Сказ о Тверском разбойнике

Сказ о начале Твери и  тверском разбойнике

При царе, стало быть, Михаиле Федоровиче, первом из Романовых, понаприбывало по всему Московскому царству всяких басурман голландского происхождения, потому здесь как иностранным купцам давали им особую честь, ну и первенство, по сравнению с остальными. И где их только не было и на севере, и на юге, и само собой у нас в Твери, нет такого угла куда б они не влезли, юркие изворотливые, как ящерицы, однако то же: торговый люд, но и наши — не лыком шиты, а чем то попрочнее. Торговали они в ту пору у местных поташ и хлеб, к себе кораблями возили и там втридорога продавали. Так вот в Твери их тоже было, и не один, и не два, а три, или даже четыре, а может и все пять, ни кто их в ту пору особенно не считывал. Но к каждой такой кампании приставляли смотрителя, ну что бы не лезли не в свое дело перво-наперво, чтоб от наших не огребли по незнанию местных правил — это во вторых, и просто на всякий случай — это третье. Жить им определили в Заволжье, где весь купеческий люд обитал, а в саму крепость было строго приказано не пускать ни под каким видом, рядом походить — это пожалуйста, но под присмотром, что б чего не надо не углядели.
По вечерам любили те голландцы вдоль Тверцы пройтись, а потом к себе вернуться и кофе выпить с крепким вином, ну а с ними, понятно, наш человек.  Вот раз после торгового дня пошли их трое и смотритель, голландцы все норовили в Отроч-монастырь заглянуть, на силу отогнали: не ваше, мол дело, монахи и верующие смущаться будут, у вас свой Бог ему и молитесь, а на нашего нечего пялиться. В другой раз на остров, что у монастыря им понадобилось:
- Это — говорят, - что за чудо, желаем посетить.
- Нечего — отвечает провожатый, - монахи туда и сами ходить боятся, и простой люд не пускают, а вас и подавно не поведут, пойдем вон как обычно вдоль речки пройдемся, винца с кофеем хлебнем и до завтра.
А вечер теплый, небо чистое и едва первые звезды появляются, вот и дошли с охотки до того места где напротив Исаевский ручей впадает, вдруг небо всполыхнуло и над самым тем с другой стороны берегом появилась старинная лодья как облако только еще и сияет, мачта на ней и весла, и людей можно разглядеть, один миг постояла и двинулась прямо на них, но дойдя больше чем до середины реки вдруг, так же внезапно и исчезла, непонятно куда.
Голландцы аж обомлели от удивления и испуга, один шляпу выронил, другой на землю сам сел, а третий побелел и глаза выпучил.
- Кто это было, откуда, почему, куда пропал… - затараторили они в разнобой, обращаясь к своему попутчику.
- Успокойтесь, - отвечал тот, усмехаясь, - сколько вы уже у нас живете и вдоль этого берега ходите, а лодью, стало быть, первый раз разглядели. Нет тут ничего страшного, а вроде даже наоборот — примета хорошая, отыщете себе в этот год спутницу. Про это видение все окрест знают, и есть про него история, да такая старая, что сам черт не разберет — где в ней правда, а где не правда...
- Рассказывай, рассказывай, рассказывай… - стали упрашивать голландские купцы.
- А чего тут рассказывать, садитесь если интересно, доставайте свое винцо и слушайте… Было это очень давно…
- При каком из ваших царей?
- Да как вам сказать, царей тогда, вроде как, и в помине не было, так же как, впрочем, и дорог, по тому и приходилось людям по рекам передвигаться, река же её строить не надо, сама по себе есть, и летом по ней на кораблике или вон на лодье, и зимой на санях.  Да и вообще река кормилец и рыба в ней и зверь рядом, вот и старались люди жить поблизости с ними, с реками. Ну а тут целая Тверца, да еще и Волга в придачу, по ней до самых арабов и еще дальше можно дойти, а выше тоже города старые и богатые и все водными путями перевязаны. Вот и высмотрели первые это место новгородцы, хотя правды ради, и до них здесь народ был, кому надо было о себе у острова спросить, того самого на который вас не пустили. А где новгородцы побывали, там само-собой торг, вот и здесь на берегах Тверцы и Волги, стали торговать и жить. Вот для того что бы поселение свое охранять наняли люди солдат не солдат, разбойников не разбойников, а так где-то между, ушкуйников - по новогородски. А у них, стало быть, главный, смышленый был, а как звать никто не помнит, налоги-подати с этого селения и с торговли здесь никто не платил, вот и богатело место, а кто недоволен того к порядку нанятые люди возвращали. И все бы хорошо, но повадились в здешние места суздальские да владимирские купцы, а у тех уже давно князья были. Стали они, как народ говорит, местной вольной жизни завидовать, а один из них купец суздальский как то с дочкой своей приехал, как увидел её предводитель ушкуйников, так сразу полюбил. А купец стал его этим принуждать перейти на службу к его князю и обложить местное население данью.
- Ох и хороша твоя дочь, купец — отвечал он ему, - но не стоит ни одна, ни целая дюжина таких, вольной жизни. Князю твоему служить — навек его прихотям покориться.
- Так ты же, и так местным служишь, какая разница кому? - спрашивает купец.
- Я людям служу, они мне за это благодарны, а разница есть!
- Ну и живи тогда бобылем. - сказал купец, и решил свою дочь отдать за своего друга по купеческому делу.
Дочерь купцова пришла как раз на то место где мы теперь с вами, ну или рядом, тут было у них условлено, рассказала все разбойнику, ведь сама в нем души не чаяла, а за другого идти не хотела и сватовство уже на следующий день обещано, и воле отца покориться надо. Думали они думали, и придумали, что придет завтра ни свет ни заря к ее отцу разбойник и попросит у него ее руки при всем честном народе, он глядишь отказать не сможет.
Так и случилось, пришел он к отцу своей любимой, а в след за ним и тот кого ей купец выбрал, стали они спорить да браниться, кричать:
- Ну, что купец за кого свою дочь отдашь?
- Так я уже и выбрал, чего тут спорить. - отвечал купец.
Народ на шум собрался, и за своего стал вступаться, вышли самые уважаемые люди и говорят купцу:
- Ты, купец, у себя по своему решай, а здесь наша воля, пусть твоя дочь сама выбирает, у нас так заведено.
Та как услыхала, кинулась к своему любимому, а второй жених достал меч и кинулся на них, едва успел ушкуйник достать свой меч, отбил удар и проткнул насквозь своего противника, тот рядом и рухнул.
- Злодейство — заорал купец, - среди белого дня людей убивают, дочь родную отбирают.
- Нет злодейства — сказали собравшиеся, - мы все видели он защищался, твой первый напал, чуть обоих не порешил, была б и твоя дочь мертва, если бы наш не оборонился.
- Ах так, ну я вам тогда… - крикнул купец, в тот же день собрался и отплыл к своему князю. Рассказал ему про свою обиду, что тамошние люди закона не чтут, живут как звери в вольности, дани никому не платят и ему князю суздальскому покориться отказываются, ну и от себя еще чего то наплел. Осерчал суздальский князь, собрал на другой год дружину и как только движение по рекам открылось отправился мстить.
Храбро дрались жители и их ушкуйники за свою волю, но дружина у князя не в пример больше, пожгли, пограбили, пленных взяли и стали судить. Первым из них разбойника, а за ним и всех остальных приговорили к смерти, без покаяния. Дочерь купцова как узнала, близ того места где мы с вами теперь, и утопилась, потому нет её грешной душе покоя и ищет ее здесь избранник, душа которого, тоже покоя обрести не может, потому предрек он перед своей казнью страшные кары своим убийцам и их потомкам. Место где люди жили на берегу Тверцы и Волги — пожгли суздальцы до основания и с землей сравняли, а с противоположного берега Волги основали новый город, назвали его Тверью, и первое, что сделали по основанию — казнили всех кто им противился, рядом с тем местом, где стоит нынче Спас-Преображенский собор, к которому вас голландцев тоже не пускают, - усмехнулся рассказчик. -  Так вот, перед самой казнью, разбойник и произнес:
- На том месте где принимаем, мы защитники старого города, смерть, будет литься рекой кровь потомков наших убийц, и других людей и народов, пока не насытится здесь земля до самого предела, а как насытится то на этом самом месте будут людей исцелять, а не казнить.
Так и стало, принародные казни и наказания именно там и проходили, а рядом еще и поруб, позднее острог выстроили, и чувствуется там, что то недоброе, потому рядом собор и возвели.
А вот теперь как открывается судоходный сезон и небо становится ясным видят люди, ту самую лодью, которую и мы, кто-то как облако, кто-то как вы в сиянии, как говорят одни — то добрая примета, другие — дурная, мол что найдешь, то и потеряешь, но больше верят в доброе. Ищет неспокойная душа разбойника свою избранницу, и не может с ней встретиться, ждет его она на другом берегу, а он как ее увидит, кричит своим что бы гребли быстрее, взмахнет команда веслами и вот они уже на середине реки, а той к кому спешили уже нет, так и исчезает корабль-призрак. Так вот… - закончил рассказчик.
- Корошая история. - поблагодарили голландцы своего провожатого. А спустя время разъехались кто куда, кто домой на родину вернулся, кто в другие страны по торговому делу отправился, а историю видать не забыли, только переделали под свой лад, ну и пусть, нам не жалко, у нас еще есть.