Убить Коха... Глава-50. Дикари XX века...

 
 
О том, что произошло на параде, и почему Кох остался жить, нам расскажет сам Дмитрий Николаевич Медведев:

"Центральная площадь в Ровно оцеплена фельджандармерией.

На площади выстроились гитлеровские войска.

Вокруг трибуны, увешанной фашистскими флагами, собрались "почетные гости"  офицеры,
чиновники рейхскомиссариата, фольксдойчи.

Над трибуной огромный портрет Гитлера.

Рачьи глаза, фатовские усики и спускающийся на низкий лоб чуб не вяжутся с его
наполеоновской позой.

В центре трибуны, подавшись телом вперед и вытянув руку, застыл высокий, упитанный
фашист в парадном генеральском мундире.

Одутловатое лицо, такое же, как на портрете, чуб, нависший над заплывшими, бегающими глазами.

Неподвижно стоят солдаты.

В пространстве между ними и тротуаром жидкая толпа горожан.

Рослый детина с трезубом на шапке.

Расфранченная "фрейлейн" с рыжим ефрейтором, ковыряющим во рту зубочисткой.

Дядя в котелке и старомодном пальто, словно вытащенный из нафталина, маклер или содержатель чего-то...

Недалеко в толпе горожан промелькнула конфедератка Жоржа Струтинского, за ней черная шляпа Шевчука...

А в группе гостей, обступивших трибуну, можно заметить знакомые фигуры щеголеватого лейтенанта и худенькой девушки, опирающейся на его руку".

И, вот здесь у внимательного и думающего читателя обязательно возникнет вопрос:

Ну, хорошо.

Кузнецов морально и физически был готов пожертвовать своей жизнью, и при каждом удобном случае это подчёркивал.

Письмо-завещание не было исключением:

                "Я люблю жизнь, я ещё очень молод.

Но потому, что Отчизна, которую я люблю, как свою родную мать, требует от меня пожертвовать жизнью во имя освобождения ее от немецких оккупантов, я сделаю это".

И, лично я, в этом нисколько не сомневаюсь - для  троцкиста-контрреволюционера
с клеймом Джугашвили это был бы наиболее достойный выход из сложившейся
неопределенной ситуации, под стрессом которой постоянно находился Николай Иванович.

                А, девчушка то причём?

Вот, как Дмитрий Медведев описывает свою первую встречу с Валей Довгер:

"У входа в штабной чум остановилась худенькая, бледная девушка-подросток.

На ней серый шерстяной платок, покрывающий голову и грудь и завязанный за спиной, старые, подшитые валенки.

За плечами рюкзак, в руках какой-то сверток.

Валю привел, басом докладывает Кочетков, ставя в угол автомат.

Так пристала, что пришлось взять с собой.

Рад видеть тебя, Валюша, молодец, что пришла, сказал я, помогая ей сбросить рюкзак и забирая из рук сверток.   

Раздевайся, у нас тут тепло.

Девушка сняла варежки, развязала платок и затем, все так же молча, протянула мне свою маленькую, детскую руку.

"Совсем ребенок",   подумал я и спросил:

В гости к нам?..

Я не знал, с чего начать, какими словами утешить ее, как ободрить.
 
Нет, не в гости.

Я пришла проситься в отряд, серьезно и, чего я вовсе не ожидал, совершенно спокойно сказала Валя.
 
А мама как?
 
Она сама послала.

Ведь надо же кому-нибудь заменить папу...

Голос ее дрогнул, когда она произнесла "папу".
 
Константин Ефимович много делал для нас, но почему именно ты должна его заменить?

Весь народ ненавидит фашистов.

К нам приходят десятки новых людей.

Они и заменят нам его, и отомстят.

А ты еще молода.

Живи в отряде, работу тебе здесь подыщем...".

Казалось бы, за Валю, родные и близкие могли не беспокоиться, она попала в "надёжные руки".

              И, вдруг на тебе ...подыскали работенку!

Спрашивается, зачем устроителям теракта понадобилось жизнь семнадцатилетней
девушки, у которой незадолго до этого, бандеровцы замучили отца –
партизанского разведчика Константина Довгера, а затем ещё живого утопили в проруби?

Как-то, не вяжется это с тем радушием, с которым встретил её Медведев, предложив Вале остаться в отряде.

Медведев был жестким человеком, когда дело касалось службы, но в повседневной жизни он не был монстром, и не послал бы девчонку на смерть, за просто так, и тем более без её согласия.

Значит, присутствие Вали на параде, как подружки Кузнецова, было осознанной необходимостью.

                Или?

            Или, именно на этом строилась вся задуманная операция.

                Давайте попробуем разобраться.

Косвенный ответ на этот вопрос мы находим в том же письме-завещании Кузнецова:

"Немецкие кретины - Гитлер, Кох и компания думали уничтожить наш великий советский народ.

По своему скудоумию, они думали, что в море крови можно утопить русский и другие

братские народы СССР.

Они забыли или не знали истории, эти дикари XX века.

Они поймут это 29 июля 1943 года по свисту и взрыву противотанковой гранаты, когда их

поганая фашистская кровь брызнет на асфальт..."

      Итак, Кузнецов с товарищами должен был ликвидировать рейхскомиссара

   Украины, метнув противотанковую гранату на трибуну, где по идее должен был

находиться Кох, но всё дело в том, что Кузнецов по задумке чекистов, должен был играть

роль молодого, приятной наружности немецкого офицера, который несмотря на свою молодость, имел солидный послужной список, о чём свидетельствовали два железных креста на великолепно сидящем  мундире, обтягивающем его стройную фигуру.

Очевидцы, все как один отмечали, что мундир сидел на нём как влитой, и это было

действительно так - мундир ему сшил знаменитый варшавский портной Шнейдер.

Читаем у Медведева:

"Родственники Шнейдера были расстреляны, сам он уцелел лишь благодаря тому, что его взял к себе на квартиру немецкий генерал, кажется, комендант города.

Он поместил портного в маленькой каморке на чердаке своего особняка и заставил шить не только на себя, но и на других офицеров.

Плату за работу генерал брал себе.

Но и за это Шнейдер благодарил судьбу, с ужасом вспоминая о тех, кто оказался в гетто.

Однажды генерал заявил ему, что больше не намерен держать его у себя.

Из гетто путь был один под расстрел.

И Шнейдер решил бежать.

Это ему удалось.

После долгих мытарств он попал к нам в отряд.

И вот первый раз в жизни портной с любовью и тщательностью шил немецкий мундир..."