Дао Дэ цзин. Толкования. Глава 79

Л А О – Ц З Ы

Д А О   Д Э   Ц З И Н
               

Т О Л К О В А Н И Я
ДЛЯ
ДОМОХОЗЯЕК

               
Посвящается:
Великому коту Косте и
Великим Пекинесам Ян Чжу-цзы и Чун Чун-цзы.


Записано со слов Великого Пекинеса Ян Чжу-цзы
с безразлично-молчаливого благословения Великого Пекинеса Чун Чун-цзы
в год плодовитой свиньи – 2007 от рождения Иисуса Христа.
(16. 02. 2007 – ……… )


ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ДЭ

Глава 79
 

(1)           Большой вражды примирение наверняка оставит [после себя] обиду.
                (хэ да юань би ю юй юань)
(2)           Разве можно считать [это] благом?
                (ань кэ и вэй шань)
(3)           Поэтому Мудрый, держа правую [половинку от] договора,             
                (ши и шэн жэнь чжи ю ци)
               Не требует [ничего] с другого.
                (эр бу и цзэ юй жэнь)
(4)           Дэ обладаешь – договором [своим] управляешь.
                (ю дэ сы ци)
(5)           Дэ не имеешь – управляешь налогом на землю.
                (у дэ сы чэ)
(6)           Беспристрастно Небесное Дао,
               [Но] всегда принимает сторону добрых людей.
                (тянь дао у цинь чан юй шань жэнь)
(7)           Дэ – 3041 [иероглиф].


«Тот, кто Дэ обладает, всеми лапами грядки копает.
Тот, кто Дэ не имеет, знает лишь про свою сметану на ужин»
                Спонтанная лирика вислоухого кролика Пи-Пу в ответ на истошное мяукание хитрокота Кости, требующего себе сметану на ужин, вне зависимости от того, сколько этого кисломолочного продукта он уже умял на сытный обед и бодрый завтрак.

«[Иисус сказал:] Если у вас есть деньги, не давайте их в рост, но дайте… от кого вы не возьмете их».
                Евангелие от Фомы, стих 99, библиотека Наг-Хаммади, 1945               

                По всем приметам эта восхитительная глава интенсивно проблемна и густо задумчива. Так это ли не повод для самозабвенного ее обнюхивания и тщательного пережевывания?
              Обычно, «Лао-цзы» открывается частью «Дао» (главы 1-37), за которой следует вторая половинка под названием «Дэ» (главы 38-81). Но на мавантуйских шелковых свитках все наоборот: текст начинается главой 38, заканчивается главой 37, а разбивка на главы, вообще, отсутствует. Содержание главы 79 как раз и стоит в конце первой части «Дэ». Куда испаряются главы 80 и 81? Да никуда. Бдительные домохозяйки легко обнаружат их между главами 66 и 67. К слову, второй мавантуйский текст в конце этой главы заботливо сообщает о количестве иероглифов в первой части: «дэ – 3041». Глава 37 радует аналогичной информацией о второй части «Дао»: «дао – 2426». Согласно сей бухгалтерии второй мавантуйский текст должен состоять из 5467 иероглифов. Мы, с Великим Пекинесом, не подсчитывали, но, наверное, так оно и есть. Для справки: стандартный текст Ван Би состоит из 5268 знаков, а текст Хэшан-гуна – из 5281.
                На годянском бамбуке главы нет. В мавантуйском тексте «В» от первых двух строк осталось лишь четыре иероглифа. В текстах Ван Би, Хэшан-гуна и Фу И вторая строка начинается иероглифом «ань» (как можно, разве), тогда как мавантуйский текст «А» предпочитает «янь», означающий в данном контексте то же самое. Строка (1) «хэ да юань би ю юй юань» – Мир, согласие, гармония, мирить, успокаивать; Большой, великий; Обида, ненависть; Обязательно; Быть, иметь; Затаенная обида (юй юань). Строка (2) «ань кэ и вэй шань» – Как же можно; Считать (и вэй); Добрый, хороший, благой. Строки при честном переводе затруднений не вызывают, и мы озвучиваем их буква в букву без фантазий и затей.
                Дремучая задумчивость начинается со строки (3) «ши и шэн жэнь чжи цзо ци эр бу и цзэ юй жэнь», которая везде кроме первой мавантуйской копии сообщает, что мудрый китаец, крепко держа в передних лапах левую половинку от договора («Цзо ци» – Ван Би, Хэшан-гун и Фу И. «Цзо цзе» – мавантуйский «В»), ведет себя уныло пассивным образом, ничего не требуя ко взысканию с задолжавших ему сограждан. Первый мавантуйский шелковый свиток не согласен с таким положением дел, и хотя в нем отсутствуют два иероглифа (жэнь чжи), он наперекор остальным версиям текста настаивает на правой половинке (ю цзе). В чем проблема? Да хорошо известно, что в древнем Китае договорные отношения между гражданами записывались на двух половинках деревянной (бамбуковой) дощечки, из которых левая – обязательства должника, а правая – условия кредитора. То есть, внимая стандартному тексту и иже с ним, тихо вырисовывается, что скромный мудрец, набрав потребительских кредитов по самые ушки, вставал в позу обиженной на весь белый свет домохозяйки и заявлял, что, кому должен, всем прощает.
                До обнаружения мавантуйских шелковых свитков, строка (3) являла собой вполне ощутимое ущемление здравого смысла. Здравый смысл не любит быть обиженным, поэтому каких только измышлений ни возникало вокруг «левой бирки» в попытках ее оправдания. Роберт Хенрикс подробно перечисляет все эти выдумки: «The Text A reading of «right tally» in line 3 is significant since the general practice in ancient China was for the superior partner in a contractual arrangement to hold on to the right portion of the contract while the inferior partner held on to the left. That the Sage according to Lao-tzu kept the «left» portion (the reading in the standart text and in Text B) has been understood in two different and contrasting ways, one being that Lao-tzu says in chapter 31 that in auspicious affairs the «left» is superior while in affairs of mourning the superior is «right» (so the Sage here would be in the superior role), the other being that Lao-tzu here as elsewhere naturally puts the Sage in the inferior position. (The argument is also made that for people of Ch’u, in contrast to people in other parts of China, the left was the superior position as opposed to the right) » («Правая бирка» в строке 3 текста А – событие значительное, поскольку общая практика договорных отношений в древнем Китае предписывала главному участнику сделки (кредитор) соблюдать «правую» часть контракта, тогда как второстепенный участник (заемщик) должен был блюсти «левую». То, что Мудрый, согласно Лао-цзы, держит «левую» часть договора (стандартный текст и мавантуйский текст В) понимается с двух разных точек зрения. Одна из них сводится к тому, что Лао-цзы говорит в главе 31: при благоприятном развитии событий «левое» является лучшим, высшим и старшим, а в делах печально-траурного характера главную роль играет «правая» сторона (Таким образом, Мудрый занимал бы первостепенную позицию). Другая – то, что Лао-цзы здесь, да и повсюду в тексте, естественно ставит Мудрого «ниже всех». (В качестве аргумента также выдвигается предположение, что люди царства Чу, не в пример населению иных китайских султанатов, для фиксации главной позиции в контракте использовали «левую бирку» вместо «правой»).
                Мы, с Великопушистым, даже за французскую шоколадку с дроблеными орешками не захотим уверовать в этакие сказки. Во-первых, глава 31 ни малейшего отношения к главе 79 не имеет, и хотя примирение после долгой вражды – событие со всех сторон «auspicious», строка (3) говорит о том, как китаец, чье сердце было преисполнено божественным Дэ, вел себя в любое время суток, а не только, когда любовался своей половинкой от договора. Что до «униженной суперпозиции», то главы 66 и 67 открытым текстом возвещают, что мудрорыцарь не смеет быть первым под Небесами, а общаясь с возбужденным электоратом, должен говорить с ним ласково, ставя интересы простого люда выше своих собственных не только на словах, но иногда и на деле. Вот при чем тут все эти страсти по биркам от стандартного договора в рамках нотариально-хозяйственной деятельности древнекитайских субъектов? Так первый мавантуйский текст все-таки исправляет ситуацию, наделяя мудрогероя правой биркой, позволяющей ему на законных основаниях строго требовать и беспощадно взыскивать с того, кто владеет левой половинкой должника. Однако и здесь наличие в его крови Великого Дэ-совершенства создает ему непреодолимые препятствия в благородном деле возврата денежных средств с недобросовестных заемщиков.
                Очень похоже, что «левая бирка» образовалась в строке (3) из-за элементарной ошибки переписчика на ранних этапах тиражирования «Дао Дэ цзин». Работа писаря в те нафталиновые времена была опасна и трудна, и как будто не видна. Правда, не видна она была до тех лишь пор, пока все иероглифы копируемого текста были легко узнаваемы. Так при постыдном отсутствии туалетной бумаги в супермаркетах древнего Китая, сакральные письмена не всегда использовались по прямому назначению, в результате чего некоторые их иероглифы пачкались и стирались до такой неприличной степени, что идентифицировать их не было возможности. Обычно, писарь не вдавался в смысл того, что копировал, но в столь антисанитарных обстоятельствах деваться ему было некуда. Пропустить иероглиф он не мог – могли вздуть на барской конюшне или урезать количество обещанных за работу дублонов, пардон, юаней, до «ниже прожиточного минимума». Вот мы и полагаем, что, как во всех жутких историях, дело было в темную китайскую полночь, когда писец откровенно ослаб и его клонило ко сну в зловещих вспышках пламени догорающей лучины. Как только он уперся в нечитаемую половинку от договора, сон оставил его бренное тело как «струйка дыма» из известного романса. В испуге и огорчении он принялся лихорадочно вникать в соседние иероглифы, пытаясь угадать, о какой из договорных бирок идет речь. Так дальше он и прочитал, что тот, кто держит эту, будь она не ладна, затертую бирку, ничего с других не требует. Кто по строгим китайским законам не в праве выдвигать никаких претензий? Ясна репка, заемщик с его «левой» долговой дощечкой. Соответственно, следующие за этим историческим событием две с лишним тысячи лет домохозяйки и имеют противоречущую здравому смыслу «левую половинку» от договора. Другой вопрос, как и почему она появляется во всех известных на данный момент текстах, за вычетом лишь первого мавантуйского? Ох-ох. Воистину, «Arkana operatur Dominus in via» или, как говорят вальяжные утки с другого конца деревни, «неисповедимы пути Господни».

(4). (5).      По строгим лингвистическим параметрам строки являют собой обожаемую всеми домохозяйками скороговорку а-ля «Карл у Клары кларнет за кораллы». Строка (4) «ю дэ сы ци» – Иметь; Дэ; Управлять, ведать, to take charge of, to manage, to control; Контракт, договор, купчая. соглашение. Строка (5) «у дэ сы чэ» – Не иметь; Дэ; Управлять; Облагать налогом на землю, десятина». Lau Din-cheuk слышит эти частушки следующим образом: «The man of virtue takes charge of the tally; The man of no virtue takes charge of exaction» (Добродетельный человек берет на себя ответственность за бирку. Недобродетельный человек берет на себя ответственность за взыскание). Рихард Вильгельм: «Therefore: whosoever has Life adheres to his duty; whosoever does not have Life adheres to his right» (Поэтому, кто имеет Жизнь, придерживается своих обязанностей. Кто не обладает Жизнью, придерживается своих прав). При этом он поясняет, что «The meaning is probably that after every quarrel, even if it is settled, there still remains a residue of discord. To avoid this one must avoid quarrelling altogether; this is achieved by acknowledging duties but without claiming rights for oneself» (Возможно, смысл тут в том, что после каждой ссоры, даже, если она урегулирована, все равно остается неприятный осадок. Дабы избежать его, следует вовсе не ссориться, что достигается признанием обязанностей, а не требованием для себя прав). Роберт Хенрикс: «For this reason, those who have virtue are in charge of the tally; Those without virtue are in charge of the taxes» (Поэтому, те, кто обладают добродетелью, ответственны за бирку. Те, у кого ее нет, ответственны за налоги). Отечественный производитель своим пасмурным творчеством обескураживает даже устойчивых к любым глупостям соседских кур. Маслов А.А.: «Благостный человек правит через договоренность. Человек вне Благости правит через налоги». Ян Хин-шун: «Добрые стремятся к соглашению, а недобрые – к вымогательству». И, наконец, безутешная лирика Малявина В.В.: «Человек совершенства будет блюсти договор, Человек без совершенства будет собирать подати». Если взвизгнуть, невзирая на лица, медали и звания, то знак «сы» (управлять, ведать и нести ответственность) к таким значениям, как «стремится», «будет блюсти», «будет собирать» и «правит через», имеет отношение призрачное. Любой трезво-пронзительный мудрокитаец, в отличие от Ян Хин-шуня, Маслова А.А. и Малявина В.В. не только не стремился «править через», но и договор-то свой соблюдать не спешил. Почему? Да, блюди он твердой лапой договор, все его друзья и соседи-заемщики сидели бы в долговой тюрьме при малейшей просрочке платежей по кредитам. Какой бы половинкой от договора мудрорыцарь ни обладал, требовать с других он мог лишь в том случае, если они были ему чем-то обязаны. Так рыцарь на то и рыцарь, что, имея власть над своим должником, он не желает ею пользоваться. Опять, почему? Потому, что Заратустра не дозволяет. Ведь сострадание, одна из трех драгоценностей Совершенномудрого (гл.67), легко выскользнет из организма, прояви ты жестокосердие к окружающим. Разменяешь Великую Драгоценность на пиастры и евродоллары – Будда Самантабхадра и его мудрослон, не прощаясь, покинут твое сердце, после чего тебя ждет неминуемое преображение в нестерпимого дурака и зануду, коих у нас на деревне хоть пруд пруди.
                В обеих строчках действие глагола «сы» в одинаковых пропорциях направлено как на «ци» (договор), так и на «чэ» (десятина, налог). То есть, если с помощью иероглифа «сы» собирать налоги, то придется «собирать» еще и договор с бирками. Принимая же знак «сы» в его основном значении «управлять», получается, что хороший китаец управлял договором по велению своего сострадательного сердца, а плохой регулировал налоги и подати, исходя из соображений совсем иного характера. Управление чем угодно подразумевает ответственность за принимаемые решения и вытворяемые действия. Управление без ответственности – власть глупцов, лжецов и негодяев, рано или поздно приводящая к тотальной коррупции общественных отношений, «разбитому корыту» и пролетарской «разрухе» в головах и сортирах. Среднестатистический древнекитайский обыватель, получив в свои «чистые» руки мало-мальски микроскопическую власть, как правило, с «холодным» сердцем тут же обращал ее себе на выгодную пользу. Вот и налоговый инспектор, используя свое служебное положение, нещадно завышал размер оброка в личных целях, нисколько не переживая, сумеет ли налогооблагаемый субъект дотянуть до нового урожая или сдохнет под забором со всеми своими детьми и пушистыми собачками во славу распухшего от жадности вождя и его ненасытной свиты. Сочетание иероглифов «сы чэ» в пятой строке, очевидно, и подразумевает именно такое «управление десятиной».
                Почему мы, с Великим Пекинесом, робко, но решительно записываем эту главу в народные поверья и кухонные присказки? Because, древний китаец, чье мудронаивное сердце билось в режиме божественного Дэ-совершенства, был с безопасного расстояния похож на новорожденного младенца (гл.55). Злые скорпионы и нервные кобры, остроклювые ястребы и хищно-полосатые тигры, живо впитывая исходящее от него излучение изначального счастья, не желали его царапать и клевать. В знак признания его святости они, как в чаньском анекдоте, несли ему цветы и всю свою окровавленную добычу. Зачем? Да, чтобы погреться в лучах его интенсивной лучезарности. Куснуть сдуру мудрогероя, оберегаемого всеми китайскими лисами, бесами, желтыми богами и истинносущими Татхагатами? Да ни в жисть! К слову, христианские подвижники, спасаясь от дьявольских козней в аравийских пустынях, обожали коротать свободное от пения псалмов время в обнимку с бутылкой терпкого вина из окрестностей славного города Кагора (сия алкогольная продукция была беспошлинно ввезена в святые пески религиозно озабоченными крестоносцами, дабы поддержать христианский дух в тех, кого они еще не успели изрубить на котлеты и мелкое рагу). Так нередко праведным монахам составлял компанию нечесаный царь зверей, который, если с разбегу ими не завтракал, то неминуемо мутировал от их страстной молитвы в кроткую, а иногда и трепетную лань. Короче, допустить, что Дао-философ развлекался выдачей займов и кредитов, а потом не то, чтобы прощал всем все долги, а просто не требовал грозным рыком их своевременного возвращения, мы не отважимся. Как после долгих раздумий выразился суровый мудрокот Костя, в тексте прослеживается ярко выпуклая подмена древнекитайских понятий. Дело в том, что жизнерадостная жизнь домохозяек в те времена была не всегда жизнерадостна. Время от времени, а, может быть, и часто, они испытывали грусть, печаль и другие неудовольствия. Поэтому всякий встречно-поперечный, проявлявший к ним доброту и ласку, вызывал у них удивление в сочетании с испугом и восторгом. Вот дал им древнекитайский бизнесмен несколько дублонов до понедельника, а потом будто бы и забыл об этом. Домохозяйки тут же и возрадовались: «Се-се, добрый барин! Храни тебя Желтый Предок!» На фоне заносчивых грубиянов, сферических дураков* и мерзко пахнущих алкоголиков он казался им непререкаемым носителем Дэ-совершенства. Но добрый китаец – это добрый китаец. Отсрочил он взыскание долгов или нет, Дэ-совершенство здесь ни при чем. Все его героические дела и свершения будут проявлением божественного Дэ только в том случае, если его сознание пребывает в Колее Дао. И все бы хорошо, но Всевышний забыл приспособить Дао-рыцаря к кредитованию народных масс. От начала времен ему было предписано упражняться лишь в абсолютной щедрости (гл.67). Как известно из главы 8, в щедрости следует быть как Небо. Разве Небо дает кому-то в долг свою прозрачную голубизну? Нет! Небо одаривает ею всех зверюшек «безвозмездно» как пернатая Сава, осчастливевшая мудроослика Иа на его день рождения его же собственным хвостиком.

*            «Сферический дурак» (spherical bastard) – дурак, откуда на него ни взгляни. Выражение не наше. Уж не помним, но, кажется, один гениальный физик прозывал всех своих чуть менее гениальных коллег этим обидным словосочетанием. Возможно, он имел для этого основания, а, может быть, ему было просто весело от распирающей его гениальности. (Соседские куры подсказали, что это был швейцарец Фриц Цвикки (Fritz Zwicky, 1898-1974), физик-космолог from the California Institute of Technology, среди прочего, наградивший неблагодарное человечество «темной материей»).

(6).       Строка о пристрастии беспристрастностного Дао к простым и добрым людям так великолепна, что нам, с Мудропушистым, не хочется ничего вокруг нее повизгивать. Хочется просто стоять в изумлении, повиливая задним хвостиком и широко раскрыв наивные глазки. Нельзя исключать, что строка резюмирует преждесказанное, впрочем, как и то, что она может быть сама по себе. Нарушение недуальным Дао собственной беспристрастности – явление столь же загадочное, как и барионная асимметрия вселенной, по вычислениям ученых мужей, неведомо как образовавшаяся в первые мгновения после Большого Взрыва. Едва ли Сюнрю Сузуки был знаком с «Дао Дэ цзин». Тем не менее его маленькая, но Великая книжка называется «Not always so» («Not always so, practicing the true spirit of Zen», Shunrye Suzuki, Quill, New York, 2003). Ах-ах!
               Почему материя превалирует над антиматерией не знает даже Великий Пекинес. Однако пристрастия беспристрастного Дао можно наблюдать и в политике, и в военном деле, в кухонном быту, сельском хозяйстве и на вредном производстве. Правда, для этого необходимо иметь в своем организме достаточный запас гениальности. Ну уж точно не уступающий гениальности Фрица Цвикки.