Глава 50. Великопостные искушения. Столп

В первый день Великого поста я шла в келью и наткнулась на отца настоятеля, беседовавшего с иг.Тихоном посреди снежной дороги. Кругом были огромные сугробы, заснеженные ёлочки, стояла звенящая тишина. Отец А, благословляя меня, вдруг спросил: «Надька! Почему вы не мужики? Давай тебе член пришьём! Вон у Петра отрежем! Пётр будет донором!» Отец Тихон засмеялся и подхватил батюшкин пошлый тон. Я потеряла дар соображения и речи. Смотрела на них безумными глазами. А они будто наслаждались произведённым эффектом.

 
Я поплелась в келью, пытаясь осмыслить, что это было. Увидев мать Софию, я ей сбивчиво поведала о происшедшем. Она бросилась бежать, но тут же вернулась. Её тоже озадачила эта ситуация. Куда бежать? Что делать? Решено было терпеть искушение. Отец А, типа, больной человек, чего не скажешь в болезни.

 
Искушения насчёт донорства отца Петра продолжались ещё до конца поста,а это почти два месяца. Петра спросили, согласен ли он быть моим донором. Он заверил, что с благословения батюшки на всё согласен. И вёл себя как юродивый. Все поддерживали эту шутку, находя её смешной. Создалось впечатление абсолютной нереальности происходящего. При встрече с отцом Петром меня стало трясти мелкой дрожью.

 
Отец А благословил меня подрисовать в Введенском храме полотенца. Наверное, ему понравились расписные шкатулки, и он решил, что я умею рисовать. Я не заставила себя долго уговаривать. Роспись была испорчена шпаклёвкой при ремонте проводки. Нужно было только закрасить утраченные фрагменты,и рисунок восстанавливался легко.


Я попросила накупить колеров, кистей и акриловой краски. Я не представляла, чем вообще пишутся стены. Очень долго и тяжело я подбирала цвета, смешивая синтетические акриловые колера. Только потом я узнала от белорусских художников, что расписано там всё было натуральными пигментами на яйце, поэтому получился такой глубокий неподражаемый цвет.


Недели две-три я провозилась с полотенцами. Отец А частенько приходил посмотреть на работу. Он останавливался за моей спиной и молчал. Я его поначалу побаивалась. А потом поняла, что не особо он понимает в живописи, чтоб его так бояться.


После полотенец я вздохнула. Поднадоело уже мыть кисточки, ходить в грязном халате и целыми днями сидеть в храме в одиночестве. Но не тут-то было. Отец А сразу попросил расписать резной гипсовый столп посреди трапезной палаты Введенского храма. Когда-то давно он был выложен глянцевыми нарядными изразцами, сделанными руками болдинских монахов. Но тот столп был утрачен, а нынешний сделали из того, что было. На эскиз у меня не было времени. Отец А буквально требовал сразу приступить. Я принялась за работу, не представляя, как всё будет выглядеть в конечном результате. Братия в храме перестилали и красили полы, но моя работа не останавливалась.

 
Настоятель приходил до трёх раз в день. Часто приводил с собой любимых братьев, и они всей гурьбой смотрели на мою работу и ржали как кони между собой. Я подбирала цвета, сразу выкрашивая отдельные элементы. Цвета должны были подходить под роспись храма. Там были обычные употребляемые в иконописи пигменты: охра желтая, охра красная, глауконит холодный, сиена жжёная, умбры. Фон росписи сводов был бирюзово-голубой акрил. Поэтому я решила не употреблять в росписи столпа синий цвет. Его и так было много вокруг. Но схимник отец Филарет сказал батюшке, что не хватает синего в столпе. Батюшка очень разозлился, но не на Филарета, а на меня.


К тому времени мне стал помогать игумен Тихон. Он очень шустро подобрал цвета за два дня, я была ему невыразимо благодарна. Вообще он на удивление много меня поддерживал и советами, и ходатайствами перед отцом А. Однажды я стояла на самом верху стремянки и слегка покачнулась. Отец Тихон бросился меня ловить с вытянутыми руками, не боясь, что я могу причинить ему вред своим весом с такой высоты. Но я, слава Богу, удержалась, не рухнула.


Отец Иринарх, проходя мимо, тоже захотел поучаствовать в росписи. Взял самый красный ядовитый колер, не разведённый связующим, и нанёс на элемент орнамента. Получилось пятно как самая яркая губная помада. Я отвернулась и подавилась от смеха. А он, отойдя подальше, честно признал: «Надежда, уберите это, чтобы никто не видел!» Когда все цвета были подобраны, я позвала сестёр, и они раскрасили все стороны столпа за несколько дней. Ин.Елену я тоже позвала красить, чтоб она не завидовала мне. И все были довольны участием в этом творческом проекте.


Роспись столпа расположила ко мне отца А. Он захотел отправить меня учиться на иконописца в Смоленское Духовное Училище. Для этого требовалось получить паспорт. Мой паспорт был получен перед поступлением в Академию, и был уже просрочен. Я принципиально не хотела нарушать благословение отца В и получать новый «паспорт антихриста». Но отец А очень проникновенно стал мне объяснять, что греха в новом паспорте нет, что губят человека грехи, страсти. А паспорт тут при чём? У отца В были и новый паспорт и загранпаспорт, а он, отец А, своими глазами видел их. «А вы мучаетесь, а могли бы церкви ещё послужить, молодые же!» - заключил он. Тогда я поверила ему и согласилась на получение нового паспорта.

 
Я отправила маме старый паспорт и фотографии, чтобы она начала делать новый. Решено было, что отец Иринарх отвезёт меня одним днём получить готовый паспорт.


  http://proza.ru/2022/12/01/1171


   Фото из личного архива (п.Тимофей?)