Одержимость. Глава Z. Дневник Лили

Пришёл май, наступила весна. За время праздников природа расцвела. Я рада всему, мне хочется танцевать, танцевать прямо на улице. Но не с кем. Настя занята, я гуляю одна. Порой от этого грустно.

* * *
С весной забываешь о меланхолии.
Сегодня маленький мальчик вручил мне цветок, его родители радовались этому поступку и смеялись. И я была рада.
Но всё же, это сорванный цветок. Бездумно сорванный, как сорняк.
* * *
Сегодня я позировала для художников. Сначала было странное чувство, когда на тебя смотрят столько человек, целятся карандашиками, щурят глаза. А потом я забылась, рассматривая высокий клён за окном. Его ветви медленно и упоительно качались, подталкиваемые нежным ветром. Наверное, всё прекрасное в человеке от природы, и ветер, ласкающий волосы-ветви деревней, также полон любви, как руки любящих друг друга людей.
Художники работали, окунали кисти в палитры, смотрели на холст пристальным взглядом. Я свыклась с происходящим. В конце концов, ничего необычного в этом не было. Но тот момент единения с собой так приятен, ведь ничто не мешало мне быть собой, не отвлекало, даже короткие разговоры вокруг.
На получившихся портретах я не узнала себя. Стало интересно посмотреть на себя в зеркало. Неужели это я? В этой голове мои мысли, в этих губах мой голос, в этих глазах моя душа. Не верю. По своим ощущениям я остаюсь чем-то бестелесным, тем, что сама не могу увидеть, не могу осознать, приметить. В моей голове существует мой образ, и я выгляжу именно так, и по-другому выглядеть не могу.
* * *
Каждый день радует своим рассветом. Но даже если наступает дождь, я счастлива, ведь мир вокруг наполняется удивительными запахами. Возвращаясь домой, я тороплюсь открыть окно.
Нужно быстрее делать все домашние дела и бежать на улицу.
(ночью)
Попала под дождь, задержалась допоздна, в надежде переждать ливень, но вся промокла и школьные туфли в грязи. Мама ругалась, и вместо сна, не смотря на усталость, я мыла туфли.
* * *
Второй день по школе идёт слух о девочке из параллельного класса. Я не была знакома с ней, но мои знакомые считали её надменной и высокомерной, мне же она всегда казалась особенно печальной, и если и было в ней что-то такое, неприятное, то от того, что она не хотела выдать себя.
И теперь я пытаюсь понять её: слушаю все разговоры, что говорят о ней. Обидно, что я не была знакома с ней ближе, и что меня не было с ней в тот день, когда она утопилась, ведь один случай может исправить всё. Я представляю порой, что в тот день я могла задержаться в школе, встретиться с общим знакомым, оказаться с ней в одной компании, и провести с ней хотя бы те часы, когда она пошла на это.
Этими мыслями я не делюсь ни с кем, даже с Настей, и я не знаю, что она думает об этом, потому что в разговоре мы обходим это стороной, не хотим делить общую для всех тему, как будто это что-то осудительное, и речь не идёт о смерти человека. Наверное, это неправильно, ведь мы идём на поводу у всех, пусть и не так, как они сами. Но и я не могу заставить Настю говорить об этом, боюсь, она осудит меня за это.
Говорят, что эта девочка часто ругалась с родителями, и будто даже угрожала им сделать с собой что-либо. Поэтому многие говорят, что она заигралась. Игра, игра. А что заставляет человека играть в своей обыденной жизни, примерять на себя образ там, где он, как всем кажется, не требуется? Может потому что быть собой слишком невыносимо и больно? И если играющий перестаёт различать реальную жизнь и жизнь своего героя, не значит ли, что герой заканчивается там же, где заканчивается реальный человек? Зачем нас водят в театр, если всё происходящее там неправда? Мы же верим актёрам, а если драма разыгрывается здесь, вокруг нас, то почему мы не верим и находим отговорки, чтобы не принимать это… не принимать этот факт, факт того, что человека больше нет, и никто из нас ему не помог.
Я понимаю её, наверное, потому что сама не могу быть собой. И если я знаю, что никто вокруг не догадывается о моей игре, то могу ли я быть уверенной, что остальные не разыгрывают такие же роли? Может они и сами не знают, потому что свыклись со своими ролями, сжились с примеренным однажды образом. Нужно ли принимать это? Не столько нужно, сколько, наверное, необходимо, иначе жить станет невыносимо.
Но меня радует, что, несмотря на это, многие из этих людей искренни (или искренни их герои?). Настя ко многому холодна, не находит себе места в этом мире, может во многом разочарована, но она кажется мне настоящей, последовательной там, где остальные не могут быть такими, а это – самое важное в человеке. Иначе чего стоят его слова и поступки, если сегодня он поступает так, а завтра наоборот, а потом иначе и так далее.
* * *
(продолжение следует)