Норманизм vs антинорманизм

...Когда норманист или роксоланист начнут уверять, что только та или другая теория освещает верным светом начало русской национальности, я перестаю понимать того и другого, то есть становлюсь совершенно равнодушен к обоим. (В. О. Ключевский)
 
   Обратимся теперь к другому вопросу – кто же были эти завоеватели, этническую принадлежность которых летописец определил, по мнению историков, достаточно туманно:
     «Пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные – норманны и англы, а еще иные готы - вот так и эти» (перевод О. В. Творогова1).

     Думается, что подобные обвинения беспочвенны, и, скорее всего, туман напустили сами историки, пытающиеся по-своему трактовать сообщение летописца, которое недвусмысленно указывает на то, что русы были варягами, но при этом - не норманнами, англами, и (внимание!) не готами жившими на юге современной территории Швеции или свеями, проживающими в центральной части государства... (Перевод летописного «свее», как шведы, не совсем корректен, поскольку свеи и готы слились в «единый шведский народ» лишь в конце Средневековья.)

     Поэтому буквальное прочтение летописного сообщения никак не устраивает приверженцев двух противоборствующих концепций возникновения древнерусского государства «шведской» (носящей в историографии официальное имя «норманской») и «автохтонной», согласно которой «русь» - это славянское население среднего Приднепровья, зато прямо подтверждает две другие концепции, становящиеся в наше время все более и более популярными – «южно-балтийскую» и «берегового братства».

     Однако мы не будем основывать свои выводы исключительно на летописном сообщении (о степени его «информативности» читатель может судить хотя бы по тому, что весь рассказ о «призвании на правление» полностью уместился в эпиграф к данному очерку) и, констатируя тот факт, что оно никак не может служить «доказательной базой» ни для «норманской», ни для «автохтонной» теории, ни для какой-нибудь другой теории3, отправимся на поиски родины летописных русов. Но прежде следует рассказать об эволюции взглядов на эту проблему.

     Авторы последующих «переизданий» ПВЛ, как позже выяснилось, весьма благоразумно предпочли ничего не менять в малоинформативном рассказе летописца, и, тем более, не пытались понять, кем же в действительности были варяги, а также какие причины побудили их переместиться столь далеко от собственного дома. Первые попытки разобраться в этом вопросе были сделаны лишь в XVI веке и вовсе не в России. Немецкие авторы С. Мюнстер и С. Герберштейн не исключали, что Рюрик и его окружение могли быть полабскими славянами4 – ваграми, и, более того, считали эту версию одной из основных:
     «...русским естественно было призвать себе государями (Herrschaften) вагров, иначе говоря, варягов, а не уступать власть чужеземцам, отличавшимся от них и верой, и обычаями, и языком»5.

     С полабскими славянами связывали русов и многие немецкие историографы первой половины XVIII века. Так, В. Г. Лейбниц6, собравший и систематизировавший множество материалов по древнерусской истории, вслед за С. Герберштейном считал их выходцами из Вагрии, а слово «варяг» – производным от этого названия7. «Созвучные» летописным варягам вагры - наряду с другими полабскими племенами, проживающими на южном берегу Балтийского моря (бодричами, варнами, руянами, хижанами) и своими соседями – поморянами - находились на достаточно высоком для своего времени уровне социально-экономического развития, а также, как и другие народы этого региона, были прекрасными мореходами и жестокими пиратами.

   Польский историк XVI века М. Стрыйковский также склонялся к «южно-балтийской» версии происхождения Рюрика сотоварищи: «В те времена вандалиты, по известиям некоторых историков, говорили на славянском языке и в своих странах были очень сильны рыцарской отвагой. Так что похоже на правду, что Руссаки в то время выбрали себе князей из своего славянского народа – из тех же Вагров или Варягов и Вандалитов – и вручили им верховную власть над русскими панствами»8.

     Данная теория не только весьма популярна в настоящее время, но и является едва ли не главной антитезой норманизму9, сменив в этой роли «автохтонную» теорию. Причина этого – не только в «славянском патриотизме», но и в том, что она вписывается в любую концепцию основания восточнославянского государства (от внешнего завоевания до добровольного призвания) и объясняет практически полное отсутствие скандинавских заимствований в русском языке. К тому же территория расселения вагров, если находиться в районе Новгорода, вполне соответствует летописному «за море», что лишает норманистов одного из главных аргументов.

   Вторая четверть XVIII века принесла в мир имперской историографии понятие «норманизм» благодаря немецким ученым Г. З. Байеру и Г. Ф. Миллеру, приглашенным в 1725 году на работу в только что основанную Санкт-Петербургскую академию наук и художеств, и вызвала к жизни незамедлительный ответ на него – антинорманизм10   М. В. Ломоносова. Хотя, по мнению ряда современных историков (Л. П. Грот, В. В. Фомина, А. Г. Кузьмина, А. Н. Сахарова), концепция «норманизма» родилась задолго до Г. З. Байера, и отнюдь не в Германии. Ее основой стали… античные мифы о гипербореях, «творчески переработанные» шведскими историками XVI-XVII веков. Доказывая, что Гиперборея находилась не где-нибудь, а именно на территории Швеции, а под именем гипербореев, которых они рассматривали, как ни много ни мало, как «основоположников древнегреческой цивилизации, образовавшей фундамент европейской культуры, выступали прямые предки шведов.

     Между тем, среди немецких историков в то время как раз преобладало мнение о западнославянском происхождении варягов. Вполне вероятно, впрочем, что и здесь имелась своя политическая подоплека, поскольку именно на начало XVIII века приходится зарождение династических связей Романовых с северогерманскими владетельными домами.

   Поиски обстоятельных ответов на вопросы относительно того, как и в чьих интересах возникла эта амбициозная теория, лежат за пределами темы настоящей книги. Будет вполне достаточно отметить, что ее возникновение совпало по времени с превращением страны, более столетия находившейся под датским владычеством (1397-1523 гг.), в европейскую супердержаву, сделавшую к середине XVII века Балтийское море «шведским озером», и даже владеющую колониями в Африке и Северной Америке. Вполне естественно, что этому процессу требовалось соответствующее «идеологическое оформление». Апофеозом «гипербориады» явился четырехтомный труд У. Рудбека «Атлантида» - «Atland eller Manheim, Atlantica sive Manheim, vera Japheti posterorum sedes et partia». В нем один из первооткрывателей лимфатической системы (в те времена многие ученые позволяли себе роскошь заниматься одновременно несколькими науками) отождествлял со Швецией не только остров гипербореев, но и платоновскую Атлантиду, представляя Швецию колыбелью мировой цивилизации, шведов – «основоположниками всего и вся»11, а шведский язык – родным языком Адама, от которого произошли иврит и латынь...12
 
   К сожалению, из истории нам известно только одно лекарство от имперского шовинизма, а именно: тяжелое военное поражение, навсегда или, как минимум, надолго излечивающее заболевшую им нацию. К началу XIX века Швеция, потерпевшая поражение в Северной войне и в последующих войнах с Российской империей, полностью вылечилась от него. Что же касается мифов о «гипербореях», то их, как только в обществе спал националистический угар, развенчали сами же шведские историки. Однако в 1725 году, когда будущие «официальные» авторы норманской теории появились в стенах Санкт-Петербургской академии, «Атлантида» У. Рудбека находилась на пике популярности, а изложенные в ней идеи пользовались признанием многих ведущих авторитетов западноевропейской общественной мысли. И, возможно, «Сочинение о варягах» Г. З. Байера появилось именно на волне этого «рудбекианства», продолжавшего свое триумфальное шествие вплоть до середины XVIII века.

   В своем труде Г. З. Байер, проанализировав другие популярные в его время теории, приходит к выводу о норманском происхождении русов. Его аргументы до сих пор являются ключевыми для сторонников этой концепции:

     1. Варяги, согласно русским летописям, живут «за морем», следовательно, они шведы.
 
     2. Имена послов и купцов в договорах Х века Древней Руси с Византией не славянские, следовательно, они германские.
 
     3. В византийских источниках названия Днепровских порогов даны по-славянски и по-русски, при сравнении эти названия явно отличаются, следовательно, русами следует считать германоязычных шведов.
 
    
 
   Следует признать, что Г. З. Байер допустил серьезную методологическую ошибку, принявшись восстанавливать картину прошлого по древним преданиям, коротко изложенным в летописном пересказе, что само по себе является задачей трудной, неблагодарной и вряд ли решаемой. Приведем простой пример. Согласно летописи Рюрик1 пришел на Русь с братьями Синеусом и Трувором - картинка N1. Г. З. Байер выдвинул версию, что никаких братьев не было, а просто летописец принял шведское sine hus (свой дом) и tru varing (верная дружина) за имена собственные - картинка N22. Возможно, что Трувор и Синеус не были братьями Рюрика, а самостоятельными вождями со своими отрядами - картинка N3. И наконец, рассказ про трех братьев может быть простой данью традиции устного предания, как, например, популярные в раннем средневековье истории о трех братьях (Кие, Щеке и Хориве или о Ляхе, Чехе и Русе) - картинка N4. Все четыре версии по-своему логичны, и все четыре, увы, недоказуемы, поэтому, основываясь на одной лишь летописи, мы вряд ли сможем с точностью ответить на вопрос «...Откуда есть пошла земля Русская». Зато достаточно определенно мы можем ответить на другой вопрос: «Откуда есть пошла борьба норманистов и антинорманистов».



     1. ПСРЛ. Т. 1. С. 8.
     Творогов О. В. (1928-2015) - филолог-медиевист, доктор филологических наук. Автор трудов по истории литературы Древней Руси.
 
     Аналогично перевел это место в ПВЛ и Д. С. Лихачев: «И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти».

     2. Таким образом, из известных нам скандинавских народов (если, разумеется, относить к варягам только скандинавов) только датчане не упоминаются в летописи, что привело А. А. Горского к выводу, что «русы» были датчанами. (Горский А. А. Приглашение Рюрика на княжение и его место в процессе складывания русской государственности.)   

     3. Существуют и другие взгляды на то, кем были эти загадочные русы, чье появление на исторической сцене совпало по времени с экспансией норманнов в Западной Европе: 1) финны из Финляндии, 2) финны с Волги, 3) норманское племя, которое задолго до 860-го года переселилось на берега Ладожского озера, 4) норманны с берегов Немана и Западной Двины, 5) норманны со средней Волги, 6) готы, 7) хазары, 8) потомки сохранившегося после гуннского нашествия иранского населения Северного Причерноморья. Нет единого мнения и по поводу путей основания древнерусского государства: «романтики» верят в добровольное призвание, прагматики считают, что это было обычное завоевание. («Романтикам» мы можем предложить следующую, по крайней мере, не лишенную логики версию: русы и в самом деле были «призваны» в качестве наемников, а затем вышли из-под контроля нанимателей и захватили власть, как, например, мамлюки в Египте или тюркские гулямы в аббасидском халифате.) И, наконец, ученые расходятся в лингвистическом толковании имен «русь» и «варяги». По мнению многих из них, этноним «Русь» по мере становления государства Рюриковичей превратился в соционим. (См. например: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. Санкт-Петербург: типография М. А. Александрова, 1908. С. 324-325; Нефедов С. А. История России. Факторный анализ. Т. 1: С древнейших времен до Великой Смуты. Москва: Изд. дом «Территория будущего», 2010. С. 112.)

     4. Полабские славяне (полабы) – группа западно-славянских племен, населяющих междуречье Эльбы и Одера. Делились на три племенных союза: лужичане, лютичи, ободриты. Вели упорные, проходящие с переменным успехом, войны с продвигавшимися на восток германскими феодалами. Однако полабским славянам так и не удалось создать полноценное государство по примеру принявших христианство соседних славянских народов Польши и Чехии, что в конечном итоге предопределило их военное поражение и последующее онемечивание. В настоящее время национальную самобытность удалось сохранить только немногочисленным лужицким сербам.
 
     5. Герберштейн С. Записки о Московии. Санкт-Петербург: Типография В. Безобразова и комп., 1866. С. 10.

   Историки XIX века О. М. Бодянский, М. А. Максимович, Ю. И. Венелин, Ф. Л. Морошкин, В. И. Ламанский также выводили русов от балтийских славян.

     6. Лейбниц Г.-В. (1646–1716) – выдающийся математик, создатель комбинаторики и, наряду с И. Ньютоном, математического анализа. Основатель и первый президент Берлинской академии наук. Широко известны его фундаментальные труды в области физики, механики, психологии, философии и истории. Одним из первых заинтересовался происхождением российской правящей династии.
   
   7. Герье В. Отношение Лейбница к России и Петру Великому по неизданным бумагам Лейбница в Ганноверской библиотеке. Санкт-Петербург: Печатня В. И. Головина, 1871. С. 102.

     8. Стрыйковский М. Хроника польская, литовская, жомойская и всей Руси. URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus7/Stryikovski_2/text4.htm

     9. Норманская теория (норманизм) - неоднозначно интерпретируемое понятие, которое в том или ином историко-политическом контексте имеет различный смысл: от простой констатации того факта, что летописные варяги - это норманны, до откровенно шовинистических выводов, что славяне являются «неполноценным народом».
 
     10. Антинорманизм - направление в российской историографии, отрицающее или принижающее роль скандинавов в создании Киевского княжества. Родоначальником «антинорманизма» является М. В. Ломоносов. В написанной им по заказу императрицы Елизаветы Петровны «Древней российской истории» он попытался научно обосновать свое эмоциональное высказывание по этому вопросу («взгляды Мюллера ночи подобны»). В частности, утверждал, что «славяне и венды вообще суть древние сарматы...» (Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. Москва; Ленинград: Изд-во Академии наук СССР, 1957. Т. 6. С. 177.), а «варяги-россы» родственны с древними пруссами. (Там же. С. 206.) Российский ученый стал и одним из создателей, ставшего впоследствии универсальным для Империи, метода борьбы с «неправильными» научными взглядами, в данном случае – с норманизмом. Так, он не только предлагал запретить публикацию работ Г. Миллера, но и однажды лично участвовал в обыске в доме оппонента. (Формозов А. А. Классики русской литературы и историческая наука. Москва: Гриф и К, 2012. С. 25–49.)

     11. Грот Л. П. Истоки норманизма: шведская гипербориада и Г. З. Байер. Интернет-издание Санкт-Петербургского Общества византийско-славянских исследований. 22.02.2008.

     12. Auroux, Sylvain, ed. (2006). History of the Language Sciences: An International Handbook on the Evolution of Language Sciences. Walter de Gruyter, p. 1125-1126.