Глава 14. Неожиданное поздравление

Они уселись, наконец, победив последние сорок минут приготовлений, но за общим столом воцарилось неловкое и даже напряженное молчание. Джулиан, снова окаменев, не поднимал ни на кого глаз, запершись в себе, а именинник, будто бы назло, в упор смотрел на нелюдимого гэльфорда. Младшие тоже чувствовали себя крайне неудобно – несмотря на вмешательство Старшего, они успели переругаться между собой, пока готовились, и теперь дулись друг на друга, из-за чего атмосфера никак не могла стать приятной или хотя бы терпимой. Как Ирвин ни бился, он не смог завязать общую беседу, объединившую бы всех, поэтому висела гробовая тишина.
«И самое забавное, что все это – ложь, - с грустью думал Кубик. – Нам не нужно есть, мы лишь притворяемся, что в этом сборе есть что-то важное. Как пить дать, каждый мечтает поскорее свалить отсюда, да еще Джулиан сидит с такой рожей, будто мы на поминках… и что это с ним случилось? Нет, худшего дня рождения и придумать нельзя. Бедный Синвирин.»
Тот явно тяготился своим же праздником, хоть и старался не показать этого, но то и дело косился на часы, желая поскорее уйти – как будто этого никто не видел... Урия откровенно спал с открытыми глазами, остальные не знали, куда себя деть от смущения, а на Доран вообще было больно смотреть… как вдруг в дверь постучали. Звон вилок моментально затих, оживление пробежало между приунывшими гэльфордами, и даже Синвирин, казалось, оживился.
- Кто бы это мог быть? – спросил Юльванд, и серебряные брови в чистосердечном удивлении поползли вверх.
Ирвин пожал плечами, чувствуя, как любопытные взгляды переместились на его скромную персону.
- Я пойду открою, - предложил он и поднялся.
На пороге стоял высокий незнакомец в маске, скрывавшей нижнюю часть его лица, на нем был темно-синий, мокрый от снега плащ, в руках он держал несколько подарочных коробок, перевязанных лентами: Звезда, вот кем он был, это чувствовалось в его ауре, да и никто больше не мог явиться. Смерть не приходил больше с того дня, как вылечил Создателя, да его и не сильно тут ждали: все-таки, он был опасен для Синвирина.
- Добрый вечер, - тряпичная маска шевельнулась, когда незнакомец заговорил. – Я пришел поздравить одного знакомого с днем рождения, не пропустите меня внутрь?
Снаружи мела буря снега и красного песка, выл ветер, вторя воплям за стеной – премерзкая погодка, но Ирвин не спешил покидать своего поста. Он хорошо помнил, как точно также на этом самом пороге стоял Смерть, и от этих воспоминаний стало жутко.
- Вы уверены, что не ошиблись? – мягко, но настойчиво спросил дух, не опуская руки с замка.
За его спиной младшие тянули шеи, пытаясь увидеть, кто все-таки пожаловал, и Кубик затылком чувствовал их напряженно-любопытные взгляды.
- Не глупи, - хмыкнул незнакомец, мгновенно развеивая морок воспоминаний, - я к Синвирину.
- Тогда добро пожаловать, - Ирвин неохотно посторонился, пропуская гостя внутрь: у него сердце на месте не лежало, и связываться с пришлой Звездой вовсе не хотелось, но делать ничего не оставалось – обидится еще, войну развяжет...
«Испортить вечер сильнее уже невозможно, - подумал дух, - если приход этого существа поднимет Синвирину настроение… то пусть так и будет, а остановить его мы всегда сумеем, он пришел один, вряд ли представит угрозу.»
Ох, как ошибался бедный, наивный гэльфорд!
Тем временем, гость снял плащ и маску, тряхнул серебристой гривой, расправляя сложенные волосы, и, по-змеиному улыбнувшись, произнес:
- С днем рождения, сынок!
Синвирин побелел, как полотно, вытаращился на пришельца, затем резко поднялся, подлетел к нему и со всего размаху ударил в челюсть. Гость отлетел, ударился о стену и мешком сполз на пол, цветные коробки рассыпались, кто-то из девочек завизжал, остальные повскакали, сбив стулья. Ирвин, растерявшись, переглядывался с Джулианом, не зная, то ли бежать к упавшему, то ли хватать за руки разбушевавшегося Синвирина. А Тот явно был не в себе: тяжело дышал, и волны темной энергии ходили вокруг Него, Он выхватил катану и приставил острие к горлу гостя, рука Юльванда мелко подрагивала от злости – в таком состоянии Он и убить был готов, это духи усвоили хорошо.
- Зачем ты пришел? – едва сдерживаясь, спросил Создатель.
Гость с хрустом вставил челюсть обратно на место, вытер с губ кровь и без страха поглядел сначала на лезвие у горла, затем на нависшего над ним Синвирина, зеленые глаза-изумруды горели нагло и едва ли не вызывающе.
- У тебя день рождения, вот я и решил поздравить, - совершенно спокойно ответил незнакомец. – В конце концов, ты мой сын, - его даже наличие катаны в опасной близости к жизненно важным артериям не пугало, его ничего не пугало, даже гнев Создателя.
Младшие замерли вокруг, но на них никто не обращал внимания: все оно собралось вокруг пришельца.
- Убирайся прочь, мне от тебя ничего не нужно, - с ледяным бешенством процедил Юльванд. – Из-за тебя ЭрратрИльям ЙОрсунд не мой отец. Ты бы думал перед тем, как являться в дом к тому, кому жизнь испоганил!
- Эрратрильям? – переспросил гость. – Значит, он уже был тут?
- Не твое дело! Убирайся!
- То-то я думаю, что это он монстров к твоему миру сгоняет? Не поладили? – Звезда усмехнулся, совсем как Синвирин, прищурился, завидев, как дрогнула в микродвижении рука Создателя.
Теперь сомнений быть не могло: гость и Синвирин были родственниками и походили друг на друга, как отражения.
- Это грязная ложь! – вскрикнул Создатель.
- Ты же знаешь, что нет, Мастер Обмана, - фыркнул незнакомец. – Поговорим?
Синвирин зашипел от злости, но катану убрал.
- Ирвин, Джулиан, ко мне наверх, захватите лед, я этому придурку челюсть выбил. Друзья, - Он повернулся к младшим и улыбнулся так мягко и приветливо, как только умел, чтобы развеять их испуг, - спасибо вам большое за праздник, кажется, у нас небольшие проблемы. Если мне кто-то сделает кусок торта наверх и чай, буду бесконечно признателен. Свечки можете не втыкать, столько ни на один в мире торт не влезет.
Гость тем временем преспокойно собрал рассыпавшиеся коробки с таким видом, будто ничего не происходило, и лучезарно улыбнулся окровавленным, разбитым ртом. Гэльфорды выдохнули с явным облегчением, когда праздничная пытка кончилась столь внезапно и Старшие удалились наверх.
Запершись в кабинете, Синвирин буквально рухнул в кресло и с мрачным видом принялся поедать кусок торта, принесенный Ифрэ, пока Ирвин оказывал первую помощь пострадавшему. Джулиан уселся на стол, с каким-то скрытым отвращением глядя на все, что происходило, в полутьме, оставленной по желанию Синвирина, горела только одна свеча, и мягкий, желтый свет едва разгонял мрак, подкравшийся со всех сторон. Шторы были задернуты, и зимняя круговерть не была слышна, но в щели поддувало, и холод стоял в помещении, заставляя ежиться и кутаться в пледы. Гость установил кресло напротив сына, уселся вальяжно, как у себя дома, закинул ногу на ногу, высоко задрав колени, раскинул руки на подлокотниках.
Его ничуть не смутил ни холодный прием, ни взгляд, которым его смеривал хозяин мира, и вести себя более вызывающе было бы сложно.
«Меня просто убивает вседозволенность Звезд, - подумал Ирвин и скосился на Синвирина – Тот с трудом держался, чтобы не выдворить гостя подобру-поздорову. – Сила не дает права возвышаться над другими. Тем более, что мне бы хватило опыта его убить.»
 - Меня зовут МИллирэд Юльванд, - выдержав длительную паузу, проговорил Звезда. -  И я твой отец.
Лицом и мимикой он походил на Синвирина как две капли воды, но вот энергетика у него была другой – ровно противоположной. Он был буйным и рисковым, готовым на действия с сомнительным результатом. Одет он был едва ли не бедно: потертые штаны, выцветшие и залатанные на коленях, драные кроссовки с заляпанной подошвой. Сверху – грязная, сероватая рубашка с застиранными, широкими рукавами, манжеты которой были подштопаны не один раз, на ней – потертая коричневая жилетка, на которой не хватало средней пуговицы, а на лбу – солнцезащитные очки. И откуда только он понахватал всего этого? В каких мирах? Он выглядел, как бомж, но внешний вид его тоже ничуть не волновал, похоже.
- Так ты знаком с Эрратрильямом? – спросил он, бегающим взглядом осматривая комнату.
- Может, и знаком, - с пренебрежением отозвался Синвирин: внешний вид отца не вызывал у Него ни уважения, ни доверия.
- И что он тебе наговори? Про меня? Про себя? Успел ли завоевать твое доверие грустной историей о изменнице-жене? О непонимании среди Звезд и бесконечной холодной войне? – в голосе Юльванда-старшего было такое нескрываемое презрение, что Создатель едва сдержался, чтобы снова не броситься на отца с кулаками.
И что в нем увидела УльвИдра Йорсунд, что нашла, ради чего нарушила супружескую клятву? Он был небрежен, этот Миллирэд, небрежен во всем, начиная с внешнего вида и кончая словами и поступками, для него все было лишь шуткой и игрой.
- Не вздумай наговаривать на него, - ощетинился Синвирин. – Он – честный и добрый, он предложил мне руку помощи, когда Звездная Империя решила уничтожить мой мир в конце концов, это он подал мне идею его о создании и не дал сброситься с крыши…
- То есть, ты считаешь, что это был он? – внезапно совершенно серьезно перебил Миллирэд.
Он словно одну маску на другую сменил, и его энергетика поменялась вслед за эмоцией – он был фальшивым, непонятным, столь же закрытым и двуликим, каким стал Синвирин в последнее время, и Ирвин нахмурился, понимая, что сейчас начнутся лживые игры. И перевес был вовсе не на стороне Создателя: Тому не хватало опыта в ведении подобных переговоров.
- Естественно, он сам мне рассказал, - с вызовом бросил Юльванд-младший, и в его словах крылась неприязнь, словно бы Его вынудили объяснять истину, давным-давно всем понятную.
- Тогда скажи мне, что это? – отец протянул руку и с одной из полок, подняв слежавшуюся пыль, сорвался и поплыл по воздуху кругляшок пуговицы. Миллирэд сжал его между пальцев и сквозь дырочки посмотрел на сына.
- Это пуговица, которая оторвалась с его жилетки в тот день, - озлобленно, но честно произнес Синвирин. – Он ушел, а я подобрал его пуговицу.
- Да ну, - усмехнулся Юльванд-старший и приложил злополучную пуговку к своему жилету.
- Ты украл одежду, - невозмутимо отрезал Создатель, упорно не желая верить в то, что Йорсунд солгал тогда.
- Не понимаешь до сих пор, что тебя провели, как дурака? – отец словно мысли читал. Хотя, может, так оно и было, и Синвирин отстранился еще больше, спиной вжавшись в кресло. – Стал бы этот пижон носить жилетку из гнилых ниток, с которой пуговицы отпадают? – жестко добивал противник, и лицо Создателя дрогнуло: на этом уровне Он проиграл и был готов принять истину гостя.
Не стал бы Йорсунд носить что-то простое, только шелк и золото. И не пришел бы в мир, чтобы договориться, не пришел бы даже ради сына, для него это были невыгодные шаги, которые портили его репутацию. Он задумал что-то иное, и ради этого был готов рискнуть своим именем, но что за план был у Эрратрильяма?
- Он приходил к тебе несколько раз, - продолжал Миллирэд, - когда воскреснут твои детишки, они должны помнить, как он пытался убить их, должны помнить, кто утроил аварию в тот день. Спроси-спроси, много интересного узнаешь, - безжалостно говорил он, чувствуя, как все сильнее закипает Синвирин. – Ты же видишь – я не лгу, так слушай дальше: он уничтожил мою связку миров, я теперь - Луна без места, вот и шатаюсь по разным мирам, нигде не находя покоя…
- В каком смысле уничтожил? – резко перебил Синвирин. Это уже ни в какие ворота не лезло. Неужели война между кланами Звезд заходила настолько далеко, что они ломали целые связки миров?
- А в прямом, - с необычной жесткостью отозвался Миллирэд, его лицо сжалось судорогой, темные складки залегли по коже, и внезапно от раздолбая и шутника пахнуло страшной энергией: он был Звездой, Звездой сильного рода, и его гнев был неостановимым оружием. – Не своими руками, конечно, это было бы слишком явно, - продолжал он тихо-тихо, - он или его жена, я не знаю, кто именно, напустили на мои миры тварей, с которыми жители не справились, я же не имел права вмешаться. Все погибло, все, кто жил, до единого, были уничтожены. Моя напарница, девочка-Солнце, сошла с ума, лишившись дела. Она попыталась покончить с собой, но мы ее остановили, тогда я создал мир для нее. Один единственный, для которого она светила, - он помолчал, покусывая нижнюю губу, его глаза затуманились – он был далеко не здесь, - не прошло и года, как Йорсунды добрались и до этого мирка. И уничтожили его, как и предыдущую связку.
Гробовая тишина повисла в комнате: никто не мог вымолвить и слова, вопиющая безнаказанность поразила всех до единого и окончательно убила надежду на справедливость. Мир был жесток не только в пределах одного творения, но и в принципе, во всех измерениях, и даже высшие существа были подвластны жажде власти и бездушию, но в это не верилось… до сегодняшнего дня. Миллирэд не лгал, он говорил правду, и в ней был заложен ужас существования.
- После того, как вы якобы «договорились», он напустил на ваш мир монстров, из-за которых погибли Южени и близнецы, - внезапно сумрачно продолжил Юльванд-старший. - Ты не удивляйся, я все знаю: я уже давненько поверх твоего мира куполом лежу, и только поэтому вы и живы до сих пор, но я не все могу, вот твои и погибли.
Синвирин, остолбенев, глядел на отца: весь привычный уклад мыслей перевернулся с ног на голову в буквальном смысле.
- Зачем они это делают? Зачем они убивают невинных? – только и смог выговорить Он.
- Власть – единственное, чего они лишены, - с тяжелым презрением уронил Миллирэд, - вот они и стремятся ее получить. А с твоим миром все проще: они боятся, но не тебя, а твоих детей. Отпрысков, по имени Сивард, Менииль и Хэлвердан. Последних двоих – сам не знаю, почему, может, они с каким-то пророчеством связаны? А вот Сивард – последний из сильнейшего рода, который когда-ибо существовал. Он – КОльдбранд… - последние слова Звезда буквально прошептал, как будто не хотел, чтобы его кто-то услышал, как будто в этом имени крылась еще одна кровавая тайна.
- Мне это ничего не дает, - выдохнул Синвирин со злостью. Он уже окончательно запутался во всем происходящем, и, честно говоря, не совсем понимал, что дальше делать со всей этой информацией. – Кто такие эти КОльдбранды?
- Оу, ты у нас темный, оказывается… - злобно усмехнулся Юльванд-старший. Казалось, агрессия сына передалась и ему, и вокруг него заходили волны колючей, стальной энергии, он походил на бомбу, у которой тикал таймер, и оба гэльфорда напряглись, готовые если не сражаться, то выносить Создателя прочь. - Это императорский род. После их свержения Звездная Империя стала республикой по форме правления, хоть название сохранила. Но один из Кольдбрандов – и тот, полукровка - выжил. И, чисто теоретически, он может вернуться и заявить о своих правах, поэтому Йорсунды и спланировали покушения. Сначала они пытались убить конкретных детей, но я сумел защитить семью, тогда они убрали всех разом. И теперь они выжидают, когда души воплотятся тут, чтобы совершить атаку и устранить угрозу навсегда.
- Я убью их! – в сердцах прорычал Синвирин, вскакивая из кресла, а потом обвалился обратно, понимая, что едва ли сможет выполнить свою угрозу.
Он рухнул, обмякнув в кресле, и Его лицо дернулось в судорожном жесте. Впервые за многотысячелетнюю историю своего мира Он был потерян, впервые совершенно не знал, что делать дальше. Ирвин дернулся было к Нему, но Миллирэд жестом остановил духа:
- Во-первых, не паниковать, - со злорадным удовольствием усмехнулся он. – От того, что ты узнал правду, мир не рухнет, по крайней мере в данную секунду. И, смею тебя заверить, еще лет двести-триста вы протянете в том же режиме, в котором жили до этого. Да и я не просто так пришел, ты ведь понимаешь, что день рождения – тот еще повод для визита. Ненавижу этот праздник. Во-вторых, разобраться с маяком, чтобы обезопасить мир, так вы снизите шансы, что начнется очередная страшная бойня, да и твари, вроде той, что убила близнецов, не приходят просто так. Сильные монстры не шляются по Космосу, как им вздумается, они живут в руинах миров, которые разрушили, спят, пока их не позовут, и только тогда приходят. Но когда они появляются, уже нет спасения никому. Были времена, когда позванные гости уничтожали и Звезд, но то было давно, сейчас нас не убить…
- Что за маяк? – спросил Ирвин, прерывая длительный монолог Миллирэда: все эти истории о прошлом можно было послушать и позже, сейчас же существовали проблемы понасущней старых сказок и легенд.
- Эффективный метод, - обернулся тот и смерил духа строгим взглядом, словно говоря, что детишек в беседу не приглашали. Только вот дух больше не был «детишкой». - Йорсунды повесили на оболочку снаружи машину, и эта хрень привлекает монстров иллюзией незащищенного, молодого мира. К счастью для вас, я эту штуковину уже нашел, надо только вылезти и ее уничтожить, но без вас я туда не сунусь: вокруг маяка всегда много тех, кто пришел на зов, но, увидев правду, побоялся лезть внутрь и ждет кого-то посильнее, чтобы с ним войти, а мне жить охота.
- Бесчеловечно, - прошипел Синвирин, Его лицо менялось, то становясь смертельно белым, то, наоборот, покрываясь красными пятнами гнева: давненько гэльфорды Его таким не видели, и от этого становилось не по себе.
Пламя свечи, единственного источника света в полутемной комнате, дрожало от энергетических волн, ходящих между Звездами, сталкивающихся, и кому, как не духам, было это заметить. Джулиан то и дело косился на Ирвина, но тот только плечами пожимал: сейчас нельзя было вмешиваться, Миллирэд, хоть и не вызывал доверия, мог говорить правду, и если Создатель слушал его, значит, так и должно было быть.
- В-третьих, - продолжал гость, словно не замечая общего напряжения, усиливавшегося с каждой минутой, - надо разбудить физические народы, среди них будет легче спрятать твоих физических детей. И последнее: с тобой надо отправиться в Звездную империю и вынудить их наложить ОнидэрИн на род Йорсундов или, хотя бы, на Эрратрильяма, потому что он нарушил уже все мыслимые и немыслимые правила. Доказательства на это я собрал. Единственно, что плохо, это твой дар Обмана – нас носом в него ткнут, но придется их оболгать так, чтобы они поверили в наши слова. Справишься, именинник? – он ухмыльнулся, показав ровный ряд зубов, но в этом оскале не было веселья: Звезда жаждал расплаты, и, судя по лихорадочному блеску его глаз, ОнидэрИн был страшным наказанием.
«Удивительно, - подумал Ирвин, - все строится на жестокости и физическом насилии. Даже среди таких существ, как Звезды. Значит ли это, что невозможно построить мир без войны?»
Синвирин молчал: Он не слышал ничего, погруженный в свои мысли. Вот, значит, как повернулось… Обманули мастера Лжи, как дурочка, но сейчас было не важно, как они это сделали, сейчас было важно разобраться с последствиями обмана и вернуть все на круги своя.
- Справлюсь, - наконец, процедил Он сквозь зубы. – Ой, попляшет у меня проклятый Йорсунд и все, кто был в этом замешан!
Костяшки на подлокотниках побелели, когда Он сжал их, дерево жалобно заскрипело и пошло трещинами.
- Не бесись, - усмехнулся Юльванд, – лучше посмотри, что я тебе принес. Подарочки было непросто достать.
- До подарков ли мне теперь, - отмахнулся Синвирин, - когда мой мир в опасности? Когда мой мир отмечен маяком? Это против всех правил: Звезды не должны вмешиваться в жизнь подконтрольных им миров.
- Не должны. Но вмешиваются, - с внезапной строгостью произнес отец, - а нам с тобой необходимо поставить их на место.
Создатель рухнул обратно в кресло, откуда успел выскочить в порыве гнева, и нетерпеливо разорвал упаковку на первой коробке.
- Что это? – с изумлением спросил Он, вертя в руках круглую, серую штуковину.
- Это карта Звездной Империи, полезная вещь, если решишь туда сунуться, как раз для нашего путешествия. Я-то там с детства живу, но ты… не будешь знать, куда идти – не выберешься.
- Она … не работает? – Создатель крутил прибор в руках, но тот не подавал никаких признаков жизни, да и кнопок на нем не было.
- Должна вообще-то, - Миллирэд отобрал серый кругляшок у сына, потряс, повертел в руках, потом вернул обратно: - Без понятия. Ты умный, ты и разбирайся, я в этих технических штучках вообще ничего не смыслю, но мастер, что делал ее, не вызывает подозрений.
Синвирин с непониманием скривился и отложил карту в сторону, взявшись за второй подарок. В синей коробке с белой ленточкой лежали серебряные наплечники. Остальная часть доспехов отсутствовала.
- Ты что, издеваешься что ли?! – в сердцах воскликнул Синвирин, не зная, плакать Ему или смеяться, настолько бесполезными были подарки отца.
- А что не так? – искренне удивился тот.
- Зачем мне наплечники отдельно от брони? Или ты мне на каждый день рождения будешь отдельные запчасти дарить, чтобы лет эдак через сто у меня было полное вооружение?
- А что, неплохой вариант… - задумался Миллирэд. – Но только это и есть все доспехи: не всякая броня должна быть физически видимой, - пояснил он. – Это наплечники – всего лишь часть костюма, который не скует движение, не зацепится ни за что, не запутается, но сохранит лучше любого материала с любого мира. Это энергия в чистом виде, которая обовьет твое тело непробиваемой броней, которую даже зачарованные клинки не смогут пробить. Когда собираешься наведаться в логово врага, надо быть готовым ко всему, а Звездам, насколько, я надеюсь, ты понял, присуща всякая подлость, можно и нож в спину словить.
- А если они не будут работать, как и карта? – язвительно поинтересовался Синвирин, на что Юльванд-старший только глаза закатил.
В последней коробочке оказалось украшение: на тонкой, серебряной цепочке висела прозрачная, вытянутая капля из стекла. Создатель покрутил ее, посмотрел на просвет, потом глянул на отца, ожидая объяснений: на вид штуковина была совершенно бесполезной.
- Это самое дорогое из того, что я принес, - улыбаясь, как довольный кот, заявил Юльванд-старший, но в его глазах промелькнула грусть. – Называется «Последнее желание». Я хорошо понимаю, что Создателем ты будешь не всегда: когда-нибудь твои силы кончатся. Не спрашивай, как я создал эту штуковину, просто прибереги ее до черных времен. Это будет последнее, что ты сможешь сотворить, но уже не своей силой, а моей.
Синвирин поднял глаза и встретился взглядом с отцом: Он прекрасно понял, откуда тот взял эту штуковину. В каждом мире время течет по-разному, но год, пусть даже по звездному счету, это нестерпимо мало для построения мира. Создание планетки для девочки-Солнца не было завершено, Йорсунды не дали, и Миллирэд заключил остаток своей силы Творца сюда, в эту безделушку, чтобы передать ее сыну.
- Спасибо, - внезапно проникшись тишиной, пришедшей из слов отца, проговорил Создатель и повесил подарок на шею, спрятав под одежду: это и вправду было самым дорогим, это была память о погибшем мире, который так и не сумел встать на ноги.
- А теперь не хочешь ли прогуляться за пределы своего мира, чтобы снять маячок Йорсундов? – заговорчески подмигнул Миллирэд, скидывая всю свою серьезность, он словно отрезал себя от печальных воспоминаний, и прежняя азартность загорелась во всей его ауре.
- Ночь на дворе, это время нечисти, - резонно заметил Джулиан.
Ему вся эта история совершенно не нравилась, а неопрятный вид нежданного гостя не внушал доверия, но до этого не было и шанса открыть рот и высказать свои опасения.
- Это не важно, - беспечно отмахнулся тот, - в Космосе, куда я вас приглашаю, нет дня и ночи, там нет света, и нечисть активна постоянно. Так что, если боишься, дух, оставайся дома и не путайся под ногами.
- Это дело не требует отлагательств, - поддержал отца Синвирин, - младшие уже вышли на задания, и я не хочу потерять кого-то из них, как потерял Южени и близнецов.
При напоминании о погибших Джулиан резко отвернулся и спрятал взгляд: рана была еще слишком свежей, хоть прошло уже более тысячи лет.
- Но я не могу оставить тебя дома, нам понадобится твоя помощь, - продолжал Создатель. – Ты ведь пойдешь с нами?
- Как будто выбор есть, - проворчал гэльфорд.
- Вот и славно, - подытожил Миллирэд. – Раз наш бука согласился, можем выдвигаться?
И первым поднялся, вслед за ним встали и остальные.
- Я ведь иду с вами? – уточнил Ирвин и тут же получил насмешливый взгляд от Юльванда-старшего:
- Что, тебя тоже упрашивать надо?
Джулиан побелел и поджал губы.
- Да нет… я так. Решил уточнить, - потупился Кубик, пряча довольную улыбку: он, наконец, отправился из дома.
Они вышли и вслед за Звездой зашагали по Алой пустыне. Вокруг было тихо-тихо и совсем темно, только окна дома приветливо горели, но скоро здание скрылось за барханами, и мрак взял свое. Только на черно-фиолетовом небе горели миллиарды далеких, неприветливых звезд, каждая из которых была врагом.
- Какова твоя Стихия? – спросил Синвирин, пристраиваясь в ногу с отцом.
Серебряные наплечники, спрятанные под плащом, непривычной тяжестью давили на тело, игрушечная катана покалывала ладонь. Гэльфорды чуть отстали, между ними завязался ментальный разговор, а шагать в тишине не хотелось – слишком мрачно был вокруг.
- Тааак забавно, - протянул Миллирэд, - у нас, Звезд, одна сущность – свет, но почему-то другим достались нормальные Стихии: Огонь, Воздух, Земля и Дерево, Лед, в конце концов… а мне выпала Плоть, - он повернулся к сыну, и его глаза странно блеснули в лунном свете.
Тени скользили по его лицу, отчего он казался то старым, то молодым, но в этом неровном сиянии он весь преобразился: ушла его небрежность, и фигура задышала статью, присущей Звездному народу.
- Что значит: Плоть? – переспросил Синвирин и содрогнулся: Он понимал, но не хотел верить, это было слишком… ужасно.
- То и значит, - фыркнул отец. – Я могу убить, не притрагиваясь руками, разорвать изнутри одним желанием. В дополнение к этому – телекинез.
- А оружие?
- Зачем оно мне? Чисто из предосторожности ношу пистолет и больше ничего, я сам – ходячее оружие. И меч, и пила, и пуля. Поэтому Звезды и побаиваются меня: слишком силен и своеволен. Вот мы и пришли. Йорсунд, тварь, над практически твоим домом свою сигналку установил, видно, надеялся, что кто-то прям на вас и полезет, но монстры тоже не совсем идиоты.
Синвирин задрал голову и посмотрел вверх: небесный купол ничем не отличался от других мест, и вычислить, что там снаружи нацеплен вражеский аппарат, было невозможно, по крайней мере отсюда, изнутри.
- Если вкратце, план таков, - проговорил Миллирэд, - подымаемся, делаем брешь в куполе, чтобы гэльфорды могли выйти, уничтожаем маяк и возвращаемся. А после этого ждем Йорсундов в гости и уже с ними отправляемся в Звездную Империю.
- То есть, это все лишь приманка? – уточнил Синвирин, недовольно поморщившись – у Него руки чесались лгуну открутить голову здесь и сейчас, но Его вынуждали ждать.
- Само собой, - с довольным видом кивнул Юльванд-старший. – Ты не докажешь, что эту машинку они поставили, хоть и знаешь наверняка. Но Звездам запрещено вмешиваться в жизни подконтрольных им миров, в том числе и спускаться. Мы застанем их с поличным. И обезопасим мир – два в одном.
- Тогда вперед, - сквозь зубы процедил Синвирин и выбросил из ладони катану.
- Как в старые добрые? – тихо проговорил Ирвин, с улыбкой поглядев на строгого, сосредоточенного брата.
Джулиан усмехнулся:
- Понеслись.
Синвирин поднял руку и что-то проговорил на магическом языке, затем провел сверху вниз, как бы царапая воздух, и пальцами разрывая купол, и ткань неба порвалась. Брешь стала стремительно разрастаться, но гэльфорды не дремали: Старший раскрыл ладонь, и с его пальцев сорвалась печать Огня, Ирвин, не отстав ни на мгновение, начертил привычным движением символ Воды, и щель была остановлена. Создатель выпрыгнул вверх, превращаясь в столп серебряного света, вслед за ним поспешил отец, и духи один за другим сорвались с земли в небо.
Когда Кубик вылетел за пределы мира, тишина – живая, осязаемая, оглушила его, ему показалось, что в голове завопило множество голосов, но он четко осознавал, что вокруг только мрак, в котором не было понятия «звук». Джулиан шевелил губами, видно, что-то приказывал, но из его команд не долетало ни слова.
«Здесь работает только ментальная связь, - Миллирэд легко оттолкнулся ногами от оболочки мира и, схватив сына за шиворот, остановил Его бездарное вращение. – И да, притяжения тут тоже нет. Ну, почти нет.»
Тем временем их уже нашли: безглазая тварь, похожая на человека с нереально удлиненным телом, ползла по оболочке мира, цепляясь множеством рук за шершавую поверхность, зубастый рот был плотоядно распахнут.
«Так, Джулиан, ты остаешься сторожить брешь, Миллирэд тебе в помощь, а мы с Ирвином пойдем уничтожать ту штуковину,» - приказал Создатель, поднялся на ноги, укрепившись на внешней оболочке – тут еще как-то работало притяжение, и быстро побежал к серой машине, возвышавшейся неподалеку.
«Как скажешь», - Миллирэд усмехнулся не менее плотоядно, чем ползущая по миру человеческая многоножка, и внезапно покрылся белыми полосами, в точности повторявшими человеческий скелет. Плоть Звезды почернела, и в темноте показалось, что остались только кости да белки глаз.
«Да начнется праздник!» - злорадно крикнул он и беззвучно щелкнул пальцами над головой. Тварь в гробовой тишине разлетелась на мелкие кусочки, что заставило всех, даже Синвирина, содрогнуться. Он оглянулся на отца, и тот помахал Ему раскрытой ладонью.
«Иди, я расчищу вам путь.»
У атакующих уже встала следующая проблема: машина была защищена рунами, и к ней не удавалось подобраться с дистанции, а внутри, почуяв приближение врагов, проснулся механизм, и во все стороны полетели энергетические зачарованные лучи - тоже не подойдешь запросто.
«Отвлеки внимание, я спрячусь за иллюзией пустоты и подберусь с другой стороны,» - скомандовал Синвирин, и Кубик сухо кивнул: в отличие от Создателя, ему отсутствие гравитации ничуть не мешало, что давало ему преимущество в скорости и маневренности. Он взмахнул руками, посылая из себя волну света, та столкнулась с лучами с ослепительным взрывом, орудия повернулись в сторону угрозы, потеряв из виду Синвирина, ушедшего за иллюзию. Сдвоенный поток огня ударил по духу, и тому ничего не оставалось, как покинуть позицию, лучом света бросившись наутек, на ходу лавируя между зарядами и кусками плоти, которыми заполнилось пространство около бреши. Миллирэд не терял времени даром, и с потрясающей скоростью щелкал пальцами, уничтожая тварей, подобравшихся слишком близко. С ним спина к спине сражался Джулиан, и языки белого пламени освещали тьму Космоса.
Лететь становилось все сложнее – Пространство было заполнено препятствиями, да и скорость лучей была велика, но догнать свет им было не под силу. Ирвин вился гибкой лентой, и, казалось, бой шел по плану, но что-то тревожило духа, что-то отвлекало внимание, и внезапно Кубик понял, что именно: они были здесь не одни. Кто-то пришел, кто-то сильный, могущественный, но его не было ни видно, ни слышно, он, вернее, ОНА не вступала в бой, лишь следила издалека, слившись с мраком. ЕЕ не было, когда они только вышли за пределы мира, но ощущение ледяного холода, холода, который морозил не тело, а душу, приползло и растворилось во мраке. Это была одна из тварей-разрушительниц, о которых говорил Миллирэд, но привлек ее вовсе не маяк. Ирвин не знал, как он понимал все это, но истинный план невидимого создания все больше и больше открывался ему: ОНА пришла за Синвирином. За Ним одним, ЕЙ даже мир не был сильно нужен, и ОНА следила за всеми, пытаясь понять, кто же все-таки здесь главный. Сознание духа окатило ледяным страхом, он хотел было связаться с Создателем, но не сумел найти Его – иллюзия работала на славу, и предупредить об опасности было никак нельзя. Оставалось одно: ликвидировать угрозу, пока она не стала реальной, атаковать первым, чтобы тварь не напала на Синвирина.
Кубик резко развернулся, и понесся в обратном направлении, параллельно распределяя внимание, расстекаясь по всему Пространству и прощупывая каждый миллиметр. Невидимость – понятие относительное, то, чего невозможно увидеть физическим зрением, непременно проявится на ментальном уровне, это было очевидно, а монстр стоял, не двигаясь, и найти его не составило труда. Одного робкого прикосновения было достаточно, чтобы Ирвин вычислил местоположение твари и ЕЕ силу, и духа передернуло: он никогда прежде не встречал существа, столь же темного, столь же могущественного, как ОНА. Даже тварь, убившая Южени, казалась котенком по сравнению с Ней. Черную силу невозможно было объять разумом, она не поддавалась осмыслению, и за ней стояли тысячи, тысячи разрушенных миров. Казалось, у этой черноты нет ни конца, ни края, но самое страшное было даже не в этом: чернота была спокойной. Обычно тьма бесилась, рвалась прочь, атаковала, но не сейчас: эта Тьма была спокойной и зыбкой, как смола, но Кубик понимал, что это всего лишь внешнее, а под корочкой льдистого наста колыхалось что-то настолько бескрайнее, настолько бездушное и ужасное, что у гэльфорда сознание задрожало в состоянии, близком к панике.
Однако, цель была достигнута: ОНА почуяла на себе пристальное внимание маленького огонька и повернулась к нему, оставив свои попытки отыскать Синвирина. Тяжелый взгляд пустых, несуществующих глаз приковал Ирвина к месту, ему внезапно показалось, что он вообще остановился, хоть и продолжил движение. Он рвался сквозь пустоту Космоса, но в то же время стоял на месте, и лучи стояли, и куски плоти, все стояло, только ОНА двигалась, так медленно-медленно, неторопливо, с достоинством. ОНА не подходила, не приближалась, но этого было достаточно, чтобы слепая паника накрыла солдата с ног до головы. В этом остановившемся Времени он отчетливо увидел ЕЕ: безликая, бестелесная тварь, с ног до головы закутанная в плащ, сгорбившись, стояла, тьмой глядя на огонек, посмевший коснуться ее нескончаемой черноты. ОНА не сердилась, нет, ЕЙ было интересно, что это за существо притронулось к НЕЙ, что это за мошка, противоположная ЕЙ по сущности, попала в ЕЕ сети. И это было не нормально для монстра. Монстры так себя не вели! Это… это было противоестественно!
Тварь вскинула руку дрожащим, старческим жестом, и костлявым пальцем с уродливыми шишечками суставов погрозила духу, но тому казалось, что у него сейчас сердце разорвется от страха. И в то же мгновение все кончилось. Время дернулось и понеслось, казалось, еще быстрее обычного, ощущение слежки исчезло, и сознание екнуло, просыпаясь. ОНА ушла, как будто ее и не было, исчезла, растворившись во мраке – видно, узнала все, что хотела, и Ирвин собрался было порадоваться, но не успел: один из лучей машины Йорсундов несся прямиком на него, гэльфорд дернулся в сторону, но не успел увернуться полностью, и заряд мельком чиркнул по нему. Дикая, ни на что не похожая боль резанула все его существо, Ирвин закричал, но не услышал своего голоса. Он и не знал, что ему, существу без тела, можно причинить настолько сильную, физическую боль. От этого страшного чувства сознание помутилось, Кубик воплотился против воли, его существо закружило, и пушки развернулись, готовые расстрелять беззащитную жертву.
«В него попали!» - вскрикнул Джулиан и хотел было сорваться на помощь брату, но Звезда остановил его, схватив за руку:
«Всего лишь задели. Это опасно, но не смертельно. Попадут напрямую – физическое создание на атомы разложат, гэльфорда уничтожат. Йорсунды, поганцы, используют запрещенное проклятое оружие.»
«Так они сейчас его расстреляют!» - дух пытался вырваться, но Звезда держал крепко:
«Сунешься – погибнете оба, я пойду, а ты организуй прикрытие. Не справишься, погибну и я, и он,» - Миллирэд произнес это без страха, будто подобные передряги случались с ним каждый день, и, с силой оттолкнувшись от оболочки, выпрыгнул и поплыл сквозь Космос, мощными движениями отталкиваясь от парящих кусков плоти.
Джулиан выдохнул, успокаиваясь: он был быстрее зарядов. Пушки выплюнули ядра и те, искрясь, понеслись к беспомощно барахтающемуся Ирвину. Тот кружился, судя по всему, даже не понимая, где верх, а где низ, наперерез лучам, вытянувшись в струнку, рвался Юльванд, так медленно-медленно, как и все для гэльфорда Света.
«Иди,» - приказал Джулиан, и между Звездой, раненым и проклятыми снарядами встала стена белого пламени, заряды ударились о нее, разлетясь вдребезги, они крошились на искры, и нестерпимая боль жгла руки духа.
Он зажмурился, понимая, что долго не выдержит этого противостояния, Звезда схватил Ирвина и заторопился обратно, понимая, что защитнику не справиться с проклятым оружием, но так медленно…
«Я умру защищая их,» - подумал дух, и твердая решимость укоренилась в его сердце, решимость погибнуть не зря, погибнуть, защищая брата.
Он чувствовал, что рассыпается, что все сложнее вспомнить, кто он такой – сознание стиралось, процесс умирания растянулся на долгие, долгие мгновения, в которые из всего на свете осталась только цель: держать стену во чтобы то ни стало, все остальное отступило на второй план, даже страх ушел прочь. Остатки существа мутились от боли, руки до самых плеч превратились в прах.
«Еще мгновение, и я уйду вслед за Южени, - с четкой ясностью осознал дух, но Юльванд с Ирвином еще не покинули зону поражения. – Значит, так тому и быть.»
Он чувствовал, как рассыпается, становится всем и ничем одновременно, проникает в каждую клетку мира и стирается отовсюду, и сознание все сильнее гасло, пока не осталось только одной буквы – «Я», что значило теперь все, потому что в этом «Я» была жизнь. И оно гасло так стремительно, что даже гэльфорд Света не знал такой скорости.
Но «Я» так и не исчезло: откуда-то сзади машины вылетел серебряный сгусток энергии, и Синвирин, черный от крови, взмахнул катаной, срезая орудия, как стручки фасоли. Снаряды ударили внутрь машины, круги заклинаний, опоясавшие ее, вспыхнули, пытаясь сдержать силу разлетающихся частиц, но та была слишком велика, и орудие взорвалось само в себе. Боль отступила прочь, единственное «Я» стало сознанием, и гэльфорд внезапно осознал, что ничего не случилось. Он не погиб, хоть и был на грани.
«Синвирин погибнет! Он не успеет сбежать от взрыва!» - подумал Джулиан, но его мысли были слышны всем – рано было расслабляться, и дух, как солдат прекрасно понимал это.
«Забирай Ирвина и дуй в мир!» - спокойным, не терпящим пререкательств голосом велел Миллирэд, отшвырнув раненного от себя. Он не нервничал, но от холодного до треска голоса становилось жутко лаже бывалому солдату, каким был Джулиан.
Звезда вытянул руки к сыну, и Его тело, нелепо изогнувшись, стало перемещаться к бреши наперегонки со взрывом: Юльванд-старший владел не только стилем Плоти, но и телекинезом. Джулиан схватил Кубика и бросился вниз, на ходу срывая печати, Миллирэд втолкнул тело сына в мир, и лишь затем спрыгнул сам, края сошлись у него над головой, едва не перерезав шею.
Взрыва они так и не услышали – небо горело звездам, как и прежде, безмятежно и спокойно. Джулиан спустил Звезд на землю – разбиться в лепешку после космического боя было бы как минимум глупо – уложил Ирвина в песок: бедолага так и не пришел в себя, погрузившись в какое-то забытье. То и дело лицо несчастного сжималось от боли, он глухо стонал, не приходя в себя, не развоплощаясь, что бывало от потери сил, да и вообще с ним творилось что-то странное, противоестественное, и подобную реакцию на ранение Джулиан видел впервые.
- Что с ним? – Синвирин резко сел, порывистым движением стер с лица кровь, убрал слипшиеся волосы за уши – Он словно чувствовал все, что касалось Его ближайшего друга и брата.
Миллирэд посмотрел на сына с гордостью:
- Не будь я Юльвандом, я бы тоже тебя боялся, - сказал он, но Создателя вовсе не волновала гордость отца:
- Что вы с ним сделали? – с холодным бешенством повторил Он, переместился к Ирвину, с беспокойством заглянул в полупрозрачное лицо.
- Мы спасли его вместе с букой, - с хулиганской улыбкой отозвался Звезда. Видно, его только сейчас отпускало от пережитого напряжения, что выливалось в едкие, злые слова, прикрытые показной веселостью. – Его ранило проклятым снарядом: он был на волоске от гибели, - озорство звучало только в голосе, глаза же горели презрительным бешенством: среди Юльвандов, видно, все были двуликими тварями.
- Проклятым снарядом? – переспросил Синвирин, закипая все больше: не вовремя Миллирэд стал умничать.
- Да, это то, чем стрелялась машина. Они вызывают боль души, усиливают ее тысячекратно и переводят на уровень физического тела, - пояснил Юльванд-старший, ухмыляясь, словно бы сам зарядил маяк и был чрезвычайно доволен страхом сына. – У этого парня, судя по реакции, боли в жизни было много.
- Как ему помочь теперь? – нетерпеливо спросил Синвирин, едва дослушав слова отца.
- Пусти меня, - Миллирэд сел на колени рядом с пострадавшим, оттеснив сына плечом, и обратился к Ирвину: - Послушай, парень, все, что ты видишь, уже кончилось, это воспоминания. Не оглядывайся назад, там все по-прежнему, там ничего не изменилось. Твоя жизнь здесь, просыпайся. Своей волей я забираю твою боль, - он сжал руку гэльфорда и весь перекосился, - и отпускаю ее, - с трудом договорил Звезда и второй, свободной рукой уперся в землю.
Поверхность ощутимо содрогнулась, песок посыпался в образовавшуюся щель, и Синвирин потянулся было к катане, но отец остановил Его:
- Боль ушла, все в порядке, - и отвалился, пошатнувшись, кровь отлила от его лица, сделав его похожим на покойника, белые линии-кости медленно-медленно сходили с его лица, колдовство кончилось, но кипучая энергия, разбереженная сражением, никак не желала улечься обратно.
Ирвин с трудом сел, в недоумении оглядываясь вокруг – он не помнил, как сюда попал, он не помнил ничего из нескольких прошедших часов: ни про Тьму, ни про маяк, ни про что, я лишь чувствовал себя смертельно уставшим, как будто вернулся с тяжелейшей смены, но последним воспоминанием была ссора младших из-за разбитого сервиза.
- Идемте домой, - Создатель поднялся, помог встать Кубику и, поддерживая его, побрел по пустыне назад: Его потряхивало, но Он прекрасно осознавал, что сегодняшнее космическое приключение лишь положит начало долгой череде схваток за мир. Схваток не с монстрами, не с темными тварями, а с теми, кто давал свет и тепло, со Звездной империей и ее чудовищами.
Джулиан переглянулся с Миллирэдом, и тот фыркнул, рассмеявшись:
- Что это Он так с этим малышом носится? Кто он, этот Ирвин?
- Брат Его. Брат нашего Темного Владыки, - презрительно выплюнул Джулиан и сорвался в Зачарованный лес к своему спящему народу, туда, где теперь был его дом.
- Темного Владыки? – задумчиво повторил Юльванд-старший, глядя в широкую спину сына. – Ой, как бы не оказались твои слова, брошенные в сердцах, пророчеством, дух, ведь я не вижу ничего темного в этом глупом, амбициозном мальчишке…
И он побежал вслед за Синвирином, крикнув на ходу:
- Вы меня совсем бросить решили? Ни стыда, ни совести… я же заблужусь и помру, и вы будете в этом виноваты!
- Догоняй тогда! – рявкнул в ответ Создатель, даже не обернувшись.
«Мой сын,» - с радостью подумал Миллирэд и подхватил Ирвина с другой стороны, помогая идти через пески.