Ружьё

  Подарили мне на пятилетие игрушечное двуствольное ружьё. Но для меня оно было как настоящее: металлические хромированные стволы, механизм взведения пружин, независимые спусковые крючки; одна лишь деталь выглядела неуместной в этом ружье – пластмассовые пробки-заглушки на стволе, которые крепились к нему леской. Принцип был такой – пружины били по пробкам, которые вылетали из ствола и невзрачно болтались на леске. Скукатища. А потому я сразу же их удалил и заменил на более грозные боеприпасы – карандаши. Карандаши великолепно проявили себя - выталкиваемые ударом пружин, они пролетали метра три, и даже позволяли вести прицельную стрельбу на коротких дистанциях.
  Как и к всякой игрушке, я довольно быстро потерял интерес к ружью, когда решил, что максимально полно испытал его потенциал. А потому забросил его. Но лишь до того случая, пока не увидел по телевизору финал одного фильма. Вот его содержание. Мужчина, сидя в лесу, вставляет себе в рот двуствольное ружьё, дотягивается пальцами ног до спусковых крючков и… следующим кадром, от первого лица, показан полёт над лесом. И я сделал единственно верное, на мой взгляд, умозаключение – чтобы научиться летать и полететь над лесом, нужно выстрелить из ружья себе в рот.
  Сначала я изучил висящее в спальне деревенского дома двуствольное ружьё отца. Патронташ с патронами висел рядом. Ружьё оказалось очень тяжёлым и громоздким, поэтому я сразу же отмёл возможность того, что смогу правильно соблюсти рецепт, а неправильные последствия были мне предельно ясны и потому пугали меня.  И тут я вспомнил про своё ружьишко! Ведь если от выстрела из большого ружья может взлететь даже взрослый мужчина, то ребёнок и вовсе может бесконтрольно улететь в неизведанном направлении. А для первого полёта – это очень волнительно. И если эта система действительно работает, то и от игрушечного ружья можно если и не взлететь, то приобрести некоторую невесомость. А потом уж и с отцовской двустволкой разберёмся.
  Я посчитал, что чем выше будет поражающий потенциал выстрела, тем ярче будет эффект. Я выбрал два самых острых карандаша, вышел на террасу, вставил стволы себе в рот и выстрелил дуплетом.
   Визжа, булькая, борясь с болью и рвотным рефлексом, я вытащил из горла первый карандаш и бросил его на пол. А вот второй застрял покрепче и его уже вытаскивали бледные от ужаса родители.
   Ружьё у меня конечно-же отобрали. И с тех пор я не очень-то доверяю синематографу.