Искушение

К пятидесяти годам столько всего накопилось в жизни и душе некрещёной материалистки инженера Лидочки, что ни баня раз в неделю, ни чудо-голодания по Полю Брэггу, ни ежедневные утренние пробежки с обливаниями из родника у городской набережной в любую погоду, - уже не помогали.
   "От себя не убежишь" - заключила Лидочка, и в лавке при церкви, мимо которой бегала, приобрела пособие о том, что такое Пост и как правильно поститься.
     Пост предстоял Рождественский. "Вот и хорошо: чем дольше, тем лучше" - купила Лидочка через неделю там же календарь, в котором по дням было расписано, что можно есть, а что нельзя.
Календарь она выбрала какой построже - монастырский, в надежде на максимальный, так сказать, эффект.
   Торжественно объявила о своём почине домашним - яблоко от яблони таким же некрещёным инженерам-материалистам. Те не на шутку перепугались - и за телесное, и за душевное здоровье члена семьи: стали то и дело с тревогой - как тяжелобольному - всматриваться в лицо, осведомляться о самочувствии и предлагать поесть.
   Воздерживаться от  белков животного происхождения Лидочке не составило никакого труда, - особой тяги к мясному, яйцам, молоку и рыбе не испытывала она и в мирные времена, в смысле - в миру, до объявления себе войны. И спиртное в её семье, исповедовавшей здоровый образ жизни, не употреблялось никогда вообще.
   А вот по части кондитерских изделий... В принципе-то, во время Поста они не возбранялись, но, опять-таки, при условии: если в них не содержится ничего из запретного вышеперечисленного. А это ж какие такие могут быть изделия? "Такие и есть невозможно, прости Господи" - сорвалось с языка потомственной материалистки по окончании дегустации, хоть и не была она гурманом, искренне предпочитая самое демократичное, типа: "Ласточка", "Василёк", "Буревестник",  "Коровка", "Батончик"... - то, что жуётся, но беспрепятственно, не так, как карамель, к примеру, и проглатывается в количествах, достаточных для насыщения и вкусом, и объемом; ещё хорошо - банку сгущёнки с кукурузными хлопьями перемешать и чередовать: то какао туда добавить, то без него... Какая же может быть всему этому альтернатива?..   
   А употребляла кондитерские изделия Лидочка всегда так: неделю не ест, две, - просто не хочется, а потом вдруг что-то перемыка'ет - пойдёт, купит полкило, половину съест сразу, остальное - в течение суток, - и опять на пару недель как отрезало.

   Первая неделя Поста прошла на ура. Вторая - в подыскивании кондитерской
альтернативы. Так ничего и не найдя, взяла над собой Лидочка верх: "Ну, что это я?" - и усилием воли перестала не только смотреть в сторону лотков со сладостями - они в ту пору процветания уличной торговли попадались на каждом шагу, - но и даже здороваться со знакомыми продавцами. Одна потом так и сказала: "Если вдруг обсчитала или обвесила когда - с кем не бывает - лучше так прямо и скажите, чем нос ходить воротить".

     Пост Постом, а  Нового Года никто не отменял. Лидочка обожала делать подарки! Узелки под ёлку она набивала сладостями не с уличных лотков, а из магазина при городской кондитерской фабрике: заранее, недели за три до праздника, отстояв очередь, набирала там всякого разного - чего душа просит, побольше, и, когда дома никого не было, садилась на кровать, высыпала на её середину сверкающую кучу сокровищ и делила их поровну по количеству домочадцев, затем раскладывала по цветным пакетам, завязывала сверху разными бантиками и прятала в "холодильник" - шкафчик, который обычно есть в каждой хрущёвке в стене на кухне, под подоконником. Но свой пакет она не завязывала, так как с того же дня начинала потихоньку таскать оттуда, поэтому под ёлку Дед Мороз всегда приносил ей подарок значительно меньших размеров, чем всем остальным.

   Но в этот раз завязала она все пакеты.
   Заснуть в ту ночь Лидочка никак не могла. Встала и, не включая свет, - чтобы никто, проснувшись, не уличил её в несоблюдении Поста, - нащупала первый попавшийся пакет и на подоконнике, в лучах уличного фонаря, развязала бантик. "Одну, всего лишь одну" - и скорей завязала бантик изо всех сил.
   Следующей ночью всё повторилось, только бантик пришлось развязывать зубами.
  Тогда Лидочка перепрятала подарки в кладовку - на самую верхнюю полку, и задвинула всякими коробками. Ведь, чтобы туда залезть, надо подставить стул, снять коробки... Из-за одной-то конфеты? 
   Но Лидочка и стул подставляла, и коробки снимала, и бантик свой зелёный зубами развязывала...
   Оставался последний шанс: балкон.
   Декабрь выдался морозный - минус двадцать. Сложила пакеты в большую коробку. Одела пуховик, сапоги, шапку, варежки и -  подальше от двери, повыше эту коробку - на антресоль.
   ...А потом вздыхала, одевалась, лезла... И ведь, главное, никакого удовольствия от таких конфет не было - одни только угрызения совести...

   Никто и не подозревал, что выдержать Пост Лидочке не удалось. Ведь ни мяса, ни молока, ни яиц, ни рыбы она не ела.
   Ну, и, спрашивается, что ей дал этот опыт? От чего такого, накопившегося в душе и в жизни, это испытание её очистило?
   Бог один знает. Но, во всяком случае, до сих пор помнит Лидочка, как во время очередного тайного поедания запретной конфеты ей вдруг представился сосед с пятого этажа, алкоголик, засыпа'вший в собственной луже при входе в подъезд, где он одной морозной ночью так и замёрз...
   А когда она ела другую запретную конфету - представилась Зинаида Николаевна с четвёртого этажа, - та все комнатные растения, которыми жильцы украсили подъезд после ремонта, тайком перетаскала на рынок и продала...
   "Вот ведь кому что" - всплывали и всплывали почему-то перед Лидочкой всякие безобразия и, казалось бы, что общего между ними и её безобидными конфетами?

   «И не введи нас во искушение" - прочтёт она позднее, и дополнительных разъяснений к этому ей не потребуется.


30 ноября 2022г. Быль.