Чёрный кот, часть 2

Проснулся Соболев счастливым. Легко вскочил и даже зарядку сделал. На самом деле "зарядка" громко сказано, просто руками помахал. Но в реалиях дня сегодняшнего, когда опять стоял на двух ногах, свободные руки счастьем и являлись.

Чувствовал себя Соболев прекрасно, резво дошёл с палочкой на кухню, поставил чайник. Изнутри по телу разливалось приятное тепло, словно маленький огонёк горел и грел душу.

Стакан воды? Неужели стакан воды, который поднесли, чтобы напился? Кстати, почему не говорят о куске хлеба на старости лет? Человек на 80%, что ли, состоит из воды. Значит, она важнее. Михаилу пододвинули стакан, и во сне было приятно, что позаботились. И сейчас хорошо.

Если честно, совсем одно время приуныл. Дочери заходили, вроде чего кукожиться? Не думал, не гадал. Да и вообще не вспомнил о них, Наташ-Карин вызванивал.

А Новый год впервые в жизни встречал один. Сотрудники с утра забежали, поздравили, салатов нанесли, торт с шампанским. И всё. Вечер зажигал огни, Соболев смотрел в окно на праздничный город. Никто не позвонил.

Дочери - понятно. Любви особой при виде папеньки не изображали. Прибрали, приготовили, хватит. И на том спасибо, не ожидал. Зато Илоны-Оксаны любовью пылали. На словах, по крайней мере, пока Соболев на двух ногах крепко стоял. Интересно, если бы руку сломал, тоже открестились?

И сообразил Михаил, что и друзей у него нет. Приятели, да работники фирмы. У всех вокруг - семьи, дети, внуки, дом полная чаша. Никогда не завидовал, наоборот, сочувствовал.

Вольной птицей жил-поживал. Без горластой невестки, бездельника-зятя и стареющей жены обузой на шее. Стакан воды? Ну пусть носят друг другу.

Под звон курантов открыл шампанское, хлебнул. Ковырнул салат. И захотелось напиться, нажраться в хлам, чтобы весело и ничего не помнить. Вовремя сообразил про костыли. Упадёт и не встанет, в новый год вползёт бревном неходячим. Хорошо, если ещё что-нибудь не сломает. За окном грохотали фейерверки.

Подхватил Соболев костыли, подошёл, глянул. В небе расцветали огненные шары. Вдруг прямо на него уставились два жёлтых глаза. Михаил отпрянул, а снаружи захохотали:

- Ну что, питица, долетался? - и когтистая лапа прочертила светящиеся полоски.

- Сгинь!

- Ты пей, пей, пока подают.

Машинально Соболев оглянулся на бокал у кровати, в это время взлетел новый фейерверк, жёлтые глаза сверкнули, рассыпались искрами. Остатки салюта догорали в чёрном небе. Соболев задёрнул шторы, допил бокал и лёг спать.


...А теперь ходил на двух ногах. Здоровые люди не подозревают, какое это счастье - ходить на двух ногах. Добрёл до плиты, налил чаю. С палочкой пока, но двигал своими двумя. Огонёк внутри теплился, грел. Почему стакан с водой пододвинула чёрная лапа? Что значил сон? И Соболев опять вспомнил.

Шли после школы компанией, классе в третьем, что ли. Галдели, шумели. Тонкий писк расслышал один Михаил, тогда ещё Мишка. Посмотрел вокруг, увидел. К ножке скамейки прижался котёнок, разевал крошечный ротик. Неужели чёрный? Нет, память молчала. Или грязный.

Девчонки подбежали, сюсюкали. Вроде Светка домой забрала. Нет, кажется, вторая...забыл имя. А первым заметил Соболев. Давным-давно, сто лет назад. А теперь чёрный кот пришёл во сне. Который из них? Если первый, получается хорошо, потому что спас. А второй, на руках Оленьки - плохо, выкинуть заставил. Ногу сломал - плохо, дочери пришли - хорошо. Который из них?

К чему вообще снятся коты? Есть толкователи, сонники. Смешно. Ещё не хватало в них ковыряться, предсказаниям верить. Уборщицу спросить, бабу Валю, вот что.

- Доброе утро! Не знаете, к чему снятся коты?

- Доброе утро, Михаил. Коты? Какие коты? Один или много?

- Один. Чёрный.

- Ууу, чёрный это плохо. Что делал? Орал, царапал, кусался? Или говорил?

- Да ладно, баба Валя, ерунда. Просто приснился кот, посидел и ушёл. Забудьте.

- Ну тогда ещё ничего. К неприятностям, ссоре, но мелким, не страшно. Ногу второй раз не сломаете, а на всякий случай берегитесь.

- Спасибо, баба Валя, утешили.

Если нога - мелкая неприятность, то да. Значит, могло быть и хуже. Ссора - точно. Все фаворитки разбежались, но беда невелика. А дочерей к чему отнести?

Если выстроить логическую цепочку: кот-нога-дочери, выходит, что ему показали - не столь чудесна вольная жизнь. Да, но стакан воды поднесли в конце? И на что намёк? Грести потихоньку к старой семье, проситься под крышу дома своего? В роли кого? Нет, к покаяниям Соболев не был готов. Да и вообще, вовсе не он развод устроил.

А дарственную на дочерей написать - это да. Чтобы комар носа не подточил. Буквально завтра.

Ехал Соболев с работы домой. Притормозил у супермаркета. Любил сам за продуктами заходить, чтобы оглядеть, выбрать, понюхать, да и по скидкам приобрести. Копеечку ценил, деньгами лишний раз не швырял.

Вряд ли рискнул бы по гололёду с палочкой, а на машине - нормально. И палочка весьма помогала. Народ расступался, словно льдины перед ледоколом. В любую толпу Соболев шутя ввинчивался. Даже на кассе пару раз вперёд пропустили. Удобненько.

И там же на кассе вдруг уткнулся в глаза чёрного кота. Вздрогнул, застыл. Что за бред? Сзади слегка подтолкнули. Взгляд соскользнул, а когда вернулся на место, Михаил увидел всего-навсего упаковку с кормом. И рисунок на ней - кота, естественно. Чушь кошачья. А на выходе вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо.

Соболев повернул голову вслед, ногой шагнул мимо ступеньки, взмахнул палкой. Спасибо, добрые люди поддержали. Всю дорогу память ворошил. Нет, филонила окаянная.

В следующий раз почему-то проехал мимо привычного магазина, свернул к следующему. А вообще, ничего, работал.

Возвращался по вечерам в трёхкомнатные хоромы, с эхом здоровался. Метры квадратные неожиданно стали тяготить. Да и понятно, с палочкой казались километрами. Ладно, всё проходит.

А дочери больше не заходили. Вроде и незачем, жил Соболев прекрасно без них столько лет.

Чего-то не хватало. Родная кровь, что ли, взбурлила? Смешно сказать - скучал по горячему супчику. Сам не мог сварить? Мог. Тихо сам с собою. Если честно, давным-давно никто не заботился о Соболеве. Бабы залётные не за тем приходили. Каждая чего-нибудь ждала, требовала, глазами по углам рыскала, злато-добро пересчитывала. Но их тоже не хватало.

Месяц прошёл и второй. По ночам орали мартовские коты, южный ветер задувал в окна. Оседали пупырчатые сугробы, и впитывала земля воду - основу любой жизни. А жизнь каждого росточка устроена так: сначала корни, затем стебель и листья. Одно без другого не существует.

Но дочери не звонили.

Соболев медлил с завещанием. Сама идея казалась зловещей. Типа накаркает.

Однажды объявилась Люся. Люсенька, о которой меньше всего вспоминал. Девочка тридцати с чем-то лет с идеей-фикс замужества. Оно и понятно, гнёздышко давно вить пора, но Соболев не стремился в партнёры. Хотя Люсеньке обрадовался.

В конце-концов, корни, листья - это всё хорошо. Но если дерево срубить, на пеньке вырастают новые побеги, жизнь продолжается. Пусть будет Люсенька.

Память встрепенулась: "Ах да, Люсенька! Лицо в супермаркете. Ну живи, коли так, пробуй!"

Сначала Соболева напрягало присутствие второго человека в квартире. Сделай то, сделай это. Затем вроде привык. Люсенька посмеивалась над его дурным характером, но терпела. О замужестве помалкивала. Михаил расслабился, щит и меч в сторону отложил, супчики смаковал, котлеты нахваливал. Стариком себя вовсе не чувствовал, чтобы о завещании беспокоиться.

Люсенька планировала ремонт. Соболев сопротивлялся, потому что любил свою добротную мебель и ненавидел новомодные хай-теки. Когда пустая комната, голые стены, посередине одна кровать. И оттенки кругом светлые, бледные.

Шкаф должен быть цвета дерева, из которого и сделан. Без корней и ствола не растут листочки. Тоненькие побеги на пеньке настоящую крону не заменят.

При чём здесь пеньки с кронами, Соболев не слишком понимал, но чувствовал напряжение вокруг, словно силовое поле сдавливало и вот-вот удушит окончательно. Люсенька заговорила о дизайнере. Поругались.

На следующий день Михаил катил на работу. Заезжал на стоянку, когда из-под соседней машины вывернул чёрный кот. Соболев еле успел нажать на тормоз. Котяра не рванул бегом, унося лапы, а почему-то встал, повернул голову и вылупил жёлтые глазища. Затем лениво потрусил под следующую машину.

Михаил не посмел. Сам не понял, почему вдруг отъехал и приткнул машину сбоку кое-как. Целый день ждал неприятностей. Ничего не произошло. Отлаженный механизм жужжал, заказы принимали, прежние выполняли. Под вечер Соболев и забыл о чёрном коте. Но вечер не стал томным. Пили чай после ужина, когда Люсенька подняла глаза:

- Михайло, ты собираешься на мне жениться?

- Что? - Михаил поперхнулся и вдруг заметил, что карие глаза Люсеньки мерцают жёлтым цветом.

- Жениться, спрашиваю, собираешься? Замуж позовёшь?

- Кх-кх...а я обещал?

- По-моему, это само собой разумеется. Или считаешь, я всегда буду в роли не пойми чего? А если скажу, что беременна?

- Беременна? От...

- Ага, спроси от кого! В общем, думай, надумаешь - звони!

Шарахнула входная дверь. Соболев тупо смотрел в стену, где узоры вдруг сложились в улыбку Чеширского кота. Ещё одну и ещё - вот они везде на стене! Безобидные обои в цветочек ухмылялись со всех сторон. За окном разгорался жёлтый фонарь.

Ворочался Михаил в постели, сбивал ногами простыни. Беременна! Нет, отцом заново ставиться не собирался. Пелёнки-распашонки - увольте. Дурак. До сих пор не понял, что замуж хочется всегда.

Куда вляпался, Господи? Опять алименты? На старости лет? Когда о душе пора думать? Есть у него наследники, дочери-внуки, хватит. Благо и есть, что наследовать. А пусть доказывает, что ребёнок от него! Во сне Соболев счастливо захихикал, перевернулся на другой бок...и вдруг похолодел. Докажет. Сейчас это просто.

Цифры замелькали на табло, которое выплыло из темноты. Калькулятор считал - 55+18=73. Привет, папаша!

Чего натворил опять чёртов кот? Выходило, что рулил не первый, которого спас, а второй, над кем девочки плакали. Почему? Потому что боль сильнее радости?

Добрые дела забывают быстро, горькие пилюли оставляют осадок на всю жизнь. Погладить по щеке - следа не будет, а пощёчина долго жжёт и горит.

Обидел двоих, теперь третьего знать не хочет. А его самого желают вообще видеть? Дочери пришли в трудный момент, помогли, но с тех пор - ни слуху ни духу. Где гарантия, что вспомнят в следующий раз? Нигде.

Вздохнул Михаил, закашлялся, в горле запершило. Привычно протянул руку к тумбочке, где бутылку воды держал со времени перелома. И сообразил - давно убрал за ненадобностью. Пить! От жажды перехватило дыхание.

Из ниоткуда возник стакан воды. Жидкость переливалась через край, капли скользили по гранённым стенкам, жемчужными бусинами поблескивали в свете фонаря.

Соболев сглотнул, вытянул шершавый язык слизнуть драгоценную влагу, чтобы ни одна молекула не пропала. Не успел.

Мохнатая чёрная лапа рывком отодвинула стакан.

Окончание следует.
****************************
Источник - мой канал на Яндекс Дзен, все ссылки - внизу авторской страницы.