Ген

     Ген коротал вечер в ночлежке. Перед тем как идти спать он долго сидел за барной стойкой и потягивал Ш– пену. Каждый раз, когда в кружке не оставалось даже капли, монета с характерным звоном о деревянную поверхность проскакивала несколько пальчиковых шагов и падала величественным профилем Государя Великого вверх. Кружка непременно наполнялась до краёв, а вместе с ней распространялся прохладный, сладкий аромат смородины.

      Такой вечер ничего не могло испортить, однако в ночлежку ворвались люди с грозными лицами и блестящими скимитарами на поясах. Их взгляд уколол Гена в спину. Они пришли за ним. Он слышал, как к нему приближались. Ген даже не пошевелился, когда они дышали ему в затылок.

– По воле мисэры Эливида вы должны явится в его владения для исполнения своих прямых обязанностей. В случае невыполнения его воли мы доставим вас силой.
Ген натянул платок на лицо и повернул голову направо. Боковым зрением он видел их всех.

– Я охотник, сэры.

– Эливиду нужен эссэра. Не заставляйте нас применять силу.

      Ген отвернулся. Его взгляд полный печали и усталости буравил полную кружку Ш-пены. Он слегка её отодвинул и сказал трактирщику, чтобы тот придержал её, но предчувствие подсказывало: сюда он больше не придёт.

  Ген шёл за громилой. На правом плече сиял красный шрам, такие же были и на лице. Ген не сомневался: этот человек опытный воин, а то как он обращался с подчинёнными, душой был чёрств. Перед дверью он отступил на шаг и дал охотнику пройти. Дверь захлопнулась. В проходе встал тот громила, скрестив руки.
Ген стоял перед широкой лестницей во дворце Эливида. По крайней мере он и все остальные так называли его особняк. Ген не мог с ними не согласиться: особняк был достоин самого государя. Резные колонны, стены в барельефах обрамленные золотом, на полу зеркальный мрамор. Стояли белые мраморные скульптуры с тонкими женскими чертами, пикантные места которых слегка прикрывала гладкая пелена. Кругом бело, не считая полумрака из-за сумерек. Но даже это не отменяет того факта, что Ген на этом фоне выглядел грязным пятном.

      Эливид спускался со второго этажа. Он остановился на ступеньках доставая что– то из левого глаза мизинцем. Похоже туда попал Ген. Громила нехотя поклонился Эливиду.

– Наконец– то! Хоть один эссэра соизволил появится. Не понимаю, почему я плачу такие налоги? –  Эливид тихонько спускался по ступенькам, придерживая вместе с большим пузом полы белой простыни. –  Неустанно пополняю казну этого края, а ко мне ни одна собака в шляпе не соизволит прийти.

– Прошу без оскорблений, мисэра.

– Какие оскорбления?! Это по отношению ко мне оскорбление! У меня беда! И никто не спешит на помощь! –  взорвался Эливид.

– К делу, –  спокойно сказал Ген.

– Ограбили меня! Вот в чём дело! –  Эливид кричал на весь дворец.

– Какое отношение это имеет ко мне? –  Ген был невероятно спокоен, что ещё больше злило Эливида.

– Ты ж эссэра! Выполняй свою работу!

– Я –  охотник.

– Да хоть сам государь!

Ген резко положил руку на рукоятку меча на поясе. Громила резко взялся за рукоять вслед за Геном был готов вытащить скимитар. Наверху показался ещё один охранник.

– Д– д– добрый Эливид, –  позади Эливида показался маленький служка. Из сумки выглядывали торчащие свитки и бумажки. –  С– сиятельство..мисэра… – служка старался подобрать самые мягкие слова, –  охотник принимает заказы на чудовищ...

– Я знаю, Микоша! –  рявкнул Эливид. –  Поэтому для меня сойдёт и вот этот вот. Охотник. Как вас там?

– Ген.

– Ген! Ты должен взять заказ! На чудовище, что напало на мою казну! Берёшь?!

– Я… –  Ген только открыл рот, но его тут же перебил Эливид.

– Уже в процессе?! Отлично! Микоша! Пиши! –  служка мигом сбросил сумку, положил на неё листочек и вооружился пером. –  Я, Эливид... –  диктовал он служке, –  плачу мешок золота за голову чудовища... что проник в мою казну, эссэре охотнику зовущем себя Геном….

– Вы уверены, мисэра, что я приму заказ?

– Что? –  Эливид посмотрел на охотника. Его глаза превратились в маленькие щёлки. –  Что ты сказал? –  Гену неожиданно стало не по себе. Все присутствующие, как будто одновременно, съёжились. Служка прикрылся листочком.

– Гм…. Прежде чем я возьму заказ, я должен знать с чем буду иметь дело.

– Это правильно. –  совершенно спокойным голосом сказал Эливид. –  Микоша, будь добр передай ценную бумагу охотнику, –  белый служка отдал трясущийся листок. –  Тебе, Ген, всё расскажут. Пойдём.

       Они спустились в полумрачный коридор, в котором разило сыростью. На стенах висели несколько светильников, между ними на резных каменных подставках стояли маленькие мраморные фигурки. Ген засмотрелся на них и не увидел, как Эливид остановился.  Охотник резко затормозил, чуть не упал из– за мокрых полов и чудом не стянул белоснежные простыни Эливида. Он поморщился, какое бы зрелище предстало перед ним.

– Ах ты паршивая псина! –  завопил Эливид хватая фигурку и швыряя её вперёд. Мраморная зверюшка разбилась о пол, эхо прокатилось по всему коридору. Пока Эливид двинулся за следующей фигуркой, Ген наконец–то увидел, что было в конце. Перед массивной металлической дверью лежал труп, а рядом с ним сидела старушка, закрываясь багровой половой тряпкой.

– Что же ты делаешь, собака?! — С такими словами Эливид кинул белого пёсика. Старушка припала к полу, и её осыпало осколками.

– Хватит. –  Ген вырвал третью фигурку у Эливида, когда тот только замахнулся. Эливид развернулся к нему, набрал в лёгкие несметное количество воздуха, отчего Гену стало трудно дышать. Он хотел было что– то прокричать, как к нему в ноги упал человек в кожаной жилетке.

– Не убивайте, мисэра Эливид! Бесы меня охватили и отправили справить нужду!

– Как ты посмел оставить свой пост!? Вон! Вон, я сказал! –  Крик Эливида сотрясал стены. Охранник сокровищницы, ошпаренный криком, вскочил и исчез за поворотом. –  Вон! Чтобы я тебя не видел! –  старушка следом исчезла за охранником.

         Пылая от злости, Эливид топал к двери превращая мелкие осколки в пыль. Громила будто немного потерял в размерах, но, когда он перевёл взгляд с осколков на Гена, его лицо стало каменным, а плечи расправились.

– Микоша! –  рявкнул Эливид, даже не посмотрев на труп. Ген почувствовал слабый ветерок, и Микоша был тут как тут. Будто материализовался из воздуха. Два ключа одновременно повернулись, и раздался щелчок. Ген переступил порог сокровищницы. Золото, будто собранное со всего края, лежало на полу, не помещаясь в сундуки, бочки, в дорогие кувшины. Вся маленькая комната чуть ли не доверху была заставлена золотыми стопками. Эливид небрежно перешагнул через ещё одно тело охранника, фыркнув в сторону разрушенной пирамидки, аккуратно прошёл по тропинке среди идеально составленных гор золота и грустно дотронулся до серебрянной подставки. Единственной на всю сокровищницу.

– Здесь был мой бесценный камень. –  Эливид смотрел на подставку и не замечал, как суетился позади Микоша, который зажёг почти все свечи у входа. Злато заблестело в глазах громилы. Ген обвёл взглядом сокровищницу. Всё лежало в ней аккуратно, ни единой покосившейся стопочки. Не сказать, что воры пришли за золотом. С таким проработанным планом они ввязались в драку только здесь. А были ли это воры?

–  Больше ничего не взяли?–  осмотревшись, спросил Ген.

– Лучше бы вместо камня забрали всё. Нет, лучше бы половину. –  Эливид повернулся к охотнику, –  Этот камень, Ген, бесценен, –  глаза Эливида сверкнули, –  Он стоит нескольких сокровищниц. Поэтому плачу ещё мешок золота сверху, если ты вернёшь мне камень.

– Как он выглядит?

– Он большой, красный. У него несколько граней. Свет через него превращается в красный и магический. –  Эливид смотрел на свою руку будто держит в ней тот самый камень. Думал ещё приписать к этому камню несколько несвойственных ему магических способностей, но не стал этого делать. Он счёл охотника невеждой. Куда ему разбираться в магии. Главное, что словом "магический" Эливид набил цену.

–  Я про чудовище, –  Ген сделал шаг к телу охранника. Из далека он уже заприметил рану на шее. Смертельную рану, из– за которой неестественно легла голова.

– А? –  Эливид, не понимая, взглянул на охотника, –  я не видел чудовище. Эти остолопы ничего никогда не видят. А вот кто видел, –  Эливид понизил голос в раздумьях.

– Служанка Ниваля видела, –  вполголоса сказал Микоша Эливиду.

– Вспомнил! Какая– то служанка видела. Микоша! Приведешь её к охотнику!
Ген склонился над телом. На шее следы от укуса. Такого укуса, от которого в двух местах сломались позвонки. Похоже чудовище с мощными клыками. Кроме этого на телах есть следы от холодного оружия. Ни одно чудовище не пользовалось оружием. У каждого клыки и когти. Разумных чудовищ в округе нет. Ген в этом уверен. Но что если это было ручное чудовище, а с ним сам грабитель? Может чудовищу кто– то помогал из людей Эливида?

– Как чудовище проникло сюда?

– Я не понимаю, как могли эти остолопы не заметить целое чудовище у меня во дворце? –  выпалил Эливид, –   Когда я узнал, я сразу спустился сюда. Вижу лежат на полу два ключа от двери. Моего ключа не было на шее!

—Добрый мисэра Эливид, клянусь я никому не отдавал и нигде не оставлял ключ. – выпалил Микоша.

– У него тоже не было ключа! –  показал пальцем Эливид на Микошу. –  Не верю, чтобы чудовище выкрало два ключа!

        Ген вздохнул. В комнате разило сыростью и кровью. Ему хотелось поскорее выбраться на свежий воздух. Чувствительный нос раздражался всё сильнее от этих запахов даже через платок, а следом за носом начинало раздражать абсолютно всё. Но Ген не подавал виду.

– Был ещё кто– нибудь кроме чудовища?

– Что? Нет. Мне говорили только про него, –  Эливид покосился на громилу.

– Никто из твоих людей не мог помочь чудовищу?

Громила позади Гена уставился на него.

– Кто– то помог из моих?! —Эливид поднял горящие глаза на охранника, но тот даже не обратил внимания. –  Только попробуй сказать, что среди нас есть паршивая собака. Микоша– а! Кто исчез вместе с чудовищем из дворца?!

– Мисэра, Эливид, я не могу сказать. Они ещё не вернулись с охоты на чудовище.

– Я всё осмотрел. Мне нужно поговорить со служанкой. –  Гену совсем стало дурно от запаха крови. Он, не смотря ни на кого, вышел из сокровищницы.

       Ген облокотился о белую колонну на заднем дворе. Рядом стояла служанка и тихо всхлипывала. Кроме неё он чувствовал пристальный взгляд охранника, который ходил за ним хвостиком.

– Как выглядит чудовище? –  спросил Ген, рассматривая поломанные стебли пшеницы в небольшой поляне перед дворцом. Кто-то большой их раздвинул или может быть просто куча народу протоптала в погоне за кем-то. За полем возвышалась стена чёрного леса, где лишь виднелись очертания крон под полной луной.

–  Эссэрушка, чудовище огромное, вот такое! Лапищи большущие с длинными острющими когтями. Чёрное, лохматое! Страшное– страшное. Глаза горят, как эти огоньки...

– С ним ещё кто-то был? –  спросил Ген даже не взглянув на неё.

– Нет конечно! Все наоборот гнались за ним!

       Ген закрыл глаза и потёр лоб. Рука скользнула выше, он поправил шляпу и оставил служанку одну. Будь он эссэрой следопытом, задал бы нужные вопросы, а может и даже не задавал: ведь ответы были бы, как на ладони. На полу, стенах, дверях и других предметах. С их внимательностью и способностями восстановить события в комнате не составит труда. Дальше только остаётся взять след и идти по нему никуда не сворачивая. Возможно придётся проделать немалый тернистый путь, но зато он гарантированно приведёт к преступнику. А что остаётся эссэре охотнику?  Молча завидовать коллегам, надеясь, что чудовище не унесётся в другой край, а его запах не растворится в воздухе бесследно.  Кроме того, эссэрам охотникам не повезло с теми, кто может хоть что– то рассказать про чудовище с заказа. Чаще всего тот, кто много знает неподвижно лежит несколько суток, как раскрытая книжка, и смиренно ждет пока его отыщет и прочтёт какой-нибудь охотник. Иногда и у следопытов такие же свидетели, но они могут похвастаться чтением между строк.

       Ген проходил мимо конюшни и представлял, как пьёт оставленную Ш-пену, перед тем как забрать свою кобылу. Он остановился, увидев что-то знакомое. Кажется, это его кобыла, как ни в чём не бывало, спокойно наклонила голову к поилке. Ген подошёл ближе и увидел прикреплённый длинный меч к седлу. Сомнения тут же испарились.

– У вас хорошая кобыла, эссэра, –  подошёл к нему конюх.

– Дай фонарь, –  бросил Ген. Конюх скривил рот. Обычно эссэры бывают вежливее.

– Я тут о его кобыле заботился…, – бормоча себе под нос конюх нехотя поплёлся за фонарём, а Ген тем временем шепотом спрашивал откуда она здесь взялась. Громила встал перед входом в конюшню и скрестил руки на груди. Ген снял с пояса свой меч и привязал к седлу. Накрыл кобылу эссэрским плащом.

– Далеко собрался? – раздался за спиной бас громилы.

– За чудовищем, – Ген вытащил из ножен на седле грозный меч с волнистым острым клинком, который погубил сотни живых существ и сломал немало судеб. Второго такого меча, как этот, найти невозможно. Изготовлен Богом кузни и наделён неизвестной магической силой, что делает это оружие бесценным артефактом. До сих пор в памяти всплывает во сколько ему обошёлся этот клинок и какова будет плата за утерю. Левая рука слегка дрогнула. Он сжал кулак. Почему то ему иногда всплывают слова Грозана, который в назвал Гена дураком за этот меч.

– Отправляешься за чудовищем ночью в лес? – почему-то нотки удивления в голосе громилы отозвались раздражением в душе Гена. Он не стал ему отвечать, а лишь поправил грязные повязки на запястьи  под серыми рукавами рубашки.

– Слушай, можешь ступать дальше прохлаждаться в дырявую ночлежку. Я, то есть, мы сами можем разобраться с этим чудовищем.

– Я взял заказ, – сказал Ген через плечо и подтянул лямку на седельной сумке.

– Да брось ты эту бумажку. Или ты серьёзно думаешь, что он заплатит тебе мешок золота за голову, а потом ещё накинет сверху за какой-то там камушек? – громила хмыкнул.

         Конюх подошёл к Гену и протянул фонарь с зажжёной свечой внутри. Этим фонариком только ночных бабочек привлекать, но Ген ничего не сказал по этому поводу. Он положил себе на плечо меч и пошёл к той натоптанной тропе.

– Не думал, что в эссэры берут тупиц из простолюдинов, – Ген не обратил никакого внимания на него, и даже ни разу не обернулся.

          Ручка фонаря тихо поскрипывала, свечка боролась с темнотой. Ген шёл по следам людей Эливида. Лес был полон разнообразных ароматов и Ген с лёгкостью мог ориентироваться с помощью своего обоняния. Но с фонарём как–то было немного спокойнее.

      Ген остановился подле кустов. За толстым стволом дерева что– то охало. Охотник ступал так аккуратно, что его шагов не было слышно, но ручка фонаря предательски поскрипывала. В притихшем лесе от скрипа у кого угодно бы выступил холодный пот.

– Хто здесь? –  испугался лежащий человек, как только над ним появился огонёк. Тусклый свет фонаря осветил его сморщенное лицо. Он тут же прикрыл глаза рукой.

– О, слава богу, Государю и всем эссэрам, меня кто–то нашёл! –  обрадовался человек, но Ген приставил острие меча к его шее. Глаза человека выпучились, перед ним предстала зловещая фигура эссэры. Он тяжело сглотнул. Высокая трава рядом зашевелилась. Какое– то существо проползло мимо.

Ген отвёл в сторону меч и присел на корточки, прислонив указательный палец к губам.

– Ты чего развалился? –  прошептал Ген.

– Фух, я уж думал вы меня хотели убить. –  облегчённо выдохнул старик, – Так я это, отдохнуть решил. –  Ген молча смотрел на него. Улыбка сползла с уст старика. –  Я отстал от наших. Ногой провалился в яму. Так и не могу освободить ногу от корней. Сколько пытался… не вышло. Да ещё и солнце спряталось. Как тут шо разглядишь в темноте?

– За тобой не вернулись?

— Никто, –  согласился старик, –  я охрип кричать их, но все остались глухи к моим крикам.

Ген оттянул, как показалось, живой корень, что придавил ногу к земле. Старик тяжело поднялся с земли и отряхнулся.

– Да хранит вас Государь!

– Тихо! - прошипел Ген.

Ген пошёл дальше по следам, освещая себе путь. Сзади плёлся старик, постоянно спотыкаясь и кряхтя от ноющей ноги.

– Эссэра, –  шёпотом позвал старик, –  можно идти помедленнее?

– Можно, –  ответил Ген, не сбавляя шаг.

  Старик устало опустился на позеленевшие доски. Прислонился к столбу с тяжёлым вздохом. Мягкий пушистый мох на столбе вскоре стал тёплым. Старик щурился на эссэру охотника. В кожаной жилете, с серыми рукавами рубашки, в треуголке, эссэра выглядел великолепно. Не сказать, что он отправился убивать чудовище, а скорее на приём какому– нибудь влиятельному человеку. Может лёгкая защита говорит о высоком мастерстве?

        Ген стоял перед развалинами домика. Возможно дом принадлежал леснику, а может и отшельнику. Судя по остаткам досок прошло не мало времени, когда дом перестал существовать. Теперь же он –  часть леса. Кусты и маленькое дерево, пробившиеся через доски на полу, красноречиво говорили об этом. В хорошо сохранившемся уголке дома росло молодое деревце. Под стволом лежал толстый коврик из мха. Он бы не привлёк к себе внимание Гена, если только его край не был немного отогнут. Ген потянул за тёмный краешек коврика. Почувствовав знакомый запах, он набрал полные лёгкие воздуха. Нос уловил невидимые нити запаха мокрой шерсти и крови. Он представил, как чудовище пронеслось мимо этого угла, случайно встав лапой на мох. Но зачем пробегать именно тут, если здесь пришлось бы перепрыгивать гнилую стену и пробираться мимо кустов? Нет, здесь дело в другом. Ген вытащил нож и сковырнул им дощечку, чтобы удовлетворить своё любопытство. Он поднёс ближе фонарь и чуть наклонил его, чтобы дно фонаря не загораживало свет. В проёме чернела земля и кроме неё ничего не было. Он осторожно опустил руку, пошарил под досками. Пальцами задел какой– то предмет. На ощупь показалось, что это какой-то гнилой брусок, пока его не достал и не поднёс к свету. Это оказалась небольшая покрытая лаком шкатулка. Предмет похоже не из дешёвых. Ген отстегнул замочек и заметил на крышке царапины. Внутри лежал белый цветок, и похоже оказался он там совсем недавно. Кто его мог туда положить, а главное зачем? Он покрутил в руке цветок. Больше в шкатулке ничего не было. После недолгих размышлений он пришёл к выводу: если бы ему дали день на подумать, то кроме потерянного времени ни к чему бы не пришёл. Ген усмехнулся. Явно оставленный знак кому-то. Только вот чудовище прикасалось лишь к крышке. Может быть и загадки тут особо нет, а он всё больше придумывает.
 
     Чудовище - вероятнее всего оборотень. Можно не торопясь идти по следу до самого утра. Вполне возможно застать чудовище в нормальном обличии. А что насчёт цветка. Оборотни в редких случаях могут думать и понимать, что они делают в зверином обличии. Неужели это тот самый случай? Ген медленно повернул голову в сторону старика, улавливая тонкие струнки запаха чудовища.

– Идём, –  сказал Ген, убирая шкатулку на место. Мох привычно лёг на дощечку.

– Куда, эссэра? –  спросил старик потирая ногу.

– За чудовищем, –  Ген встал перед ним. На его плече лежал меч с пламевидным клинком, который грозно возвышался и чуть не раскроил тёмные небеса с редкими блестящими огоньками.

– Н– но…, –  старик с испуганно посмотрел на Гена. Если повезло один раз, второго может и не быть. К тому же, нога до сих пор ныла. Прокручивая больше отговорок в голове, старик проговорил, –  но я же вам обузой буду. Не смогу помочь с чудовищем.

– Вряд ли мы его встретим, –  Ген пошёл по следу, старик нехотя поднялся и поплелся за ним, боясь, что потеряет охотника из виду. В этот раз Ген шёл медленно.

      Вдалеке, за высокой травой, за колючими кустами и карликовыми деревьями стоял двухэтажный дом буквой "г". Он прятался среди леса. Ни одна большая дорога к нему не вела, даже маленькие дорожки проходили мимо, только лишь извилистые и тернистые тропинки сводились к нему. Простые люди, путешественники, благородные рыцари избегали этих троп, госсэры о них только слышали, а эссэры всё не собирались туда заходить, боясь сломать хрупкий баланс мира. Рядом находились большие стойла, а в них целый табун лошадей. Из гостиницы кричали, пели песни, постоянно на улицу высыпали люди и вновь забегали.
 
– Я туда ни ногой, –  старик не тронулся с места в сторону дома, как только его увидел, –  там одни гады, убийцы и разбойники.

– Тогда иди в лес к дружелюбным волкам.

      Старик, озираясь по сторонам, шёл следом за Геном, чуть ли не наступая ему на пятки. Они остановились у стойл. У входа в гостиницу на данный момент никого не было. Запах сильный, чудовище было где–то поблизости. Возможно оно среди гостей.

– Оставайся тут, –  Ген отдал ему фонарь.

– А вдруг кто– нибудь пристанет ко мне?

– Скажешь, что ты со мной, а будут…, - Ген не успел закончить.

– Эссэра, –  прошептал старик. Его глаза округлились, он смотрел куда– то вверх показывая пальцем. Ген тут же развернулся и увидел, как чудовище проскользнуло в открытое окно на втором этаже.

– Будь здесь, –  Ген натянул платок на лицо и побежал в гостиницу. Оттолкнул выходящих и ворвался во внутрь.

       В гостинице веселился народ, играла музыка, напитки не успевали разливать по кружкам. Ген проталкивался сквозь толпу гуляк, стараясь никого не задеть мечом. Он каждый раз ловил косые взгляды, а перед лестницей его окликнули: "Эссэра?". Даже на лестнице стояли люди в бандитских куртках, но именно тут пробраться было намного легче. Кроме того, по встречным лицам пробегал страх, но только на мгновение. Суровые разбойники никого не боятся. Правда никто не ожидал увидеть здесь эссэру, хоть и охотника.

       На втором этаже тише. До узкого коридора стояли парочки, которые обращали всё своё внимание на Гена, но тот даже ни разу на них не взглянул. Он искал ту самую комнату. Быстро подходил к тем дверям, что казались нужными, но два раза промахнулся. Почему-то из головы вылетел ориентир. Только последняя дверь была та самая. Ген дёрнул за ручку –  закрыто. Прильнул к двери, втянул запах  –  оно. Боковым зрением заметил, как за ним наблюдают, а внизу стало тише. Ген выбил дверь ногой. В комнате не оказалось чудовища, но на полу в крови лежали два тела. Букет белых цветов запачкался в крови, а ваза разбита в дребезги. В комнате лютый беспорядок. Он прикрыл покосившуюся дверь, после прошёл к окну и выглянул. Чудовища не было видно, и старик куда– то делся.

– Трус, –  произнёс вслух Ген. Есть пару минут, чтобы понять, что искало чудовище. Ген присел над кучей свитков, взял первый попавшийся.

– Курьерская служба, –  прочёл он в верхнем правом углу. Выкинул свиток. В бумагах нет ничего ценного, как ему показалось. Ген поморщился от крови, нехотя пошарил по карманам обоих и ничего не нашёл. Судя по одежде, один был местный, а второй пришёл издалека. Внезапно послышался топот по коридору. Оставалось немного времени, чтобы найти хоть что– нибудь. В ящиках ничего интересного, на полу тоже. Нюх начал улавливать лишь запах крови, уже заполнивший всё вокруг.

– Не понял, –  дверь шлёпнулась о стену. В проём не влезал здоровяк, а позади него стояли ещё двое, –  ты тута решил правосудие своё делать?

– Это чудовище, –  Ген встал в стойку, выставив вперёд меч.

– Ха! Ещё скажи сам государь дотянулся. Взять…. –  фраза здоровяка оборвалась.
 
      Ген не стал ждать особого приглашения и каких– либо действий с их стороны и просто рубанул со всей силы. Первый убит на месте. Меч легко вышел из противника, и Ген был готов делать второй выпад. Бандиты между собой переглянулись, и решили отступить в коридор. Ген пошёл за ними, вкусив первой крови. Высоты потолка достаточно, чтобы рубить сверху вниз. Бандиты всё отступали к лестнице в тщетных попытках отбить меч. Сзади Гена открылась дверь. Из неё вышел грозный мужик в железном панцире с топором  в руках. Бандиты у лестницы заулыбались. “Сейчас мы его зажмём” - подумали они. Ген оценил расстояние, прислонился спиной к стене и выставил меч вертикально перед собой. Они стали шаг за шагом подходить, а Ген в свою очередь медленно начал двигаться к мужику. Как только тот оказался в зоне поражения, Ген рубанул сверху вниз и прислонился к другой стене. Грозное оружие вновь рассекло пустоту между охотником и бандитами. Они явно такого не ожидали. С их короткими клинками им не подойти ни на шаг, а вот Ген всё ближе подходил к верзиле с топором. Тот отходил назад и лишь на секунду потерял бдительность. Ген в этот момент подскочил к нему и со всей силы ударил. Грозное оружие перерубило топорище. Топор воткнулся в пол, а мужик потерял равновесие и попятился назад ещё быстрее. После очередного быстрого удара в сторону бандитов, Ген сокрушил верзилу, который лишь прикрылся руками. Меч прошёл, как по маслу, не замечая панцирь из некачественного железа, поделив его на две части. Ген повернулся к бандитам. С их лиц сошла краска. Они в ужасе еле передвигали ноги, а когда Ген пошёл прямо на них, драпанули по коридору, чуть не выронив клинки.

      Ген спустился по лестнице. Его встретили злые, искажённые гримасы полные презрения. В толпе сверкали короткие мечи, топоры, ножи.

– Чего тебе здесь надобно? –  спросил мужичок фартуке, вероятно хозяин трактира. У него недоставало одного зуба.

– Я –  охотник, – процедил Ген сквозь зубы, крепко сжимая окровавленный меч. В висках пульсировало. Руки наливались силой, –  я пришёл за чудовищем. Оно убило двоих. В комнате наверху. И мне нет дела, кто здесь ошивается.

– Так иди теперича отседова. Дорогу запамятовай и не возвращайся боле, –  выпалил трактирщик.

      Ген так и сделал. Он двинулся спиной к выходу держа всех на виду. Вывалился на улицу и двинулся к стойлам, может быть старик где–то поблизости.

– Эй, охотник! –  окликнул его у входа в гостиницу здоровяк с двуручным мечом на плече. С ним вместе вышли ещё три человека с оружием в руках. Все они были недружелюбно настроены. –  Думал, уйдёшь отсюда живым?

      Ген сжал зубы и развернулся. Смельчак, что бросил вызов эссэре охотнику, шёл уверенной походкой держа перед собой меч. Его напарники стали окружать Гена. Ген сделал выпад. Лязг стали. Меч Гена прошёлся по лезвию мужика, оставив царапины. Они отступили от друг друга на шаг и пошли по кругу. Ген смотрел на его напарников и читал в их глазах подлый трюк. Ген принял удар на клинок. Меч прошёл по касательной. Из этого же положения Ген рубанул снизу вверх. Остриё лишь задело куртку на руке. Лязг железа. Второй удар Гена, здоровяк принял мечом. Волнистые края грозного оружия прошлись по острой части меча оставив сколы. Здоровяк отпрыгнул от охотника, не поверив своим глазам. Он слегка кивнул головой. Ген услышал за спиной шаг в его сторону и рубанул с разворота. Обломок ржавого меча взлетел ввысь и приземлился у порога дома. Ген моментом ударил второй раз и отсёк ногу бандиту. Дикий крик раздался по всему лесу. Верзила ударил в спину, но Ген перехватил удар своим мечом и увёл оружие в сторону. Вместе с лязгом послышался скрежет металла. Здоровяк чудом удержал оружие в руке, которое словно кто-то вырывал. Он увернулся от следующего удара. Лязг железа. Ген в лёгком пируэте ушёл от удара другого бандита. Верзила рубанул сверху вниз, но Ген ловко увернулся и сразу ударил. Грозное оружие оставило глубокий порез на куртке, зацепив с собой ткань. Порез налился краской, а здоровяк коротко крикнул. Он упал на колени и успел опереться руками о землю, чуть не ткнувшись носом в грязь. Разогнуться он уже не мог. Бандиты помогли своему одноногому товарищу и больше не пытались нападать. Ген безжалостно и хладнокровно добил мужика.

– А может да ну его, –  бандиты отходили ближе к дому, –  пусть идёт себе с миром.

– Угу, –  согласился его напарник.
 
      Ген удержал себя от похода в заведение. Он развернулся и направился в сторону леса. В носу стоял дурманящий запах крови, в висках сильно пульсировало, а в глазах рябило, пока их не застелила темнота. Но всё равно он замечал каждое движение в лесу. Хоть он ничего и не видел, но зато прекрасно понимал где находится то или иное живое существо. Он создан, чтобы убивать чудовищ, и это то самое состояние оборачивающейся эйфорией в смертельной схватке и настоящим мучением в её отсутствии. Ген нёс в одной руке грозное оружие, словно это был маленький клинок, а другой - срывал листья. Он всё шёл вперёд каждый раз запинаясь об корни, и вытирал кровь листьями. Хоть это было не самой лучшей идеей, но некоторая попавшаяся трава всё таки перебивала отчётливый запах. Ген споткнулся последний раз. Усталость не дала подняться вновь. Тогда он просто закрыл глаза.

      Ген очнулся от того, что в ухо что– то фыркало. Оно настырно приставало к нему. Сбило шляпу, трогало шею мокрым носом, от чего пошли мурашки. Ген пошевелился, и существо отстало. Всё тело ломило, озноб пробирал до костей. Ген вытянул вперёд ватные руки, по ощущения будто не принадлежащие ему. С начала в голове возникла мысль, что это после схватки с бандитами, но вдруг по телу пробежался холодок. Он поднялся на локтях и встал на колени. Стянул перчатки, в ужасе уставился на свои бледные руки. Закричал. Лошадь рядом потопталась на месте и громко фыркнула. На ладони левой руки сиял порез и текла кровь. Ген задрал рукава рубашки. На правом предплечье серые повязки сильно побагровели. Ген ледяными руками кое-как стянул повязку с левого предплечья и наложил на левую кисть. После этого безумно ползал и шарил по земле непослушными руками. Такого страха он давно не испытывал. Но вдруг будто что-то прыгнуло ему в руку. Он нащупал предмет, но осязание ничего ему не говорило. Ген осторожно взялся за этот предмет. Оно легло в руку, словно всегда там и находилось. Он облегченно вздохнул. Ген поднялся с земли и двумя руками поднял грозное оружие. Сейчас оно было тяжелее обычного. Меч с шипением скользнуло в ножны на седле. Вырвался кашель. Ген стянул эссэрский плащ и хорошо им укутался.

– Я даже не буду спрашивать откуда ты здесь взялась. –  глухо сказал Ген.
–Пойдём. Нужно выйти на большую дорогу, – он похлопал кобылу по шее.

      Ген остановился в таверне на окраине города. Он зашёл в небольшой деревянный дом и сразу прошёл к стойке. Хозяин взглянул на мрачного Гена с запачканной шляпой и платком на лице. Ген стянул перчатку с левой руки, достал пару серебряных монет. Грязная повязка на руке немного смутила хозяина, но он ничего не сказал.

– Горячей похлёбки. – Ген чуть-чуть отодвинул монеты от руки.

– Слышала, что эссэра сказал? Будь добра, принеси, как велено, – сказал хозяин таверны девчушке проходившей мимо.

В таверну через маленькое окошко под крышей влетела говорливая птица “Крылатого вестника”.

– Время –  госы! Рады радам! –  спикировала птица на стойку к хозяину вместе со свитком. Она выпрямилась и гордо подняла клюв вверх.

– Сейчас –  сейчас, –  пробубукал хозяин. Он вложил две монетки в маленький мешочек на груди птицы.

– Видели, что в доме антикр-равщика случилось? - птица чуть отклонила голову в сторону и глядела в глаза хозяину.

– Нет, не видел и не слышал. А что произошло? – поинтересовался хозяин, разворачивая свиток. Ген посмотрел на птицу. Из разноцветных перьев больше выделялись синие. Она глянула на охотника.

– Эссэр-ры дежур-рят у дома! Дер-рзкое огр-рабление! Читай - читай в свежем выпуске! - птица загоготала, развернулась и улетела. В таверне завсегдатаи что-то забубнили. Ген, немного погодя, спросил хозяина:

– О ком это птица?

– Это она про нашего антикварщика, - хозяин не отрывался от свитка, - какая беда пожаловала к нам с утра?

      Ген положил голову на руку и закрыл глаза. Он думал оставить тарелку похлёбки и тут же выдвинуться к дому антикварщика. Но приятный аромат мигом его отговорил.
 
– Я поем здесь, – глядя на наваристый суп произнёс Ген, – можно?

– Пожалуйста, эссэра, пожалуйста, – хозяин сел на стул и облокотился о стойку.

      Будь на месте эссэры, кто-нибудь другой, он бы мигом послал того сесть за стол. Но ничего не поделаешь. Он, скрипя зубами, скрылся за свитком.
У дома антикварщика сидел эссэра с открытой книгой. Она лежала у него на коленях. Шляпа немного спущена на глаза, а сам он принял удобную позу, вытянув ноги. Ген заметил знакомую тёмную лошадь рядом с домом. Он ей слегка кивнул, и она ответила тем же.

      Ген подошёл к эссэре. Тот некоторое время не шевелился, а потом немного приподнял голову, чтобы получше устроиться, но заметил кого-то постороннего. Он тут же вскочил, уронив книгу, поправляя треуголку.

–Д-доброе утро! – он поправил круглые очки, поднял книгу.

–Доброе, – кивнул Ген.

– Охотник?.. – эссэра прищурился на помятое перо на шляпе Гена, – Ген? Рад тебя видеть! Как свободная охотничья жизнь?

– Неплохо. Что здесь случилось?

– Ограбление, – эссэра оглянулся на закрытую дверь, – двое охранников убиты, один госсэра ранен. Самое интересное, что вроде бы ничего не вынесли, – он поднёс руку к подбородку.

– Могу ли я войти осмотреться? – спросил Ген, не надеясь получить положительный ответ.

– Нет, Ген. Вход только для следопытов.

       За дверью послышались шаги. Из дома вышёл эссэра с красной тряпкой на поясе, конец которой свободно болтался и чуть доставал до колен.

– Пойду осмотрюсь вокруг дома. Можете прибираться, – эссэра перевёл взгляд на охотника. Его брови скользнули под шляпу, а глаза широко открылись. – Ген! –  он восторженно раскинул руки, – как давно мы не виделись! По тебе уже соскучился Феодей. Ты когда к нему собираешься?  – он протянул руку Гену.

– Я тебя тоже рад видеть. – Ген протянул до сих пор ватную правую руку и пожал запястье старого друга Фараса. Тот сделал тоже самое, от чего охотник поморщился и тихо прошипел. – Я собирался к нему этой зимой.

– Сколько ты не был у него? Ты уж навещай старика хоть иногда, – Фарас бодрой походкой пошёл за дом. – Пошли дорогая, – позвал он свою лошадь, и та пошла за ним. Гену пришлось слегка приложить усилия, чтобы сдвинуть свою кобылу.

– Что-то ты вялый. Всё хорошо? – Фарас остановился перед окном и посмотрел в глаза Гену.

– Я в порядке, – Ген отвернулся от Фараса. Из окна тянулся знакомый запах чудовища с нотками крови. Фарас пожал плечами, подошёл к окну.

– Та-ак, –  протянул Фарас заглядывая в окно. – Тебе интересно, что здесь произошло? – Ген кивнул. Фарас молча посмотрел на него о чём-то задумавшись. –  Предположительно поздним вечером, преступник ворвался через парадную дверь, – начал Фарас, – она похоже не была заперта. Расправился с охраной. Одного убил на месте укусом в шею. У другого ножевые ранения. После чего, он быстро поднялся на второй этаж. Сломал витрину, забрал оттуда, вроде бы, камень. Спустился на первый, где его встретили госсэры. Он ввязался в драку, но не стал добивать раненого. Вместо этого выпрыгнул в окошко. Видно ударился об раму и чудом пролез. – Фарас присел на корточки подле окна. Ген сделал тоже самое. – Видишь следы? Кажется, это руки… с большим когтями.

– Кто он? – Ген посмотрел на Фараса.

– Это ты должен мне сказать.

Ген задумался. Он перебирал варианты и в конце концов сказал:

– Я думаю, это оборотень.

– Оборотень пользуется оружием?

– Нет. – Ген немного помолчал, но безмолвный взгляд Фараса заставил его рассказать, почему он до сих пор не ушёл. – Моё чудовище пользуется оружием. И крадёт оно только драгоценные камни. В доме не было следов кого-нибудь ещё?

 – Я всё осмотрел. Только следы лап. А-а, кто тебе дал заказ? –  он снова заглянул Гену в глаза.

– Эливид, – коротко ответил тот.

– Что ж, – вздохнул Фарас. Он поднялся и прошёл по следу до ближайший кустов. Глядя куда- то в лес, Фарас предостерёг Гена:

– Ты наверняка взял бумагу с заказом на чудовище. Сохрани её. Это будет основанием для выплаты награды до последнего рада. Только прошу, не выходи из себя. Эливид родственник правителя из другой страны. Не нужно портить хорошие отношения.

       Фарас шёл по следу через высокую траву, через колючие кусты. Его лошадь смиренно шла за ним. Она ни разу не противилась, а вот Гену иногда приходилось силой тянуть кобылу. Ген чувствовал себя неважно, но ещё хуже было идти за следопытом, от которого зависел заказ. Он всегда ощущал беспомощность, когда ступал в след за ними. Но с другой стороны ему очень повезло, что следопытом оказался именно Фарас. С ним связанно очень много приятных воспоминаний. Кроме того, Фарас хорошо его знает, поэтому даже сейчас не попытался завязать разговор о способностях охотников и не стал претендентом на награду.
Перед поляной стоял маленький домик. Из трубы клубился дым. Ничего в нём не было примечательного и интересного, разве что только стоял он один.

– Смотри-ка, –  остановился Фарас и показал пальцем на землю, –  чудовище остановило кучу следов. Ген вгляделся в землю, и только тогда увидел следы лап.

– Пойду осмотрюсь.

        Фарас взял одну цепочку следов и пошёл по ним. Ген, конечно, не видел множество следов, но если склониться над землёй и присмотреться, то можно их увидеть. Ген оставил свою кобылу рядом с лошадью Фараса и подошёл к дому. Запах, который он учуял рядом с дверью показался ему подозрительным. Даже заставил насторожиться. Хоть и пахло шерстью, это не было его чудовищем. Почему-то по телу пробежали мурашки. Он решил достать меч с седла и постучаться в дверь. За дверью стояла тишина, но он точно знал, что там кто-то есть.

– О– ох, –  простонал кто– то за дверью, когда Ген в нарастающем раздражении долбился в дверь, –  кого там ещё принесло?!

        Щёлкнули засовы. Дверь заскрипела и медленно открылась. За нею был мужчина с большой растительностью на лице и на теле. Как только он заметил Гена тут же закрыл дверь, но Ген не дал ему захлопнуть её.

– Я ничего не делал! — крикнул мужчина.

– На тебя ещё просто не было заказа, – прошипел Ген, уперевшись плечом в дверь.

– Ген, остановись! –  Крикнул Фарас подбегая к нему.

– Что вы делаете?! –  закричала девушка с корзиной. Она, подняв платье, бросилась к ним. 

Ген дал возможность закрыться двери. Он отступил от неё, опуская меч. Подбежавший Фарас уставился в косяк двери будто что-то увидел. 

– Что Вам нужно? –  испуганная девушка стояла в метре от них.

– Успокойтесь, – Фарас выставил перед ней руки, – мы ищем чудовище и идём по его следам.

– Олан не чудовище!

– Ген, – Фарас повернулся к нему, – это не тот, кого мы ищем, но… – он перевёл взгляд на косяк.

– На него ещё нет заказа, но это вопрос времени, –  злобно бормотал Ген, подходя к лошади.

– Я никому не причиняю вреда, –  глухо сказал мужчина за дверью.

        Эссэры взяли лошадей, и отправились дальше. Фарас всё так же шёл впереди, а Ген плёлся за ним и смотрел только себе под ноги. Как только домик скрылся, Фарас заговорил.

– Чудовище привело нас прямо к… оборотню. Думало, что нас легко запутать. – Фарас обернулся, Ген всё также смотрел себе под ноги. – Я заметил на косяке кровь. Вот только я не успел приглядеться. Как думаешь, он уже на кого-нибудь охотился?

– Возможно. И обязательно будет ещё.

– Трудно живётся таким, – вздохнул Фарас. После недолгого молчания, ему в голову пришла мысль,  –  А представь, если бы ты стал таким же. Что бы ты делал?
Ген некоторое время молчал.
 
– Я - убийца чудовищ. Это тоже самое, если бы я стал жертвой.
 
– И чтобы ты делал, если бы так произошло? – не удовлетворившись ответом, спросил Фарас. Ген остановился. Фарас повернулся к нему.

– Такое невозможно. А так, – он поднял голову, осматривая деревья, – я бы разорвал того, кто это сделал. – Ген опустил голову, –  впал бы в безумие и умер.

        Фарас поймал взгляд Гена. Они немного постояли и двинулись дальше.
Городок стоял прямо возле реки. Местность болотистая, от чего домики плясали в разные стороны. Городок не принадлежал Данишавании. Жители здесь всегда старались поддерживать чистоту. Они давно смирились с утонувшей в грязи дорогой, но всё же они приложили немало усилий, чтобы выровнять основную дорогу. По ней ездили повозки, торговцы, ходили сами жители. Основным достижение для жителей стали сухие, чистые островки. Они не мешали повозкам и оставляли чистыми ноги прохожих. Даже летом, в сухую, жаркую погоду грязь лежала на дороге, и казалось, что никогда не высохнет.

        Вечерело. Ген ехал верхом и громко зевал так, что слёзы катились по щекам и пропадали в платке, оставляя после себя мокрый след. Фарас, конечно, не хотел спать, но тоже зевал за компанию. Они остановились на небольшом холмике. Речка бурлящими перекатами тянулась к городу, а у самого города впадала в большую, широкую, глубокую реку полную разной живности.

        Эссэры вошли в город. Улочки пустовали. Ставни в окнах закрыты. Городок готовился ко сну. Лишь один госсэра нёс службу и охранял покой горожан. Он лениво перевёл взгляд на эссэр, проезжающих мимо, а после продолжил патрулировать.

– Ты уверен, что чудовище здесь? — спросил Ген с недоверием.

– Уверен, –  коротко ответил Фарас.

– С чего такая уверенность? Город. И чудовище.

– Мы с тобой проехали практически по дороге. Кроме того, мы выяснили, что чудовище грабит в одиночку. Скорее всего драгоценности у него. Куда оно пойдёт? В город.

– Не вижу логики.

– Зачем чудовищу камни? – Фарас повернулся Гену, -  Вот людям они нужнее. Я думаю, что у него может быть с кем–то встреча. Если чудовище разумное, то оно знает, что мы за ним идём и путает следы, как может. А меня сбить с толку трудно. А самое важное, никто и не подумает, что чудовище сунется в город. Вот он в ближайшем лесочке намотал кругов и бегом сюда.

– А если ты окажешься не прав?

– Вот мы здесь найдём следы, тогда узнаем. –  Фарас был достаточно оптимистично настроен, но Гена терзали сомнения. Правда он не мог спорить с одной особенностью следопытов: они с маленькой вероятностью могли предугадать будущий шаг преступника.

        По пути эссэры оставили лошадей в городской казарме. Фарас бодро шагал по улице. Ген только поспевал за ним с мечом на плече.

— Слушай, а почему ты сразу не убил того оборотня? — спросил Фарас, сбавив шаг, — Ты ведь знаешь, что это не будет продолжаться вечность. На него всё равно появится заказ.

— Я стараюсь не убивать чудовищ без заказа на них.

— Даже если знаешь, что в будущем оно принесёт беды населению?

— Каждое существо имеет право на жизнь. Оно ведь для чего-то создано. Если последить за каким-либо зверем, то можно увидеть, что оно живёт своей жизнью. Дышит, ходит, ест, охотится, оставляет потомство. Зверем оно остаётся до тех пор, пока на него не появится заказ. А после оно уже чудовище.

— Хм, в чём-то ты прав. Я тут подумал. В моей практике так же. Человек остаётся таковым, пока его не объявили в розыск за содеянное. После он уже не человек, а преступник. Вот только преступниками становятся, а чудовищем делают. Но всё же, думаю, если бы я тебя не удержал тогда, ты бы его убил.

– Я хотел точно убедиться, что это не он. Ещё он был в человеческом обличье. Это равносильно простому убийству.

        Фарас свернул в проулок, из него по узкой улице в другой. Окольные пути, подумал Ген, возможно тут и прошло чудовище. Несколько домиков находились в плачевном состоянии. Похоже в них давно никто не жил. Фарас прижался ближе к стенам домов и шёл дальше. Тоже самое сделал и Ген. Неожиданно Фарас остановился.

– Только тихо, –  шепнул Фарас, –  следы свежие.

        Фарас осторожно отогнул дверь. Ген просочился внутрь и придержал её в точно таком же положении, пока Фарас не пролез. Невероятно бережно вдвоём опустили дверь на место. Каждый миллиметр сдвига издавал тихий скрип. Кто знает, что могло бы произойти, если бы они сделали это резко.

        Ген стянул маску, освободив только нос. Делать это было без надобности, но так нос захватывает больше различных запахов. Он сделал небольшой вдох. Этого было достаточно, чтобы точно сказать: в доме давно никто не живёт. Это подтверждается застывшей во времени обстановке этажа, а пыль консервирует это состояние. От стола отодвинут стул. Позади него на залавке открыт горшочек, рядом лежат столовые приборы. На столе стоит тарелка. Кто– то только что хотел обедать и на минутку вышел. И так не пришёл.

        Запах подгнивших досок, от угла тянет плесенью. Кроме эссэр здесь проходил кто– то ещё. С ним было и чудовище. Фарас ступал осторожно на каждую ступеньку. Ген шёл вслед за ним на несколько ступенек ниже. На половине пути из– за закрытой двери они уловили еле слышный шёпот. Фарас прислонился к двери. Ген встал рядом.

– ...не дооцениваешь. - говорил кто-то вполголоса за дверью, - Тебе нужно быть осторожным. Один охотник уже взял заказ на тебя. Кроме него, наёмники от Эливида. Ты ведь знаешь какое он жирное пятно. Сожрёт живьём даже не дотронувшись. А ведь ещё всех на уши поставит, дай ему волю, - голос замолчал. Ген посмотрел на Фараса. Фарас рукой дал знак: ещё не время.

– То что ты путаешь следы - молодец, - продолжил голос, - Но и они не дураки. Ты только от этого выигрываешь крупицы времени. Следаки найдут кого угодно, достанут из-под земли. Даже предугадают следующий шаг. Хлоп! И всё. Ты мёртвый. Три ограбления подряд... какой же ты дурак. Нужны перерывы между ними. Пе-ре-ры-вы.

– У меня нет времени, – прорычало чудовище.

– Почему ты не в сапогах? Этим ты себя выдал, - за дверью отдалялись шаги. После вновь приблизились. Эссэры стояли, затаив дыхание. - У тебя был уникальный шанс - выдать себя за человека. Но ты сглупил. Что теперь тебя отличает от животного?

– Где следующее место?

– Не суйся туда! – голос осекся. В доме застучали ставни. – Чувствую, за тобой огромный хвост. – продолжил тот же голос несколько тише.

– А что я теперь должен делать? Ждать? – громче рычало чудовище.

– Тише. Ты должен исчезнуть. Следаков хоть и сложно сбить со следа, но всё же возможно.

– Но я хочу быстрее….

– Знаю. - перебил чудовище голос, – Но это необходимость. Теперь иди. Ты знаешь где следующая встреча.

Фарас кивнул Гену. Ген крепко сжал рукоять.

Фарас влетел в комнату с мечом наготове. Оружие Гена грозно сверкнуло в свете свечи.

– Сдавайтесь! Суд учтёт обстоятельства! — крикнул Фарас вставив меч на старика с посохом. Лучшей фразы он не придумал. Они оба не заметили во тьме чудовище, которое прыгнуло на них. Нож в его лапе с металлическим скрежетом прошелся по грозному оружию. Ген ударился в стену и упал из-за бросившегося сзади в ноги сломанного табурета. В следующее мгновение Фарас отпрыгнул от синевато-белого конусообразного потока из посоха. Эссэра опрокинул стол, ломпадка разбилась об пол. В комнате стало темно. Ген заметил, что чудовища нет в комнате.

– Догоняй! - крикнул Фарас, бросая в чародея кружку, отчего тот вместо очередного заклинания увернулся. Ген поднялся на ноги и выбежал из дома. Пустынные улицы. Чудовища не видно, но оно оставило следы на грязи. Ген быстро сориентировался по запаху и бросился за ним.

         Чудовище бежало по закоулкам, выбирая самые извилистые пути. Оно таранило все предметы, скидывало ящики и горшки с цветами. Бочки падали в грязь, и разлетались в разные стороны. Погоня становилась бегом с препятствиями на скользкой грязной дорожке.

         На главной улице Ген видел вдалеке удаляющуюся фигуру чудовища. Оно бежало на четырёх лапах и довольно быстро. Стражники лишь успевали повернуть головы и наблюдать, как оно убегает. Грозное оружие в руках становилось тяжелее и неудобнее. Ген начинал злиться, но бежать быстрее от этого не стал. Он решил свернуть с пути. Такими темпами не догнать. Нужно что-то быстрое. Ген по улочкам прибежал к казармам. Он быстро передал улицу и номер дома дежурному, где остался Фарас, попутно выискивая глазами свою кобылу. Ген быстро убрал в ножны меч, и как только вскочил на неё, она пустилась в галоп.

         За пределами города нос Гена стал мокрым. Нос улавливал малейшие запахи, особенно запах чудовища. Кобыла бежала на пределе своих сил. Гену старался её немного подгонять, но понимал, что это предел. Судя по нарастающему запаху, чудовище проигрывало в скорости, но значительно выигрывало в маневринности. Запах смещался то в одну сторону, то в другую.

         Кобыла неожиданно затормозила на небольшой поляне. Ген слез и достал меч. Чудовище было, где-то поблизости, но кроме него был кто-то ещё. Охотник пытался что-то разглядеть в сумерках, но каждый куст начал выглядеть как чудовище. Но чувствительный нос помог сориентироваться. Запах другого зверя, который он учуял не сулил ничего хорошего.

         С треском деревья покосились. В сумерках показалось чудище, которое было невероятно чёрным. Его глаза наливались красным. Они почти что светились в темноте. Оно двинулось прямо на Гена. Кобыла, почуяв угрозу, убежала в кусты. Мощные руки с прямыми когтями оставляли глубокие следы на болотистой земле. Острые шипы на рогах вселяли ужас. Оно в миг запыхтело, выставило рога в перед и, как бык, бросилось на Гена. Охотник, оставаясь хладнокровным, увернулся в пируэте в момент столкновения чуть задев остриём меча бок чудовища.
Чудище развернулось к нему. Ген сделал выпад. Чудище отбило рукой меч, оставив на руке рваные раны, прыгнуло на охотника, чтобы укусить, но тот ушёл в сторону и ударил снизу-вверх. Рог упал на траву. Чудище взревело от боли. Оно яростно рассекало острыми когтями воздух в тщетных попытках задеть ловкого охотника. Ген, уходя от очередного удара, рассек бок чудища, но оно рефлекторно среагировало. Ген пролетел несколько метров, но тут же поднялся. Дыхание сбилось. Но в считанные секунды пришло в норму. Запах крови и битва открыли второе дыхание, затмили всю боль. Он ощутил прилив сил в руках, и даже почувствовал, будто рана на правой руке сама собой открылась. Руку закололо, но это ничуть не помешало.

         Уходя от удара, Ген рубанул. Попал по передней лапе чудища. Она безжизненно повисла. Ген отпрыгнул от острых когтей, но вслед за ними чудище лягнуло. Ген упал навзничь, чудище неуклюже поднялось. Ей не хватало четвертой опоры. Ген, хватая воздух ртом, поднялся на ноги. Перед глазами поплыло. В этот момент он сделал отчаянный поступок в танце с разьярённым чудищем. Ген нырнул за спину чудовища перекатом, и вонзил меч в спину. Удар пришёлся в бок. Ген крепко держась за рукоятку полетел за чудищем. Оно крутилось, вертелось, одной рукой замахивалось за спину, стараясь схватить охотника, в то время как тот болтался за его спиной словно тряпичная кукла, зацепившись ниткой. С каждым движением меч всё больше терзал жертву. От боли, чудище ревело, но продолжало брыкаться. Раны становились всё смертельнее и ужаснее. Грозное оружие словно забирало все силы жертвы, разделяя её пополам. Чуть погодя, чудище упало без сил, тяжело дыша. Ген вытащил меч и, недолго думая, добил чудище. Он жалел, что чудище не заслужило такую боль. Не заслуживало смерти, как любое другое существо.

         Ген тяжело дышал, позабыв о своей цели. Он просто стоял и смотрел на чудище. Косился на свой клинок. Ему показалось, что у клинка сверкнула улыбка. Ген сжал скулы и поморщился. Спи чудище. Мучение окончено.

         Ген приходил в себя. Он почувствовал жжение в левой руке. По пальцам правой будто тыкали тысячами иголок. Заныла спина, порез от когтя на груди дал о себе знать. Гену так и не рассказали из чего и как делаются плащи, но они невероятно прочные. Из четырёх когтей чудища только одно достало до Гена.
Неожиданно по спине пробежал холодок. Ген рубанул с разворота. Лязг железа. Крючковаты когти ударили в плечо. Саблезубое чудовище в кожанной одежде, решило напасть в спину после боя с чудовищем. Какой это был низкий поступок. Вцепившись когтями в плечо, чудовище потянуло к себе разинув рот. Ген со всей силы двинул коленом в то место, где у человека должен быть живот. Чудовище поперхнулось и отступило. Оно свободной рукой выхватило меч. В другой изогнутый кинжал. Ген вновь ощутил прилив сил, о котором не догадывалось чудовище.

         Ген парировал меч, ушёл от кинжала. Чудовище сближалось и не отступало ни на шаг. Ощущался вес грозного оружия. Он становился  менее управляемым. В шквале ударов чудовища, Ген пропустил всего один. Кинжал лишь оставил порез на плаще. Чудовище отступило. Оно восстанавливало дыхание. В это время Ген смотрел прямо в глаза чудовищу. В его зелёные, кошачьи глаза. Мордой он был больше похож на саблезубого кота. Два клыка выступали ниже подбородка. На них высохшая кровь. Он был в одежде, что не свойственно ни одному чудовищу. Капюшон, кожаная куртка с застёжками и карманами, на поясе несколько сумочек,  ножны привязаны к ногам.

         Короткая передышка закончилась боевым кличем чудовища. Оно набросилось с новыми силами. Ген отражал атаки, уклонялся от них, старался вывернуть оружие для удара. Эссэрский плащ не раз спас жизнь.

     Гену удалось с неожиданным для чудовища шагом в сторону уйти. Чудовище открыто для удара. Ген не смог как следует покалечить, но оставил глубокий порез.Чудовище зашипело. От боли потеряло хватку. Ухмылка охотника стёрла всю самоуверенность с морды чудовища.

     Грозное оружие рассекло воздух. В лязге металла послышался смертельный звон. Чудовище пятилось. Ген твёрдо наступал. Лязг металла. Обломок меча отлетел в сторону. Ген рубанул ещё раз. Чудовище успело увернуться. Ген сделал глубокий вдох. Чудовище посмотрело на охотника. Оно попятилось, а потом и вовсе развернулось, и бросилось наутек. Ген не торопился за ним. Он взял не теряемый след. Кровь чудовища на клинке. Аккуратно взяв пальцами клинок, Ген поднёс к лицу острие. Он запомнил запах крови чудовища. Облизнул палец с кровью. Теперь эссэра охотник всегда знает где его жертва.

     Ген раздвинул заросли кустарника. Кобыла ковырялась в траве. Меч оказался в ножнах. Охотник посмотрел на повязку на ладони. Там сияло огромное красное пятно, а пальцы похолодели.

     Далеко ехать не пришлось. Чудовище стояло на лугу. Наскоро наложенные повязки побагровели. Ген слез с лошади, достал меч. Чудовище похоже хотело сразиться в честном поединке.

— Верх взяла трусость, но на сей раз из нас двоих выйдет победителем один, — прорычало чудовище, сжимая рукоятку обломленного меча.

     В ответ Ген улыбнулся. Победитель в этой схватке один. Даже чудовище догадывалось кто это. Не добьёт охотник, добьют раны. Меч не щадит даже охотника. Правая рука начало неметь, как не кстати. Ген не подавал виду, хотя сжал зубы. Крепко сжал и рукоять меча. Ген видел, как чудовище колеблется. Чувствовал его дрожь. Охотник одной рукой поднял меч перед собой, слегка помогая другой. Чудовище встало в стойку, выставив перед собой кинжал, занесло над головой меч.

     Ген ударил первым. Чудовище увернулось и контратаковало. Лязг металла. Кинжал прошёл по касательной по клинку Гена. Сломанный меч оказался слишком коротким. Ген усмехнулся. Чудовище набросилось второй раз. Ген в пируэте ушёл в сторону и рубанул. Чудовище ловко отпрыгнуло, кинуло в него сломанный меч. Охотник от неожиданности, рефлекторно прикрылся мечом и не успел среагировать, на прыгнувшего на него чудовище. Оно сбило с ног охотника. Кинжал чуть не угодил в грудь, когти впились в плечо. Грозное оружие порвало кожаную куртку чудовища в момент прыжка, от чего тот громко фыркнул.

     Чудовище прижало к земле Гена. Грозное оружие лежало на нём, но воспользоваться им было невозможно. Кинжал чудовища взмыл вверх и резко опустился. Охотник приложил титанические усилия, чтобы остановить лапу чудовища. Острие кинжала больно ткнуло в грудь, но не пробило эссэрсикий плащ. Ген двумя руками держал руку чудовища, но кинжал шёл всё ниже и ниже. Раны на руках взвыли громче Гена, отчего с глаз катились огромные градины. Он чувствовал, что кинжал вот-вот пробьёт плащ и воткнётся в грудь. Ген, бормоча грязные ругательства, тянул руку чудовища в правую сторону. Острие чуть наклонилось и стало больно скользить по груди в сторону, но плащ ещё держался. Он одновременно ослабил хватку и вывернулся. Кинжал проткнул плащ, рассёк кожу между рёбер и воткнулся в землю по самую рукоятку. Ген выхватил небольшой нож, воткнул в бок чудовищу. Рукой упёрся ему в горло, защищаясь от укуса. Ударил второй раз. Чудовище взвыло. Оно выдернуло кинжал и отползло. Рука только коснулась рукоятки грозного оружия, как оно само прыгнуло в руку. Охотник поднялся с земли. Выпрямился, поднял взгляд. Чудовище держась за бок ковыляло от него в лес.

     Ген взял лошадь под уздцы и пошёл за чудовищем спотыкаясь о корни. Грозное оружие рассекало землю. С каждым шагом в глубине леса становилось темнее. И вот уже над головой совсем не видно звёзд и луны. Деревья, как невидимые преграды, встречались на пути. Ген давно потерял из виду чудовище, но чувствовал его на расстоянии. Каждый его шаг, боль и малейшее движение отдавались лёгким трепетом по телу, как осторожное прикосновение к струнам.

     Тащить меч становилось тяжелее. Рукоять держалась лишь на пальцах. Тело пробирал озноб. Холодный пот лился со лба. Шляпа сползала на лицо от каждой встречной ветки. Кобыла иногда противилась, но он её сильно дёргал и рыча тянул вперёд. Она подчинялась громко фыркая.

        Вдалеке за листвой показался огонёк. Подойдя ближе, Ген увидел два тёмных силуэта. Они обернулись с оружием в руках. Щурились, пытались разглядеть что-то в темноте. Было видно, что они насторожились, когда кусты зашевелились.

— Эссэра охотник? — в полутьме шрамы на лице человека казались ужасными. — Ваша помощь дальше не нужна. Мы сами справимся.

— Это моё чудовище, — процедил сквозь зубы Ген.

— Хм, — громила скривил губы и дотронулся до розового шрама на плече, — будь по-твоему. Чудовище скрылось в этой норе. Я думаю, что ты будешь опытней нас, поэтому ступай первым.

— Ты разве не видишь? —напарник громилы чуть приподнял факел, — эссэра очень устал и возможно даже ранен. Давай мы пойдём первыми.

 — Дело говорит, — кивнул Ген.

— Ладно, — вздохнул громила. Он взял факел у напарника и вошёл первым в пещерку.

     В пещере шумела вода. Сверху проникал лунный свет. Большое пустое пространство. Место очень похоже на то, где когда-то проводили ритуалы. В самом конце, перед обрывом в бурлящую воду сидело чудовище.

     Громила и его напарник зашли с двух сторон к чудовищу. Ген был позади и наблюдал, как они расправляются с ним. Напарник набросился сзади и повалил чудовище, громила менее участливо прижал рукой голову. Чудовище особо не сопротивлялось, но пыталось вырваться. Чуть позже, оно смотрело прямо на сапоги охотника и не могло пошевелиться.

— Попался, — говорил мужик прямо в ухо чудовищу, —ты заслуживаешь только казнь.
— чудовище зарычало, пытаясь вырваться.

— Эссэра, держи его, — громила отпустил чудовище. Напарник навалился всем весом и отпустил бы его, если бы не помог Ген.

— Где камни?! — спросил громила, взявшись двумя руками за скимитар.

— Я их выбросил, — прорычало чудовище, выплюнув песок.

— Брешешь, — громила занёс оружие за голову.

— Таким, как ты, не врут.

Секунду погодя, Ген почуял неладное. Он интуитивно отклонялся в сторону от чудовища, как можно дальше от мужика. Он даже слегка ослабил хватку, а после и не держал вовсе. Громила рубанул со всей силы. Напарник упал замертво. Чудовище пнуло охотника. Тот упал и схватился за рукоять меча. Чудовище перекатилось к обрыву. Понимая свои шансы на выживание, он прыгнул в бурлящую воду.

— Да стой ты, идиот! — крикнул громила. Ген отполз от него и тяжело поднялся, опираясь на меч. Громила повернулся к нему взявшись двумя руками за оружие.
Тусклый свет от воткнутого в песок факела падал на одну сторону лица громилы. В последнее время ничего зловещего Ген не видел. Охотник с трудом двигал меч. Понимая, что скорее всего погибнет, Ген решил последовать за чудовище. Он крепко сжал рукоять, что костяшки побелели. После прикосновения с водой бурлящий поток захватил охотника и понёс прочь. Ген стал игрушкой в руках стихии. Она играла с ним. Топила, давала глоток воздуха и вновь тянула на дно. На мгновение отвлеклась, ударила об острые камни, а после вновь подхватила и понесла дальше. Начиналась новая игра. Меч рассекал воду, рвал тяжёлый эссэрский плащ, возможно резал ноги, но Ген не отпускал рукояти.

        Ген очнулся на берегу. Кашель разодрал горло так, что град слёз падал на землю. Холод пробирал до самых костей. Дрожало и ломило всё тело. Ген не чувствовал левой руки. Он попытался подняться. Перед глазами всё плыло, а мир переворачивался. Шагая, как мертвец, Ген волочил меч, удерживая пальцами навершие. Безжизненная левая рука висела, как мертвый груз. Он её совсем не чувствовал.

        В нескольких метрах от берега стоял двухэтажный дом. Ген распахнул дверь. К лестнице тянулась цепочка мокрых следов чудовища. Охотник шёл по ним, а сзади острие меча оставляло линию на деревянном полу. На втором этаже в комнате с письменным столом согнувшись стояло чудовище. Оно смотрело на Гена, держась за бок. В лапе был нож. Охотник выставил перед собой меч острием вниз. Он понимал, что преимущество на стороне чудовища. Ген одной рукой поднял грозное оружие вверх, с шагом вперёд сделал выпад. Чудовище ушло в сторону ударившись об стол. Меч вонзился в пол, а сам Ген запнулся и прижался спиной к стене. Чудовище яростно налетело на Гена. Охотник чудом увернулся. Кинжал чудовища вместо того чтобы угодить в живот, пробил плащ и вошёл в стену. Ген попытался остановить чудовище рукой, но оно оказалось сильнее. Чудовище укусило Гена в плечо. Он коротко крикнул, и слёзы затмили глаза. Силы покинули охотника. Ген обмяк в лапах чудовища, медленно скатился по стене. Нож не дал упасть охотнику на пол. Он безжизненно повис. Чудовище вытерло руковом клыки, выплюнуло кровь. Оно наклонилось за мечом Гена, но меч обжег лапу. На ладони побагровел порез от волнистого клинка, и побежала струйка крови. Чудовище попыталось снова аккуратно взяться за рукоять, но меч вновь огрызнулся. На лапе появился ещё один порез. Чудовище прошипело и бросило взгляд в сторону повисшего охотника. Наматывая на свежую рану тряпку, оно покинуло дом.

                ***
        Из большой тёмной палатки постоянно доносилась возня и рычание. Сшитые из нескольких тряпок плотные и тяжёлые покрывала зацепили за ближние деревья и получилось, что-то вроде навеса. Полы прибили к земле, складировали ящики, бочки шкуры и прочие нажитое в лесу, кроме еды. Она не была предусмотрена для того, чтобы кто-то там жил. Но всё же туда поселили исходя из необъективных причин.
Выступающие части ящиков невозможно было смягчить подручными средствами. Они то дело топорщились и через некоторое время впивались бока. Все кости ныли от не удобной лежанки, хоть спи на земле. Когти будто специально каждый раз цеплялись за покрывало. Хотя толку от этой тряпки особо не было, но укрываться чем-то нужно. Озноб, который день по ночам властвовал над телом, диктовал настроение на утро. Кроме того, от холода не спасала жёсткая щетина по всему телу, которую язык не повернётся назвать шерстью. Возможно при правильном уходе или хотя бы косом взгляде на неё шерсть была бы шелковистой, но об этом не могло быть и речи в текущем положении. Голод тоже досаждал. В еду шло не всё подряд, а только мясное. Чем сильнее был голод, тем чаще хотелось сырого кровавого мяса. Фрукты и овощи померкли в глазах, а хлеб ощущался во рту, словно катышек глины.

  Чудовище село на край ящиков и сбросило с себя покрывало. Когти снова издевательски зацепились за ткань, что больше разозлило. Он со злостью скомкал её и бросил на пол, но оно повисло на нитках. Бесполезная половая тряпка! Он с невиданной силой порвал нитки. Чудовище потёрло бок. Рана почти затянулась, что не сказать про руку. Но даже какие-то раны не останавливало от желания кого-нибудь разорвать. Сдерживать этот порыв становилось всё труднее с каждым часом. Цель как никогда близко. Он уже ощущал свободу от оков и представлял, как вкушает нормальную жизнь. Но отделяла от заветной цели маленькая деталь, которая не весь где находится. И никто не спешил рассказывать где она.
“Я - человек в шкуре зверя”, - прозвенело в голове. Он всегда старался убедить себя в этом, хотя факты говорили об обратном. Аргументы в свою защиту перед своей нынешней сущностью заканчивались. Человек с каждым поступком умирал в нём, но, отказываясь признавать это, пробуждалась вспышка звериной ярости. Чудовище со всей злостью пнуло табурет. "Какие мы раздражительные", - отчеканил табурет составными деревянными частями. Раны от резких движений взвыли. Боль быстро привела в чувства. Оставленные охотником на прощание раны до сих пор выглядят свежими, будто только вчера было с ним покончено. Под кожаным подобием брони, что защищает только от погоды, наложены старые повязки. Он их давно не снимал, и они ему особо не мешали. Толстая шкура позволяла ощущать только что-то тяжёлое и более раздражительное, нежели кусок ткани прикрывающий рану.

          Чудовище распустило повязку на кисти. На ладони виднелся розовый порез. Как меч мог оставить рану от рукояти? Может быть он взялся не совсем за рукоять. Но как можно промахнуться и оставить на руке такой порез? Скорее всего оружие проклято. Возможно к лучшему, что не удалось его поднять, хотя с другой стороны, если этот меч стал бы его, все враги дрожали бы в ужасе. С такой физической силой подобным оружием можно с одного удара раскроить пополам кого угодно.

  Чудовище встало лапами на холодную землю. Весь организм вздрогнул.  Почему лапам не удобно в сапогах? Такой вопрос мучал чудовище, пока оно не оказалось у выхода из палатки. На земле стояло ведро с водой. Он поднял упавший табурет и поставил на него ведро. Табурет слегка покосился под тяжестью. Он провёл пальцами по водной глади. Ледяная вода обожгла пальцы, и холод волной прошёлся по всему телу. Волосы встали дыбом. Такой ледяной водой ранним утром даже слуги не умываются. Не решаясь больше дотрагиваться до воды, он склонился над ведром. В отражении саблезубая морда ощерилась.

– Ну что, мисэра Галедран? Как вам не совсем ваши покои? Намного хуже, чем в вашем имении? - прорычало чудовище в ведро, – Ах, могло быть и хуже? Вы, – сквозь зубы рычало чудовище, – вы стольких убили своими руками…. ох, прошу прощения, лапами, что вполне заслужили всё это! Что? Вынужден был, чтобы стать снова человеком? Ха! Признайся, тебе понравилось убивать. Ты выбрал тёмный путь, и назад дороги нет. А после смерти охотника…. Ты - преступник! – в воде появились круги, – ты не заслуживаешь, чтобы зваться Галедраном! Не заслуживаешь, чтобы к тебе обращались мисэра! – Ведро опрокинулось. Вода выплеснулась на землю. Брызги задели лапы, и он, подобно кошке, отпрыгнул.
Солнце поднималось над горизонтом и тянулось к розовым облакам. Первые лучи упали на гладь реки, которая змейкой тянулась за зелёные холмы. Блеск от поверхности заставлял ещё какое-то время морщиться Галедрана. Глаза постепенно привыкали к свету совершенно забывая, что в палатке осталась та же непроглядная тьма. Когда глаза наконец-то стало возможным широко открыть, мир расцвёл, и всё вокруг наполнилось яркими весёлыми красками. Душа успокоилась.

         Галедран так залюбовался столь дивным солнечным пейзажем, что на мгновение забывал обо всём вокруг. Его край тоже мог похвастаться невероятными красотами, но там всюду была слякоть и серость. Так не хватает тем землям ярких солнечных лучиков. Но стоит лишь подумать о доме, как в голову вновь начинают лезть грустные мысли. За ними следом идут тоска, печаль. Злость снова захлестывает душу, не оставив от былого спокойствия и следа. От действительности нельзя убежать.

         Галедран, морщась, отрывал кусок недоготовленного мяса с злобным рычанием. Судя по вкусу и запаху ему выбирали самый худший кусок из всех возможных. Будь он человек, даже прикасаться к нему не стал бы, но ведь сейчас он зверь. Чтобы было сытнее, отламывал кусочки зачерствевшего хлеба, у которого с одного края небольшая плесень. Похоже здешний повар умел баловать деликатесами.

         Солнце было почти в зените. Чёрствый кусок хлеба, с поражённым плесенью краем, лежал на земле рядом с аккуратно огороженным камушками местом от костра. Рядом имелась палочка для ворошения углей. Особенно бросались в глаза угольки, выложенные вдоль каменного заборчика во внутреннем кругу. В центре была горка золы с некогда острой верхушкой, но ветер разнёс её по лесу, поэтому там осталась мягкая пепельная подушечка. Галедран на протяжении трёх дней с помощью верной палки-ворошилки, выстраивал угли и сжигал новые, пока костёр окончательно не потух. Заниматься чем-то другим запрещалось, а разговаривать никто не хотел. Даже специально поселили в кладовую палатку чуть поодаль от основного лагеря. Цепь и ошейник никто не предлагал. Но всё же он на окраине лагеря, как сторожевой пёс, только вместо будки палатка.

         Галедран шёл к палаточному лагерю. Сухие ветки хрустели под его лапами. Он грубо убирал со своего пути раскидистые ветви кустов. Чем ближе к лагерю, тем трава становилась ниже, а в некоторых местах совсем притоптана. Тогда стали виднется серые тряпки палаток за пышными зелёными ветками.

         Стояла тишина. Никого не было видно. Может быть они отправились грабить и разбойничать на дороге. Те, кто остался здесь, куда-то запропастились. Галедран не видел и не слышал никого вокруг. Он прошёл мимо рваных палаток и остановился перед большой и круглой, аккурат поставленной среди кустов. Где-то слышал, что такое палаточное сооружение называют шатром. Неужели бандиты позаимствовали их у госсэр вместе с хорошим материалом?

         Наблюдая за шайкой в лагере, Галедран часто слышал, что бандиты равны между собой. Каждый занимался своим делом и приносил пользу. Разбойники помогали друг другу и жили в своём обществе по своим неписанным законам. Но даже здесь находился человек, который был равнее, чем все остальные. Глава шайки сидел в своём тканевом дворце на фоне убогих тряпичных халупок. И разумеется никто не сомневался в его блестящем руководстве, ведь все разбои проходили и заканчивались удачно. Бандиты всегда возвращались с кучей награбленного. Глава всегда напоминал, что они сами по себе и делают только то, что сочтут нужным. Но иногда в лагерь заглядывают проходимцы. Их обычно встречают с оружием в руках, обдирают до нитки, а после жертва подмигивает Главе. Его уводят к нему с концами. После удачного налёта, о странных проходимцах забывают.

         В шатре темно. Стол, свечка с ровным огоньком, которая даже не думает колыхнуться. Лицо с серой, ровной повязкой на глазу. Он выпрямился на стуле, с вертикальной спинкой, и отложил прямое, как стрела, перо в сторону. Чёрные усы и бородка в темноте казались невероятно аккуратными.

– Ну и что тебе надо в такую рань от меня? - ровный и без эмоциональный голос главы потерялся в темноте, - успокойся уже. Мы не скоро пойдём за новым камнем.

– Когда? - Галедран громко вздохнул. – Сколько можно сидеть без дела?

– Сколько нужно, столько можно, – спокойно и монотонно ответил Глава.

– Уже прошло столько времени...

– Прошло всего четыре дня, – перебил его Глава.

– Мы в пустую прожигаем время, –  прорычал Галедран. Когти на руках будто стали острее. Ещё чуть-чуть и они начнут чесаться.

– Ждать – необходимость, – объяснял глава на пальцах, – нужно время, чтобы люди отошли от потрясения. Чтобы эссэры о тебе немного позабыли. Никто кроме охотника найти тебя не сможет. Но сам же охотник уже давно служит удобрением для растений, поэтому поводов для беспокойства нет. Самое лучше, что можно сделать на данный момент, сидеть и ждать, когда всё уляжется. И тогда мы ударим снова.
Галедран постарался не закатывать глаза и всем видом не показывать, какие банальные вещи только что услышал.

– Можно мне тогда хотя бы оружие.

         Глава поднял брови. Его глаз метнулся в угол. Следом за ними устремился взгляд Галедрана. Рукоятка с золотым навершием торчала из-за сундука.

– Зачем тебе оно? – удивился Глава, – У тебя есть когти, острые зубы и клыки чуть ли не с палец.

– Для защиты, – Галедран осёкся. Он понял великую глупость аргумента, только когда его произнёс. – Оружие нужно из личных соображений, - поправился Галедран.

– Оно здесь тебе ни к чему. Всё. Иди, - Глава взял перо в руки и более не обращал внимания на него. Галедран вышел из шатра.

         Тушка кабана лежала рядом с костром. Стояли открытые ящики, а из них выглядывали зелёные горлышки бутылок. Бандиты лениво шныряли туда-сюда, не забывая косо поглядывать на чудовище. Он никого из них не знал, да и знать не хотел. Всё равно никто с ним не говорил.

         Галедран плёлся к своей палатке. Все привычно шарахались от него в стороны, но он на это уже не обращал внимания. По пути собирал сухие ветки и не заметил, как набралась целая охапка. Хворост с звонким шумом сухих листочков свалился рядом с его маленьким произведением искусства. Он угрюмо сел перед костром. Аккуратно сложил ветки, чтобы получилось интересное сооружение, а когда он удовлетворил внутреннего творца, сунул руку в плотную сумочку из грубой кожи, который раздавить просто так не получится. В нём пошарил пальцами, вздрогнул, когда ничего там не обнаружил. Отстегнув сумочку и заглянув туда, Галедран обнаружил лишь маленькие оранжевые крошки от основного кристалла. Он аккуратно высыпал их на плоский камень в самом основании веток, а после положил на эти кристаллики менее плоский. Один удар по верхнему камню, и из-под него вылетело куча искр в разные стороны. Сухие листья моментально воспламенились, а за ними и ветки. Спустя пару мгновений разгорелся костерок.

         Галедран ворочал палкой горящие ветки. Из самого сердца костра вырывались огненные светлячки, которые сразу исчезали. Приятно ощущать слабый жар от углей. Приятно долгое время смотреть, как горят угли. В этой безмятежности можно забыть о своём облике, забыть, что вместо рук грязные лапы с острыми когтями. Что всего несколько дней назад несколько раз чуть не умер от рук охотника. Его мучала совесть: он убил эссэру да ещё и не столь благородным способом. Силы для равной схватки лицом к лицу хоть отбавляй. И один раз почти победил. Но умирать в шкуре зверя не хотелось. Он приходил в ужас от мысли: благородный Галедран погиб, как последнее загнанное чудовище, за голову которого назначена награда. А ведь он, словно как вчера нежился в мягкой постели с тёплыми лучиками восходящего солнца. Сейчас же лучи приносили в этот мир только тусклый свет, а из тёплого осталась краска заката.

         Угли превращались в пепел. Ветер подхватывал его и на месте ничего не оставалось. Только следы и воспоминания. Пустота. Такая же пустота, если сложить руки и ничего не делать. Пепел в воспоминаниях останется таковым. Но что если пепел снова внезапно станет углём? Потуши уголь — он останется целым с пепельным осадком. Обокрасть главу и уйти в закат — никто ничего не заметит. Риск обжечься есть, но тогда сохранится уголёк, а там глядишь, из пепла возникнет новая жизнь. Галедран оскалил зубы. Резко встал, перепрыгнул костерок и побежал по-звериному, на четырёх лапах.

         Зверь тихо подкрался к шатру со стороны леса. Высокая трава и кусты давали отличную маскировку. Он двигался в точности, как хищник готовый тотчас на прыгнуть на жертву. Острый слух ловил голоса из шатра. Там что-то обсуждали вполголоса. Он не вслушивался в разговор, пока не выловил слово «чудовище».

— Как могло получиться так, что чудовище перехватило камень у курьеров Карина?

— У него камень Карина? — удивление в голосе Главы, было не менее удивительным, что он способен на какие-нибудь эмоции.

— Не прикидывайся дураком. Этот камень бесценен. И вы должны немедленно его вернуть иначе каждого из твоей шайки Карин достанет из-под земли.

— Я не думаю, что чудовище отдаст его просто так, — голос Главы вновь стал блеклым и без эмоциональным.

— Тогда прямо сейчас поднимай свой зад и иди договаривайся.

         Из шатра вышел Глава, а за ним человек Карина. Посланник самого влиятельного человека преступного мира. О нём стоит знать только одно, чтобы бояться и уважать: его не могу найти эссэры уже очень долгое время. Самые лучшие следопыты несколько лет безуспешно пытались найти его в самых разных уголках Радусогорья. Каждый раз их дразнили пойманные преступники с его именем на устах. Похоже дело очень плохо, если Галедрана стал искать сам Карин.

         Галедран прополз за шатёр. Просунул нос под ткань шатра. Никого нет. Примерно оценил расстояние, которое стоит разрезать, чтобы войти внутрь. Острый коготь прошёлся по ткани. Осталось лишь несколько тонких ниток, которые оторвались при повторном подходе.

         В шатре по-прежнему темно. Горела одна свечка. Она танцевала от небольшого сквозняка, а потом и вовсе потухла. Темнота не мешала Галедрану. Глаза быстро адаптировались к темноте и теперь только оставалось найти хотя бы упоминания о нужном месте. Галедран начал шарить по столу. Кроме чистых листов и печати он ничего не увидел. Но глаза зацепили свёрнутую бумагу в темноте. Это оказалось запечатанное письмо. Галедран открыл его. Письмо было коротким. Каждое слово в нём раздавалось эхом унылым и медитативным голосом Главы. Несколько строк можно было бы вычеркнуть и написать ещё короче, если не двумя словами. Он продолжил поиски. В маленьком шкафчике ничего нет кроме бутылочек, в сундуке серебро с украшениями. Ничего это не интересовало. Чудовище заглянул под стол. На прибитой полочке раскрытая книжка. Он аккуратно достал её. На раскрытой странице виднелась чёрная пропасть. Огромная свежая клякса от чернил. Она ещё не успела застыть. Галедран аккуратно перевернул страницу. Почерк красивый со всеми завитками, будто буквы выводил секретарь государя на очень важных документах.
В записях он нашёл пометки о награбленном. На следующей странице прочитал о чудовище, то есть о себе, и утреннем разговоре. Внутри всё перевернулось верх дном. В руках не просто маленькая книжка, а дневник Главы! Галедран листал дневник и бегло читал записи. Через несколько страниц он нашёл то, что искал, но вдруг его ухо уловило, как в лагере спрашивали про него. Глава похоже возвращается. Галедран убрал во внутренний карман книжку, не забыл захватить меч Главы, который сегодня заприметил, и исчез в проделанном проходе.
Галедран бежал через лес. Ножны иногда постукивали по пояснице. Рукоять меча надежно привязана к ножнам, чтобы он вдруг не вылетел при беге. С хорошим мечом и звериной силой никто не страшен. Но отсутствие припасов и голод не давали полноценно радоваться приобретению. Сумерки накрывали лес тёмной пеленой. Главное не потерять голову от голода или внезапно вырвавшегося меча из ножен.
Чудовище имело лишь представление в какую сторону нужно бежать. Но зато очень хорошо помогала интуиция. Она хорошо выручала в любых ситуациях, после превращения. Не доверять не было причин, поэтому он полностью ей отдался. Внутренний, звериный компас указывал путь. Если же он сбивался с нужного пути, стрелка легонько вздрагивала, от чего вибрация разносилась по всему телу подобно эху.

          Маленькие огоньки появились за деревьями, а вскоре в темноте стал виден и сам домик с яркими квадратными окошками. Галедран подобрался ближе к окнам стараясь тише дышать. Ему казалось, что целый белый свет слышит, как он втягивает воздух.

          В доме стоял шум и гам. Люди весело проводили время. Это не похоже на обычное дорожное заведение. Скорее всего, оно находится рядом с городом или селом. Галедран, держась на расстоянии от дома, пробрался по высокой траве до дороги. Указательного знака он нигде не видел, но зато заметил двух человек, которые при тусклом ручном фонарике, стоявшем на бочке, устроили перекус. Они хорошо сидели на квадратных ящиках сложенных друг на друга у стены какого-то сарая. Рядом у поилки стояли лошади. Рассматривая их издалека, Галедрану в голову пришла невероятная безумная мысль.

          Он грациозным прыжком пробрался в сарай через окно, находившееся почти под крышей. Оценив скромную обстановку полупустого сарая, на глаза попалась старая пыльная занавеска. Она довольно длинная и как раз подходила для его целей. По крайней мере она казалось такой. Чуть короткая, но, если согнуться, то в самый раз.

          Два путника рассматривали звёзды на небе, вкушая здешние свежие булочные изделия. В кружки наливали содержимое зелёной бутылки, что стояла между ними. У одного на поясе висел меч, у другого — топор с бирюзовыми камушками, которые слабо поблёскивали от убывающей луны. Одеты в коричневые богатые стёганки с серебряными щитками на плечах, руках, груди, которые слабо походили на защиту. Скорее щитки выполняли роль украшений. Один положил другому руку на плечо и указал в темноту. Из неё шло нечто горбатое. Один из них схватился за меч.

— Добрый вечер, сэры, — поприветствовал Галедран, стараясь спрятать рычание в голосе, из-за чего получился неприятный хрип.

— Добрый. Сэра, — настороженно произнёс путник, вглядываясь в горбатое нечто в сумерках покрепче взявшись за меч.

— Не пугайтесь, великодушные, — голос совсем охрип. Галедран видел через ткань только меч, часть руки и груди. Он не решался подходить ближе и старался подобрать нужные слова. — Я немного заблудился… . Не подскажите, где я?

-Вы… сэра, в городе Вувлево, — странник держался на расстоянии. По его нерешительности выставить меч перед собой можно сказать, что всё пока идёт неплохо.

— Я ищу Ливена Богатевского. Знаете, где он?

— Извините, но мы не местные, - странник опустил меч, заметив прохожего. Его друг пристально смотрел на Галедрана. — О! Сэра! Пожалуйста, подойдите. – подошёл человек в грязной рубашке, на вид уставший, еле волочил ноги. Его лицо озарила улыбка. С причёской под горшок, широкой улыбкой и слегка не смытой грязью с лица он выглядел довольно забавно. — Вы знаете Ливена Богатевского?

— Ливона Богатевского? – переспросил сэра, глянув на Галедрана.

— Да, Ливена Богатевского.

— Ну ды, — улыбка расплылась на его лице. — Это жи хороший человек. Знаменитость! Филанпоп или, — он почесал затылок, — неважно. Вот, кого не спросишь, все знають, кто это. Любили его. Но вот беда: сын у него дурной был. Совершенная противоположень. Поговаривают, всё состояние на прогуливал и теперь дом его, страшенный стоит. Ничего сделать с ним не могуть. Только городской, как его… облик портит. — Сэра пригляделся, форма и гербовые нашивки не знакомые, а какие добротные плащи. -  А-а, так вы не местные, — крайне удивлённо протянул сэра, — А откуда вы?

Галедран медленно развернул и пошёл прочь, в темноту, пока те не обращали на него внимание.

— Мы из далёкого края. – странник чуть поднял голову и хотел ударить себя в грудь, но в руке был меч из-за чего его рука только нервно дрогнула. — Из Арбереса.

— Ого! Не слыхал о таком.

Галедран остановился и навострил уши.

— Край далеко отсюда. Очень далеко. Нас, защитников края, отправили по Государству Радусогорскому в поисках одного очень важного человека. Я с товарищем прошёл половину государства, и мы заглянем в каждый уголок, чтобы его найти.

— Ого! Может я это, смогу подсказать. Кого ищите?

— Мисэру Галедрана. Слышали когда-нибудь о таком?

— Галедрана? — хрипло выпалило чудовище, резко развернувшись. Неужели его ищут даже за пределами Края? Какие красивые одежды, гербовые нашивки и самые лучшие дождевые плащи. Это они! Его люди. Галедран не мог им показаться в таком обличии.

— Что? Вы, что-то знаете про Галедрана? —чудовище удалялось от них. Он понимал, какие непоправимые последствия будут, если за ним будут гнаться его же люди.

— Постойте, сэра! — сказал странник догоняя. Галедран из-за мыслей упустил реальность всего на мгновение. Он в последний момент почувствовал и даже представил, как к нему тянется рука.

       Странник только дотронулся до ткани, и Галедран скинул её с плеч. Увидев кто скрывался за тканью, он оступился и тяжело упал на спину. Меч вылетел из его рук. Странник потерял дар речи и судорожно нащупывал меч, не отводя широко открытых глаз с чудовища. Сэра, который минуту назад улыбался, громко завопил и бросился прочь, а товарищ странника схватился за топор. Галедран прыжком с места рванул в кусты и убежал в лес.

       Старинный двухэтажный дом в позднее вечернее время был как никогда мрачен. То, что дом был проклят, свидетельствовала естественная ограда из сухих коряг и плюща. По каменному забору тянулись зелёные змеи, покрывая своими листочками камень, подобно чешуйкам. Чудовище держась за край забора, зацепившись задними лапами за разрушенный камень посередине, изучал обстановку. Карликовые коряги корчили из себя страшных монстров, а кусты расползлись по всей лужайке, каждый раз гремя всеми листочками, будто кто-то спрятался в них. Не стоит пугаться раньше времени. Это место проклято, и может быть оно насылает иллюзии, чтобы никто не пробирался в дом разгадывать его тайны.
Лёгкая тень чудовища проскользнула над забором. Он припал к земле и навострил уши. Ветер чуть слышно колыхал листочки. Галедран прополз к боковой двери дома. Он чуть слышно толкнул её, надеясь, что она откроется, и действительно, она открылась. Галедран проник внутрь, тихо затворил за собой дверь.
Комната заросла паутиной. Стоят бесполезные бочки, ящики и лежат сборщики пыли - мешки. Всё кажется заброшенным. По коридорам и комнатам, отражаясь от стен, пролетал плач. Здесь никого нет, он уверен в этом, но всё равно эти завывания заставляли шерсть встать дыбом. Чудовище проскользнуло в холл. Светлая, желтая полоса тянулась до парадной двери. Из комнаты звонко брякнула тарелка. Голос пожилой женщины жалел девочку, которая плакала. Заикаясь и шмыгая носом на всю комнату, девочка что-то пыталась сказать, но горькие слёзы мешали ей. Галедран прошёл мимо комнаты к лестнице и остановился. Он хотел узнать кто это и что случилось, понимая, что времени совсем немного.

— Ничего, ничего милая, — успокаивала старушка, —  у нас ещё остался один золотой гос. С недельку нам хватит.

       Галедран потупил в пол. Слова старушки не успокоили девочку, хотя стало немного тише. Он прошёл на второй этаж. Где именно начинать поиски камня даже представить не мог. Галедран зашёл в первую попавшуюся комнату. Большая кровать занимала всю комнату. На полках кроме комков пыли — небольшие книжки. Галедран увидел на тумбочке шкатулку. В ней лежало один мятый дешёвый серебряный браслет и пару медных колец. Кажется, то, что он ищет не здесь. Галедран перешёл в другую комнату. Он поморщился. Точно не тут. Вторая дверь слева от лестницы открывалась с трудом, как будто кто не хотел его впускать. Галедран толкал дверь, и чувствовал сопротивление. По ту сторону двери, человек сдавал позиции. Ему на мгновение показалась чья-то рука в перчатке. Неужели какой-то ворюга пришёл первее его?

       Приложив все силы и толкнув с рывка, дверь открылась нараспашку. В комнате никого не оказалось. Но ковёр у двери пошёл волнами. Галедран с порога осматривал комнату: слабый лунный свет падал из окон на красный ковёр с узорами, которые дополняли занавески. С левой стороны полки ломились от литературы, а в центре в шкафчике за стеклянными дверцами стоял серебристый графин и несколько чашек. На противоположной стороне невероятно дорогой письменный стол. Почти такой же стоит и у него в замке. Над столом висел портрет, скорее всего хозяина этого дома. Но куда же мог подеваться вор? Может быть он проскользнул под стол?

     Галедран тихо захлопнул дверь и прошёл к столу, но неожиданно заметил, что мужчина с портрета за ним пристально наблюдает. Галедран остановился, вглядываясь в портрет. Сделал несколько шагов в сторону. Мужчина следил за ним. Сделал несколько шагов в другую сторону. На сей раз взгляд застыл. Может быть показалось.

     Заглянув под стол, Галедран никого не увидел, но вновь почувствовал на себе пристальной взгляд. Хмурый седой старик с двумя подбородками и густыми бровями сверлил его взглядом. На нём роскошные одеяния, в которых, если в темноте не обманывают глаза, бордовый цвет. Галедран стоял под портретом. С каждой секундой он чувствовал, как поднимается шерсть дыбом, бегут мурашки, а в ноги наливается энергия, чтобы убежать отсюда как можно скорее.

       Как хорошо, что подобный стол находится у него. Зная главный секрет данного стола, всё можно сделать быстро. Поборов в себе страх, он присел перед выдвижными ящиками. Прежде чем приступить, взглянул на портрет: хозяин дома смотрел на него свысока. С учётом того, что портрет висел над столом, эффект растянутого подбородка удвоился. В взгляде хозяина читалось лишь одно: ничтожество. Галедран мысленно возразил. Ничтожно положение у его семьи, которая рыдает на кухне, но никак не у него.

       Галедран выдвинул нижний ящик стола, просунул туда руку. Потянул в сторону за вырезанное колечко в доске. Как только фальшивая стенка отодвинулась, потянул небольшой рычажок. Под столом послышалось, как деревянная деталь проскользнула с трением о доску. Как только он выдвинул ящик с другой стороны, чтобы проделать то же самое, он спиной почувствовал, как тянутся к нему руки в перчатках. Галедран застыл на месте. Глаза широко открылись, в ушах застучала кровь. Он резко развернулся, ударившись об стол. Рук он не обнаружил, но зато мужчина с портрета сидел несколько иначе и на лице сияла злорадная улыбка. Стараясь не отрывать взгляд от портрета, он отодвинул фальшивую стенку и потянул рычажок. Половая дощечка под столом чуть поднялась. Он боязно отвернулся от портрета и сковырнул дощечку когтем. В этом маленьком тайничке стояли пустые пузатые бутылочки. На жёлтой ветхой бумаге лежали блеклые золотые цепочки. Они явно сделаны не из золота. Галедран достал бумагу. Она развалилась прямо в руках. Чудовище развернуло обёртку, смахнуло пыль на драгоценном камне и тогда оно засияло при лунном свете.

       Чудовище посмотрело на портрет. Камень чуть не выпал из рук. Лицо чуть не выходило из портрета, а руки держались за рамки. Гримаса полна гнева, звериный оскал. Чудовище захлопнуло крышку. Деревяшки тихо шаркнули и крышку тайника больше нельзя отличить от пола. Галедран вскочил, поторопился выйти из комнаты. Руки дрожали, и дрожало всё тело. Он старался больше не смотреть на портрет. Дёрнул за ручку и чуть не отпрыгнул от испуга, хотя тело всё передёрнуло. В дверях стояла со свечкой дряхлая старуха. Свеча упала из её рук и потухла, и она сама пала в ноги Галедрану вслед за ней. Чудовище отшатнулось, а старуха ползла за ним и слёзно умоляла не обрекать на смерть её семью. Ему страшно было к ней прикоснуться ведь она настолько худая и хрупкая, что её могло сломать дуновение ветра. Галедран постарался обойди её, но она непреклонно ползла за ним. Что значит не обрекать на смерть семью? Он пришёл ведь только за камнем.

— Умоляю! Оставь его здесь! — чудовище заметило в дверях детей. Девушка прижала к себе брата, чтобы он не видел чудовище, а сама стояла с широко открытыми глазами с невероятно белым лицом.

— Умоляю! Не ради меня, а ради детей! — надрывалась старушка.

— Я… я, - прорычал Галедран стараясь осторожно вырваться из цепких рук старушки. Он посмотрел на портрет. Хозяин дома поджал губу презрительно испепеляя его взглядом. Дом заскрипел, застучали ставни. Тень пролетела перед окнами. Что-то разбилось.

— Я… помогу вам, — наконец-то выдавил Галедран из себя, — Обязательно! Всё верну! — хозяин на портрете скривил губы. Кому лгал Галедран?

        Он оттолкнул старушку. Она упала на пол. И зарыдала. Её плечи сотрясались. Галедран старался не оборачиваться и не смотреть в глаза девушке. Она с братом отшатнулась от него, когда тот проходил мимо.

        Галедран завернул камень в ветхую бумагу и убрал в сумочку на поясе. Только хотел спускаться по лестнице, как заметил чернявого паренька с топориком. За ним тянулись ещё несколько человек.

— Карин передаёт тебе привет, — с ухмылкой сказал он, поднимаясь по лестнице.
Галедран, увидев эту толпу и как смело они поднимались, отступил назад. В голове созрел план побега: перепрыгнуть перила и выбежать из дома.

— О! Смотри какая милаха, — кто-то сипло произнёс.

        Галедран заколебался. Перед его глазами всплыла картина, как старушка ползает за ним при детях. Но ведь до заветной цели один шаг, и он вновь будет жить обычной жизнью. А сможет ли? Сколько невинных загубил? Что если на их месте были бы подданные, тогда бы смог он достичь своей цели? Галедран встал между детьми и разбойниками. Правой рукой он двигал их к кабинету и пятился. Девчонка тут же сообразила. Они забежали в комнату и захлопнули дверь. Галедран отвлёкся на них, хотя не следовало этого делать. Бандит занёс топор над головой и бросился на Галедрана. Звериная реакция сработала мгновенно. Галедран схватился за руку с опускающимся на него топором. Рискованный трюк, но он сработал. Второй рукой он схватил бандита за одежду и перекинул через перила вниз, и тут же отпрыгнул от рассекающего воздух клевца. Он не мог вытащить меч из-за спины. Небольшая заминка. Он отступал, когтями скидывая с гарды верёвку и скалился. Он упёрся в стену и смог вытащить меч. Это тупик. Бежать некуда и их много. Что если в эту ночь ему суждено умереть? Разбойники выламывали дверь кабинета. Если сегодня он и погибнет, то погибнет достойно, защищая невинных. Галедран ухмыльнулся, ощетинился, зарычал, крепко сжал рукоять.

        Клевец воткнулся в перила, а хозяин оружия, насаженный на меч, выкинут за борт. Раздался металлический лязг. Галедран не был хорошим фехтовальщиком, но чудовищные особенности давали большое преимущество. Он отбил меч и ударил когтями. Бедолага проломил доски перил и вместе с обломками свалился на первый этаж. От следующего удара Галедран прикрылся мечом. Он выставил меч над собой, приняв удар на клинок, и тогда разбойник ударил его ногой. Галедран пошатнулся. Стрела вонзилась в стену. Повезло один раз, другого может и не быть. Галедран ударил в противника так, чтобы тот с лёгкостью мог отбить атаку, но не увернуться. С металлическим скрежетом меч противника упёрся в гарду. Чудовище отвело чуть в сторону мечи и укусило в шею. Противник обмяк. Чудовище выплевывая кровь ринулось к кабинету, но его остановили двое. Бандиты не давали подойти. Дверь вот-вот откроется, а Галедран ищет брешь, чтобы ударить. Они оба по очереди махали топорами и отгоняли чудовище. Очередная стрела пролетела мимо. Было близко. Галедран заметил, как незадавшийся лучник сменил позицию: он поднялся на второй этаж и встал с противоположной стороны. Теперь шанс попасть возросли. Тем временем дверь поддалась и туда ввалились бандиты. Галедран бросился напролом. Топор ударил в бок, что-то кольнуло в бедро. Он громко рыча ворвался в кабинет, толкнул кого-то в спину, что тот вылетел из окна. Гардина упала, занавеска исчезла вместе с ним. Галедран бился один на один, пока в кабинет не вошли двое. В пылу битвы Галедран заметил, что старушка безжизненно лежала в углу, а детей не было. Скорее всего они спрятались под стол. Так даже лучше.

        Кабинет разлетался в щепки. На письменном столе ни осталось ни одного предмета. Шкафы ходили ходуном, а книги с него падали на пол. Стеклянная дверца разбилась, и вся посуда, что была на полках полетела вниз. Чудовище всё больше впадало в ярость, всё больше появлялось ран. Он позабыл свои принципы и чаще пускал в ход когти и зубы, а пока это и вовсе стало необходимостью. Меч с золотой гардой не выдержал напряжения и обломился. Противников становилось всё больше и больше, будто кто-то явно понимал, что пара человек не справится с чудовищем.  Чтобы прекратить это безумие, мужчина с портрета безмолвно закричал. Этот крик слышали все, и, кажется, вся округа содрогнулась. Битва прекратилась. Вместо лязга, биения стекла, комната наполнилась оглушительным потусторонним звуком, от которого у всех ещё долго стоял звон в ушах. Галедран воспользовался секундой затишья. Он протаранил всех у выхода, раскидал и вытолкал с лестницы.
Галедран оказался на нижних ступенях. Все выходы перекрыты. Бандиты в кольчугах и латах ждали его с неплохим вооружением. В окнах главного входа вдалеке замаячили огоньки, а что-то чёрное и мутное быстро приближалось к дверям.

— Эссэры! —  закричал забежавший человек с другого входа.

        У всех забегали глаза. Галедран лихорадочно искал выход из ситуации. И тут неожиданно дверь с ноги выбивает эссэра, следом за ним второй таранит в спину бандита у входа. Галедран рванул в сторону. Галедран пробежал по коридорчику и попал на кухню. В входную дверь этой комнаты зашёл эссэра. Крупное телосложение, шипованные накладки на плечах и запястьях, топорик в руке, а второй на поясе. Это те самые эссэры головорезы, профессионалы своего дела, которые убивают всех без разбору в указанном месте. Обычно они устраивают нападения на бандитские лагеря и стоянки или берут штурмом более защищённые здания. Шансов на победу в драке против них очень низкие и пощады ждать не стоит. Галедран чуть замешкался, но, собравшись с духом, набросился на него. Эссэра спиной ударился в стену, но тут же толкнул и ответил пинком. Чудовище упало на пол хватая ртом воздух, перекатилось в заднюю часть комнаты. Эссэра шёл твёрдой походкой к нему. Галедран скользнул к столу, перевернул его и прижал им эссэру к стене, открыв себе путь к выходу. Неожиданный фокус удался. Галедран со всей силы толкнул дверь, но похоже не подрасчитал силы. Он выбил её с косяком и вывалился на улицу. На улице чудовище встретил ещё один эссэра. Оружие в его руках с невероятной быстротой засвистело и угодило в плечо. Галедран зарычал от боли, отпрыгнул от него и увидел, как из дома несётся к нему эссэра с двумя топорами в руках. Галедран рванул с места. Бежал что есть мочи. Тело ныло от свежих ран, а глаза бесконечно слезились. Галедран перемахнул через забор и со всей звериной прытью бежал прочь от этого проклятого места.

— Он туда побежал! Ловите его!

        Стая собак, как глашатаи, будили спящий лес. Как сотни светлячков, в сумрачный лес ворвались толпы людей с факелами по душу чудовища. Галедран нёсся прочь. Он никогда в жизни так не бежал. Каждый раз касаясь лапами земли, он чувствовал, как она дрожит, будто целый табун лошадей пустился за ним в погоню.

  Высокая трава, листья, ветки хлестали по морде. Колючие кусты рвали одежду, оставляя шипы. Он не заметил, как выбежал на дорогу. Не увидел патруль госсэр. Стражники на конях встрепенулись, громко закричали. Галедран остановился перед ними лишь на мгновение, а затем тут же свернул обратно. Госсэрские кобылы полны сил. Они легко догоняли Галедрана, но они не способны быстро перебраться через реку, хотя рядом был бурлящий перекат. Галедран прыгнул в воду и с ужасом не обнаружил дна. Госсэры в это время побежали к перекату, чтобы перейти реку. Засвистели стрелы над головой Галедрана, который уносимый течением старался поскорее выбраться на берег. Холодная вода обжигала тело, заставляя Галедрана быстрее грести к берегу. Хватаясь за траву и царапая землю, он выполз на берег. Мокрая одежда непосильным грузом тянула обратно воду, но Галедран видел, как госсэры уже мчались к нему по берегу. Это зрелище дало ему новые силы. Он рванул с места в глубь леса.

  Наступила ночь, а вместе с ней в глазах чудовища всё стало одинаково серым. Галедран убежал от госсэр. Часто по лесу эхом пробегал собачий лай. Неужели он сбился с пути настолько, что возвращается? Галедран всё бежал вперёд и думал, что стоит остановится и отдышаться. Проверить сумки и залатать свежие раны, которые стали напоминать о себе. Но из-за мыслей и рассеянности к концу дня, он не заметил приближающуюся опасность. Эссэры неожиданно налетели на него. Вороной конь встал на дыбы и сбросил всадника. Галедран успел отпрыгнуть от испуганно коня, чтобы тот его не растоптал. В этот момент набросились собаки и вцепились в руку Галедрану. Он чудовищным размахом отправил одного пса в полёт с глубокими ранами от когтей, а другого укусил в ответ. Тяжёлая паутина накрыла чудовище и прижала его к земле. Протяжный рык раздался на всю округу. Его охватила паника. Не зная, что делать, он вырывался из пут. Кусал верёвки, пытался их разорвать. Ничего не выходило. Но тут, он заметил переполох вокруг. Боевые кличи перекрывали лязг железа. Кони ржали, люди кричали. Галедран взял себя в руки. Он схватил одну верёвку и пошёл по ней до самого низа, сбрасывая с себя другие, прилипающие к нему и стесняющие движения. Найдя край и тяжёлые грузы, он перекинул их через себя, попутно освобождая элементы одежды, сумки. Пустые ножны на спине зацепились за верёвки и окончательно запутались. Галедран отстегнул ремень ножен и скинул его с себя. Кто-то подскочил к нему и замахнулся дубиной, но Галедран успел увернуться. Он не стал дожидаться пока на него нападёт кто-то ещё, и просто побежал в другую сторону от места битвы.

— За чудовищем! – крикнул кто-то из толпы.

— Уходит! — подхватил второй.

  Несколько бандитов развернули коней и бросились за ним. Он слышал, как собаки догоняют его. От людей возможно убежать, а вот от собак не хватит сил. Холмы сменили равнину. Лес поднимался ввысь. Галедран хватая ртом воздух, собирая землю грудью, заставлял себя двигаться дальше. Он, фыркая с каждым шагом, сдавая каждую позицию, через боль, шевелил лапами. Бандиты догоняли его, но путь в гору им оказался тоже не по силам. Из почвы выглядывали серые камни, которые осыпались, подхватывая вместе с собой нарушителя покоя.  Порой огромные куски летели вниз на головы бандитам, после чего они красочно и грязно ругались.

  Галедран заполз на горку. Отрыв составлял два шага между бандитами, но собаки оказались проворнее последних. Одна вцепилась в ногу и повалила чудовище. Галедран развернулся, рыча замахал перед ней когтями, а собака отступила и дразнила его. Тогда он просто накинулся на неё: поцарапал ей морду, но самое главное пнул её так, что грунт под ней осыпался. Собака перебирала лапами, но не могла зацепиться, и вместе с землёй катилась вниз, сбив с ног бандита. Каменистый слой сошёл с горки. Галедран взял всю волю в кулак, несмотря на смертельную усталость, помчался от них прочь по прямой.

        Казалось, что сил хватит, чтобы пробежать несколько сотен метров, но что-то пошло не так. Правая передняя лапа подвернулась. Он покатился кубарем. Земля исчезла под ним. Он катился в самую низину, набивая как можно больше шишек. Упав на твёрдую ровную землю, Галедран перевернулся на спину откашливаясь. Наверху пронеслась пара-тройка лошадей. Никто не заметил лежащее чудовище среди травы внизу.

  Так приятно лежать без малейшего движения после тяжёлого дня. Каждая клеточка тела пульсировала, а от малейшего движения, громко ныла. Глаза закрывались, дыхание становилось ровным. Оставаться здесь было бы самоубийством. Но каким приятным! Галедран сжал зубы, рыча и кряхтя поднялся. Вслушиваясь в неспокойный лес, он тяжело передвигал ногами, проверяя каждую сумку на наличие камней, просто постукивая по ним. Листья вокруг шуршали, звонко трескались ветки, ввысь взлетела стая ворон. Галедран озирался по сторонам. Впервые, с тех пор, как стал чудовищем, ему было страшно в лесу. Измученный и утомлённый, здесь он чувствовал себя беззащитным.

        Галедран остановился. Вдалеке раздавались крики. Он вслушивался в них представляя, как эссэры расправляются с бандитами. Как те и другие безрезультатно его ищут. Он закрыл глаза, набрал полные лёгкие прохладного воздуха. Попытался ощутить в какую сторону двигаться дальше. Только он открыл глаза, как головокружительная сила его отбросила на несколько десятков метров вперёд. Всё вокруг перед глазами сделало несколько оборотов, пока на пути не возникло дерево. В глазах резко потемнело, боль прошлась по всему тело. Тяжёлые, мягкие шаги быстро приближались к нему с жутким рычанием. Галедран попытался встать, но существо сильно прижало его к земле. Вцепившись когтями, грубо схватило за шерсть на голове, сильно задрало голову, что Галедрану стало очень трудно дышать.

— Я человек, — выпалил Галедран цепляясь за руку на голове, - человек... . Я знаю, как стать человеком! – захрипел Галедран. Больше он ничего не мог сказать. Горлом почувствовал холод лезвия. Он закрыл глаза, не надеясь на что-то лучшее.

— Убеди меня! — над ухом, как гром, раздалось злобное рычание. Галедран упал лицом в грязь хватая ртом воздух и держась двумя руками за шею.

  Он повернул голову в сторону существа. Над ним стояло огромное чудовище в грязном чёрном плаще с изодранными полами. Мятая треуголка небрежно сидела на голове, с клыков капала свежая кровь. В руке он сжимал рукоять пламевидного меча, который весь был в запёкшейся крови.

— Я, — Галедран поднялся с земли, — я собирал камни, что вернуть свой прежний облик. Я их все собрал. Теперь нужно высвободить их силу. В священном месте. Чтобы стать человеком, — отрывисто говорил Галедран стараясь собраться с мыслями, стараясь придать голосу убедительности. У Гена всё больше показывались острые зубы. Меч поигрывал в его руке. – Поверь мне. Я проделал такой путь. Я очень хочу вернуть свой прежний облик! Ты ведь тоже этого хочешь, ведь так?
Ген молчал. Острие меча подпрыгивало вверх-вниз. Галедран больше ничего не говорил. Он смотрел в глаза Гену, надеясь, что ему удалось его убедить.
Острие замерло.

— Где это место? – злобно прорычал Ген.

        Галедран шёл впереди. Он чувствовал себя более-менее защищённым, но от Гена ждал чего угодно. За ним по пятам шёл обозлённый охотник, ставший чудовищем. Галедран был уверен, что шансов выжить у того просто не было. Сейчас же чаша весов перевесила в другую сторону. Шансы на выживание Галедрана стремительно опускались к нулю. Вряд ли Ген оставит смертельно раненого Галедрана истекать кровью, если вообще оставит что-либо от него. Пламевидный меч в руках Гена теперь смертоноснее, чем раньше. В новом облике сил у охотника хватает, чтобы держать грозное оружие, как зубочистку.

         В лесу стояла тишина. Даже ветер не колышет листочки. С каждым шагом беспокойство в душе нарастало. Хруст веток под ногами и шуршание листьев улетали так далеко, что может быть в соседнем городе слышно, как они идут. В гробовой тишина леса, казалось, что они единственные здесь остались из живых существ.
Галедран шёл, не сбавляя темп. Он не обратил внимания, как остался один наедине с природой. Ген куда-то бесследно пропал. Позвать его было бы глупо, но с другой стороны если он не появится будет лучше. Галедран покрутился на месте, вглядываясь в заросли. Самым лучшим решением будет, продолжить путь.

         Интуиция странная штука. Галедран ей всегда доверял, но в этот раз он почему-то не смог понять, что именно она пытается сказать. Усталость сильно сказывалась. Глаза уже не видели, то что стоило бы увидеть. Всего нескольких десятках шагов зазвенела тетива. Стрела со свистом пролетела мимо. Ещё одна чуть не угодила в него. Галедран ускорил шаг, прячась за деревьями. По земле застучали копыта. Они быстро приближались. Галедран не мог убежать от них. Он просто прижался к ближайшему толстому стволу и наблюдал, как они его окружают.
Три всадника осторожно взяли чудовище в кольцо. Это были разбойники, судя по их грязным разномастным одеждам. Они не спешили нападать. Видно, что колебались. Боялись разумного чудовища в темноте. Огоньки на их сёдлах колебались. Один из них открыл дверцу и зажёг факел, что заставил чудовище закрыться рукой. Пока они бросали друг на друга тревожные взгляды, выясняя, кто начнёт первым, Галедран слышал бурное шуршание листьев. С той же стороны залаяли собаки. Ген с громким рыком выбил из седла ближайшего всадника и приземлился перед Галедраном. Испуганная лошадь, помчалась вперёд. Всадник, зацепившись ногой, волочился по земле. Два других всадника в замешательстве унимали испуганных лошадей.

— Иди дальше, —  прорычал Ген схватив Галедрана за куртку и толкнув в нужном направлении. Лай усилился. Издалека показались эссэры с яркими огоньками. Ген достал меч из ножен за спиной. Разбойники, недолго думая, бежали прочь.

         Ген бился с эссэрам. Галедран постоянно поглядывал на сражение, пока оно не стало скрываться за кустами. Ген принимал на себя удары, парировал мечом, но грозное оружие не отняло ни одной жизни. Ген легко срывал эссэр из седла. Использовал всю свою мощь, чтобы безобиднее вывести их из боя. Сражение покрылось зеленью. Галедран больше не оглядывался назад.
         Запахло дымом. Перед ним выросло поселение на несколько домиков. В нём почему-то ещё никто не спал. Кто громко горланил песни, что все звуки слились в ужасную какофонию. Что за место он не знал, но лучше бы обойти его стороной. Галедран пробирал по границе леса, пока она не кончилась. Пришлось идти через поле и топтать урожай. Он представил себе, как страшно выглядит картина, когда по полю возвышаясь над культурными растениями плывёт чёрный чудовищный силуэт. Галедран бросил взгляд на огоньки в поселении, совсем ненадолго. Яркий свет слепил и что-то разглядеть было трудно.

— Братцы! Лихо шатается по полю! —  кто-то громко закричал из села. Невнятные песнопения прекратились. Галедран, как только это услышал, упал на землю.

— Какое лихо-о? —  протяжно возразил другой голос, —  чудиться, не иначе.

— Говорю же, лихо чёрное там, —  ответил тот же голос.

—  Чёрное!? Так это уже чертила из норы вылез, — подхватил другой.

— Раз чертила, так давай на бьём ему рожу, чтоб зубы засверкали, во имя нашего любимого Эльевида! —  подключился третий голос. Галедран быстрее пополз по полю. Он слышал, как разгоряченные мужики потревожили лошадей, а через мгновение с криками бросились в поле. Галедран выглянул из кустов. Прямо на него мчались с факелами и безумными криками люди Элевида. Ползти больше не имело смысла. Галедран, побежал по-звериному.

— Вон он! Чертила!

— Ха-ха, сейчас я его огрею погонялом.

         Кобыла быстро достигла Галедрана, а погоняло обожгло голову. В глазах потемнело. Он несколько раз кувыркнулся, прежде чем остановиться. Лёжа на земле он сконцентрировал зрение на подошедшего человека. Того немного бросала из стороны в сторону, но, несмотря на это, он всё равно твёрдо держался на ногах. Галедран попытался закрыться рукой от погоняло, но ничего не вышло. Больно прилетело. Галедран огрызнулся, но с другой стороны, по спине ударил другой. Они били и громко смеялись, называя его чёртом и приписывая все грехи. Голова кружилась, руки не слушались, его бы так забили если бы вновь не появился Ген.
Ген бесцеремонно разорвал в клочья самого весёлого. Вставшую на дыбы лошадь без сожаления и колебания зарубил. Грозный меч рассекал воздух игнорируя препятствия. Один из них засверкал пятками настолько быстро, что позавидовал бы любой скакун. Другому же не повезло вовсе. Вся смелость мигом выветрилась. Он стоял в оцепенении с искаженным лицом, пока меч не прошёл мимо. Галедран лежал на залитом кровью поле. Холод пробрался внутрь, сотрясая всё тело. Только руки тряслись не от холода, а от ужаса. Он отползал от Гена, когда тот повернулся к нему, когда тот двинулся в его сторону.

— Ты испытываешь моё терпение! —  сквозь зубы прорычал Ген, схватившись за куртку Галедрана и поставив того, как тряпичную куклу.
Ген с головы до ног был в крови. Весь воздух вокруг него напряжён до предела. Чуть что, и Ген взорвётся. Галедран морщась и сгибаясь пополам, поковылял в нужном направлении. Каждый жалобный стон с его стороны отзывался тяжелым вздохом Гена. На всём пути охотник не выпустил из рук меч.

         Священное место язычников. Стол кровопролитий. Место кровавых жертвоприношений в полой горе. Над жерлом вверху подобие треугольника. Эта гора похожа на вулкан, но вместо лавы под ногами песок. В мире может и нет больше таких мест, что делает эту гору уникальной в своём роде. В центре когда-то стоял каменный стол. Ныне же осталось только несколько булыжников, на которых когда-то лежала гладкая круглая плита. Песок под лапами Галедрана холодный. Он устремил взор вверх. Полумесяц не был уже в центре треугольника. С одной стороны, это не хорошо скажется для обряда, но с другой, ничего об этом не было сказано. Важным элементом была убывающая луна. А самыми важными — камни.

         Галедран доставал из сумок и карманов блестящие, разноцветные камушки. Разложил их в нужном порядке, а после два камня он взял в одну руку. Поднял их на слабый лунный свет, закрыл один глаз. Крутил их в руке, пока первый камень не собрал в себе весь свет и не направил его в слабый призрачный луч. В другой руке проделал тоже самое. Это отняло немалое количество времени, но результат стоил того. Подняв две руки над собой, он всё также закрыл один глаз и ловил прямой луч, чтобы он прошёл через все камни. Когда получилось это сделать, луч ослепил чудовище, от чего он быстро закрыл глаза. Он поморщился, стараясь не двигать руками. Прошло несколько минут. Руки хотелось опустить, но он держал их на весу до последнего. Ген всё это время наблюдал за ним. Его терзали смутные сомнения насчёт эффективности данного ритуала. Хоть вся злость и не выветрилась до конца, всё же он остыл во время прогулки. Голова пульсировала, но это не мешало трезво мыслить.

         Стол кровопролитий. Ген слышал о таком странном месте. Когда-то давно здесь проходили самые ужасные жертвоприношения, пока эссэры не казнили всех культистов, не разрушили стол и пока священники Единого не освятили каждый уголок этого места. Теперь оно является одним из самых странных и пустынных мест с необъяснимыми явлениями. На что надеется чудовище, которое пытается провести обряд без жертв и даже без капли крови? Ген всегда был охотником. Бороться с чудовищами его предназначение. Но это не значит, что от других эссэр он ничего не слышал о магии и обрядах. Каждый раз забредя в глушь и чувствуя одиночество, Ген вспоминал о рассказах и невероятных историй своих друзей за столом своего любимого учителя и наставника за кружкой пива. В особенности Грозана и рассказах о магии.

— Тебя провели, —  вдруг после долгого молчания сказал Ген. —  Они специально использовали тебя, чтобы следопыты ломали голову.

Галедран слушал Гена, не опуская рук.

— Ты хочешь стать человеком, но человеческого в тебе ничего не осталось. — Ген выдержал паузу. —  Зато у тебя отлично получилось стать самым разыскиваемым преступником. А я…, — Ген сжал рукоять меча и злобно продолжил, —  все, кого я встретил, сделали из меня ужасное чудовище.

         Ген замолчал. Галедран не заметил, как сдвинул руки. Луч нарушился, и теперь он просто держал руки на весу.

         Галедран посмотрел на камень перед глазами. В изумрудном свете показался мужчина с портрета из проклятого дома. Перед глазами предстала картина, как он толкает старушку и уходит мимо детей. Тогда он почувствовал ту струнку за долгое время впервые заколебавшуюся в его душе. Но где она была всё это время, когда он слепо преследовал цель, выкладывая себе дорожку из неповинных людей? Если бы Галедран знал, что после него дом рухнет, а судьба тех детей окончательно будет разрушена, изменилось бы что-нибудь?

         По локоть кровавые лапы с острыми когтями опустились. Что за глупый ритуал с пропусканием через себя света? Неужели правда бандиты водили его за нос? Тогда вот почему они так усердно помогали, планировали каждое ограбление, а в конце просто не хотели отпускать за следующим камнем. Если драгоценности единственные в своём роде, то они не обязательно наделены силой. Они просто бесценны, ровно также, как и бесполезны. Камни упали на землю. Следом за ними, рядом падали горькие слёзы. Галедран свернулся клубком на холодном песке и тихо всхлипывал. Некогда хладнокровное чудовище, сейчас выглядит самым жалким существом на земле. Галедран устал и очень хотел домой к семье, которую бросил так ничего не сказав. Драгоценности, золото и роскошная жизнь меньше всего волновали сейчас. Как он хотел повернуть всё вспять и оказаться среди любящих людей. Ген тихо подошёл к нему. Галедран сильно зажмурил глаза, из которых не переставая бежали ручейки. Он не видел больше смысла сопротивляться и бесконечно бегать от смерти. Может быть когда-то и брала вверх трусость, но это был лишь инстинкт самосохранения и нежелание умереть чудовищем. Но сейчас всё изменилось. Галедран смертельно устал.;

                ***

         Костёр потрескивал. Иногда вылетали маленькие светлячки, которые тут же исчезли. Грозан насадил на заострённую ветку кусок хлеба. Поправил круглые очки в серой оправе с тёмными стёклами, и ткнул палкой с хлебом на конце в костёр, где образовалось больше углей. Он не дёрнулся и даже не пошевелил острыми бакенбардами, когда перед ним из леса появилось чудовище. Оно перешагнуло через бревно, бросило в сторону серый мешок, содержимое которого глухо ударилось о землю. Чудовище опустилось на бревно, рядом поставив пламевидный клинок. Они долго молчали. Грозан иногда поглядывал на Гена, поднимая только глаза, и часто проверял немного обугленный кусок хлеба. Язычки пламени щекотали хлеб, отчего он становился всё чернее и чернее.

— И куда ты теперь? — спросил Грозан, вдыхая аромат обугленного хлеба.

— В неизвестность, — пожал плечами Ген. Он достал из кармана большой красный камень. Поднял его перед собой. Камень сверкнул и пролетел над костром. Грозан поймал его и покрутил в руках.

— Что скажешь? — Ген смотрел на Грозана, который жевал хлеб и разглядывал камень.

— Обычная, дорогая безделица, — медленно сказал Грозан и откусил ещё кусок. Он проглотил его и посмотрел на Гена, — Но чувствую у тебя есть другой, от которого разит магией за версту. Советую от него избавиться. Добра он точно тебе не принесёт.

— Ты также говорил про меч, — Ген кивнул в сторону грозного оружия.

— Да, — согласился тот, — но ты от него не избавишься, — на лице Грозана появилась слабая улыбка. Он откусил хрустящий кусок и покосился на серый мешок на земле. — Там?

        Ген кивнул. Он долго смотрел на мешок и о чём-то думал. Грозан наслаждался остатками хлеба и поглядывал на Гена. У обоих было чувство, что сегодняшняя ночь отличалась от остальных чем-то необычайным. Грозану показалось, что эта история не оставит равнодушным Феодея, но рассказать её он не сможет, когда заглянет к нему. Ни через зиму, ни через несколько лет. Эта история Гена. Пусть она и останется его.
    
— Он получил, что заслужил, — сказал Ген, смотря на мешок. Он прошёлся по карманам, вытащил сложенный в несколько раз листок и протянул Грозану.

— Гро, Фарас говорит это будет доказательством, — Ген смотрел на танцующие язычки, — ещё Эливид обещал мешок за камень. Отвези награду Феодею и… не рассказывай обо мне.

        Грозан развернул листок с заказом и усмехнулся. Всё же было что-то в этой ночи странное. Он подкинул ещё несколько веток в костёр. Яркие светлячки полетели ввысь, растворяясь в воздухе, так и не достигнув яркого, манящего к себе полумесяца, который медленно укутывался облаками.