Точка невозврата... 2

3.
…Моя машина мчалась по шоссе, разгоняя выпавший за ночь легкий снежок, оставляя за собой быстро затягивающийся след. Километров через тридцать я свернул с шоссе на грунтовку, и уперся в сплошную стену леса, который, судя по карте, раскинулся на десятки километров. Ночью прихватил небольшой морозец и колеса с хрустом ломали тонкий лед, затянувший сверкающие в восходящем осеннем солнце, лужи. Чем дальше я ехал, тем уже становилась дорога. Я сбавил скорость и вскоре меня уже окружал дремучий густой лес. Какое-то время «Нива» пробиралась по заросшей черничником неглубокой колее, цепляясь крышей за раскинувшиеся над дорогой ветки. Но вскоре гостинец стал шире и где-то через полтора часа мне открылось большое озеро. Какое-то время дорога шла почти у самого берега.
Близился вечер. Готовящееся к закату осеннее солнце освещало сосны и ели красноватым светом и на их фоне окружающий пейзаж казался особенно резким. Листья на деревьях уже почти облетели, а те, что остались, выделялись яркими красно-желтыми пятнами на серо-зеленой стене осеннего леса.
Дорога резко повернула налево и уже скоро я подъехал к небольшому, почерневшему от времени, бревенчатому дому, стоящему на самом берегу озера. Возле него тонули в некошеном бурьяне несколько яблонь. Листья уже все облетели и неснятые яблоки, словно забытые новогодние игрушки, краснели на бурых обвисших ветках.
Весь участок был обнесен высоким забором из необработанных досок, спускавшимся к самой воде. Со стороны озера был виден причал на забитых  в воду деревянных подпорках..
Я остановил машину, заглушил двигатель и вышел, с любопытством разглядывая свою покупку. Воздух был наполнен запахом водорослей, сырости, пыли и сгнившего тряпья.
Дом таращился на меня окнами, в стеклах которых отражалось, опускающееся за верхушки сосен, багровое солнце. Стены сложены из обработанных сосновых бревен. Укрытая шифером крыша. Небольшое крыльцо и массивная, обитая кованым железом, дверь. Рядом с ней прислонились к стене деревянные весла.
Немного в стороне, на невысоких деревянных сваях стоял сложенный из бревен сарай, в котором, судя по всему, хранились дрова. За сараем, у самой воды стояла ладная рубленная банька.
Поднявшись на невысокое крыльцо, я пошарил рукой над дверью и обнаружил поржавевший ключ. Сначала замок не хотел открываться, но я несколько раз подергал ключом туда-сюда, и он наконец щелкнул. Откинув дужку, я аккуратно снял замок и потянул на себя кованную ручку двери.
Я ожидал увидеть внутри домика, как попало брошенные вещи, заросшие паутиной, но на мое удивление увидел чистую и довольно уютную комнату. Только было холодно и пахло мышами.
Почти по середине помещения на стальном листе стояла чугунная печка, обложенная диким камнем. Вероятно, для того, чтобы по -дольше сохранить тепло. Рядом с печкой аккуратно были сложены дрова.
Возле дальней стены стояла железная никелированная кровать, заправленная защитного цвета шерстяным одеялом. Над кроватью вместо ковра висела хорошо выделанная волчья шкура, над которой были прибиты рога косули. На них, на широком брезентовом ремне, висела старая винтовка.
С резными ножками стол, сделанный из дуба, стоял у окна, из которого открывался фантастически красивый вид на озеро и маленький, поросший соснами, остров в самом его центре.
Справа от входной двери находился старинный шкаф, неизвестно как попавший сюда из советских времен. Вплотную к шкафу примостился такой же старый холодильник «Днепр» с распашной дверью и кое-где облупившейся краской. На противоположной стене висела старая картина. Белоснежный фрегат на всех парусах мчался, подгоняемый ветром. Слева и справа от картины располагались старинные корабельные часы и штурвал. Похоже, бывший хозяин действительно имел отношение к флоту.
Казалось, что время было не властно над этим домом, сохранившим первозданный облик каждой находившейся здесь вещи.
Я посмотрел на часы, без четверти шесть. Закрыл глаза и прислушался к тишине. Насыщенный событиями день! Еще утром я получал пенсионное удостоверение и чувствовал себя вполне счастливым человеком. В обед остался без жены и своего угла. А вечером оказался в лесной глуши. Хотя, почему глуши?! До города меньше сорока километров!
Озеро, окруженное заросшей брусничником низиной, сохраняло абсолютное спокойствие. Вода была прозрачной и гладкой, как стекло. Никакие порывы ветра не тревожили ее идеальную гладь.
Я подогнал машину поближе к крыльцу и стал переносит в дом свои вещи. Судя по всему, этот дом надолго, если не навсегда, станет моим пристанищем.
В доме было довольно холодно, поэтому первым делом я растопил печку.  Поначалу она сильно дымила, но потом прогрелась и дыма стало поменьше. Огонь разгорелся и вскоре печь весело загудела, потрескивая и салютуя искрами.
Первым делом нашел в прихожей рубильник и включил свет. Щёлкнул выключателем и под потолком бодро загорелась лампочка. Как сытый кот заурчал холодильник. Я разложил свои вещи в шкафу и засунул продукты в холодильник.
За окнами быстро темнело. Наступили сумерки. Та незаметная граница между днем и ночью, когда предметы теряют свои очертания, а сердце сжимает необъяснимая тоска. Пора было подумать об ужине. Электрическая плитка стояла в прихожей. Я решил не заморачиваться. Открыл банку с кашей и поставил на плитку. Через десять минут ужин был готов, и я быстро поел, оставив чай на потом.
Пока я ел, совсем стемнело. Чтобы чем-то себя занять я решил порыться в шкафу. В левом ящике я нашел несколько экземпляров журнала «Огонёк» за 1959 год и тетрадь в клеенчатом коричневом переплете. На нижней полке, под самой вешалкой лежал объемистый брезентовый сверток, перевязанный шпагатом. Я аккуратно развязал верёвку, развернул ткань и не поверил своим глазам! Разобранное двуствольное ружье. Шестнадцатый калибр, «горизонталка»! Да, вот это удача.
 На мое удивление оружие было хорошо смазано, но немного затронуто ржавчиной. Я знал, как ни смазывай, а она все равно проявится, тем более возле волы, где воздух более влажный. Ну что, же будет чем заняться. Я собрал ружье и поставил в угол. Стал открывать другие ящики. В правом я нашел ветошь, ружейное масло и, к моей большой радости, патроны. Целых двадцать штук в нераспечатанной промасленной пачке. Будем надеяться, что они не отсырели. В темно-коричневой эбонитовой коробке находились принадлежности для чистки.
Я застелил брезентом стол и положил на него ружье.
Переломил и посмотрел в стволы. Достал из ящика стола металлическую банку с ружейным маслом.
Да, для "сугрева" надо принять грамм сто! Я достал из холодильника бутылку водки.  Классика!
Булькнула бутылка, звякнув о край стакана, глоток и водка обожгла пищевод и желудок! Красота! Я закусил хлебом и зажмурился от удовольствия. Передвинул табурет, чтобы свет падал на стол и принялся чистить оружие. Разобрал. Аккуратно смазал затвор, патронники. Капнул немного масла в ствол и ствольную коробку. И чистой тряпицей стал медленно и тщательно протирать металлические части. Посмотрел на сет в ствол, вроде чисто. Мне показалось, что ружье даже помолодело после чистки!
Раскрыл пачку, снарядил ружье патронами и поставил оружие на предохранитель.
Снова зазвонил телефон. На экране горело «Любимая».  Меня даже передернуло.  Перед глазами снова возникла отвратительная сцена измены. А телефон все звонил. Наконец я решил ответить.
- Юра, что происходит?! Ты совсем сдурел на старости лет! – Голос Светы вибрировал от злости – Ты где? Я же сказала ждать меня дома!
Я молчал, разговаривать с ней не хотелось.
- Нам надо поговорить! Ты же взрослый человек, отец семейства, а ведешь себя как капризный ребенок! Не делай из мухи слона! – Пока еще жена говорила скороговоркой, словно боялась, что я отключусь.
- Нам не о чем говорить! Ситуация вполне понятная! Завтра я подам на развод. Если хочешь меня увидеть, подъезжай к зданию суда к одиннадцати часам. – Я говорил медленно, стараясь держать себя в руках. – Там и обсудим все вопросы.
Света отключилась.
Чтобы как-то скоротать время перед сном, я листал старую подшивку Огонька. Читая одну из занимательных баек, я, на какое-то время, отрешился от окружающей действительности.
Вдруг за окном что-то хрустнуло. По стеклу негромко барабанил дождь, но звук был хорошо слышен. Я поднял голову и отложил журналы. Мне показалось, что-то изменилось. Посмотрел в окно и увидел, как у забора в неярком свете от окна промелькнула неясная тень.
Сердце у меня бешено заколотилось! По спине невольно пробежал холодок,
мгновенно обострился слух, впитывая малейшие звуки. Подсознательно, каким-то неведомым чутьем, я внезапно понял, что во дворе кто-то есть. И этот «кто-то» сейчас затаился в высоком бурьяне, наблюдая за мной через освещенное окно.
На мгновение мне показалось что и дом, и деревья, и вообще все пространство вокруг затаились, замерли в ожидании чего-то страшного и неизбежного.
Я осторожно взял ружье, щелкнул предохранителем и потушил свет. Несколько раз моргнул веками - старый прием разведчиков, чтобы поскорее привыкнуть к темноте. Осторожно, держа оружие наизготовку, посмотрел в окно.
Никакого, даже малейшего движения я не заметил. Может вся эта чертовщина - мелькнувшая тень, шорох - мне лишь показались?
И в этот момент я отчетливо увидел, как от забора отделилась черная расплывчатая в непрекращающемся дожде фигура, быстро сделала несколько шагов по направлению к дому и неподвижно замерла словно принюхивалась.
Поняв, что мой противник более-менее материален я успокоился. Не одеваясь, ногой толкнул входную дверь и не таясь вышел на крыльцо.
- Кто здесь? Выходи! – Крикнул и поднял ружье.
- Не стреляйте! – Из темноты ответил испуганный голос и на свет вышла женщина в надетом не по размеру пальто и вязанной непонятного цвета шапке.
- Вы кто?! – Опешил я.
- Люся!
- Кто?!
- Люся! Я живу здесь, недалеко, в деревне. Это километров пять отсюда. – Быстро заговорила женщина. - Просто Иван сегодня выпил, ну и выгнал меня. Он всегда, как выпьет, ругается и дерется. Раньше я несколько раз ночевала здесь, ну и сейчас подумала, что дом пустой.
Странно, я не заметил в доме следов человека.
- Вы не подумайте! Я завсегда за собой убираю. И вещи я не трогала! – Незнакомка как будто читала мои мысли. – Вы меня простите, я пойду.
Женщина повернулась и пошла в темноту. Почему-то у меня сжалось сердце. Такая же неприкаянная, как и я!
- Подождите! -  Крикнул я в след сгорбившейся на дожде фигурке. – Зайдите в дом, погрейтесь.
Женщина постояла немного, словно колебалась, потом повернулась и нерешительно пошла к крыльцу.
Не раздеваясь, женщина присела на край табурета, В комнате было уже жарко.
- Снимайте пальто, я его повешу возле печки, пусть сохнет. – Я протянул руку.
Она нерешительно сняла пальто и шапку. Совсем еще не старая, лет сорок пять. С немытыми волосами и синяком под правым глазом. Суровый, видать, мужик Иван! Вона, как бабу воспитывает! У него не забалуешь!
Под пальто у женщины была несвежая ночнушка. Видать, выскочила в чем была. Только пальто и шапку ухватила. Я посмотрел на ее ноги. Он были в мужских резиновых сапогах размеров на пять больше. Женщина Люся уловила мой взгляд и постаралась засунуть ноги под табурет.
- И часто так вас Иван воспитывает? – Спросил я, развешивая на спинке стула пальто.
- Да нет. Раза два в неделю. Он хороший, только как выпьет ругается. – Женщина попыталась закрыть желтые синяки на руках короткими рукавами ночнушки. - Он приютил меня, кормит, одевает!
- Ну, он же муж! – Я усмехнулся, вспомнив Свету. – Ему положено жену содержать.
- Мы не расписаны, так живем. Я ему по хозяйству помогаю, с детьми. Жена его умерла, а трое детей осталось. – Люся вздохнула. – Я в старой баньке ночую. В доме места нет. В доме только когда ему хочется… Или, когда друзья приходят.
Она не договорила и покраснела.
Ничего себе нравы! Иван еще и не жадный, раз женщиной своей с друзьями делится!
- А чего не уйдёшь от такой «сладкой» жизни?
- А куда? Кому я нужна? Да и паспорта нету. – Люся замолчала, опустив голову. Мне показалось, что она беззвучно заплакала…
Я достал из холодильника тушенку и поставит на печку чайник.
- Еды мало, на гостей не рассчитывал. Но это лучше, чем ничего. – Сказал я нарезая хлеб.
Подумал и достал водку. Плеснул немного в алюминиевую кружку.
- Выпейте! А то трясетесь, еще заболеете! – Женщина взяла кружку, и с опаской посмотрел на меня.
- Пейте, это водка!..
Гостья поела и стала собираться. Я посмотрел в окно. Дождь усилился.  Над озером гудел ветер и даже в доме были слышны удары волн о причал.
- Ладно! Оставайтесь здесь. Переночуйте, а завтра пойдете к своему Ивану. –  я повернулся к Люсе. - Погода испортилась.  Еще заблудитесь.
Женщина осоловело глядела перед собой, разомлев в тепле от еды и водки. Похоже Иван не сильно ее баловал!
Я помог ей дойти до кровати. Уложил и накрыл одеялом.
Сам уселся в кресло перед печкой, прижал к боку ружье и уснул. Мне снилось озеро. Во сне я видел, как на острове ярко горел огонь, выхватывая плескающимся светом из темноты стволы сосен. У костра маячили какие-то фигуры, не то размахивая руками, не то кого-то подзывая…

Продолжение будет