За окнами старого дома

Кот и Домовой сидели на подоконнике и смотрели на улицу. Там лимонной долькой висел в темнеющем небе молодой месяц, а прямо напротив покачивался над аркой подворотни фонарь на изогнутом кронштейне. Он освещал двор, где по свежему снежку, переплетаясь, тянулись к парадным цепочки следов, оставленных башмаками с рифлеными подошвами, изящными узконосыми ботильонами и сапожками на каблучках.  В окнах зажигался свет.

Домовой покачивал ногой в аккуратном лапоточке и неторопливо говорил:
– Гляди-ка! Во-о-он там, на втором, где торшер зеленый, видишь? Сейчас своих спаниелей гулять поведут.  А там, где люстра такая нарядная, с подвесочками, уже елку украшают! Они всегда первыми украшают, и стоит она у них долго-долго, огоньками светит, да… А там, наверху, где балкончик со старым великом и пустыми банками… Ну что ты будешь делать! Опять ссорятся, что ли? Ну что за народ… – укоризненно помотал он кудлатой головой.

– Ты откуда знаешь все это? – удивился Кот, глядя, как двигаются за шторами силуэты людей.

– Дык ты с мое поживи! Этому дому, знаешь, сколько лет! Больше ста!

– Большеста? – переспросил Кот. Ему самому было всего четыре месяца, и в этой квартире он прожил половину своей жизни. О том, что происходило раньше, Кот вспоминать не любил. Да и не хотел. – Это сколько – большеста?

Из парадного напротив выкатились с оглушительным лаем три спаниеля. Подметая ушами снежок, они волокли за собой на поводках двух хохочущих подростков-близнецов. Один из псов на бегу поднял голову и вопросительно взглянул на Домового. Тот еле заметно кивнул, и шумная компания скрылась под аркой. Из окна первого этажа невозмутимо смотрела изящная белоснежная кошка с пушистым хвостом, сидящая между двух цветочных горшков. 

– Ну ты даешь! – скрипуче хихикнул Домовой. – Ну сказанул! «Большеста»! Сто лет, дружок, это сто лет, целый век! Не знаю, правду ли говорят, что у вас, хвостатых, девять жизней, но столько ни один из вас не проживет, это точно!

– А ты?

– А что я? Наши и по пятьсот лет живут, и по шестьсот… А здесь я, дай бог памяти, уже ух сколько…  Кошку белую видишь? Так я и бабку ее знал, и прабабку, и прапрапрапра… – начал Домовой, но внезапно замолчал.

Кот не торопил своего собеседника. Он потянулся, потоптался по подоконнику, выгнул спинку, устроился поудобнее и оглядел комнату. Уличный фонарь отбрасывал на пол прямоугольник света. Медленно двигались по потолку тени, свисал с дивана краешек вязаного пледа, на котором так сладко спалось по ночам; вдоль стен вытянулись стеллажи с книгами и фотографиями в красивых рамочках, а на маленьком столике стояли забытая чашка с чаем и настольная лампа. Похожую лампу Кот нечаянно раскокал в день своего появления в этом доме. Он и сам не мог сказать, как это получилось – он задел лапой провод и вдруг раздался оглушительный грохот, по полу разлетелись осколки цоколя, а плафон, разрисованный фигурками катающихся на лодочках японок, покатился под стол. Кот испуганно отпрянул и в наступившей тишине отчетливо услышал чей-то короткий смешок…

Так он познакомился с Домовым.

Вечером осколки аккуратно собрали с пола, плафон с японками спрятали в кухонный шкафчик, а испуганного Кота – тогда еще мелкого котенка – успокоили и приласкали. Он запомнил прикосновения рук к его шерстке, запомнил негромкий спокойный голос «Ничего не бойся, лапушка, все хорошо, я с тобой… Главное, что тебя не задело, маленького…» На следующий день в большой коробке принесли новую лампу, провод убрали так, чтобы случайно не задеть, а Кот с тех пор больше никогда и ничего не боялся – ни собачьего лая, доносившегося с улицы, ни грозы, ни ползающего по комнате пылесоса. Он знал, он чувствовал, что бы ни произошло – его обнимут, закрывая от всех бед, и тихонько скажут: «Ничего не бойся, лапушка, все хорошо, я с тобой… Я всегда буду с тобой…»

От воспоминаний его отвлек Домовой.

– Вот и снова снег… Декабрь…  Эх, в деревне хорошо сейчас! По утрам дым из труб столбом! Дровами пахнет, березовыми… Снежок белый, чистый! А тут? День-другой и все, не снег, а каша серая…  А вот помню, однажды зимой захожу я ночью в коровник, морозище лютый, а там – ну умора…  – Домовой хихикнул. – Не, мелкий ты еще про такое слушать!

Он вздохнул.

 – Дел там – невпроворот! И скотину стеречь, и за печью приглядывать, чтоб пожару не случилось, и чердак навещать, чтобы нечисть какая не завелась и крышу не продырявила, и по сарайкам пошуршать…  А тут, в городе, дел немного, да и тесновато. – Он оглядел комнату и обернулся к Коту: – Понимаешь, нет?

Что такое деревня, сарайки и скотина, Кот не имел ни малейшего понятия, но из вежливости кивнул.

– Ну и здорово! Значит, ты согласен? Остаешься за меня?

– Погоди, погоди, – проговорил Кот. – Вот теперь не понимаю! Это ты о чем?

– О том, что в деревню мне надо! Пора!  – Домовой приблизил лицо к морде Кота и зашептал, щекоча его растрепанной бородой: – Я договорился! В сумке схоронюсь, а там уж… Когда еще такая оказия выпадет!

–  В какой сумке? С кем договорился? Что за оказия?

– Экий ты тугодум! Спаниелей со второго этажа видал?

– Ну?

– Ты не нукай, ты смекай! Я тебе о чем толкую-то – они завтра с утра на дачу всей семьей. А дача аккурат рядом с моей деревней, улавливаешь, нет?

– Нет…

– Да-а-а… Ряшку отъел, а ума не нажил… Они меня в сумке спрячут, довезут, а там через лесок – и моя деревня на пригорке! Журавлевка! Меня оттуда увезли, когда в город перебрались, понимаешь? Ну помочь обжиться тут, то, се… Давно, еще Гагарин в космос не летал. А сейчас мне обратно надо, в деревне дом без домового не дом, так, халупа неприкаянная… – Домовой мечтательно вздохнул. –  Я ж все ждал, когда ты появишься и подрастешь! Ну чтоб на тебя оставить хозяйство тутошнее!  Я ж тебя всегда выручал, ты вспомни, теперь твой черед пришел!

– Это как же ты меня выручал, интересно? – скептически хмыкнул Кот.

– Ну как-как! Кто нашептал тогда, что лампа сама со стола свалилась? Стояла, мол, на самом краю, возьми и свались. А ты, мелкий, вообще ни при чем. Ну, чтобы не влетело тебе! Оно бы и так не влетело, – улыбнулся Домовой, – я-то уж знаю, но подстраховать решил все же... Просто та лампа, она любимая была очень, понимаешь? А кто мячики твои из-под шкафов достает? Кто карандаши, что ты со стола тыришь и по комнате катаешь, собирает да обратно в стаканчик ставит, а? А та история с часами?

– Я поиграть хотел… – смутился Кот.

– Поиграл? А я их потом, почитай, целый месяц из щели между стеной и шкафом выковыривал втихаря… Да еще и думал, как так подбросить незаметно! Да, к тому времени уже новые часы купили, но порядок должен быть! И я за этот порядок отвечаю, на то и есть я Домовой! 

– Ладно, ладно, чего раскипятился-то… – примирительно сказал Кот.
 
– Понимаешь, – продолжал Домовой. –  Тебе вот в жизни твоей повезло очень – ты своего Собственного Человека нашел. Как нашел, неважно, главное – встретились вы. А свой Собственный Человек – это тебе не просто муси-пуси всякие и паштет на блюдечке, это еще и … как же оно… щас вспомню, как оно… Это ответственность, вот! Слово такое слыхал – ответственность?

– Я-то слыхал! А вот ты откуда его знаешь? Тренинги личностного роста на ютубе тайком подглядываешь? – поддел Кот.
Домовой не смутился:
– И что? Да, тайком, и что? Это тебе хорошо – разлегся прямо возле ноута, делаешь вид, что спишь, а сам на ус мотаешь! Думаешь, я не вижу, как ты одним глазом в монитор зыркаешь? А мне так нельзя – меня видеть не должны… Ну так что, готов остаться за главного?

– А чего делать-то надо? – с тревогой спросил Кот.

– Сон стеречь, покой хранить, оберегать, утешать, если чего не так. Лечить, если заболеет.  Ну и следить, чтобы недобрый кто в дом не пробрался. Почувствуешь – дай знать, зашипи там, что ли, расцарапай… Ну или в башмаки того ему… Ну ты понял, да? И вообще – о любой опасности предупреждай! Остался один – все обойди и проверь, а не так, как ты сейчас – сразу на диван дрыхнуть кверху пузом и трава не расти.

– В башмаки нельзя того, для этого лоток есть…

– Балда, я же тебе говорю – это как метка такая, что злыдень в дом пробрался! Сигнал! Понятно, если там электрик пришел лампочки менять, в башмаки не надо, а если…

– В башмаки никому не буду! – твердо сказал Кот.

– Да как знаешь! Свое придумай, как сообщить. Да и карандаши со стола таскать прекращай, не маленький, у тебя игрушек вон сколько – и мячи, и мыши эти дурацкие на палочках, рыбину с хвостом вчера купили.  Ну что чашки по всем столам – это ладно, сильно-то не придирайся, уберет рано или поздно… Закончатся в кухне чистые, придет и эти пособирает. Ну чего еще сказать? – Домовой поглядел на Кота. – В общем, твои сородичи нормально справляются. Вот та, что на первом, рядом с аркой… Не смотри, что вся из себя этакая! Характер – ух! Крута, не забалуешь! Как зыркнет глазищами зелеными – и порядок в доме! И у тех, что с люстрой, тоже такой, большущий, рыжий. Хозяин настоящий! И ты научишься! Ну покосячишь год-другой и научишься. А мне в деревню надо. Главное, из квартиры выбраться незаметно, ночь в парадном перекантуюсь, а как утром сумки грузить в машину станут – в одну из них заберусь. Мне эти хулиганы ушастые обещались подсобить. Ну что, могу на тебя дом оставить?

– Ладно! – решился Кот. – Дуй в свою Журавлевку! Я справлюсь!

– Ну тогда гляди! Как войдет, беги и постарайся отвлечь, а я прошмыгну незаметно!

Кот кивнул. Он уже увидел под аркой знакомый силуэт.

– Готов? – спросил Домовой.

На лестнице послышались шаги, и Кот бесшумно спрыгнул на пол. Кончик его хвоста слегка подрагивал. Звякнул ключ. Одним прыжком Кот оказался в прихожей, завертелся, мяукая.  Он терся головой о ботинки, теребил ремешки брошенного на пол рюкзака, тыкался мордочкой в протянутую ему ладонь. Он делал так каждый вечер, встречая своего Собственного Человека, но сегодня к его радости примешивалось что-то еще. Как там сказал Домовой? Ответственность – вспомнил Кот.  «Ну ты чего! – слушал он такие привычные слова. – Ты соскучился, лапушка мой! Все, я дома, я с тобой! Ну, иди ко мне!» Прижимаясь к холодной куртке, Кот почувствовал, как что-то пронеслось мимо. Словно подул ветерок, и тихим шелестом отозвалась трава. Кот оглянулся – подоконник в комнате был пуст…

… Ночью Кот проснулся от шума. За окном разгулялась настоящая зимняя метель. В маленьком дворе, завывая, метался ветер, бился в стены, швырял в окна льдистые колючие снежинки; на перилах лепных балкончиков вырастали и тут же рушились снежные горки. Кот уже хотел зарыться поглубже в плед, как вдруг увидел, что его Собственный Человек стоит у окна. «Форточку, наверное, закрыть забыли вечером, – подумал Кот. – Ладно, теперь я за этим следить сам буду. Только бы Домовой до своей Журавлевки добрался! Я тут уж сам справлюсь!» Он вылез из-под пледа, запрыгнул на подоконник и, глядя в глаза своего Собственного Человека, такие же зеленые, как у Кота, промурлыкал: «Ничего не бойся, все хорошо! Я с тобой… Я всегда буду с тобой…»

Они вдвоем смотрели, как заметает снегом маленький двор, как раскачивается фонарь над аркой подворотни и пляшут тени по стенам их старого дома. В одном из окон светились огоньки елочной гирлянды. Кот и его Собственный Человек знали – у них все будет хорошо, потому что они есть друг у друга.