5. Залётная пташка

… По узкой дороге, протянувшейся через унылую пустошь в сторону скалистых холмов, вереницей тащились всадники, сопровождавшие повозку с живым грузом. Часто по этой дороге возили подобный груз…

– A Elbereth Gilthoniel,
silivren penna miriel…

– Эй, что ты там мычишь, образина?! – обернувшись через плечо, грубо прикрикнул один из Стражей (тот, что ехал рядом с повозкой) на связанного пленника. – Или получил мало?

Несчастный умолк, вскинул голову, устремил на всадника затуманенный взгляд, словно не понимая, чего хочет от него этот человек. И снова сник.

– …o menel aglar elenath.
Na-chaered palan-diriel…

Не желая более утруждать свои голосовые связки, Страж размахнулся и стегнул пленника плетью. Тот не вскрикнул — лишь сжался в комок, дёрнув спутанные бечевой руки к голове. Страж замахнулся вновь…

– Эй! – крикнул ему один из ехавших впереди. – Оставь это допросчикам, Равв! С чего он тебе сдался?
– А чтоб не пел! – ответил Страж.

Его напарники дружно расхохотались.

– Видать, нашему брату голос щенка по вкусу не пришёлся, – пошутил коренастый, похожий на обезьяну конвоир.
– Да он бы прикончил этого дохляка, если б не приказ, – сказал другой. – Цацкаться нам теперь с этой падалью… А как поглядеть — не слишком-то похож на важную птицу.
– Там разберутся, – едущий впереди, похлопал коня по холке. – На первом же допросе.

«На первом же допросе… – повторил мысленно пленник. – Я лишь догадываюсь, что со мной будет. Но, по крайней мере, я узнаю, где и в чьих руках очутился. И может быть… Может, мне станет известно, что с тобой, мой друг.»

***

Допросная находилась в подземелье, куда пленника приволокли сразу же по прибытии в крепость. Она походила на кабинет Северуса Снейпа, профессора по зельеварению из школы магии, в которой когда-то учился парень: шкафы вдоль стен, длинные полки с бутылями и ретортами. Но вместо столов для студентов стоял узкий железный стол, а с потолка свешивались приспособления, наводящие на определённые мысли касательно их применения. И чёрное кресло с высокой спинкой там, где предположительно могла находиться профессорская кафедра.

Взгляд пленника невольно приковался к огромному орку, пристроившемуся у огромного, похожего на разверстый зев чудовища жарко пылающего очага.

«Меня ждали. И подготовили тёплую встречу.»

– Попрошу на трон, – с комической учтивостью промолвил Страж, грубо подталкивая замешкавшегося пленника к креслу. – Специально для вас, мы и пылинки смахивали.

Парня объял страх, когда на руках и ногах его сошлись кожаные закрепы, а мягкий эластичный ошейник обхватил шею плотным кольцом. Страх усугублялся пониманием: он ничего ну может поделать.

«Если выживу, – подумал пленник, – не стану препарировать даже дождевого червя — клянусь! И поддержу разработки мяса in vitro.»

С лестницы послышался звук шагов.

– Можешь идти, – промолвил высокий худощавый мужчина в чёрном одеянии, входя в допросную. – Я справлюсь сам.

Страж, стоявший рядом с «троном», поклонившись, удалился.

– Ну здравствуй, мил человече.

Тон, которым было произнесено приветствие, был вполне дружелюбным, однако пленник промолчал.

– Имя?
– Ричард.
Как ты оказался в Пустоши Забвения?

Он помнил: как, взяв друга за руку, шагнул в чёрный бездонный провал, как почувствовал, что неведомая сила, подхватив, отрывает их друг от друга… Помнил стремительный полёт через пустоту… Помнил звук собственного голоса: «Не отпускай, Нолли! Держи крепко!..»
Он помнил, как очнулся на пустынной равнине…

– Свернул не на ту дорогу.
– Куда направлялся?
– Не помню.

Орк навис над ним, словно скала. «Они привыкли брать на испуг. Наверняка многие, попав сюда, кололись от одного его вида. И выкладывали всё, что знали… и о чём понятия не имели.»

В голове послушно «закрутилась» забавная австрийская песенка, когда-то услышанная им от леди Джейн:

«Аch, du lieber Augustin, Augustin, Augustin,
Аch, du lieber Augustin, alles ist hin.
'S Geld is' weg, s' Mensch is' weg,
Alles weg, Augustin.
Ach, du lieber Augustin,
Alles ist hin.»

– Поистине, – с улыбкой промолвил допросчик, останавливаясь напротив Ричарда со скрещенными на груди руками, – память отшибает у тех кто попадает в наши края. Немало залётных пташек здесь крылышки обломало. Но в наших силах помочь…

Он простёр над допрашиваемым руки в глянцевых чёрных перчатках.

«Rock ist weg, Stock ist weg,
Augustin liegt im Dreck,
O, du lieber Augustin,
Alles ist hin…»

– Хм, забавно… – усмехнулся допросчик. – Так-таки не помнишь?
– Что? – Ричард медленно поднял на него взгляд; виски словно сдавили тиски.
– Откуда и куда шёл, – с готовностью напомнил ему человек в чёрном.
– К сестре, – с трудом вымолвил парень, – в соседнюю… деревню.
– А где деревня, как называется, не помнишь, конечно?

Ричард мотнул головой.

«Und selbst das reiche Wien,
Hin ist’s wie Augustin;
Weint mit mir im gleichen Sinn,
Alles ist hin!»

– Ну что ж… – допросчик кивнул орку.

Тот качнул увенчанной рогами уродливой головой и вразвалочку приблизился к своему хозяину.

– Братец Шраат лишь с виду громоздкий увалень, – промолвил допросчик, отступая назад. – Уверяю, он виртуозно владеет многими сложными приёмами, и аккуратен как искусный ювелир.

Орк провёл остро заточенным когтём по груди пленника, распарывая его одежду. Ричард вскрикнул: коготь прошёлся по живому; на разорванной ткани рубашки заалели пятна крови.

– Уж прости ему, Ричард… – извиняющимся тоном промолвил допросчик, – так ведь тебя зовут? Впредь будь поаккуратнее, братец Шраат.
– Постараюсь, – прогундосил орк на удивление высоким голосом; недобро усмехнувшись, он принялся ловко прикреплять датчики к обнажённой коже.

«Мне всё равно.»

– Посмотрим, – белесые глаза допросчика сузились в щёлочки. Тонкие губы растянулись в подобие улыбки.

Словно тысячи тонких раскалённых игл вонзились в руки, ноги, спину и грудь Ричарда, виски сковал раскалённый обруч. Из горла пленника вырвался неистовый, полный страдания вопль.

– Достаточно, – кивнул допросчик орку спустя минуту. – Ну? – вкрадчиво обратился он к безвольно сникшему пленнику. – Может теперь ты поведаешь мне более правдивую историю, чем та, трогательная, о неудачном путешествии в безымянную деревню к несуществующей сестрёнке?

Ричард мотнул головой; глаза его были закрыты.

« Jeder Tag war ein Fest,
Und was jetzt? Pest, die Pest!
Nur ein gro?' Leichenfest,
Das ist der Rest…»

Допросчик снова махнул рукой своему жуткому помощнику. Новый душераздирающий вопль разорвал пространство, вознёсшись к низкому потолку. Следующий вопль перешёл в хрип… Допросчик стоял напротив, скрестив на груди руки, и глядел на муки пленника с сочувствием, будто сам искренне сожалел о том, что ему приходится подвергать его столь жестокой пытке.

– Бедняга! – проговорил он, когда это новый сеанс «процедуры» закончился. – Но пойми: ты сам виноват в том, что тебе так круто достаётся. Рассказал бы всё как есть.

Шагнув вперёд, он вытянул руку и дотронулся указательным пальцем лба Ричарда. Тот с трудом поднял тяжёлые веки. И вдруг улыбнулся.

«Augustin, Augustin,
Leg' nur ins Grab dich hin!
O, du lieber Augustin,
Alles ist hin!»

И потерял сознание.

– Рэйвин! – раздался низкий голос.
– Слушаю тебя, Великий, – допросчик повернулся к большому пятиугольному тёмному зеркалу на стене напротив той, у которой стояло кресло с бесчувственным пленником, и низко поклонившись, замер.
– Хочу взглянуть на сегодняшний «улов». Приподними его голову.

Допросчик повиновался. Прошла минута.

– Нет. Не тот. Но не исключено, что этот заморыш знаком с тем, кого я ищу.
– Как с ним поступить, Великий?
– Можно было бы его отпустить и отправить следом наблюдателей, но… Оставим его здесь. Из него выйдет неплохая приманка…
– Следую тебе, Великий Дух!

***

Его уводили в тесную холодную келью, оставляли приходить в себя.

– О, Силы Света, помогите мне сохранить разум! – лёжа на холодном каменном полу, молил он. – Подарите быструю смерть…

… А потом всё повторялось вновь. Пыточная камера… Допрос… Шраат «выписывал» на его теле узоры острым как бритва когтём… И вновь терзали болью до полуотупения… И этот низкий голос из зеркала, от которого кровь стынет в жилах…

– Да, не так уж ты прост, мой милый друг, – голос Рэйвина звучал словно издалека. – Не желаешь нам открыться! А жаль: ты бы смог оказать нам неоценимую помощь… И заработал бы себе авторитет у Великого. Хм, я бы и сам не отказался от такой чести, кабы мог…

Узник не пошевельнулся на своём «троне», лишь вздымающаяся грудь указывала, что он жив.

– Так или иначе, – продолжал Рэйвин, меряя пыточную размеренными шагами, – ты нам сослужишь службу. Есть у тебя кое-что, что нам весьма пригодиться. Смею надеяться, ты не будешь против предложения поделиться…

Остановившись напротив пленника, допросчик сжал его подбородок большим и указательным пальцами и рывком приподнял голову. Виски Ричарда взорвались обжигающей болью. Он медленно раскрыл воспалённые глаза.

– Но, впрочем, я не стану спрашивать у тебя позволения, или выслушивать возражения, милая «залётная пташка», – ласково проговорил Рэйвин, пристально глядя на пленника. – Я заберу то, что мне нужно — всё, до самой крохотной искорки.

Рэйвин был разочарован: пленник лишился чувств.

***

…Темнота. Холод. Сырость, пробирающая до костей. Он снова в пыточной камере, жестокий допросчик ждёт, когда он придёт в себя, чтобы подвергнуть новым мукам.

Медленно, страшась, что его мучитель немедленно заметит, что он очнулся, Ричард раскрыл глаза. Его окружала темнота.

«Нет, это всего лишь сон. Но как же больно!»

Глаза Ричарда быстро привыкли ко мраку: он уже мог различить очертания стен и толстых прутьев железной решётки, за которой угадывалось ещё одно помещение.

Ему оставили жизнь, упрятав в каменный мешок… Будут ли его ещё подвергать допросам под пытками? Наверное. Но зачем? Возможно ли, что они искали его друга, или же они поступали так с каждым, схваченным на дороге?.. Так или иначе, но Ричард был благодарен учителю, научившему его прятать мысли.

«Где ты, Оливер? Жив ли? Ты просил меня провести через портал, указать путь… О, одна лишь весточка, что с тобой всё в порядке, придала бы мне большей твёрдости! Пускай я погибну, но от меня им о тебе не узнать!»

Ричард прерывисто вздохнул и, кое-как умостившись в своём углу на холодных каменных плитах, тихонько затянул:

– A Elbereth Gilthoniel,
silivren penna miriel.
О menel aglar elenath…

Что это?! Кто-то вторил ему! Умолкнув, Ричард прислушался. Нет, ему лишь почудилось. И он запел вновь:

– Na-chaered palan-diriel
galadhremmin ennorath,
Fanuilos, le linnathon
ve linde le ca Valimar
nef aear, si nef aearon…

Умолкнув, Ричард замер в ожидании. И ответ последовал: тихий мелодичный голос, напоминающий журчание лесного ручья, прошелестел в сумраке подземелья:

– Fanuilos, le linnathon
ve linde le ca Valimar
nef aear, si nef aearon…