Спорт жалости не терпит и не любит

Предисловие:
Моя первая спортивная книга, содержащая также боевик и драму.
Боевик – потому что «спортивный».
Драму – потому что «боевик» + «спортивный».
У меня не бывают просто драмы. У меня бывают просто несколько жанров. Имеющих свои личные сюрпризы.
Так-то так.
(Временно потеряны все остальные «спортивные книги», в результате, это единственная книга в данном жанре.)
Есть также ещё две книги по «школьной тематике» (не считая «Детсад», «Школа», «Колледж» и «Университет») – «Тренер» и «Охранник».
Иногда придурки к ним причисляют «Директор», но это не совсем верно уже...
(Имеются отсылки к «Черному псу» и «Псине».)


ГЛАВА ПЕРВАЯ:
Быстрее, активнее, сильнее, девочки!

«Быстрее, активнее, сильнее, девочки!» - кричал вслед я убегающим дрищам. Ненавижу таких – ни мышц, ничего, как за себя будут они отвечать, и за своих, если будут, девушек?
- Хорошо, Алексей Юрьевич! – умудрялись они мне отвечать набегу.
Не люблю их, хоть ты тресни.
Сборная по бегу, отжиманиям, подтягиваниям и прессо-качанием. Дали неделю. Внимание, мать его, вопрос: как я успею?
Я понимаю, что директору насрать, но блин… не до такой же степени! Надо же иметь предел!
Хотя чего это я так говорю о них… они не худшие. Нет, вам не показалось,  есть хуже, так что у этих хоть какая-то физическая подготовка.
Мой тёзка, Лёша, быстрее всех четверых бегает. Красавчик, вы бы видели его ноги, как они накачены, загляденье.
Паша отжимает за раз пятьдесят раз. Даже я так не могу, а меня уже считают сильнейшим в Университете.
Юсуп подтягивается круто. Нет, не преувеличиваю, реально круто, даже сальтухи делает. Наша гордость, и наплевать, что нерусский.
Наконец, Эйтан, жидовская морда. Умеет пресс качать без отдышки, правда, потом много воды хлещет, но на такое не жалко.
Смотрю на часы – пять часов вечера. Пора закругляться.
- Добегайте ещё круг и уходим. – Кричу я пацанам. – Поздно уже, перетренировались сегодня. Пять часов уже, вам пора домой.
Дома никто не ждёт, кроме кота, который называет себя Джим.
- Что нового, Алексей? – спрашивает он, читая новый номер выписываемой им газеты про кошечек.
- Джим, какого чёрта? – удивляюсь я. – Сегодня лишь первое число, а должны были доставить – ещё вчера.
- Лёх, дело в том, что они запоздали. – Объяснил он, наливая нам с собой безалкогольное пиво. – Даже про нас с тобой напечатали на моей любимой страничке, страничке № 6.
И, правда: вот вам брошюра, автор которой Николай Ищущий:
«Мы хотим преподнести специальные извинения нашим извечным читателям – Алексею «Сильному» Силовому Юрьевичу за задержку номера. В знак компенсации заезжайте к нам, 07. 06., то есть, в следующую среду, то есть, ровно через неделю. Спасибо...»
- Что ж, ну это приятно, Джим, но я не смогу. – Сказал я, допивая пивасик. – У меня будет затяжная треня, и я вернусь домой лишь в десять вечера. Либо позже.
- Может, ты её перенесёшь? – спросил кот.
- Я тебя сейчас за это вышвырну на улицу. – Разозлился я. – Это не моя прихоть, это сказано директором.
- Поговори с этим мудаком сейчас. – Посоветовал газетчик.
«Может, сработает? Да не, бред какой-то. Но попробовать надобно всё равно. Он не может задерживать этих отроков на такое долгое время».
Нашед свой старый телефон среди своего же хлама, я решил его зарядить. Однако это не понадобилось – наш частый гость по имени Тон, бывший мальтийцем по национальности, заряжал его часто. Надо его пригласить вечером и отметить победу пацанов, если такое будет.
Тон – сверхъестественное существо. Он был полубогом, но об этом знали только жители третьего этажа третьего подъезда в третьем доме в третьем квартале третьего района.
Раньше нас было четверо – я, Джим, Тон и Лэк. Лэк – не был нашим любимчиком, ибо он – гей. Однажды он узнал, что он – не наш типаж, и с гордым видом выстрелил себе в половой орган. Крови было много, после этого он стал нашей «достопримечательностью», к которой съезжались все лесбиянки, голубые и просто трансвеститы. И, конечно, бисексуалы, куда без них-то, ё-маё...
Набрав номер директора, после двух часовой тренировки мозгов и мышц на руках, я узнал, что он – не в городе сейчас. А всем заправляет его секретарша.
- Завтра я к вам наведаюсь. – Предупредил я её, но ей, видимо, было наплевать.

ГЛАВА ВТОРАЯ:
БЕСПОКОЙНАЯ НОЧКА И ЕЩЁ БОЛЕЕ БЕСПОКОЙНАЯ ПЯТНИЦА.

Решил лечь пораньше, но Джим позвал Тона. Шумиха разбудила меня во время засыпания, и пришлось мозгам включить извилины в активный режимец. Не люблю это, как и все спортивчики...
- Опа, Алёшенька пришёл! – сказал Тон в шутку.
- Я тебя ща пошлю обратно в твою контору. – Буркнул ему в ответ я.
- Нашёл чем рассмешить, Алексей Юрьевич. – Подхватил Тона Джим.
- Да идите вы оба на улицу! – начал орать я. – Мне спать надо. Твари! Завтра мне переться в школу, к восьми часам утра!
- Ладно, сейчас пойдём.
Поблагодарив этих двух ублюдков, я лёг спать. Во сне мне снилось много дерьма – начиная от опоздания в школу и заканчивая неприятным разговором со своим братом близнецом Петром.
К слову, о Петре: этот тип меня дико бесит, так что расскажу кратко об этом дурашке. Являясь слабоумным, зарабатывает в несколько раз больше меня. Дико пьёт, курит и трахается. Иногда общаемся по телефону, но разговор длится не более пяти минут, так как потом у него заканчиваются деньги.
«Здесь нет ничего веселого. Только твоя голова движется по контуру относительно всей планеты и, соответственно, всей Солнечной системы. Мы прерываем нашу передачу о Космосе, чтобы включить новости в восемь часов утра».
При словах «восемь часов утра» я встал, как угорелый. Вашу ж мать! я ведь ставил будильник. Ублюдки, Тон и Джим, я убью вас!
Выбегая на улицу, я сразу слышу звонок. Пока что, мне кажется, первый.
Вижу Лёху, идёт, не торопится.
- О, Алексей Юрьевич. – Говорит он мне. – Здравствуйте.
- Здравствуйте, здравствуйте. – Передразниваю я его. – А ты хрен ли не торопишься?
- Я-то? – переспрашивает он. – Мне нечего торопиться.
- Дурак.
Я бегу к школе. Вхожу – вижу ту самую секретаршу. Укоризненный взгляд из-под очков падает на часы, висящие рядом с огромным окном. Ненавижу этот циферблат за то, что всегда показывает правильное время. Дерьмо...
- Вы опоздали в школу, Алексей Юрьевич. – Говорит она строже моей матери, когда засекла меня за онанизмом. – Вам придётся пройти за мной, на третий этаж.
Возразить не позволяет совесть. Ненавижу и это дерьмо. А ведь только пятничное утро...
Захотелось зачитать рэп, и получилось вот это дерьмо:
«Поднимаясь на третий этаж,
смотришь на первоклашек.
Когда-то бегал здесь и я,
да это школа моя родная.
И вернуться захотелось сюда,
чтобы избавить детей от деспотичного тренера,
который привил мне любовь к спорту.
Но не беда, вся жизнь у них впереди,
а чем хуже ты, подумай парень,
пока у тебя эти мысли».
К счастью, секретарь меня не слышала. Поиск её ключей для неё же обернулся провалом – их в сумке не оказалось.
- Ладно, так и быть, идите на свои три урока, после которых тренируйте нашу сборную дальше. – Вздохнула она, кривя лицо от негодования своей забывчивости.
«Сборная»... да какая же это сборная? В сборной участвовал я, когда в восьмидесятом или восемьдесят первом году наш Тимирязевский район сражался против Отрадного. Был первый выезд за город в составе нашей команды. Обернулся трагедией – они сделали нас всухую: 2:0. Уроды.
Вхожу в зал – народу никого. Хотя нет. Есть один.
Ба, да это же самый высокий. Только он – не школьник. А мой реально лучший друг.
Знакомьтесь, Джо, Джо Джефферсон отсылка к книге «Тренер», американский негр, говорящий по-русски не хуже меня самого. Улыбка, сиявшая на его лице в “Facebook”, сейчас куда-то подевалась.
Сидя на скамейке, с которой я встал пять лет назад, чтобы получить школьный альбом и прочие дипломы, включая тот проигрыш, я увидел, что он что-то писал. Удивляясь его труду, я не удивился, почему он находится в нашей республике, Российской Советской Федеративной Социалистической Республике.
- Что стряслось, Джо? – спросил я у него, разглядывая рисунки в тетрадке.
- Как тебе сказать, Алексей... – затянул он. – Мой сын недавно проиграл матч по гандболу, к которому я готовил его год или два.
- В смысле?
- Да в прямом. Сказал что-то неосторожное на поле – им убрали очко. Дурак, я говорил ему, что нечего выпендриваться перед девками на поле. Нет, своя голова важнее отцовской, хрен ли.
 - А, опять Алекс... Когда он повзрослеет?
- Вот мне это должно быть интереснее, чем тебе.
Мы разговорились. Мы с ним пять лет не виделись.
Джо – не только тренер. Он – ещё и торговец протеином, но знаю только я и он об этом.
Прошло два часа, и мы попрощались – ему надо было лететь домой, в США, где он тоже готовил команду таких же дрищей к чемпионату.
Блин, совсем забыл... они придут совсем скоро! Надо сходить в столовку, а то со вчерашнего дня ничего не ел.
- Что на этот раз? – спрашивает Иван, внук того самого, как я считал, легендарного Сергея, повара, знавшего лично самого генерала Белова!
- А что есть? – спрашиваю я, пожимая ему его немного сломанную руку. Видимо, у них в семье это наследственное – проблемы с руками.
- Сейчас, для таких, как ты, только морковь.
- Ну ладно, хоть её, а то овощи не ел целую вечность.
Мы с Иваном часто говорим о спорте. Ходят легенды, что он знал (или знает) того Джорджа из Нью-Йорка.
- Я знаю его лучшего друга Курта. – говорит он шёпотом.
- Об этой информации нельзя говорить нормально? – спрашиваю я его.
- Да, ибо его знаем только мы и твои знакомые.
- Не считая учеников?
- Особенно они не должны знать – администрация тогда не справится и уволит нас к чертям.
- Собираемся впервые у меня.
- Было бы найс.
Наш диалог затянулся. По счастью, мои «спортсмены» сегодня забыли приехать. Всё-таки Бог есть!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ:
ВСТРЕЧА У МЕНЯ В КВАРТИРЕ ПО ВАЖНОМУ ВОПРОСУ

Не помню, говорил ли я, что не люблю пятницы, но это факт. Самый омерзительный, что такой человек, как я, как Алексей Юрьевич Силовой / Сильный, устал повторять и контрастировать.
Вижу парня, черноволосого и с причёской, как у Льва Мышкина. О, нет...
- Хех, Алексей! – говорит он, видя меня.
- Привет, Пётр. – Говорю я, краснея так, будто увидел ту девку, что мне нравится.
- Куда идёшь? – спрашивает он, смотря на меня проницательно. – В метро?
- Если хочешь, чтобы я тебе проводил, - говорю я, держа себя в руках, - то я сделаю это. Только отстань – у меня важная встреча.
- Ммм, я с тобой. – Говорит он, широко улыбаясь. Эта лыба ничего хорошего нам с ним не принесла за всё время нашего общения и взросления.
С ним вынуждено соглашаюсь, так как мне не нужно конфликта, который был во сне.
- Только, сука, не балуйся там. – Сразу его предупреждаю. – Сегодня важный разговор, и буду признателен, если ты не будешь в него встревать.
- Попробую.
Мы идём в этот бар. На столе что-то, похожее на пиццу. Я не фанат еды быстрого приготовления, и они, сегодня, как назло, её заказали.
Здесь собрались все мои знакомые за два дня, не считая «моих спортсменов», Джо, той секретарши.
Пётр сразу начинает оживлённый разговор. Работая чиновником, он ни разу не взявший взятку. Все им восхищаются, только я молчу, угрюмо читая новенький номер журнала “Rolling Stone”.
Тут неожиданно Пётр замолкает. Слышно, как у него звонит сотовый. Я смотрю на часы и ахаю – уже одиннадцать вечера!
- Алло, я вас слушаю. А, Елисей! Сколько лет! Как ты? Что? Ты в Москве? Я скоро к тебе приеду! Я так рад!
Кто такой Елисей, мне не было интересно. Интереснее, думаю, было бы наше продолжение разговора с Джо.
Когда мы проиграли девять или восемь лет назад, было девять вечера. Джо смотрел на небо, которое было и чистое, и с закатом, и с тучами.
Я стоял под деревом. Не увлекаясь тогда мастурбацией, я думал о своём. В каком-то окне загорелся свет, и я автоматом глянул туда. Но очки, которые я носил тогда, запотели, и я их снял.
Увидев чёрную рожу, я немного испугался, хотя и не был расистом, как и сейчас.
- Не подскажите, как пройти к реке? – спросил он у меня с типичным американским акцентом.
- Влево иди, потом поверни направо. – Указал я руками.
Через полчаса мы с ним познакомились.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ:
ЕСЛИ ГРУСТИТЬ И БУХАТЬ, ТО ВМЕСТЕ С ДРУЗЬЯМИ

Пётр, наконец, уходит от нашей компании. Мне приходится тоже уходить. Беру с собой Джима и Тона.
- Сегодня ровно десять лет, как скончалась моя жена. – Невольно я вспомнил и сказал. – Я хотел бы с вами выпить за это.
Было десять минут молчания. Через полчаса после них ушёл Тон, а мы с Джимом вышли прогуляться...
- Что у тебя нового, дорогуша? – спрашиваю я его намеренно издевательски.
- Да что у меня может, быть Лёх... – говорит он, покручивая левой лапой свои любимые им же усы. – Недавно, вот, по переписке с каким-то странным типом познакомился, говорит, его зовут Стивен. Мутный, короче, не нравится мне такой типаж моих же сородичей; думаю, ты меня понимаешь.
- Ещё бы, у меня постоянно такие же вокруг да около ходят. – Ответил охотно я, смотря, как всегда, по сторонам. Боже, столько... вандализма! особенно на школе, куда директор смотрит?!
Джим, увидев, чем я занят, предпочёл почему-то замолчать. Джим – тоже мутный парень, другой вопрос, что мы с ним ладим. Если бы не ладили, уже давно соседи обратились в милицию.
Я пытаюсь иногда котов вообще понять, почему они всегда молчат и, как говорила моя ещё, слава выдуманным человечеством богам, живая матушка, разговаривают глазами. С отцом у меня неладные отношения из-за того, что трахался со всеми подряд, а для нас с матерью – это первородный грех. Моё окружение мне же говорит, что я по взглядам похож к какому-то там Виктору Цою... не знаю и не слышал такого, для меня музыки нет, практически. Я предпочитаю слушать классическую музыку, она меня успокаивает, Джим под неё засыпает...
В удивительное время я живу – сейчас всё разрешается, хотя, помнится, задумывалось с другой целью. Сейчас опять вспомнил свою дорогую и прекрасную. Я, видимо, так тогда нажрался, что даже не могу вспомнить её имени. Она была такой красоткой, люди поговаривали, что она – одна из потомков того же Белова... кто такой Белов, я хотел бы это знать и общаться с ним лично. Я не до конца понимаю, отчего она ушла в другое измерение. Я же только с ней планировал завести ребёнка...
Прочитав, видимо, мои грустные мысли, Джим мне, наконец, сказал:
- Забудь Юлию. Она там, да, на небесах, ей там хорошо и было бы вообще (он мне показал большой палец вверх, точнее, этот жест), если бы ты о ней так часто не думал. А ведь она тебя любит, да, она счастлива со своими родственниками общаться, но своими минорными мыслями ты только загоняешь её дальше. Подумай, как реалист – её не вернёшь, она оттуда к тебе специально спускаться не станет и никто бы не стал, ведь там свои законы. Просто люби её и не жалей, Алексей.
Я его слушал внимательно и принял решение для себя, что котяра, пожалуй, прав.
- Пора закругляться, сейчас что-нибудь придумаем, не волнуйся. – Сказал я ему.
- Я всеми своими конечностями только за, ибо начал мёрзнуть. – Посмотрел он на меня, не моргая.
Когда мы пришли домой, первое, что я сделал, было поставить чайник на кухне, чтобы согрелся Джим. Джим – один из немногих, кто помнит моих родителей, мою супругу, моего первого и... как бы то странно ни звучало, последнего друга из нашей страны.

ГЛАВА ПЯТАЯ:
ВОСПОМИНАНИЯ О ВИКТОРЕ И... НЕОЖИДАННЫЕ ВЕСТИ О НЁМ

Да, моего бывшего единственного лучшего друга из людей, проживавших на территории РСФСР, звали Виктор. В разговорах в школе между нами мы всегда знали, кем станет каждый из нас: я – спортивным тренером, он – одним из множества партийцев.
Он не любил, когда я или кто-то другой, кроме училки истории, его звал большевиком. Ему больше нравилось, когда его зовут «коммунист».  В принципе, стиль его поведения в школе был действительно истинно коммунистическим.
Соответственно мы звали друг друга официально: он – Виктор Александрович, а я, как вы уже знаете, Алексей Юрьевич. Но со временем это стало не больше, чем просто показухой. К началу старшей школы он начал забивать на учёбу, спорт. Он увлёкся тогда чем-то западным. Рок-н-роллом что ли., я не помню, как это называется, но знаю точно одно: его за это отчислили из школы.
И Виктор Александрович стал на моих глазах не более, чем Витей. Да его и Витей было стыдно назвать. После отчисления из школы произошла вторая трагедия – его родители попали в автокатастрофу. Естественно, он стал сиротой и ему грозил детдом.
Я умолял своих дядю с тётей взять его к себе. Через некоторое время я смог их уговорить. Но от этого наши с ним отношения стали только хуже – он либо не понимал, либо делал вид, что не понимает, но факт того, что именно я ему помог избежать детского дома, он не признавал и не за что бы на свете не поверил, что это был я.
К моему окончанию школы наши отношения накалились до предела. Я твёрдо хотел продолжать образование, а он выбрал себе сложный и длинный путь – пошёл в армию, после чего поступить в университет, что при Ленинских горах и, наконец, стать партийцем.
После этого мы не разговаривали в течение восьми-девяти лет.
В двенадцать часов ночи, дождавшись, когда Джим допьёт воду, я включил телевизор. Закончившаяся вскоре после этого передача «До 16 и старше» оставила меня расстроенным. Но новости, которые после этого начались, меня шокировал ещё больше:
- А сейчас мы хотим рассказать о таком человеке, как Виктор Александрович Сильный... Виктор Александрович, скажите, как вам удалось так быстро сделать себе карьеру в качестве одного из главных людей в этом участке Москвы?
- Всё очень просто, дорогая: упорство, долгие годы работы и огромный опыт.
- Скажите, это правда, что вы завтра приедете к нам, сюда в Тимирязевский район?
- Да. Я планирую провести здесь реформу.
- Какую же?
- Разделить его на Тимирязевский и Бутырский. А приеду я на улицу Фонвизина...
- Джим! – закричал я. – Ты слышишь это?
- Да, я тоже охрениваю. – Ответил котяра, идя в комнату.
- Надо будет его встретить и поговорить. – Сказал я и выключил телевизор.

ГЛАВА ШЕСТАЯ:
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ВИКТОРОМ И ПЕРВЫЙ КОНФЛИКТ С ПРИМЕНЕНИЕМ КУЛАКОВ С НИМ ЖЕ

Надо сказать, я не очень люблю драться. У меня характер не вспыльчивый. Но иногда меня вынуждают некоторые личности опуститься до их уровня.
Вставать под голос, как у барана мне не хотелось. Поэтому я швырнул свой тапок в радио.
- Эй! – возмутился голос Джима, доносящийся из кухни. – Это же моя любимая рок-группа.
- О боже, и ты туда же... – сказал я и лёг спать дальше.
Когда я проснулся второй раз, на улице уже было светлым-светло. Птицы уже разговаривали между собой, а мой противный кот... его совсем не было слышно. Мне показалось это странным, поэтому после зарядки, завтрака и собственно чистки зубов я отправился его искать.
Учитывая тот факт, что тогда не было сотовых телефонов, это было затруднительно. Но вскоре я отвлёкся на более важное и громкое дерьмо, нежели кот, который имеет запасные ключи и хранящий их под ковриком – это доносился мегафон, из какой-то из ближайших школ.
Этот тембр, который иногда начинает повышаться или понижаться вскоре после этого я узнаю всегда и везде – это Виктор...
У Виктора с первого класса были проблемы с речью. Даже когда он рассказывал стихотворения, полкласса над ним смеялись. А я за этого придурка ещё заступался. Каким я был глупцом...
Подойдя поближе ко всей этой шумихе, я увидел лысоватого мужчину в чёрном костюме, розовой рубашке и солнечных очках. Он говорил и улыбался при этом широко. Так широко, как моя жена не улыбалась при мне.
- И пока я не уехал, товарищи! Не забывайте голосовать за разделения двух разных районов. Мы должны преодолеть эту многолетнюю путаницу между Тимирязевским и Бутырским районами! Голосовать вы должны на территории школ, либо магазинов. Всем добра, ещё увидимся, товарищи!..
Я не мог ему так просто дать и скрыться. Но меня не пускала дальше его стража.
- Я должен поговорить с Виктором Александровичем. Я с ним знаком давно! – пытался я пройти сквозь их бицепсы.
- Виктор Александрович не желает никого видеть. – Ответил самый высокий из них.