113-оп

Вечер на корабле, Вовка-пират стрижет одноглазого ножницами, и они слушают музыку, Цоя… «50 лет назад так же друг друга стригли пираты, но вот хорошей музыки у них не было и их тишина – допустим, на таком же бедном корабле - была тягостной - представляешь?» («Не Баха же включать в сталинские времена. Да и мало одной «лошадки» для такой длинной и трудной жизни» - «Эх, в сталинские времена никакая музыка бы не помогла воодушевиться или забыться» - «Как ни странно, это как раз были очень воодушевленные времена» - «Народившимся роботам хватало маршей. Кроме того, водку никто не запрещал…» В сталинские времена пираты отплыли от рашки-парашки подальше - добычи с гулькин х.уй, а лесоповал обеспечен. Морские пираты очень не любят леса... Лучше уж неграми торговать вперемежку с каким-нибудь манго... Или ими же хотя бы питаться...)


***


Умирая, одноглазый напоследок мельком вдруг подумал о боге – и удивился, мол, какой еще «бог» - «бок»; так, выходя из дома, переступают порог, не наклоняя головы, только ногами его ощущая как некий рубец, некую складку, помеху или зацепку... Слишком уж быстро пришлось выходить - за 10 минут; у всех ведь разное время на смерть... Некоторым вообще достаются такие секунды, как будто они мотыльки и им незачем что-то вспоминать...


---


Сотня светящихся окон на корабле, который предстоит сейчас штурмовать - сотня горящих сознаний; и каждое из них до чего-то додумывается с помощью такого огня. …Вот додумался одноглазый, что в религии и культуры ходить не надо – так миллионы тоже не ходят. Точнее, он даже ходит, когда на суше бывает, еще сомневается - не знай, как мудрец ли или глупец – глупец нового витка… (Но как не бывать в церквам тому, кто столь многогрешен? Как не пытаться культуркой исправить себя... - ведь пить-то нельзя, врачи запретили...)

Этот электрический свет выжигает их головы. И сказал дьявол: «да будет свет». И светила, авторитеты повесил на небе – всё небо завесил, заставил в двадцать рядов, этажей… Теперь одноглазый с командой их опустит за землю (не на дно - хватит уже убивать - глядя на русско-украинскую бойню, одноглазый неуклонно сползал к пацифизму.  Убивают всегда дебилы, злодеи - и неважно, что среди убиваемых их тоже полно...)
Но и в одноглазом тоже еще много тяжелой мебели, от которой темнеет в глазах и всё в душе полегает и разбегается. «Возьмись за нее и отвагу выронишь из рук»… Да, даже пираты больше чем наполовину мещанствуют - как и все, кто стремится к "богатству"... Это только с виду они - бравые парни, которым всё нипочём и нужны только ром и текила; на самом деле, ипотека у многих... А одноглазый  в кредит купил Мерседес - при том, что, к простору привыкнув, страшно боится запруженных машинами улиц, да и на работе всё время... Как из машины саблей махать, перед собой расчищая пространство? Так что, ему слишком надо понять как, зачем и куда поехала мебель...

__

Во время выступления имярека от избытка пренебрежения и нетерпения одноглазый  как обычно закрутился на стуле. Сообщает Вовке-пирату: «хочется упасть со стула!»  (Но другим-то нравится - значит, придется слезть с корабля; пусть и не сразу, как дурак, затратив на исправление этих тупиц массу усилий... Вся их добыча - зарплата; всё их пиратство - бой с тенью от ветряных мельниц и до горизонта понты...)

Когда пришел, одноглазый повесил свою куртку на тот же крючок, где висела одежда А. – обрадовался, как хорошему предзнаменованию; мол, может, покрою... И даже поздоровался с ней, но уже тут, по ее ответу почувствовал, что что-то неладно; кончилось тем, что ушел, не дождавшись конца – сам снял свою одежду с ее крючка… Она, правда, была совсем не пиратской... И чесноком с табачищем от него тогда совсем не воняло... Но сосунком он  уже не был - 15 лет бедствий и первые большие походы, которые под покровительством королей могли бы любого как Колумба прославить...


***


Снаряженный одноглазый пират - но недостаточно он снаряжен, чтобы лазить по волнам-горам; да и трусит он лазить – оправданно; да и не верит, что есть и еще снаряжения - неоправданно; вот и околачивается в городке, а здесь его снаряжение - просто груз или вериги юродивого. «В горах сходишь с ума от напряга, а в городе - от расслабления. Там все вздыбилось, здесь все растеклось. Попытался вздыбить растекшееся - только прохожих забрызгал; попробовал растечься по вздыбленному — сразу стек весь в какую-то ямку-канавку...» (Мы все горемыки, но только одноглазый это прочувствовал, только он в этом признался, остальные к своей горемычности ещё добавляют ничтожную ложь... Мы все слепы как черви, жуки и  кроты, причем кроты - это начальники... И в этом не виноваты чужие, хотя они тоже зверьё... В этом не виноват одноглазый пират...)


***


Выросли две зловещие башни, религии и культуры и испугались небеса и убежали с неба! В узкой расселине между башнями стали прятаться у тех бедных людей, которые там, у подножия башен живут, к примеру, дворниками работая (а на самом деле - пиратами) Снаружи бедная хижина, а изнутри волшебным светом озарена… У истины не было бы и одного шанса на существование, если бы не эта пограничная полоса... Одноглазый тоже живет на пограничной полосе, его дороги прочерчены на всякой карте…

(Бах, ван Гог, Достоевский, Толстой - культурные это деятели или религиозные? Ван Гог потерял религию и потому умер... И БГ, похоже, её никогда не имел, а лишь имитировал...)
Залезли черные исполины на небо, шарят там ручищами и испуганной синей лужицей небо взирает на это с земли… И пираты тоже спрятались в море, в маленькой бухточке... Они насквозь промокли, но костёр развести не решаются... Одноглазый ищет какую-то щель и пещеру... Если найдет, то с книжкой под музыку надолго заляжет... - и даже картинку повесит в каменной нише...