122-оп

Раскочегарившись, самому перепачкаться, но добычу чистой оставить. Хотя одноглазый - человек же простой и спорный, не эстетический и салонный - и в вагонах первого класса богатствам его всё равно не висеть… (Совершенно не разбирается в драгоценных камнях, бриллиантах, зато топоры и лопаты - это его; и этим, конечно, пользуются разные суки... Ему важнее процесс, а им - результат. Они умнее? - но жизненнее, конечно, пират... Ум без жизни как молоток без гвоздя, но как раз этого понять они почему-то не могут...)


Богатый пират выбрался из под груза мании величия, а бедный пират выбрался из под груза убогих забот - оба раскочегарились; увидев же дымы друг друга, пошли  навстречу, встретились, разговорились. Богатый подумал: «как много еще во мне барского», а бедный о себе подумал: «ну и убог же ты браток» (Но на самом деле это был один, не богатый, не бедный, а одноглазый пират, просто его постоянно кидает во всякие крайности...)


Зима. Не только материально, но и духовно отопительный сезон. Чтобы оправдать своё ремесло, одноглазый рыщет среди тысяч страниц,  выписывает на бумажку цитаты, даже на корабле хочет разместить парочку из классиков лозунгов (хотя его пираты столь современны, что не умеют читать и смотрят только картинки...)


Эстетика - вечная жизнь мумии; некий спирт, которым пропитывается тело и эфиром заполненный склеп. Эстетика убивает, украшая, лишая «суетности». «Быть бы статуей Аполлона после смерти» - вот их голубая, но не небесная мечта, ведь Аполлон воистину «живее всех так называемых «живых»». Они все заворожены зрелищем этой великолепной, прочной, сияющей смерти. «Что жизнь - жалкая авоська с кефиром, пальто залоснившееся, лихорадка и озноб - без пиратства какие уж тут могут быть перспективы...» (Только одноглазый сможет с Аполлоном соперничать - и даже пленить его и в рабство продать; правда, продавать придется задорого, а значит долго искать покупателей... К тому же, потом его могут снова отнять... - и это легко может кончиться сварой и дракой, посреди которой Аполлон будет стоять победителем... С кем Аполлон, тот и царь - но одноглазому тем более срочно нужно от этой ноши избавиться... С красавцами он никогда не дружил и жизнь свою резко менять ему совсем невозможно... Наверное, лучше бросить с Аполлоном объятия и стремглав, и в чем мать  родила убежать в океан...)


Сверхзадача наивных: мумифицироваться, сохранив жизненное тепло. Удивляются, отчего не получается: ледяной Аполлон - красиво, но холодно; мраморный Аполлон - красиво, но голодно. «Красивые одежды упраздняют грехи злых и заменяют вечную жизнь добрым». Голубой хитон как Исус Христос. Ведь была же сила Самсона в волосах. «Благая весть: злым прощение, а добрым благословение - вот только бы отыскать эту самую красивую одежду». А у пиратов-сатанистов свои аполлоны: кого-то в муке вываляли - а у него и без того СПИД и белая проказа... БГ: «женщина воскресит даже мертвого, а мы уж не настолько эстетичны, чтобы считаться мертвецами...» - «Вот именно: убежал от смерти, значит, и совершенства не достиг. Скажет про вас Аполлон: что это за парочка вокруг меня крутится? ведут себя неприлично; холодно и голодно им, видите ли - в пьянстве и разврате хотят забыться, но одеты при этом по последней моде и дорого...» В общем, только мой пират и злой, и тупой, и некрасивый, но с Аполлоном ни за что не станет якшаться, а лучше за сто километров его обойдет, за тысячу - обплывет, и так и будет шастать по палубам в трусах наизнанку, отчего и заметно коричневое отчего-то пятно...


«Представь себе, что мы оба гибнем - некие смертельные тучи над нами собираются и уже ударили первые капли смертельного дождя - пока еще мимо... Что будешь делать? Психовать, забыв обо мне? Мол, мы оба равно гибнем, тут  каждый сам за себя... Расколет эдак-то смерть все твои благие намерения, а?!» - «Убийственна сила лишь падающих капель - обниму и своим телом накрою тебя, с тоской заглянув в твои глаза, полные паники и неверия» - разговор одноглазого и Вовки-пирата... Непросто пережить даже мирную смерть того, с кем ты уже 50 лет на волнах и при том, что все остальные совсем далеко... (Хотя не исключено, что это разговор одноглазого с самим собой! Ведь и Вовка-пират далеко...  Мало того, что океаны огромны, но он же при том достаточно обычная  сухопутная крыса; по крайней мере, на данный момент... Но добрая и не кусается - если предоставить компьютер с танковым боем, то таких можно держать в качестве домашних животных...)


«Так ослаб, что и малый негатив на меня действует сильно» - «А мне, видимо, уже настолько худо, что мелочи не замечаю». - это уж точно разговор одноглазого с самим собой; он сначала ослаб, а потом ему стало  совсем худо... Выжил лишь потому, что в роду сплошь долгожители. Да и тренирован, как всякий пират. (А Вовку-пирата трудно сильно расстроить - и он никогда всерьёз не болел...)


***


Разочарование, уныние одноглазого пирата – собственную добычу оценивает ниже себестоимости: «не стоило гнаться, тратить надежду, силу, время, место, материалы…»  - материалы? Износ канатов, что ли? (Но потом оказалось, что они два месяца  за каким-то дамским кружевом гнались... Понятно, что ценно и оно, но пираты никак им не сумеют торгануть - с проверенной торговкой в ссоре, а с новыми знакомство смертельно опасно заводить. Коварны бабы и весьма дружны с законами - нарядятся и отправятся в  полицию; согласятся даже подсадными утками работать, лишь бы чИна в мужья заполучить...)


***


Мол, голова – это гриб; съедобный гриб – всего лишь пища, а поганый гриб – мерзость: съедобное съедаем, поганое уничтожаем – так или иначе, надо жить без головы! Т.е. без долгих мыслей, быстро разобравшись... (Взгрустнул одноглазый, но долгомысленный пират; хотя на корабле твари всякие нужны... - но не все они одинаково важны... И, не считая рыбы, все мы жрём отраву даже в чистом океане...)


***


«Я покаялся» - «А рвота была?» - «?!» - «Можно как бы неким кайлом расколоть свое каменное сердце, но, тем не менее, не выблевать его - осколки еще слишком крупны». (Опасения одноглазого вполне оправданы - у всех пиратов по необходимости каменные, железные и деревянные сердца и их покаяния - это трещины. Пират после покаяния теряет цельность, монолитность и уверенность, но больше ничего не меняется... И треснутая гора молча и угрюмо простоит свои лет миллионы...)