Продолжайте радоваться в свободном мире!

ПРЕДИСЛОВИЕ:
Данная книга является моей второй утопией. Хотя и единственной военной при этом при всём.
Это также одна из, примерно, двух книг, где действие имеет отношение непременно к Америке (первая – «Ад по-американски»).
Книга не жёсткая, но я бы и не сказал, что для девочек. Постараюсь сделать её достаточно интересной и всем понятной.
(Завершает дилогию вместе с «Неделя бойца за мир», называющуюся условно «Записки военных журналистов...»).

Глава Первая:
Афганистан, 2001 год – 2004 год.

Нас забросило в эту забытую Богом страну в 2001. Сразу после Советов. Я – военный журналист, но это не значит, что я не участвую в военных действиях. По политическим предпочтениям – интернационалист. Больше всего сочувствую тем странам, где население проживает в нищете.
У меня нет определённого гражданства. Страна, где я родился, официально ООН не признана. В моих жилах – много крови многих народов. Официально я – цыганин. Меня недолюбливали в школе не только за это.
У меня нет определённого имени. Официально меня назвали нейтрально, в честь предка по линии матери, по русской линии в пятом поколении. Иван. Очень удобное имечко, надо сказать.
У меня нет определённого мировоззрения. Я не являюсь атеистом, но и не придерживаюсь каких-либо религиозных воззрений.
У меня есть таланты. Их немного, но они мне помогают выживать уже на протяжении последних пяти лет.
- Жан, пошли с нами. – Говорит один из солдат. Они такая же безымянная масса, как мы.
Террористы стреляют в наше направление. Раненые? Есть. Госпитали с врачами? Тоже.
- Мне не нравится ваша родина. – Говорили мне многие солдаты, общаясь со мною же. Они не знают, что у меня официально родины-то и нет.
Получая образование в МГУ, знай: всё, что там говорят, пригодится тебе в практике когда-нибудь. Когда именно? – вопрос времени.
Говорю на нескольких языках как на родных. Но самый родной, не считая того, на котором я говорил с того как научился это делать – русский.
«Дорогой дневник, я пишу из плена. Извини, что так долго не писал... меня взяли в плены талибы. Да, те самые что в Афгане. Сегодня буду бежать. Пожелай мне удачи!..»
Привычка писать в дневнике – одна из тех, что мне напоминает о том, что я ещё жив, как человек, свободный от системы.
На дворе – 2002-ой год. Отправляю письмо с поздравлениями своей девушке. В ответ – «Спасибо, дорогой, но мы больше не вместе». Это письмо вгоняет меня в депрессию на полгода. Однако...
- Ложись! – я спас этим восклицанием жизнь девушке, которой суждено стать в будущем моей секретаршей и женой.
Иногда мне хочется лечь спать и не проснуться. Эти войны, эти люди, эти гниющие трупы... меня от этого всего выворачивает наизнанку.
Иногда я общаюсь каким-то образом с местным населением. Вроде по-русски...
- Ваши солдаты нас часто убивают! – говорит один из них. Точнее, мне казалось, что один из них. Приглядевшись, я понял – советский бывалый офицер.
Идут дни, за днями – недели, за неделями – месяцы... Сегодня познакомился с одним из пуштунов. Али звать его. Молодой ещё, жалко таких, особенно зная его судьбу...
- У меня там, дома, в Памире, жена и близняшки. Девочки. Знаешь, Иван, мне кажется, ты меня лучше всех понимаешь.
Его можно понять. Иногда, когда мои меня не видят, я захожу в его лагерь. Он мне доверяет, и я ему, в отличие от наших сослуживцев...
На военном поле – 2003-ый год. Я... начинаю ломаться. Я хотел бы, чтобы меня перевели в Ирак хотя бы. Забрать с собой Наташку и Али. Самые дорогие люди, что здесь повстречались мне. Пишу об этом в главный штаб, занимающий западную четверть территории Кабула.
Проходит полгода, начинается образовываться борода. Иногда начинаю курить. За эти полгода я несколько раз им отправлял записку о переправке меня и мою «компанию». В 2004-ом году всё-ж-таки дождался ответа, являвшимся положительным. Я счастлив. Мы вылетаем сегодня же.

Глава Вторая:
Ирак, 2004 год – 2007 год.

Мосул... практически там, где я родился, нас высадили. Да, я родился в Курдистане, и что дальше? Ничего ведь от этого всё равно не изменится.
В полёте читаю какого-то русского автора, эээ... Тамоникова что ли. Ну, в общем, он пишет про войну.
Это днём. А по вечерам – Кинга. Хоть он и о войне не пишет, читать не менее захватывающе.
Что-то есть в этом такое... в этом – это в художественной литературе – что я хотел бы делать всю жизнь, всю оставшуюся мирную жизнь...
Меня, с одной стороны, очень сильно удивляло, что мы так долго летели такое маленькое расстояньице. Оказывается нас подстреливали каждые три часа эти.. как их там. А, террористы, точно! Ну так вот, в этом всё и дело.
- Сегодня ты будешь брать репортаж, дорогой? – спросила меня Наташа. Я кивнул в ответ. Я старался быть в последнее время почему-то.. немногословным, что ли.
О, великая богиня Фортуна, дай мне сил и терпения пережить ещё одно.. описание событий войны. О, Фортуна, да услышь меня!
Иногда я в бреду начинал молиться. И только я, казалось мне, могу себя же остановить.
Вот мы и на месте. Главное, чтобы меня свои же знакомые не заметили, а то пипец мне.
Война идёт, а мы с моей новой «семьёй» ищем отель, место, где можно будет жить им, а мне – откуда выходить и делать записи о местной войне.
К счастью для меня же, я нашёл это место. Там нам согласились отдать номер бесплатно, так как знали мою семью.
- Твой брат ушёл на фронт, Иван. – Говорят  мне они, администраторы отеля. – Он вроде как жив, нам говорил сынок. А вот твоя сестра, чтобы не сойти с ума, уехала на север. В Россию или типа того...
Я рад за сестру. Очень сильно. Хорошо, что она уехала – ей здесь не место. Но меня теперь волнует судьба моего двоюродного брата Мухаммеда. Зачем он ушёл на фронт? Хотел себя почувствовать как в детстве героем? Вряд ли у него это хорошо получится.
[…] Проходит полгода. Это моя первая запись за эти полгода. Я чуть не потерял ногу, но меня что-то спасло. С Наташей ждём ребёнка. Али, как не примерный мусульманин, хочет с ней переспать. Мне интересно одно – он с ней уже спал или ещё нет? Хотя это вас не касается, если честно сказать...
Тревожная музыка повсюду. Арабы кричат:
- Отступаем, отступаем, вашу мать!..
Кажется, что от Ирака ничего не останется.
- Недавно американскими и союзными с ним войсками был взят Багдад. Следующая их цель – Мосул. – Когда я пришёл домой я услышал именно эту новость. – Все переходим к обороне и строжайшей экономии еды.
Ведущая новостей дело говорит. Но Наташа будет есть как раньше. Также много. Она же беременна. Али предлагает бежать в соседний Иран, но я отказываюсь, давая согласие лишь на то, что пускай Наташа с ним бежит.
Чувствую себя как параноик, постоянно подозревая жену в измене лучшему же другу. Даже не знаю, как я до такого мог опуститься...
Но я раздобыл им бесплатные два билета в Русь. Наташа говорит по-русски и без проблем найдёт родственников. Главное, чтобы родился ребёнок. В безопасности. И жил без тех ужасов войны, что переживает его отец каждый день.
День начался с того, как я, нашед свободную легковушку, отвёз Наташу в аэропорт. Али пускай остаётся со мной, иначе сойду с ума от одиночества.
[…] Месяц прошёл. Без Наташи начинаю сходить с ума, медленно, но верно. Али начинает чаще наведываться к нашим оккупантам. С какой целью – я пока ещё не знаю, но знаю, что не просто так.
Начинаю слушать русские песни. Арабские песнопения уже не так мне интересны, как тогда, когда я начинал учиться в МГУ.
Russians song ain’t bad, I wanna tell you it. In fact, I haven’t heard ‘em earlier. Oops, earlier. Oops.., oh my god, I’m gonna standin’ crazy…
Иногда я начинаю писать на родном языке оккупантов. Не знаю, с чем это может быть связано точно...
[…] Проходит ещё два месяца. Под русские песни начинают... тьфу, начиная, тьфу... в общем я приминаю алкоголь теперь, наверно. Но я... как это называется по-русски... заканчивають... ой, просто заканчиваю его пить... breakin’ this habit.
Жарко, очень жарко днём и очень холодно, аж до мозга-костей холодно ночью. Не участвуй я в военных действиях, я бы уже давно на улице сгинул с такими перепадами температуры. Хоть это и территория страны, где я живу... жил, то есть, в детстве, я всё равно её плохо знаю. Также плохо меня здесь знают, так как о себе я предпочитаю молчать.
Каждую ночь в этой серой майке, где как будто намеренно на чёрном фоне написано «DXX.LTD.ED. STYLE: CASUAL”, я пишу это письмо будущим поколениям. Зачем пишу? Мне временами самому становится интересно. После того, как напишу, это, я скорее всего, иду кушать, но спать я реже и реже начинаю ложиться. Хочется, понимают меня ли или нет, делать то же, что мой литературный... ку-ку-ку-ку.., как же это по-русски-то звучит... а, нет, а хотя да, это нам говорили вроде как что словечко-то русское... вспомнил! кумир!
Автоматически смотрю на дату... ого! Вот это времецо идёт быстро! Уже октябрь... блин, почему я так по своим друзьям и семье скучаю? Хочу, то есть, сейчас, секунду... зачеркнул эту заглавную «х», режет мои глаза, хочу видеть свою семью и прочее my sweet environment, мне нельзя плакать, иначе плакал уже в переносном смысле мой текстач текущий...
Сегодня где-нибудь буду пытаться найти газетку или другой источник мировой информации, хочется читать, узнавать и я готов это уже не своим... головным, да? Головным мозгом, опять самостоятельно большую букву мне ставит, @... этот значок, будущим и предыдущим поколениям означает «собака», по-русски, по крайней мере, точно. Проглатывать, короче, я это имел ввиду, что информацию и еду в целом, или наоборот...
[…] я не сплю уже целую неделю. По ночам снятся кошмары, там какие-то войска вторгаются на территорию неясной мне страны. Похоже на пророчество, но я, видимо, не пойму, что это оно и было.
Сегодня будет жарко, хотя я не удивлён. Когда я родился, все были поражены той погодой, что стояла тогда – шёл непрерывный дождь, чуть не затопило. Был сильный дождь, а потом ещё эта река, как её... мм, блин, не помню, как называется... а, Евфапап, точно! Стоп, что я сейчас написал?!
[…] продолжаем радоваться в этом ... иди иди ли как выражается тот самый нарож, у которого я уучидся? Как меня звать? Ах да, ещё так же.
Прошло полгода, я ещё нахожусь в Ираке. Я нашёл свою, видимо, дальнюю родственницу. Она меня любит кажется, даже слишком. Но да ладно. Блин, я так скучаю по своим жёнам. У меня уже галюци галлюу галлы....
На следующий день я увидел как обстреливали Мосул те суки. Какие суки, откуда они, своими заплывшими от усталости и голода глазами я не смог увидеть. Я из республики Курдистан.
[…] Это утро началось с того, что меня разбудил один из наших.
- Через полтора года или, вероятно, ранее, тебя депортируют в другую точку планеты. Слышь чё, Иван?
У меня складывалось впечатление, что я услышал это во сне. Но, лёжа на полу, до меня дошло, что это не сон. Я вспомнил о своей дальней родственнице.
За то время, что я не писал, а не писал я, приблизительно, три месяца, она успела меня соблазнить. Но я не хотел поддаваться её соблазну, зная, что это занятие любовью между родственниками называется инцестом. А инцест считается грехом. Но, как бы то ни было, её предсказание начало сбываться, если говорить о том, что меня скоро депортируют.
Оно начало сбываться вчера, вчера же мне сказали собтирать вещи. На мой вопрос о каких вещах идёт речь, они меня послали куда подальше.
Сегодня мы вылетаем. Куда? Я не знаю, куда меня отправят, но знаете, я не удивлюсь, если отправят в другую горячую точку.

Глава Третья:
Эфиопия 2007-2011

Меня высадили в какой-то стране, где были чёрные люди. Но судя по тому, что мне дали словарь эфиопского языка, меня высадили в Эфиопии.
Высадив в этой африканской стране, военный вертолёт вытолкал Али.
- Какого чёрта? – начинал он на них орать, но вертолет становился всё меньше и меньше, удаляясь ввысь.
Бросив свою одежду на землю и пнув ближайший к нему камень, он заставил меня рассмеяться впервые за, наверное, пять или больше лет. Суть в другом, точнее, в том, что я здесь буду не одинок.
Сначала я не мог понять, почему меня отправили сюда, в эту страну, но затем я вспомнил, что Эфиопия граничит с Сомали, в которой длится гражданская война.