Лето уходит

  Лето уходит. Как бы ты не сопротивлялся. Как бы не укреплял, казалось, надежную линию обороны, лето уходит. Оно уносит яркие краски. Смело ступая по всему тому, чем, собственно, оно и.  В теплом воздухе не найти жары.  Теплый воздух, как охлажденный американо. Зачем мне это все в наступающей осени, когда лето уходит.  Зачем мне, не сожженная этим самым кофе, гортань? Чтобы не спеть те самые песни. Хрипя.

   Ртуть рвется в верхние пределы. За лето голосуют капли мороженного на асфальте. За лето, составленное, сотканное из много там чего-то, кто то дает втридорога.  Лето не болтливо. Лишь прихватывает с собой тех, кому ничего кроме лета не нужно. Вот вообще. Собирает в стаи и, невзирая ни на что, и, не прощая никого, уносит за собой лучших. На кадрах, сделанных мимоходом, хорошие люди. Лето умеет гитик. Мы умеем лето. Навсегда. Поверьте. Оно не вернется. Не бросайте до моего лица календарь.  Не крутите вола.   Не сильтесь словами. Не напирайте.  Ваши напирания до меня, как сами понимаете. Не наливайте, чтобы я согласился. Лето в женщинах. В море. В  переулках. Без выхода из них. В нескончаемых шоссе с потерянными ограничителями скорости. Лето мечта всех без исключения вольных котов, ждущих протянутой им руки. 

    Вот послушайте можно ведь нести любую чушь.  Лето уходит.  Завтра. Да что завтра. Вот прямо сегодня оно исчезнет.  И для тебя. И для тебя. И да-да для тебя тоже, грустноносый еврей. А пока сопроводи лето. Под локоть. Не жалуйся, не веря и не прося.  А потом обхвати лето за талию. Да что талию, схвати лето за задницу.  Там, где все кончается и все начинается, чтобы закончится, начавшись. Именно там, обнимитесь расцелуйтесь. Трахнитесь.  Так бывает всегда, когда лето уходит. И наступает осень. На этой границе сталкивается такое с таким. И такие становятся нетакими. И ищут новые символы, отчетливо понимая, что из нового только одно.  Терзающее. Понимание. Лето уходит.

   Полы твоей шляпы, как уши слона, всколыхнутся, принимая первые порывы ветра. И тебе захочется раскрыть зонт. И ты раскроешь зонт. И зонт даст раскрыть тебя.  Зонт - свой парень. И ретушь дождя. Умелый карандашист скроет твои чувства, уберегая от ластика отчаяния. Хотя тебе все равно. Пусть ластик сотрет и тебя с этой картинки.  Коль скоро лето ушло, то остается пить. За только ушедшее. С осенью. Она обещает быть долгой. Но и ведь и лето обещало не уходить. Одни обещания, ничего настоящего. Ты ищешь повод. А повод это. Повод неприхотлив.  Повод приводит довод. И подводит. Нет, не подводит, но подводит к стойке бара.  Там еще не вытерты следы от сидевшей с легким коктейлем беглянки.  Там еще пахнет плотью. Лето богато на плоть.  И бар танцует.  Пока танцуется.  И своим танцем заводит всех остальных.   - Наливай. -  Уже. -  Выпей. -  Уже.   -  Что, как. - Да как тебе сказать. Что-то вот, ну, сам понимаешь. 

   Осень настраивается на джаз. Осень пронизана синкопами узкого пространства.  Лето конечно же было порасхристанней. В лете забывали надеть лишнее, оставаясь в том самом состоянии, когда вот лето и все. Но звучит джаз.  И неплохо звучит.  Импровизация прощания. Лето свалило.  Как оно могло. Музыку усмиряют стены из войлока одиночества.  Свалило, свалило, - выдувает саксофон.  Возможно, потеряв меня в себе, лето совершило ошибку.  Куда оно могло. Неужели там, где оно сейчас его будут любить так искренне, как… 

    Бар, устав от танцев, остановит качающуюся свою палубу. Бармен выразительно покажет на дверь. Но вот же, кто-то тронет тебя за плечо.  За правое плечо или за левое. Или обхватит  плечи.  Сразу оба.  И ты, не веря еще.  Не смея поверить в это, отвергая, принимая, ты медленно повернешься.  И там. Там оно.   - Это я, - скажут тебе.    - Любые законы природы можно нарушить, -  лето прильнет к тебе.  -   А ты думал я оставлю тебя  одного. С этой красоткой. Осенью. Давай уже. Заканчивай. Выходи.  Мы ждем тебя.  - Кто вы.   -  Летние люди.  -   Сорока-, пятидесяти-, сколько- летние?  - Просто летние.  Ты что вообще.

    За мой счет, -  кричит барменша-осень. -   Мы вернемся.   -  Да нахуй вы мне нужны.  Я и сама свалила бы, но бар.   Он последний рубеж перед зимой. А за свои осенние батальоны имею до зимы слов.  Я прикрою вас. Спешите.  -   Мы уйдем.  -   Торопитесь.  -  Нет, пойдем.  Пусть в перекрестье прицела наши спины, пусть.  Пойдем медленно.  Не расплескивая счастье.

Тель-Авив
28.11.22