Билет. Глава 12

Воскресенье. Аэропорт Анталии. 14.35

На стоянке стояла одна свободная машина такси.

- Куда едем? – спросил худощавый таксист на вид лет сорока пяти.

-На автовокзал, - закинув  сумки на заднее сидение, я села на переднее пассажирское.

Узкое лицо, острый подбородок и немного строгий вид напомнили моего преподавателя по одному из предметов в институте. Только таксисту не хватало очков-хамелеонов, тогда совпадение было бы один в один.

- Ты из Германии? – весело спросил водитель, выруливая на дорогу.

- Почему вы так решили? – вопрос меня сильно удивил потому  как никаким боком я на среднестатистического немецкого поданного не походила. Взять хотя бы лицо, оно азиатского типа, а не западноевропейского. Взять тот же разрез глаз и смуглую кожу.

- Ты сразу пристегнулась, - кивнул он на ремень и добавил что-то еще, чего не смогла разобрать из-за маленького словарного запаса.

Дядька выглядел весьма довольным своей прозорливостью, и к тому же он не первый день таксистом работает; немцев и китайцев на своем веку повидал, и смог бы  отличить одного от другого. В тонкости отличия китайцев от корейцев вдаваться не буду, поэтому просто самообозначусь одним словом - «китайцы». Огорчать дядьку мне не хотелось, да и к тому не было никакого желания, и поэтому:

- Пожалуй, да, из Германии, - подражая Воланду из «Мастера и Маргариты» произнесла я.

Улыбка дядьки стала еще шире. Угадал правильный ответ на такой вопрос с подвохом с первого раза! Молодец. Что сказать? – Опыт и насмотренность.

- Куда едешь?

- На автовокзал.

Научена уже, к тому же общаться не тянуло совершенно. Все мои мысли были заняты анализом сложившейся ситуации и вычислением всевозможных путей выхода из нее. Водитель, видя  что не собираюсь продолжать с ним разговаривать, отстал с расспросами и сосредоточился на дороге.

Внезапно моя голова ударилась о подголовник кресла. Я в недоумении и с возмущением посмотрела на водителя. Но тот увлеченно и с азартом крутил баранку.
Мы довольно таки быстро ехали, обгоняя движущиеся машины. Что за гонки? По правую сторону с нами поравнялось еще одно такси. Дядька-таксист опустил стекло с моей стороны и, судя по интонации, ругался с водителем другого такси. Я обратила внимание, что и в соседнем такси также находился пассажир. Парень из европейских стран напряженно смотрел вперед, не обращая ни на кого внимания, даже не смотрел на ругающихся между собой водителей. Таксисты, закончив обмен «любезностями», закрыли окна и продолжили гонку, обгоняя движущиеся машины, как стоячих.

Я вжалась в кресло и застыла в ужасе. А вдруг сейчас врежемся в кого-нибудь! Дядька, должно быть, хотел произвести впечатление ловкого водителя, так лихо обходящего препятствия, и, когда другое такси начало значительно отставать, удовлетворенно крякнул и проговорил себе под нос что-то вроде: «лох-Ахмед, а я крутой перец, хе-хе».

Такси вновь поравнялись, опустились стекла, и снова началась перепалка. Однако я была неправа в том, что они всерьез ругались, скорее, товарищи красовались перед иностранными пассажирами. Как только водители закончили перекидываться выкриками, и фанаты «Need for Speed» продолжили заезд на время, я таки не выдержала. И без них еле-еле сдерживаюсь, чтобы окончательно не скатиться в панику вперемежку с истерикой, еще и эти своей гонкой страху нагоняют:

- Он сумасшедший? – кивнула головой на таксиста, ибо тот держался рядом с нами.

- Не-ет, это мой друг, - засмеялся водила, прибавляя скорость, потому как друган начал вырываться вперед, а это нехорошо, потому что Ахмед – это лох , а не крутой перец.

- А ничего, что вы людей везете? – очень… очень ласково спросила я и, прямо-таки излучая ауру добра и любви ко всему живому, еще и улыбнулась в конце вопроса, чтобы вообще никаких сомнений в моей добросердечности не осталось. Водитель посмотрел на меня и неловко улыбнулся в ответ. Перевел взгляд вперед, еще раз быстро бросил косой взгляд на мою улыбку вселюбия.

- Учтите, за скорость платить не буду еще и скидку потребую, за свои переживания, - все также ласковым тоном произнесла я.

Таксист нахмурился и теперь смотрел только на дорогу, видно  что-то обмозговывая. Скорость стала падать.

- Спасибо за понимание, - продолжая мило улыбаться, произнесла я, а дядька грустно вздохнул и криво улыбнулся.

Детский садик «Лопушок» какой-то. Отвернулась от таксиста к окну. А Ахмет-лох, играя в «шашечки», быстро скрылся за горизонтом.

Войдя на  автовокзал, прошла рамку металлоискателя и угрюмую охранницу, которая еще раз проверила меня, быстро проскользив ручным металлоискателем по моим бокам и всем сумкам. Хм, а ведь, когда приехала сюда в первый раз, такого досмотра не было. Тогда даже этой рамки металлоискателя не заметила.

Я подошла к первой попавшейся стойке; та, у которой я покупала тогда билет, но она была закрыта. Подошла к следующей. Тут билет обошелся мне в 40 лир. Отправление в 9 вечера, а сейчас только начало четвертого часа.

В этот раз народу было много и мало свободных мест. Найдя пустое сидение, плюхнулась на него и, не обращая ни на кого внимание,  закрыла лицо руками, отгораживаясь от внешнего мира. А что, если меня не примут? Тогда придется снять номер в отеле, возможно, Мустафа знает, где подешевле. Хотя может и у друзей предложит переночевать (если предложит), ведь приглашал как-то на такую ночевку у каких-то своих знакомых, которые тоже были не против познакомиться. Но тогда она мне показалась слишком подозрительной.

На самом деле, возвращаться в Адану очень не хотелось. Снова было чувство какой-то неправильности. Попыталась понять, отчего такое чувство и, поразмыслив, решила, что меня там совершенно не ждут, и там я оказываюсь уже не в роли желанного гостя, а настоящей помехи и проблемы, одним словом, обузой. Уже не будет того отношения. А по улице пойдут толки и сплетни, но уже другого качества и характера. Так что, да, семья курда оказывалась в нехорошем положении из-за меня. Да и сама семья, что подумает? Ведь та легенда про отношения могла работать только в тот первый момент, а сейчас? Появилось неприятное чувство, которое вызывает отвращение и даже тошноту.


15:15

От размышлений меня отвлек зазвонивший в кармане рюкзака телефон. Я не сразу отреагировала на звонок. Я полагала, что он теперь вообще работать не будет и как-то позабыла о его существовании, но он… ОЖИЛ! – обрадовалась я, когда до меня дошло, что это мой телефон.

- Элана, ну что? Как у тебя дела? Что-то решилось? – бодречком сыпал вопросами Мустафа.

- Все плохо. Жду автобус. Еду обратно в Адану, - отрывисто от страха и еле подбирая слова, отрапортовала я.

- НЕТ! – внезапно и резко прокричал в ответ Мустафа.

Мои самые худшие опасения подтвердились. Ну, если честно, то что-то в этом роде было ожидаемо, однако не так же категорично.

- Не смей приезжать, слышишь! Папа против! Он не хочет! Не приезжай!

- Ладно, - устало сказала я и скинула звонок.

Вот тебе и турецкое гостеприимство. Ты желанен и хороший, когда ты не привозишь с собой проблемы. Но если ты попал в беду, то даже хорошие знакомые захлопывают дверь перед твоим носом, даже не предложив вариантов в помощь. Я сама себе иронично усмехнулась, этот разговор чем-то напоминал сказку «Кошкин дом» Маршака, когда у кошки сгорел дом, и она просилась на ночлег у курицы, которая недавно приглашала ее к себе; и та в критический момент для кошки открестилась от нее: «Я звала не навсегда, и сегодня не среда».

Я снова погрузилась в раздумья. Надо бы позвонить родителям, пока телефон жив! осенило меня. Только собралась набрать номер, как телефон зазвонил снова. Я ответила на звонок.

- Доча! Что у тебя? – взволнованный мамин голос.

- Я не знаю что делать, меня из аэропорта выгнали, - силы разом меня покинули, хоть я и так сидела, но все равно чуть не распласталась на сидении.

- Подожди, может  папа что посоветует? Он летал, он знает, что там да как, - мама передала трубку папе.

- Рассказывай.

И меня прорвало:

- У меня в билете неправильно написан рейс и время. Они выгнали меня из аэропорта! Сказали, иди к тем, кто тебе билет выписывал, - я резко вскочила на ноги, слезы потекли по щекам, окружающие смотрели на меня и не понимали в чем дело.

В другой ситуации неловко было бы говорить на непонятном для них языке. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с непониманием, а кто-то, в основном это были женщины, с осуждением, но в это время мне было на это откровенно плевать. Не обращая внимания на чувство стыда и то, что обо мне могут подумать, рассказывала все, что сказал мне представитель авиакомпании и то, что скопилось на душе.

- Дочь! – гаркнул в трубку папа. – Ты есть в списке пассажиров?

- Да, - нерешительно ответила.

- Ты точно видела там свое имя? Тебе его показывали?

- Да, мне показывали тот список, с паспортом сверились даже, - не понимала, к чему это папа клонит, ведь меня выгнали, и, по словам представителя авиакомпании, список пассажиров не имеет никакого значения.

- Дочь, ты где? Ты в аэропорту?

- А-а… Э-э-эм… - стояла в нерешительности у своего места я и оглядывала пространство вокруг.

- Не смей выходить из аэропорта! Слышишь? – как только прозвучали эти слова, я, зажав плечом телефон, быстро подхватила сумки и кинулась на выход из автовокзала, провожаемая еще более недоуменными взглядами; промелькнула мысль, что надо бы и билет сдать, и деньги получить назад, но К ЧЕРТУ ВСЁ! Это такие пустяки, по сравнению с тем, что говорит папа: – Если ты выйдешь из аэропорта, как сказал тот мудик, то точно потеряешь свой рейс! Ты сейчас где?

- Я вышла… но сейчас… вот уже возвращаюсь, - я как пуля вылетела из автовокзала под ошалелый взгляд охранницы и подняла руку, призывая такси. К моей несказанной удаче, оно как раз завернуло к автовокзалу.

- Быстро возвращайся в здание аэропорта! – приказал папа. – Немедленно!

Подъехало такси. Водитель вышел и молча закинул мои большие сумки в багажник, а мне открыл дверцу на заднее сидение.

- В аэропорт, - тихо сказала я на турецком, пока папа объяснял все последствия, если я вовремя не вернусь в аэропорт.

- Ты есть в списке пассажиров на тот рейс, это значит, что в том самолете за тобой закреплено место, - папа пошел на третий заход объяснений и уже кричал в трубку.

В обычном состоянии я бы огрызнулась, что и без него все знаю, но не в этот раз, в этот раз я готова была слушать его крики хоть до бесконечности. Как ни странно, но папино недовольство и повышенный тон меня успокаивал и придавал силы. И я иногда вяло подавала «признаки жизни» отвечая - «да/я поняла/хорошо/так и сделаю»…

- Если ты выйдешь из аэропорта, то потеряешь свое забронированное место. Если этот му-у-уд…жик будет настаивать на своем и на криво выписанном билете – скандаль, требуй начальника аэропорта, одним словом, шуми! Правда на твоей стороне – у тебя есть оплаченное, забронированное твое и ничьё больше место. Ты поняла меня? Шуми!

- Да, я поняла, - вжавшись в сидение, еле слышно отвечала я от усталости и от того, что таксист стал чаще кидать на меня тревожные взгляды в зеркале заднего вида.

- Всё, давай. Доча, не сдавайся. Настаивай на своем, если что – звони, – сделав последнее наставление, папа скинул вызов.

Я растерянно посмотрела в окно. Надо было настраиваться на скандал. Буду орать. Нет, не буду. Буду спорить, отстаивать свою позицию, но орать не буду. Так больше шансов, что меня не арестуют за дебош. Да. Теперь у меня есть весомые аргументы. Теперь я знаю, на что имею право, и я должна попасть на свой самолет. Кровь из носу, но попасть на свой рейс!

- Ты из Германии? – спросил таксист.

- Что? – переспросила я.

Таксист повторил вопрос. Да в каком месте я, бл###...( кхм, короче, это был «блин»), и где на немку похожа??? скажите мне, пожалуйста!

- Почему вы так решили? – с любопытством и вежливой улыбкой спросила я. Хм, должно быть, карий цвет радужки и чуть раскосый разрез глаз и небольшая смуглость с головой выдали во мне чистокровную голубоглазую арийку.

- Ты говорила на немецком, - спокойно ответил таксист.

Однако… зависла я. Снова не в ту сторону думаю. Да что ж такое? И-и…
…Шта? Вы слышали, как говорят немцы? А русские? Один и тот же диалект, одна и та же языковая группа, и люди очень часто путают русский с немецким, но их можно понять и простить, это ж родные языки. Дядя! ты в Анталии, тут, должно быть русских больше, чем немцев (но может, и наоборот), и так перепутать языки могут в любом другом некурортном городе, но не тут, не в Анталии. Эх, дядя, дядя…

- Нет, я из России, - не стала скрывать и выпендриваться.

- Не похожа ты на русскую, - с сомнением сказал таксист.

Да. Но зато за немку сойду запросто. Скептически посмотрела на таксиста и приподняла бровь. Таксист хотел сказать что-то еще, но я посмотрела на часы. А-а-а! Через двадцать минут самолет улетает! А мне ехать еще минут 15, а может и все 20, а может и больше! А-а-а-а-а!!!

- А можно немного побыстрее? – взволнованно сказала я. – Пожалуйста.

- На самолет опаздываешь?

- Да, вылет через двадцать минут.

Хотела добавить, что заплачу за скорость, но промолчала, не зная, стоит ли это упоминать или не стоит. Но с другой стороны, не хотелось, чтобы таксист нарушал правила дорожного движения, напрочь забыв о том, что они тут периодически устраивают гонки между собой.

Попутно я размышляла и о том, что у меня осталась только пара крупных купюр, и сдача получается весьма приличной, практически в два раза больше самой поездки. Но с другой стороны, зафигом мне эти деньги? Обменять их обратно на доллары я не смогу, а на родине они вообще как фантики будут; уж пусть лучше таксист на них себе вкусняшку какую-нибудь купит, и то больше пользы от этих денег будет. Ну и еще этот жест поддержит легенду о добрых и щедрых русских. Будет с каким-нибудь нашим братом более приветливее.

С каким же грустным видом он взял деньгу и начал отсчитывать сдачу, и как просиял, когда я, отмахнувшись, сказала, что сдачи не нужно. Дядька чуть ли не подпрыгивал от радости, когда выгружал мои сумки из багажника и даже предложил помочь донести их до входа. Но я сказала лишь: «Спасибо, сама справлюсь», - сразу включила третью скорость и погнала на всех парусах к аэропорту.

На мое удивление и радость, проход через рамку был свободен. Не было тех огромных очередей, что утром. Передо мной проходил досмотр только один человек. Зазвонил телефон. Я поставила сумки и рюкзак на рентген-ленту и пошла к рамке.

- Ты где? – спросил Мустафа.

- Вернулась в аэропорт, - сказала, проходя через рамку. Рамка запикала.

- Вопрос с билетом разрешился?

- Нет.

Охранник меня остановил и жестами показал, чтобы я прошла еще раз.

- Тогда что будешь делать?  - допытывался Мустафа по телефону.

- Скандалить, - а я прошла через снова запикавшую рамку.

 Охранник закатил глаза и сказал по-турецки:

- Без телефона.

От сумбура в голове и оттого, что опаздываю, а меня тут задерживают, я положила телефон на рентген-ленту, когда Мустафа что-то там говорил. Телефон выехал с просмотра, я приложила его к уху, чтоб продолжить разговор, но там была тишина. Телефон был выключен. Отлично. Никто и ничто теперь меня не отвлекает. Я решительно настроилась дать отпор представителю авиакомпании и уже представляла наш разговор в диалоге, хотя от предстоящей с ним встречи у меня тряслись поджилки и было откровенно страшно.

Зал регистрации встретил меня пустотой и звенящей тишиной. Снова появилось то знакомое чувство, что я испытала в торговом центре в Адане. Но в этот раз оно было несколько иным. Тогда было страшно, а сейчас… Мое сознание сконцентрировалось на маленьком пространстве, когда видишь сон и начинаешь понимать, что ты во сне, и ты сейчас находишься в другой реальности, которая на реальность не похожа.

От искусственного яркого белого света в зале мне казалось, будто светлый солнечный день от быстро надвигающихся сумерек резко стал темнеть. Я посмотрела на табло, регистрация на мой пятичасовой рейс была уже открыта; написаны номера регистрационных стоек. Должно быть, уже всех пассажиров зарегистрировали, и они ждут запоздавших.

Найдя глазами нужную стойку, я быстро подошла к скамейке напротив нее, сняла рюкзак с плеч. Открыв первое отделение, достала бумажный кармашек, который мне вчера дали с билетом авиакомпании, в нем были все мои билеты и документы. Пробежавшись пальцами по бланкам билетов, которых там собралось достаточное количество, вытащила паспорт и свой неправильный билет.

Взяв в руки билет, я снова стала выпадать из осознанной реальности. Волосы зашевелились на затылке. Будь я мультяшкой, то они бы встали дыбом и в одночасье побелели бы, а я бы, завизжав, хлопнулась в обморок, выпуская изо рта призрачное облачко души покидающей тело. Честно признаться, в тот момент я на самом деле была на грани лишения чувств. Кровь, резко отхлынув от лица и конечностей, куда-то испарилась, а сердце перестало биться. По крайней мере, я не чувствовала как оно бьется.

Мой билет, этот который неправильный, был полностью мокрым,  будто его окунули в воду, подержали пару минут и вытащили, только разве что с него вода не капала! Да за что ж мне такая напасть?! Взяв его двумя пальцами за корешок, потрясла, чтобы скатилась лишняя вода. Но воды не было, должно быть, она вся впиталась в него, как в промокашку. И что мне теперь скажут? Ведь могут сказать, что они не принимают мокрые билеты и всё.

Я проверила кармашек со всеми билетами – он был абсолютно и полностью сухим. Мокрый билет лежал среди билетов на самолет из Аданы и только что купленного билета на автобус. Все они лежали рядом и плотно соприкасались друг с другом, и эти были сухими, и не было на них даже маленького намека на влажность. Пролистала все листочки паспорта (а вдруг и он, не дай Бог, намок?) – все нормально, сухие. Ни единой капельки воды, ни на одном из них не было. Проверила само отделение рюкзака, может тут что-то протекло? Например, упаковка с соком  что купил Мустафа сегодня утром? Быстро проверила рукой. На первый взгляд, все было в порядке и сухо. Но как же так получилось-то, что именно этот несчастный билет оказался мокрым?

Времени выяснять  отчего и почему не было. Регистрация могла закончиться в любой момент. Я с решительным видом и с мыслью, что у меня нормальный и сухой билет двинулась в направлении стойки регистрации. Поставила спортивные сумки на багажную ленту и протянула билет, мысленно молясь, чтобы его приняли, и начала отвлекать внимание регистратора и попутно объяснять ситуацию.

- Понимаете, мне билет неправильно выписали, - затараторила я на английском. – Я есть в списке пассажиров на этот рейс, только мне неправильно выписали билет, но в списке пассажиров я есть, просто у меня билет неправильно выписан – с рейсом и временем ошиблись, а в списке пассажиров я есть...

Девушка взяла билет, повертела его в руках, открыла, и даже не спросила, почему он в таком мокром состоянии, начала вписывать новые данные и зачеркивать старые, сверяясь с компьютером. Она молчала и делал свою работу, одновременно кивая мне. Я с округлившимися глазами смотрела  как ручка четко писала по мокрому глянцу билета  ни разу не сделав пропуска. Девушка закончила с билетом, забила данные в компьютер, наклеила наклейки на мой багаж, выдала посадочный талон.

- Ручная кладь есть?

- Рюкзак, - я протянула рюкзак. К ручке прицепили ярлычок «ручная кладь» на турецком языке.

- Выход В-15, таможня на втором этаже.

Поблагодарив девушку, я мухой метнулась на второй этаж. Таможенник, молодой турок на вид лет за двадцать с небольшим, взяв мой паспорт, спросил:

- Это у тебя там проблема с билетом была? Ну как, вопрос решили? – спросил он на турецком.

Однако как они узнали? И как быстро распространяются новости. Я и тут тоже стала событием номер один этого дня? Может  сделать вид, что не понимаю  о чем спрашивает иностранец? Он бы, блин, логику включил, как я без билета, и, следовательно, посадочного талона буду таможню проходить?

- Да, все решили, все хорошо, - устало улыбнулась я.

- Куда ездила? – это не допрос был, а как бы разговор старых знакомых, так как тон был не строгим, а скорее заинтересованным в получасовом трепе, узнать побольше о «звезде», чтобы потом перетрепать все это своим друзьям, знакомым и далее по цепочке. Он бы хоть пару стаканчиков с чаем притащил с парочкой кусочков рахат-лукума, что ли.

А пока я размышляла, отвечать данному типу как есть или соврать, подошел еще один скучающий таможенник, навскидку, того же возраста.

- В Адану, - медленно ответила я, смотря то на одного, то на другого настороженным взглядом.

- О-о-о. В Адану? У тебя там парень?

- Нет. Просто друг, - блин, надо было сказать, что я учиться ездила. А что так мало? Так ведь недельные ознакомительные курсы… Что-то туплю от стресса.

- И кто твой друг? – спросил подошедший. Может, им еще фотку показать? У меня их много. Объект сам лично их кучу нафоткал…

- Уличный торговец.

- Жениться предлагал? – и опять характерный жест – касание безымянного пальца, где должно быть кольцо. И еще такая улыбочка на лице. Что даже начинаешь подозревать себя в неприличном.

- Да нет, вы что. Это ж просто друг.

- Хорошо по-турецки говоришь, - сменил тему первый таможенник.

- Спасибо, и ты тоже, - не думая, на автомате выдала я; и застыла в страхе, когда дошло, что я только что ляпнула и кому… и как… и еще на «ты»… А-а-а!

- Ага, - подмигнул таможенник уже открыто лыбясь.

Так  им тут ха-ха. А у меня самолет вот-вот улетит, а эти двое время тянут, потрепаться им, видите ли, захотелось. И где мой чай?! И вообще надо заканчивать этот дурацкий разговор, который переставал мне нравиться, хотя он мне даже не начинал нравиться. Я пальцам постучала по запястью.

«Цигель, цигель ай-лю-лю, «Михаил Светлов»: У-У-У!… цигель, цигель», - очень хотелось сказать в тот момент, но:

- Время. Время. Быстро. Самолет: У-У-У. Моя опаздывать. Пожалуйста, быстро. Паспорт?

Таможенники переглянулись – и куда девался мой «хороший турецкий»? - турок шлепнул печать и протянул паспорт, улыбнувшись, добавил:

- Еще прилетай.

- Хорошо, спасибо, - скорее обрадовалась возвращению паспорта, чем отвечая на реплику, произнесла я.

Быстро рванув с места, помчалась на поиски выхода В-15. Выход нашелся почти сразу. Но он был закрыт! Не может быть! Я опоздала. С расширенными от страха глазами и накапливающимися слезами, пыталась понять  что же теперь делать. Подошел парень в белой рубашке и черных брюках, а потом и девушка. Я тут же поспешила к ним.

- Пока закрыто. Еще рано, - сказала на английском девушка.

Сказанное ею до меня не дошло. И я, должно быть, с тупым взглядом на нее уставилась.

- Еще рано. Подождите немного. Через тридцать минут сможете пройти, - сказала она.

- Как тридцать минут? Самолет разве не улетел?

- Нет, еще слишком рано, - с улыбкой сказала она. – Можете подождать за столиком у кафе. У вас еще много времени.

Я опустилась на стульчик напротив выхода. Из близ расположенного кафе до меня доносился аромат только что заваренного горячего кофе, отрезвляя и возвращая к реальности. Уф, можно спокойно выдохнуть и отдохнуть.

Перезвонила родителям, сказала, что получила посадочный талон и прошла таможню, также набрала СМС Мустафе, что все нормуль, скоро буду в Москве. Он попросил отзвониться по прилету.

Пока ждала и от нечего делать смотрела по сторонам. На глаза попались большие часы. Я сравнила часы на телефоне и часы аэропорта. Время только 16.40. Почти час до вылета.

Как же так получилось, что в такси мне показалось, что я категорически опаздываю? И почему регистрацию объявили так рано? Обычно ее объявляют минут за 20-30 до вылета. Где все? Почему зал регистрации до сих пор пуст?

И как хорошо, что не было этого представителя авиакомпании, не пришлось скандалить. Меня и без него совершенно без проблем зарегистрировали на рейс. А если бы он был, то неизвестно  что было бы. Наверняка, придрался бы еще к тому  что билет мокрый.

Кстати билет. Почему он стал мокрым? Я снова достала кармашек с билетами. Все они лежали вплотную с ним и по-прежнему оставались сухими, и даже не покорежились от влажности. Проверила еще раз, но уже тщательнее, само отделение рюкзака рукой – ткань полностью сухая. Ведь должно же быть какое-то внятное объяснение, отчего он мог намокнуть?

А может, то, что разлилось  успело уже высохнуть? Вдруг это все же сок порвался? Точно! Это все объясняет. Сок! Надо срочно проверить. Открыла большое отделение с курткой. Достала пачку сока. Нет. Пачка была цела – ни единого повреждения, ни вмятинки, ни морщинки не было. Повертела ее в руках, тщательно рассматривая  на наличие маленьких дырочек. Ничего нет, упаковка была совершенно целой и невредимой. Убрала обратно к куртке. Лимоны были целы, и пакет, в котором они лежали, был сухим и внутри и снаружи, даже конденсата не было видно. Да и был этот пакет от отделения с документами далеко и через куртку. Если влажность и была, то куртка все впитала бы сначала в себя. Но и она была полностью сухой. Посмотрела внимательно со всех сторон, проведя рукой снаружи и внутри, и также бумажный кармашек с надписью «Турецкие авиалинии»- все сухо.

Вытащила насквозь мокрый билет, который машинально убрала обратно в кармашек к другим билетам, и в очередной раз проверила билеты, которые были с ним в непосредственном контакте. Сухие! Открыла сам билет. На удивление буквы, написанные через красную копирку и недавно написанные чернилами, не расползлись, а оставались четкими.

Так почему же он стал влажным? Я начала отматывать события назад. Когда я доставала его в последний раз? Тогда, когда показывала его всем и представитель авиакомпании вернул его, и я убрала его обратно, но тогда он точно был сухим и не вызвал ни у кого подозрения. И когда убирала только что купленный билет на Адану, то и в тот момент он был сухим. Или же я просто не обратила на это внимания? Хм. А может  он где-то по дороге промок? Я снова все перепроверила, всё-всё-всё было сухим, кроме самого билета… Мистика какая-то! Кто бы объяснил…

- Девушка! – вырвала меня из нелегких дум сотрудница аэропорта. – Идите сюда.

Меня пропустили несколько раньше, чем должны были. Я прошла через рамку металлоискателя и оказалась в небольшом пустом зале с металлическими сидениями. Последний рубеж. Дальше только самолет.

Обычные сомнения, на тот ли я рейс попала, все еще присутствовали. Я пошла к самому первому ряду рядом с выходом к рукаву. За окном еще пару часов назад чистое голубое небо чуть подернулось белыми облаками с оранжево-серыми полосками от заходящего солнца.

Я откинулась на спинку сидения и закрыла глаза  в ожидании народа. Где все? Я что, одна полечу? И вообще там ли я нахожусь, где следовало бы? Я открыла глаза и посмотрела в окно. Начинало темнеть.

Я посмотрела на часы, оставалось еще пятнадцать волнительных минут до вылета. И где народ-то? При этой мысли позади меня с громкими разговорами о своем вошли первые пассажиры. Я облегченно выдохнула. Лю-ю-ди-и. Через пять минут зал наполнился шумом, народ обменивался своими впечатлениями.

- Почему задерживают самолет? – вопрошала какая-то женщина.

- Не задерживают, еще десять минут, - ответил мужчина.

- Ой, смотрите! Вон тот зелененький наш, что ли? – несколько человек кинулось к окну, я также обернулась и посмотрела на взлетную полосу в густых сумерках. К нашему рукаву подруливал зеленый самолет с логотипом авиакомпании на хвосте.

- Какой-то он маленький. А точно все в него уместятся? – снова женский голос, мужчина снова ответил.

Было смешно и умилительно слышать такие вопросы, поэтому, опустив голову, чтобы никто не увидел, я улыбнулась.


Заняв свое место в середине самолета возле прохода, сразу пристегнула ремень безопасности. Устроилась поудобнее, ощущая всем своим существом кресло самолета, плотнее прижалась подошвами ботинок к полу, стараясь сквозь них кожей стоп почувствовать шероховатое и немного грубоватое покрытие ковролина. Все, я готова.

- Уважаемые пассажиры, - произнесла стюардесса, - мы рады приветствовать вас на борту нашего самолета. Наш рейс следует маршрутом Анталия – Домодедово, ожидаемое время прибытия…

Всё, дальше можно не слушать. Слово «Домодедово» бальзамом легло на мою нервную систему, и в эту минуту остальное было неважно. Даже плеер включать не стала, полностью погрузившись в ощущения атмосферы в самолете. Гул турбин, стюардессы,  гулко стуча каблуками по покрытию пола, проходят мимо, то в одну сторону, то в другую. Едва слышны разговоры. Где-то в хвосте самолета ребята пели песни под гитару, радуясь возвращению на родину. И никто из них не знает о том, что мне пришлось пережить. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. В Домодедово меня ожидают самые теплые и желанные обнимашки мамы и папы, а потом дорога до родного дома.