир (время модели вещного знания о мире, а не мира как знаемой сущности) зависит от реальности, откуда субъект взирает на мир.
 
 В любом случае, собирает ли он камни мирового здания или  разбрасывает (анализирует мир с позиций подлинно-синтезной реальности, где разрозненные хроносы собирают воедино, или описательно-аналитической, где хронос делят на части) хронос своей реальности он приписывает времени всего мира как целого (и поэтому такой единичной модели причинного целого не хватает её дополнительной презентативной  противоположности)
 Так, если рассматривать динамику взглядов Бора (1936-1939) на модель составного ядра, возникающую в результате селективного "поглощения" ядром управляющего нейтрона, мы увидим, что в 1936 году, когда формулировалась сама теория, датский физик рассматривает ядро как интегрирующую материальную машину в физической матрице, так что момент "поглощения" нейтрона и момент отдачи не связана причинно-следственной связью (характер отдачи определяется причинами внутреннего равновесия)

 Но уже в 1939 году под влиянием идей ядерной физики, у Бора и его сторонников возникает новое представление: две стадии реакции перестают быть независимыми, то есть формирование составного ядра и его возможный распад (или излучение) в таком случае являются непрерывным целенаправленным процессом, следствием начального поглощения (управления реакцией)
 По Бору, такое явление может произойти "при перекрытии резонансов составного ядра" так что "равновесие в системе не успевает восстановиться": за счет кинетической энергии сталкивающиеся зоны энергий проникают друг в друга, обмениваясь информацией, в результате сечение перекрытия их поверхностей возрастает быстрее процесса уравновешивания, так как подавляющая часть кинетической энергии переходит в возбуждение системы.

 С точки зрения нашей модели это значит, что ядро, управляемое таким сигналом, вызывающим в составном ядре сечение с перекрытием его резонансов (мера физической информации управляющего сигнала превышает меру информации материальной, то есть речь идет о достаточно высокоэнергетичных нейтронов) ведёт себя как непрерывная материальная матрица, в которой идет процесс физической машины (внедрение дифференцирующей метрики пространства-времени)
 Действительно, обратимся к ранее созданному тексту:

  Из анализа открытий 1936 года, раздел 72, подраздел "Теория Бора о селективном поглощении медленных нейтронов, составном ядре и его поведении" следует:
 "Работа Н. Бора "Захват нейтрона и строение ядра" постулирует идею "составного ядра", то есть атомного ядра квазистабильного, которое образуется в результате резонансного "поглощения" бомбардирующего нейтрона резонансной частоты атакуемым ядром.
  Эту первую стадию "жизни" видоизменяемого ядра Бор объясняет тем, что "поглощаемый" нейтрон, отдав свою энергию ядерным нуклонам, как бы становится составной частью возбужденного им составного ядра. На этом первая стадия заканчивается, и "поглощенный" ядром нейтрон, как образно выражается Бор, "забывает" о своим инородном происхождении (скажем точнее, образовавшийся в ядре нейтрон уже сейчас и не инороден, так как "инородным" является лишь внешний сигнал из прошлого)

 Однако, так как возбужденный атом нестабилен, в нём наступает вторая стадия процесса - обусловленная на этот раз внутренними закономерностями: составное ядро или излучает гамма-квант или выталкивает в качестве отдачи нейтрон"
 Характерно, что изложенная в 1936 году теория Бора о двух независимых процессах "квазикапельного" ядра имеет смысл и подтверждается статистикой лишь для "бомбардирующего" потока нейтронов малых энергий, обладающих большей мерой материальной энергии в сравнении с быстрыми нейтронами, обладающими большей кинетической энергией чем в первом случае (критерием выступает критический барьер энергий, отличающий качество сигнала)

 Во втором случае прежняя "логика" Бора не функционирует в том смысле, что обе стадии ядерной реакции: поглощение энергии и её отдача оказываются связанными друг с другом причинно-следственными связями, они меньше чем в первом случае зависят от внутреннего равновесия ядра (см. 1939 год).
 Это характеризует процесс, происходящий с ядром как физическую дифференцирующую машину (а не материальную интегрирующую, как в первом случае).
 У материальной машины на входе сигнал материальной информации, на выходе же сигнал физической информации, а у физической машины на входе сигнал физической информации, а на выходе материальный код информации (вход физической в информации соответствует выходу материальной и наоборот, а у полной машины управления двойной информационный код)

  Управляющий сигнал всегда является кодом, определяющим меру физической или материальной информации в потоке энергии пространства (мера физической информации) и энергии времени (мера материальной информации)
 Итак, модель составного ядра, описанного Бором в 1936 году, является онтологически иной чем в модель 1939 года, когда начинает бурно развиваться ядерная физика, а в групповом теле-сознании происходят цепные процессы распада социальных "ядер":

 Модель 1936 года, в которой "поглощение" нейтрона ядром и внутренняя "жизнь ядра", определяющего равновесие, не есть части одного процесса, но лишь связаны коррелятивно (момент сигнала на входе и момент сигнала на выходе - отдача не являются частью одного события, но отдалены времяподобным интервалом)
 Такова интегрирующая дискретный физический унивесрум материальная машина, управляемая сигналом материальной информации. У неё на выходе меры физической информации для физического универсума, чья роль в период квантитативного интервала - выбросить из системы "балласт" носителей энтропии материальной информации от рекапитулирующих архетипов, чтобы сохранить свою энерго-информационную сбалансированность.

 Мы уже приводили соображения такого рода к метастабильному социуму периода квантитивной эволюции, которому внешний сигнал физической информации даёт возможность начать частично контролируемый распад: отсекая участки с максимальной энтропией материальной информации (например, антагоничные, конкурирующие элементы), такой социум уменьшает свою сложно-составность, замедляет внутренни й хронос (скорость распада, который есть обмен энтропии системы с ее источником - самостью) и получает шансы сохранить себя (его распад заторможен).

 Говоря иначе, социум с заторможенным процессом распада подобен воздушному шару, сбрасывающему свой балласт: он имеет шанс вернуться к стабильности, в ожидании внешнего сигала негэнтропии.
 Вероятно, такое развитие событий даёт социуму шанс на выживание только в том случае, если внешний источник негэнтропии несколько отставал по скорости от внутреннего хроносе в социуме: тогда снижение внутренней скорости энтропии даёт возможность внешнему контуру сознания как бы "догнать" свое социальное ядро, а в нём синхронизовать процессы внутренней энтропии и внешней негэнтропии при наступлении общего осевого момента социума и его среды (контура группового тела-сознания).

 В таком случае после "болезни" диалектического конфликта, снявшего свои противоречия, социум возвращается в синхронность состояния с полем группового тела-сознания, так как дестабилизующий сигнал ("болезнь") и последующая за ним стабилизация ("выздоровление") социума есть два разрозненных события во времени.
 Отметим это соображение в оценке "волновых" теорий экономики, также как и теорий эволюции: лишь ошибочно можно считать, что процесс перехода от спада к подъему организации является таким же механичным как естественный процесс перехода от подъема ко спаду. Переход к подъему требует особых условий негэнтропического управления системой извне: строить систему куда легче чем ломать, так как ломка поддерживается мировым хаосом в его действии на любую систему, а вот создание мира требует целенаправленных усилий извне хаоса.
 В противоречии с первой, модель атомного ядра (и также социального «ядра» в макромире) 1939 года есть физическая машина в материальной матрице, управляемая сигналом физической информации, дифференцирующим пространство-время.
 В ядре с моделью 1936 года, быстро нарастают меры физической унифицирующей информации, при цепном распаде быстро возрастают сечения энергий, передающие энтропию.

Болезнь такого социума и его распад есть два момента одного события во времени, где дестабилизация является причиной (прошлым), влекущей за собой следствия (будущее), то есть в этом событии полностью реализуется сюжет архетипа, описывающий сюжет от начала истории социума до его конца.
 В отличие от такого процесса в модели 1939 года, где суммарная энтропия управляема, с её помощью более энтропические участки материальной информации отсекаются во времени от менее энтропических.

  В таком случае у социума есть шанс на изменение архетипа так как экспоненциальный процесс его распада (рапидактор при бытии к смерти) не происходит.

  Д. Оппенгеймер и его ученик Х. Снайдер пишут работу «О безграничном гравитационном сжатии», где предсказано существование объектов, которые позднее названы чёрными дырами.

 Завершение астрофизической темы Оппенгеймером в математической теории "черных дыр" - модель полной машины.

  В анализе прошлого года (раздел 80), когда начался бурный астрофизический период научной жизни Д. Оппенгеймера публикацией двух его статьей, написанных в соавторстве с другими учеными, в которых давался математический анализ предела нейтронизации, способный привести к образованию "черных дыр" (предсказанных в теориях Эйнштейна как допустимые), мы отметили характерную связь технологий общественного тела-сознания с научными идеями астрофизики, позволяющими толковать астрофизические модели как феномены социально-общественной жизни.
 "Ученые дают теоретическое обоснование модели "нейтронных звёзд" и "черных дыр", якобы образующихся в универсуме под воздействием процесса гравитационного коллапса (сжатию к центру гравитационного потенциала) и взрыва Сверхновой.
При недостаточной же массе «стареющей» звезды альтернативой взрыву является последующая «мирная» нейтронизация на  последней стадии эволюции звезд, которую называют "белым карликом".
 Строится эта модель как раз в такой исторический момент, когда в матрице группового тела-сознания человечества происходят процессы "нейтронизации" (прагматизации ценностей), вырождая иерархии ценностей национально ориентированных социумов-обществ благодаря мощной центрации государственной власти к лидеру государства, харизматическому вождю.
 Таково "сжатие" нравственности к вождю как центру социального потенциала на стадии взрыва (фашизм, милитаризм, война, разрушающие государство) для больших «звезд геополитики» или стадии "белого карлика" для малых этносов и стран.
"Далее в зависимости от предела массы происходит: или в "нейтронные звёзды" высочайшей "плотности" (праворадикальные режимы), или полностью закрытые социумы, нравственность которых строго ограничена мобильным кругом избранных, а потому предельно энтропична - "черные дыры" (фашистские государства)

 При том некоторым астрофизическим терминам следует придать лишь иное значение - в области группового тела-сознания, научно-философский смысл явлений остаётся тем же. Таково свойство вещей сознания для мира физического вещества"
 Обратим внимание на следующий факт нашей полионтической модели:
 Физика как естественная, но при этом в техногенезе бурно математизируемая, наука более или менее явно балансирует между двумя мировоззрениями, отражающими характер двух фундаментальных реальностей, презентующих причинную реальность: материальной описательной и физической подлинной.
  Соответственно, первое мировоззрение физики - дискретное, получившее мощное развитие уже в начале ХХ веке со становлением квантовой механики, обращено к предмету физической матрицы дискретного пространства-времени (микромира) подлинной реальности (модель же пространства-времени науке презентует второе величайшее явление физики ХХ века- релятивизм)
В таких моделях динамическим теориям приходится иметь дело не только с феноменом архетипа пространства-времени, но и со скрытым от науки того времени фактором:
 А именно: диалектической противоположностью дискретного пространства-времени - универсумом: материальной машиной интегрирующего времени-пространства, которая создает особые интегрированные пространства-места со своими локальными хроносами (таковы молекулы это молекулы)
 Второе мировоззрение, заметно давшее себя знать ХХ веку - перманентное, проявляется в изучении неизвестного науке того времени материального универсума времени-пространства описательной реальности (точнее сказать, функции этой реальности приписывали подлинной реальности вещества): полей, волн, образованных материей поля и волновых явлений.
 Предмет этого мировоззрения - физическая дифференцирующая метрика, вменяемая физической машиной пространства-времени (еще один раздел релятивизма) материальному универсуму времени-пространства (и формирующая физическую метрику архетипа описательной реальности)
 Эта физика, при всех противоречиях между квантовой механикой и  теориями относительности Эйнштейна в микромире, хорошо объясняет явления макромира ХХ века, доступные чувственному человеческому опыту (особенно в астрофизике и космологии)
 Отчего это так? В материальной матрице физикам приходится иметь дело с хорошо описываемой мерами унифицированного количества (мерами величин) дифференцирующей физической (номотетической, то есть математической) метрики пространства-времени.
 В квантовой физике это приводит к моделям квантования полей, которые по своей онтологической основе не квантуются (квантуется их метрика)
 Соответственно, во взглядах на физическую и материальную реальности, а позднее на их управляемое двуединство, описываемых в цельной модели математической науки формируется и химия, обретая в "цепочке" естественных наук тот же диалектический характер.
 Ведь причинная реальность проявляется в математической форме, становясь реальностью подлинной, так и наука человечества стремится к единому, непротиворечивому мировоззрению.
 В результате действия теорий Эйнштейна, давшему миру понятие континума по двум основаниям парадигмы бытия (пространство и время), а в философии науки этаблируется воззрение на мир как процесс, квантовая механика (сама расширяясь в квантовую физику) постепенно приводит к развитию научных гибридов (основа которым заложена еще в прошлом технологическом веке):
 Это физическая химия (наука о физической дифференцирующей машине в неразрывной материальной матрице) и химическая физика (наука о материальной интегрирующей машине в физическом дискретном универсуме)
 Эти два научных подхода к единой управляющей с помощью технологий реальности и к инструменту этого управления: полной машине (целому, при помощи нейтрального кода управляющему над агрегатом материальной и физической машин, управляемому в событиях нарастания негэнтропии и с энтропическими интервалами между ними) являются в двуедином универсуме мира, вне всякого сомнения, взаимодополняющими.
 Они объясняют математически равноправные процедуры, происходящие с веществом и материей вещей. В том числе программы двуединства: вещества-вещи архетипа подлинной реальности, и вещи-вещества архетипа описательной реальности.
 В технократической науке ХХ века понятия: "материя" и "физическое вещество", разумеется, даже ещё никак не разведены, нет понятия о континуме времени-пространства универсума, и два онтологически разных типа хроноса (квантитативная динамика пространства и квалитативное время) не разведены
 Итак, мы описываем физику ХХ века, в чьих моделях атеистической науки не ещё концептуализовано различие между временем "растяжимых" моментов настоящего причинной реальности (с ей линейным вектором к грядущему мира) и динамикой пространства архетипа двуединства с количественно унифицированными количественными мерами длительности (применяемыми в циклах)
Мы же знаем, что динамика пространства в мире осуществляется в квантитативные интервалы между актами творения мира в переходе хроноса от потенциальной (унифицирующей меры длительностей) формы к актуальной при рекапитуляции архетипов в универсум (это циклическая составляющая линейно-цикличного хроноса в универсуме)
 И разумеется, теории физической и материальной машин объясняют явления макро-мира и микро-мира по-разному, хотя единство того и другого очевидно:
 В макромире (объеме чувственного телесного опыта человека) содержание системы вещей материальной матрицы тела-сознания (вещь и есть квант мировоззрения, его "монада") неразрывно, но дифференцированы формы вещей, они разделяют единства смысла на различные формы знаковых систем (значимостей), которые складываются в эпистеме вещных человеческих знаний согласно опыту истории этносов, стран и государств, культуры, форм общества и производственного социума, форм экономики, законов техногенеза, определяющих развитие наук техногенного общества, экспоненциально, хотя и локально перенаселяющего планету Земля.
 Такова конвенциональная основа науки техногенного богоборческого человечества, формирующей мировоззрение в символической форме отдельных монад человеческого знания — вещей и систем вещей.
 Раздел 86
 В микромире физического вещества соотношение статики и динамики обратно: формы вещества, вменяемые материальной машиной (эти формы описываются вещами, материальной метрикой) изменчивы в интегрирующем хроносе (в отличии е от вещных идей - форм вещей, апостериорны), в своих квантитативных мерах неразрывны, а вот энергетика монад физического вещества — идеографических контуров геопространства-времени, заполняемых веществом, дискретна (в отличие от энергетики вещей)
 Понятие о полной машине в период антитезиса ХХ технократического века (второе 33-летие) складывается из этих взаимодополняющих частей той всеобщей науки о мировых технологиях, которой становится четверица естественных наук вообще.
 В этот период активно прогрессирует астрофизика - наука о макрообъектах (или по крайней мере таких объектах вселенной, которые считают объектами гигантской по сравнению с Землёй величины), но не макрообъектах как таковых, а именно в согласии с квантовой теорией вещества (ведь и сами объекты астрофизики не являются предметом чувственного опыта людей)
 Мы замечали уже, что "библия" технократической науки ХХ века - теории относительности Эйнштейна, и "катехизис" квантовой физики ХХ века — квантовая механика
- с одной стороны, неявно описывают технологии времени-пространства универсума материальной матрицы, сцепленные агрегатом машин управления с моделью физического универсума в двуединую реальность
- с другой стороны, явно описывают потенциальный хронос архетипов двуединого пространства-времени, который при рекапитуляции в универсум архетипических циклов, становясь актуальным, вдмодулируется несущую волну универсального хроноса
 При этом в описаний явлений мультиверса эти два столь  разных «кита» техногенной науки ХХ века действительно дают полные математические модели наблюдаемых в микромире явлений, но только их количественное квантитативное выражение.
 Так и предметом астрофизики под могучим влиянием релятивизма (физике архетипов) становится физическая метрика-архетип в материальной матрице мира звёзд, которой придаётся статус квазиединой вселенной.
 Итак, модель "черной дыры", которую приписывают универсуму, мы применяем (как и теории относительности) по отношению к мультиверсу социально-общественных технологий, нейтронизацию мы оцениваем как физико-математическую форму, описывающую предельные закономерности процесса социализации в контуре энтропического социума.
  Авторы модели 1939 года постулировали те предельные меры нейтронизации как последний этап звездной эволюции, который завершается у звезд более чем в десятеро больших чем Солнце (остальные становятся «белыми карликами»), взрывом Сверхновой. Эти меры (соотношение материальной и физической информации в сигнале управления) отделяют один из продуктов нейтронизации и взрыва- нейтронную звезду от другого: "черной дыры".
Модель создана именно в тот период, непосредственно предшествовавший второй мировой войне, когда в социумах Европы фактически происходил процесс разделения государств авторитарных, управляемых радикальными националистическими партиями и партийными лидерами, на правоцентристские ("нейтронные звезды") и фашистские ("черные дыры")
  Модель "черной дыры" в релятивистской космологии как гравитационного сжатия единичного пространственного контура к его центру вплоть к состоянию сингулярности находит применение в политологии при описании предельно кризисных процессов в теле-сознании человечества.
 Эта теория станет во второй половине ХХ века классическим основанием для теории "черных дыр" как ограниченных в одном направлении процессов, свойственных изолированному социальному ядру в контуре группового тела-сознания.
 Точное понимание "черных дыр" как "сквозных" пространств-времён, связующих вселенные мультиверса, связано с их принадлежностью не к подлинной, а описательной реальности: "черные дыры" группового тела-сознания" есть события разных архетипов истории человечества, разделяемые времяподобным интервалом.
  Э. Ферми разрабатывает теорию потерь энергии заряженными частицами на ионизацию вещества ввиду его локальной поляризации при достижении барьера энтропии, названного благодаря графику, "плато Ферми"
"Плато Ферми" - модель полной машины, управляющей над физической машиной описательной реальности с интервалом управления физической машиной на материальной машиной подлинной реальности.
   Окончание предвоенного периода "фашизации" Европы характерно ростом влияния фашистской Германии для крайне правых режимов, прежде всего конечно Австрии (аннексированной в 1938 году) и также режима Муссолини в Италии, где значительная доля сельского хозяйства в экономике препятствовала быстрой индустриализации и локальному перенаселению - необходимому условию энтропичного режима государственной власти.
   Таким образом, существенное ухудшение правовых условий на Родине, болезненное для Э. Ферми, женатого на еврейке, побуждает его не вернуться в Италию после вручения ему Нобелевской премии за прошлый год.
 Таким образом, представитель одной из наиболее авторитетных школ ядерной физики переселяется в США, где сыграет существенную роль в практической реализации управляемой цепной реакции и "ядерном проекте" (продолжая процесс перераспределения научных сил из различных точек техносферы в её стабильные полюса: США и СССР)
  В этот период времени Ферми создаёт технологическую модель полной машины, рассматривая процесс локального ограничения потерь энергии тяжелой волны-частицы на ионизацию ею атомов среды, электронам которой частица отдаёт свою кинетическую энергию.
 В модели, названной "плато Ферми" (так как ею объясняется плоский график резкого снижения потерь) используются два фундаментальных явления:
  Первое есть поляризация атомов среды самим потоком волн-частиц, причем атомы превращаются в диполи, чьи поля направлены вдоль поля ионизирующей волны-частицы с противоположным по направлению вектором. За этим возникает "эффект плотности", как бы экранирующий часть электронов от поля частицы, ограничивающий сечение её действия, это и снижает её потери.
 Здесь очевиден эффект ограничивающей обратной связи, а снижение энтропии ионизирующих волн-частиц вызвано достижение ими того барьера, который положен ионизируемой средой, стремящейся удержать своё равновесие путем ограничения внешнего источника энтропии.
 Эта модель предусматривает все атрибуты полной машины, а для нас она интересна самой технологией ограничения энтропии ионизатора извне, со стороны ионизируемого вещества: технологией, которая как раз свойственна социумам Италии с инерционной экономикой. Её исконно сельскохозяйственные области с трудом поддаются агропрому, индустриализация здесь не принимает таких темпов "быстрого продукта" как в Германии, а утопический проект "аграрных городов" закономерно заканчивается ничем.
 В такой стране социумы при "ионизации" общественных контуров (именно энергия государства оказывает на контуры общественного тела-сознания, на иерархию родовых ценностей "ионизирующее" влияние) теряют энергию тела-сознания медленнее чем у соседа в "третьем райхе", они своим "эффектом плотности" ограничивают рост техногенеза в активном государственном социуме, здесь почти не возникает сверхмощных концернов, слитых с властью, локальных центров монополизации (а государственные монополии не поддерживают интересов национальной экономики)
  В "диполях", которыми становятся индивидуальные тела-сознания, вытолкнутые процессом "ионизации" из своей культурной среды народной нравственности, идеология ненависти, та ксенофобия, которая отвлекает социальную активность в русло идей расового или национального превосходства, постепенно оборачивается против тех, кто возбудил эту негативную энергию.
  Антихристианская идеология, провозглашенная Геббельсом, согласно которой любовь к своей стране, народу, нации может быть основана на ненависти к другим: к врагам, оказывается ложной - как всякая попытка локализовать любовь в рамках узкой нравственности для избранных, для "своих" (локализованная таким образом нравственность иссякает моралью, значит, и любовью, а у патриотизма остается только формальный принцип)
 Но в особенности вязко продвижение этой идеологии в таком групповом теле-сознании, которое не охвачено еще тотальным техногенезом. Там сопротивление народной культуры национал-социализму сильнее, там в этносах эффективнее протекает процесс балансировки, динамического равновесия между крайностями потребляющей культуры и производительной экономики, там лучше протекает динамический процесс разгрузки центров локального перенаселения (ниже коэффициент урбанизации того населения городов, которое прихлынуло сюда из голодающей аграрной периферии)
  Рост национализма у населения этой страны (такова Италия), не столько впрочем италийского, сколько основанного на рекапитуляции исторических архетипов, создаёт в крестьянски ориентированном сознании населения значительной части Италии эффект обратной "поляризации".
 В результирующем сознании государствообразующего синтетического этноса возбужденному сознанию нации противостоят стабильные ценности народа - и сопротивление режиму Муссолини в Италии быстро нарастает в ходе второй мировой войны, раскалывая массовое сознание и ограничивая территорию влияния государственной власти задолго до окончания самой войны
 Поэтому эффект локального ограничения энтропии социального ядра государства со стороны общественного тела-сознания в Италии гораздо эффективнее чем весьма слабое сопротивление фашистскому режиму в Германии, возможное только у части элитарных социумов и лишь в самом конце войны, и практически полностью подавленное у представителей массового сознания (государство Муссолини впрочем и само не доходит до такой меры государственного террора как в "третьем райхе")
  Квантовая химия, постулирующая сигма- и пи-связи, конципирована Полингом
(далее раздел 185, подраздел "Труды Полинга")
 Основы квантовой химии изложены американским химиком Л. Полингом, основателем молекулярной биологии, в знаменитой работе текущего года "Природа химической связи и молекулярная структура кристаллов"("The Nature of Chemical Bond and the Structure of Molecules and Crystals")
Вторичная структура полипептидных цепочек живого белка, функциональные участки которых соединяют собой аминокислоты, возникает в физическом дискретном универсуме пространства-времени атомарной структуры (при рекапитуляции физической матрицы) под действием хрональных волн материальной метрики, которые интегрируют отдельные элементы в образ целого (спирали, бета-листа или промежуточных формаций) действием материальной машины времени-пространства.
 И это квантитативный процесс двуединой реальности, следующий за квалитативным: последовательное управление полной машины над физической и физической над материальной, благодаря чему физическая метрика (рекапитулируя в универсум) описательной реальности в обратной перекодировке вмодулируются в меры времени-пространства материальной машины универсума подлинной реальности.
 Соответственно, третичная структура расположения вытянутых или свернутых (изогнутых в пространстве) цепочек полипептидов формируется в пространстве-времени физической машины материальной матрицы биомолекулы - а такая матрица представляет собой контур цельного поля материальной энергии времени или, говоря иначе, контур времени-пространства описательной реальности вещей, служащих образом для формирования веществ.
 Пространством-временем таких структур управляет код полной машины посредством квантования, то есть мерного разделения пространственных связей (управление полной машины над физической машиной пространства-времени материальной матрицы)
 Л. Полингом концептуализована модель вторичной конформации для биомолекул, который мы праве назвать принципом времени-пространства материальной метрики в физическом универсуме макромолекулы:
 Согласно такой - дискретной модели динамического пространства, математически рассчитывающей перекрытие электронных орбиталей в отдельных атомах, каждый момент времени-пространства биомолекулы конформация атомов есть результат суммарного действия: как фактора перегруппировки неорганических и элементоорганических соединений (фактор ранней геохимической эволюции) так и фактора живой материи: динамических "поворотов" всей структуры элементов вокруг одной или нескольких связей, обозначенных как сигма- и пи-
 Это два принципиально разных способа перекрытия атомарных орбиталей: сигма - гибридных орбиталей вдоль оси, соединяющей ядра атомов, а пи - за счёт перекрывания p-орбиталей (далее см. раздел 223, подраздел «Предшественник модели Фано-Лихтена: квантовая химия Полинга - модель двух взаимосвязанных видов химической связи ("сигма" и "пи")»)

Достижения техники и технологии

  Д. Атанасов, Д. Винсент и К. Берри из Университета штата Айова начинают строить вычислительную машину Atanasoff-Berry Computer (ABC).

 Это первый в мире электронный цифровой компьютер, разработанный два года назад, причём использующий вычисления в двоичной системе.
 Конструкция его насчитывает более 300 электровакуумных ламп, но в качестве памяти используется вращающийся барабан, с каждым оборотом осуществляющий регенерацию электронной "памяти".

 Первый официально признанный электронный компьютер "АВС" был задуман в период 1937-1939 годов.
 И создание его в текущем 1939 году начато не профессиональным изобретателем, а профессором физики и математики, болгарским американцем во втором поколении Д. Атанасовым для прикладных целей, связанных со сложными математическими задачами квантовой физики, требующих решения громоздких дифференциальных уравнений в частных производных. Электромеханические вычислители того времени делали это слишком медленно.

 Конечно, Атанасов привлек для машинизации математико-физического труда необходимых ему специалистов, но принципы вычисления определял, исходя из конкретной задачи.
 В результате возникла теория специализированного и пока не программируемого компьютера, созданного раньше "эпохи" электронных вычислительных устройств и поэтому пока ещё не полностью электронного (однако идеи Атанасова через несколько лет используют для создания программируемого электронного компьютера ENIAC)

 Специфика того этапа, на котором находился техногенез накануне второй мировой войны в США, определила несколько специфических черт, которые от этого «пракомпьютера» унаследовали последующие «поколения» вычислительных машин.
 Первое - двоичная система счисления, используемая в сумматорах (триггерах, чья технология двух состояний к этому времени была уже детально разработана - см. раздел 47). Впрочем, двоичую систему одновременно использует и К. Цузе в Германии для своих пока еще механических машин.

 Вторая особенность - регенеративная "память", то есть такое запоминающееся устройство, которое функционирует в ритме определённых циклов.
 В машине АВС его определяла скорость барабанов "памяти": один оборот в секунду. И в этом же ритме обновлялось содержание "памяти", состоящее из конденсаторов, то есть крайне ненадежных элементов. Для того, чтобы поддерживать одно из двух информационных состояний, носящие продукт информации конденсаторы приходилось регулярно перезаряжать.
 
 Характерно, что для создания этих циклов управления процессом вычисления авторам проекта пришлось ввести в своё устройство такой архаичный уже элемент механики, как два вращающихся "барабана", откуда сигнал считывался металлическими приемниками.

 Две эти технологические подробности только на первый взгляд могут показаться не столь уж значительными. На самом деле, прикладной характер решаемых с помощью компьютера АВС задач обработки физической информации дал автору проекта основные принципы, определяющие фундаментальный базис физической информации в статике и динамике пространства:

 В статике пространства это: характерная особенность продукта физической информации: двоичная матрица частей, отделяемых пространствоподобным интервалом (инь:_ _)

 А в динамике пространства (циклическом хроносе) это особенность, которую уже содержали в то время концептуализованные теоретические модели "машин" кибернетики (см. темы машин Тьюринга и Поста, раздел 72) разделение всего процесса на отдельные такты (акты, моменты), составлявшие элементы единичных матриц (ян:_) последовательного процесса вычисления. Параллельные процессы, на порядок ускорившие расчет, появятся уже много позднее, при появлении соответствующего электронного базиса на многослойных ЦПУ (ставших полиядерными)
 Заметим также, что регенерация содержаний ОЗУ станет важным циклическим элементом работы таких устройств, в которых ячейки памяти уже не будут столь ненадёжны, как у Атанасова в его АВС.

 Тем не менее, в технологии ЭВМ всегда существует некий критический предел "устаревания" продукта информации, содержащегося в ОЗУ, так что в адаптивной "памяти" ЭВМ запрос на обновление, который пересёк такой предел, становится уже внеочередным и выполняется в первую очередь, даже в ущерб основным операциям, поставленным на "очередь".

 Заметим далее, что регенеративной является также оригинал памяти - человека или же исторической «памяти общества», он нуждается в регулярном обновлении, причем циклическое время регенераций имеет свои дидлайны (пределы "устаревания").
 Это связано с потерями продукта информации: хотя физическая информация не подвержена энтропии, но в вещах знания она соизмерена с информацией материальной, которая несёт потери во времени.

 Компьютер АВС в связи с начавшимся хаосом второй мировой войны не имел успеха, и позднее в 70-е годы Атанасову придётся доказывать (на этот раз успешно), что известный патент 1947 года на ENIAC незаконен, так как технические идеи были позаимствованы авторами проекта Дж. Маукли и Дж Эккертом у самого Атанасова в 1940 году.

 Причина относительной неудачи Атанасова и удачной реализации замыслов Мокли, Эккерта, а также машины 1944 года "Марк 1" Г. Эйкена заключается в специфике организации научных, частнопромышленных и государственных социумов полюса техносферы США (см. раздел 112, подраздел "Технические достижения") в период второй мировой войны, для которой 1943 год оказался переломным.

 Резюме темы:

 Техносферу на теоретической фазе техногенеза 1934-1939 гг. мы рассмотрим как дифференцированную физическую метрика материальной матрицы мирового геопространства-времени  в период авторитарных государств Евразии накануне второй мировой войны. Её "точки" и полюса (с максимумами техногенной активности группового тела-сознания), где концентрируются управляемые социумы научного познания мира - контуры локального перенаселения индустриальных городов, включая университетские центры науки, научно-технические центры передовых предприятий и управляющие промышленными  производствами государственные организации.

 Вот какой вывод мы можем сделать из анализа теоретической фазы (6 лет) первого 11-летия (1934-1944) во втором 33-летнем периоде (1934-1966) синтеза ХХ века (второй период инволюционной диалектики предшествует антитезису третьего 33-летия)

 Эти 6 лет активизации более или менее тоталитарных вождистских государств при перераспределения геополитических сил мира означают для формирования эпистемы мирового научного знания подготовку к фундаментальной смене общественно-культурной формации группового тела-сознания:

 В будущей середине ХХ века, на сломе эпох и в переходе от фазы социума-общества (первая половина века) к обществу-социуму (вторая половина века) осуществится переход человечества от сословно-социальной формы общественно-культурной формации к социально-технологической (завершающей четверицу общественных форм глобальной техноцивилизации Земли)

 В мировой истории отдельные развитые в своём познании и бытии  страны уже проходили всю четверицу прежде чем закончить свой историческое бытие, что мы ранее подробно рассмотрели в истории древнего Рима.
 Это конечно прежде всего неразрешимый кризис бытие к смерти государствообразующего синтетического этноса — римского «популоса», то есть кризис «трёх Э» (этики, экологии, экономики)

 Но Рим как типичный «урбанус», судьба которого плачевна, был ведь, как множество локально перенаселенных городских государств Земли и до и после него, лишь  частью мировой истории человечества, в данном случае европейской истории, которая расцвела на его развалинах. Рим погиб, выполнив в течении  данного ему тысячелетия функцию насильственного вменения форм своей культуры и экономики, веры и знаний другим этносам и странам.
 При этом романская культура вместе с латинским языком в составе античных культур Средиземноморья совместно с другими этническими платформами (кельтской и германской) положила началу множеству мировых этнических культур и экономик, начиная со стран Европы.
 Но в завершении трёхстысячелетней техногенной эры в зрелом техногенезе роковая четверица форм общества, завершающаяся социально-технологической, уже охватывает всю земную цивилизацию.

 Итак, для всей цивилизации в её эре смену культур можно назвать сменой иерархических оснований в парадигме управления групповым телом-сознанием. При этом форма государственного управления в центрах техносферы меняется соответственно.

 О какой парадигме идет речь? Диахрональная культура этноса-народа это прежде всего культура почитания жизни, а синхрональные культуры прежде всего исходят из ценности производимого социумом продукта экономики или теономики (парадигма ценностей человечества есть сочетание ценности прима и ценности вторичной)
  В двух иерархических основаниях указанной парадигмы, а семантическая диаграмма любой парадигмы такова: (форма-содержание, что и свойственно для вещи), мы видим синтагматическую четверицу последних двух форм общественной культуры: (сословно-социальное)- (социально-технологическое)
 Если рассмотреть парадигму в динамике, мы видим, что социальное сознание с его синхрональной культурой продукта производства в первой иерархии (сословно-социальное общество) является уже содержанием общественного тела-сознания, хотя по форме культура общества еще сословная, то есть опирается на диахрональную структуру ценностей этноса.

 Социально-сословное общество эпохи: вторая половина XIX века-первая половина ХХ века заменяет сословные группы на социальную элиту, ценности которой формально повторяют принципы прошлой культуры общества, постепенно заменяя родовой принцип элиты на производственный, диахрональные ценности заменяя синхрональными.
 В второй иерархии: общество социально-технологическое уже не обладает сословными принципами этноса.
 В последней кризисной форме сословное сознание уже не характерно, и формальной основой общественных групп являются уже только социумы, вооруженные в содержании своими технологиями.

 По форме такое общество еще социальное, то есть сохраняет видимость производственных ценностей, формирующих критерий социальной или элиты, но по содержанию групповое тело-сознание такого общества уже представляет в системе ценностей набор технологий (прежде всего компьютерных, информационно-сетевых), упрощающих способность каждой группы к управлению и к управляемости.
 Развитие социально-технологического общества приведет в первой половине XXI века, с одной стороны, к расцвету технологий производства и экономики, но с другой, к неразрешимому кризису национальных экономик в океане глобализма, навязывающих разным этносам единую систему ценностей технологического социума и единой технологической этики - «робокультуры».

 В результате техноапокалипсиса середины ХХI века возникнет непреодолимый дихотомический кризис этнических культур человечества, иссякающего творческими личностями на фоне сравнительно высокого стандарта технологического образования и гигантски разросшегося здания математики.
 Заметим первичный и вторичный слой иерархии ценностей парадигмы (ценность номер один-ценность вторая, подчиненная номеру один), раскрыв изложенное выше несколько подробнее:

- первая половина ХХ века, социум-общество, зрелое сословно-социальное общество есть наследник общества сословно-монархического, в том числе и СССР, где декларируется избавление от всех классов (а значит, и сословий), и в СССР существует государственная элита сословно-монархического типа, но сословия здесь уже основаны не на принципе родового сознания (и монархия Сталина - не есть наследуемая по роду, но монархия), а по критерию принадлежности к определенному социуму.

 Итак, государственные социальные сословия (и соответствующие социально-национальные элиты) в СССР, промышленные буржуазные сословия в развитых странах остального мира, в том числе элиты национально-социальные в тоталитарных режимах Европы есть по форме есть ценность номер один группового тела-сознания.

 Но в содержании (ценность вторая), будучи построены не по диахрональному родовому принципу ценностей этнической нравственности, а по синхрональному принципу культуры актуального социума группы социально-сословного общества уже резко порывают с религиозными (даже там, где церковные идеалы католицизма еще живы, они уже заключены в форму антихристианства, испытывает кризис также и православие), духовно-нравственными традициями уходящих в прошлое родовых сословий, их культур и семейных идеалов, нарушается связь этнических поколений (даже родовая аристократия отныне пользуется социальными критериями успеха)
- во второй половине ХХ века, общество-социум, формой общества уже станет производственный социум, а научным содержанием мировоззрения - всеобщая технология, которая ведёт мир и его иерархию ценностей в конце века к этническому обезличиванию под маской экономически эффективной капиталистической "глобализации".

 Крушение семейных ценностей этноса ведет к падению этики как последнего оплота ценностей общества, и "кризис трёх Э" с массовым обесцениванием семейного нравственности, охраны интимного пространства мужчин, женщин и детей, становится полноценным, а государства в абстрактной попытке бороться за права ребенка в семье развитием ювенальной юстиции лишь ускорению разрушения семей: такова власть технологии над живой средой народной нравственности.

 И эта эффективность сросшихся в эффективно коммуницирующую посредством мировых валют серверную сеть гигантов-монополий, виртуальна: она множит мнимые (непроизводственные) ценимости (информационные продукты) и в каждой стране, в каждом политическом союзе государств, более или менее быстро вступает в конфликт с национальными экономиками, производящими жизненные ценности (мелкого и среднего звена предпринимательства)
 И в первую очередь речь идет о губительных последствиях монополистического агропрома.

  Заметим, что иным был перелом эпох в середине прошлого XIX технологического века, когда состоялся переход от сословно-монархического к сословно-социальному обществу: здесь сословность остаётся формой группового тела-сознания, хотя кардинальным образом меняется содержание: монархии либо исчезают вовсе, так как построены на формах родового сознания, либо они лишаются государственной власти, а власть, тяготеющая к единству,у централизации управления, переходит от монарха (чьей опорой единоличной власти служит единовластие Бога) к индивиду, обладающему наибольшей харизмой в социальной группе (состоящий или более и менее сильных индивидов)

 Таков генезис, и таково "грехопадение" техногенной атеистической науки: Бога на пьедестале разума заменяет человек, но он не выдерживает затем конкуренции по эффективности с технологической машиной, с её программой, управляющей атеистическим сознанием, и ведущей таким образом общество путем энтропии в бытие к смерти.

 ХХ технократический век на переломе эпох (в своей середине) не только меняет содержание общественных групп, ставя во главу угла технологию управления человека человеком в группе и человеком группы, но он формализует то, что прежде служило самим принципом промышленного объединения людей в пространстве: производство продукта социумом, которое становится ценностью один, и сословная форма общества окончательно уходит в прошлое.

 Между тем, сословие - это устойчивая во времени группа, хранящая и передающая свои нравственные ценности от поколения к поколению в чувственной форме, в явственном ощущении причастности современника к тому, что было ценно предкам и защищалось даже ценой собственной жизни.

 Таким образом, когда политики второй половины ХХ века начинают оперировать диахрональными ценностями, обращаясь к историческим истокам этносов, наследию предков (конечно же, "славному, героическому наследию", а другое им и не нужно), национальным корням и "культурным скрепам" - это есть уже становится в социумах не более чем утилитарной частью технологии управления.

 Подлинное же единство группового тела-сознания с нравственными глубинами этнического тела-сознания, а вместе с ним и генезис совместного опыта, которому требуется ретроспектива, теряется (хотя глубокая связь с народными и национальными корнями вполне может проявляться у отдельных людей, она не востребована правящими социумами, не отвечает их насущным потребностям выжить сейчас, остальное второстепенно)

 И вот почему конец ХХ века - начало века ХХI века есть эпоха человечества, скудеющая гениями, более того, глобализация, торжество программы-техносубъекта ("антихриста") означает технократический закат человечества.

 Пусть так, но какую роль играют в таком нарастании техногенеза знания человечества, в особенности знания ХХ века? Вот что нас теперь интересует.

 Научные знания техногенного человечества, договорные по форме, создаются и хранятся эпистемой в закономерно, программно меняющемся обществе, становясь слепком из технологических изменений, и более чем просто слепком - директивной формой-программой техносубъекта ("поставом", по Хайдеггеру) для "отливания" последующих продуктов массового тела-сознания.

 Избежать этой формы, архетипического сюжета бытия к смерти - техноапокалипсиса уже невозможно.
 Вот откуда в ХХ веке подробно описываемый нами этот строгий, точный ритм, последовательность в хрональной метрике событий только предписанных этапов, но также дидлайны вполне определенных, математически выверенных сроков циклической динамики пространства: в истории научных открытий, следующей за историей общества.