Дубы и апельсинки

   Три – сакральное число. В подтверждение достаточно упомянуть хотя бы Святую Троицу. Не редки случаи, когда школьники или студенты на занятиях, экзаменах просто молятся, чтобы получить эту заветную оценку. Часто я задаюсь одним простым вопросом: а стоит ли учить троечников после пятого или, скажем, шестого класса? Задаюсь вопросом и не нахожу ответа на него. Ну, умеет он читать, писать, считать, приобрёл кое-какие знания по основам безопасности жизнедеятельности, зачем его вымучивать дальше? Для чего мотать нервы и ему, и его родителям, себе (имеется в виду учителю), тратить на него драгоценное время, которое мог бы с пользой вложить в перспективного ученика? К чему забивать его голову логарифмами, Анной Карениной, вакуолями, индукцией, молями, литосферами, морфемами? Ведь в повседневной жизни по большей части ему математика будет нужна для проверки начисления зарплаты, русский язык для заявлений на отпуск. Вечером он пойдёт скорее в бар, чем в театр, а по телевизору будет смотреть не «Горе от ума», а в лучшем случае Камеди клаб. Казалось бы, что ответ напрашивается сам собой, но что-то внутри меня постоянно противится такой простоте решения.


   Однажды весной, лет пятнадцать назад, мы с женой нашли под огромным дубом проросшие жёлуди. Глядя на эти мощные ростки, на их пропадающий неимоверный потенциал, захотелось вмешаться в природу. У нас возле дачного дорога, а за ней кусты и несколько деревьев. Вот там и посадили рядком три дубочка. Теперь они уже большие, окрепшие, не пропадут. Посторонний человек, глядя на них, не поверит участка местная, что все они одногодки. Получилось так, что один дуб растёт с краю, другие деревья ему не мешают. Второй - чуть в глубине посадки и за первым, если смотреть от солнца, когда оно на юге. А третий и вовсе в тени деревьев и за двумя другими своими братьями. У первого ствол в диаметре уже больше пяди, у второго в два раза меньше, а у третьего и вершка не будет. Высота дубов тоже говорит не в пользу их кровного родства. Посмотришь на них и усомнишься мудрости про осинки и апельсинки. Как вы догадались, всё дело в условиях: первому хватало и солнца, и света, и тепла. Второй был изрядно обделён всем этим, а третий, как говорится, и света белого не видел.


   Вспоминаю школу с безмерной благодарностью всем своим учителям. Все они были профессионалы с большой буквы. Более въедливые из них имели привычку сажать отстающих учеников на первые парты – так и дисциплина покрепче, и воздействия на прилежание близь сидящих всегда значительнее. У таких педагогов успеваемость класса по предмету выравнивалась. А те, кто не пользовался этим приёмом, пожинали плоды пагубного эффекта «камчатки» – даже твёрдые троечники могли скатиться до безнадёжных неучей.


   О чём это я? Да! Вспомнил! Про устный счёт. Известная картина Богданова-Бельского. Полное её название: «Устный счёт. В народной школе С.А. Рачинского». Для меня удивительность этой картины не в том, как художник искусно изобразил каждого из учеников, всем своим видом и эмоциональностью выражающих особенности своей натуры при сильнейшем умственном напряжении. И даже не в том, что решение задачи, изображённой на доске, имеет простое решение с помощью закономерностей последовательности Рачинского. Об этом уже много сказано. Меня поражает то, как учитель смог заразить весь класс работой над заданием. На картине каждый ученик учится мыслить, а это самое ценное в образовании. Совсем не важно, запомнит он какую-нибудь формулу или закон природы, важно чтобы он умел думать, строить логические цепочки, ориентироваться в потоке информации, анализировать и делать выводы. Мозг должен действовать и этим развивать себя, а не отмирать как рудимент.


   Сам художник учился в школе Рачинского. Возможно, он даже изображён одним из этих учеников. Один из мальчиков уже говорит на ухо ответ учителю, а другой, стоящий у доски, пытается подслушать. Возможно, это Тит Никонов. Учителя не находили в нём должного прилежания, он всегда хотел побыстрее закончить упражнение - усердие было не его уделом. Но тем не менее, принцип тренировки интеллекта и приучения к трудолюбию, насаждаемый учителем, дал свои плоды – Тит с двумя другими учениками (опять три) был определён в Троице-Сергиевскую лавру на обучение иконописи, и впоследствии стал художником.


   Дубы теперь большие, уже не пересадишь. А мог бы каждый из них быть таким же, как и первый.