НАШ ХОР

                НАШ ХОР

   Недавно я вступила в хор. Явление для меня знаменательное. Но сейчас речь не обо мне, а о нашем замечательном хоре пенсионеров, а точнее сказать пенсионерках. В общем, золотой возраст. И действительно, почти все в палитре разных оттенков блонд.
 
   Предыстория моего вступления в этот знаменательный коллектив такова. Как-то у соседнего дома остановился небольшой микроавтобус. К нему начали подходить прилично одетые довольно пожилые дамы с подобием прически на голове. Было видно, что в нашем умиротворенном городке происходит что-то необычное…

    Нет, я должна рассказать все по порядку. Очень люблю, чтобы все сверкало чистотой и порядком!

   Стоял обычный летний жаркий день. Над головой нещадно палило безжалостное южное солнце. Небо было чистое без единого облачка, как обычно и бывает в разгар израильского лета. В такое время если кто и выползает на улицу, то уж только по очень важному делу.

   По одной из главных улиц маленького уютного зеленого городка, каких немало у нас в Израиле, лениво проезжают случайные машины. А примерно раз в час можно увидеть почти пустой рейсовый городской автобус, подбирающий ожидающих в скудной тени автобусных станций одуревших от палящего солнца пассажиров. Казалось, что воздух застыл и уже никогда не проснется.

   Однако этот день оказался не совсем обычным для некоторых обитателей нашего маленького уютного городка, где мало что происходит. В воздухе что-то вдруг заколыхалось и повеяло непонятным оживлением. Около ничем не примечательного серого невзрачного здания остановился микроавтобус. Его уже поджидала небольшая группа нарядно одетых женщин пенсионного возраста, радостно возбужденных и загадочно улыбавшихся непонятно по какому поводу. А повод был более, чем достаточный: этим вечером был назначен концерт объединенного хора нашего скромного прелестного городка, и на автобусной остановке собрались возбужденные хористки. За двадцать лет, прошедших с момента основания хора, мужчины как-то растворились в небытии. Кто-то серьезно заболел, кого-то уже нет в живых, а некоторым просто надоело, или, может быть, они нашли себе компанию в другой сфере пенсионной жизни.

   На следующий день отзывы о состоявшемся концерте были настолько ошеломительные, что старшее поколение еще долго обсуждало покорившее всех выступление, прямо скажем, уже далеко не молодых хористок. Певицами, правда, их называть как-то неуместно. Но для своего самодеятельного уровня, как когда-то в далекие времена на их родине, они неожиданно даже для самих себя оказались на достойной всяческой похвалы высоте. Да и репертуар был уж очень выигрышный: классические, цыганские и русские романсы, и даже хоровые оперные партии.
Так вот, слухи о «необыкновенном концерте» дошли и до меня, и я всерьез задумалась, а не заняться ли мне в который раз хоровым пением. Я еще сохранила тягу к высокому искусству, и особенно к классической музыке. Свободного времени у меня вдруг оказалось достаточно, и по правде говоря, оно понемногу начало меня тяготить. Когда-то давно я уже пела в молодом хоре, и не в одном. Даже была и солисткой. Но в последние годы непростая работа и заботы о состарившейся маме закрутили меня, как говориться, в вихре обстоятельств и времени, и, в конце концов, я вынуждена была оставить свои музыкальные занятия. В течение последующих лет я не только не терзалась отсутствием музыкального самовыражения, но не тосковала и даже не вспоминала молодых хористов, общение с которыми мне было так приятно в первые два-три года после переезда в Израиль. Каким-то удивительным образом мне без труда удавалось расставлять правильные акценты в приоритетах сегодняшнего дня, и, решая насущные проблемы, никогда не оглядываться назад. Все, что мешало их осуществлению, отбрасывалось без тени сожаления. Была единственная цель – выжить, выстоять в новых условиях, используя весь свой опыт и потенциал, накопленный в детстве и юности.
 
Время от времени в наступившем вдруг затишье круговорота жизни, я вспоминала про свои музыкальные, в основном вокальные данные, и доставляла удовольствие своим пением под собственный аккомпанемент вновь появившимся друзьям, оценившим мое дарование. А особенно этому радовалась моя мама. С редким для ее сдержанного характера умилением следила она за реакцией немногочисленных, но достойных слушателей, скромно наслаждаясь в домашней обстановке успехом своей дочери, о котором она мечтала всю свою жизнь, преодолевая много непредвиденных трудностей в процессе ее музыкального образования.
    Итак, настало время пройти за кулисы хорового коллектива, чтобы вы сами убедились, как прекрасно в нашем печальном и, казалось бы, ничего не обещающем возрасте окунуться в гущу музыкального самовыражения вместо бессмысленных разговоров ни о чем. Ведь все уже тысячу раз переговорено и навязло в зубах. А тут такие перлы! Что делает с человеком музыка, просто диву даешься! Счастлив тот, кому повезло прикоснуться к этому поистине космическому потустороннему явлению.
 
   В первый день моего появления в хоре я немножко волновалась, но неожиданно, ни сном, ни духом оказалась на поминках. Умерла одна из старейших хористок, которая последние месяцы долго болела. Был накрыт стол а ля фуршет, многие выступали, говорили теплые слова, плакали и никак не могли остановиться. Наверное, она действительно была достойным человеком, что встречается не так часто. Но мне на минутку показалось, что я вляпалась во что-то похожее на похоронное бюро: уж очень долго все скорбели, и никак не могли закончить печальную процедуру. Впоследствии я поняла, что наши дамы таким же образом отмечают и юбилейные дни рождения, которым предшествуют как в доброе советское время денежные поборы. Многое вспомнилось мне из далекого прошлого, в том числе те традиции,
 что уже в крови у тех, кто прожил в СССР долгую и трагическую жизнь. Жизнь для них в Израиле изменилась к лучшему, но въевшиеся в плоть и в кровь ритуалы из прошлого остались навсегда. В скобках замечу, что не стоит сильно грустить по поводу моего, мягко выражаясь, не очень-то милого характера. Кто-то может и обидеться за нелицеприятные выпады, а напрасно: я, хоть и приличная язва, но, по-моему, все-таки в меру.
 
Итак, продолжу. Занятия хорового кружка проходят два раза в неделю и длятся два часа с перерывом пятнадцать минут. Перед началом происходит расстановка довольно тяжелых для нашего возраста стульев с подлокотниками, но, как говорится, искусство требует жертв. Все занимают свои места и ждут Ренату, нашего и хормейстера, и аккомпаниатора, и дирижера, все в одном лице. Постепенно подходят задержавшиеся по разным причинам хористки и рассаживаются по своим местам: в первом ряду первые сопрано, за ними во втором ряду вторые сопрано, у противоположной стенки первые альты и за ними во втором ряду вторые альты. В общей сложности человек около двадцати, но на каждом занятии не больше 14-16 человек: кто-то болеет, кто-то уехал отдыхать.


                РЕПЕТИЦИИ

   В одну из внутренних дверей клуба для лиц золотого возраста бесшумно открывается тяжелая дверь, и в залу, предназначенную для торжеств, а в будние дни – для проведения хоровых спевок, мягкой таинственной походкой входит яркая невысокого роста дама в круглой шляпке с полями и с пришитым цветком на левом боку. Эта наша маленькая Вера. Всегда с невообразимо красного цвета губной помадой, с прямой осанкой и хорошо поставленным учительским твердым громким, даже несколько вызывающим голосом. Теперь, поближе узнав ее страстную, эмоционально игривую и немного смешливую поэтическую душу, я полюбила ее присутствие на наших занятиях. Даже если она и молчит. Правда это случается не часто. В прошлой жизни она была учителем в средней школе, даже имеет звание заслуженной, а сейчас она пишет стихи, которые печатают в местном журнале «Муза». Иногда читает свои произведения в небольшой аудитории, и не только в нашем городке. Короче говоря, наша Вера – человек весьма творческий, а самое главное – у нее очень красивый низкий голос, второй альт.

   Все уже расселись по своим местам, и, наконец, как всегда с небольшим опозданием, в залу влетает Рената. Она всегда торопиться и часто пребывает в нервно боевом настроении. Энергичная, быстрая во всем, она одним своим появлением моментально заряжает атмосферу в зале. Все подтягиваются, на глазах молодеют, и уже готовы к началу непростой работы.
   – Начинаем! – раздается громкий призыв нашей любимой Ренаты. Правда, чтобы всем окончательно успокоится и замолкнуть, еще нужно некоторое время: кто-то обсуждает интересные события в доме или музыкальные передачи, кто-то еще не приготовился и громко теребит свои сумки, доставая довольно уже поистрепанные листки с текстами произведений. Некоторые еще только входят в залу.
Проходит еще какое-то время и гул разговорившихся хористок постепенно начинает стихать.
   – Готовы? Можно начинать? – произносит Рената неестественно тихим настораживающим голосом, в котором чувствуется последнее предупреждение. Наконец, наступает напряженная тишина в ожидании предстоящей работы.
Начинается распевка. Десять минут: и-и-и, а-а-ля-ля, о-у-ю и т.п. После распевки приступаем к песням. Программа новая: песни на иврите. Текст, кто не читает иврит, написан русскими буквами.
   – Спасибо, спасибо! – Рената останавливает наше пение. – Альты! Где вы? Тут у вас главная мелодия, а вас вообще не слышно! Так, только альты! Начали!!
Кто-то из сопрано по ошибке начинает петь вместе с альтами. Многие хористки просто плохо слышат, и частенько вступают, когда не надо. У некоторых есть даже слуховой аппарат.
   – Я что непонятно говорю?! Только альты! – Рената уже нервничает.
После двух музыкальных фраз:
   – Что у вас с текстом, что за слова? – Рената останавливает пение. – Вы уже полгода учите текст, а как будто в первый раз! Читаем вместе! – уже с накалом, но чуточку безнадежно мы произносим вместе с ней слова на иврите, которые мало кому понятны.

   И так каждый раз. Каждое занятие, как первое. Но, что поделаешь с этими милыми пенсионерками. У нашей Ренаты просто ангельское терпение!
   – Так, теперь поет весь хор. Пожалуйста, начали.

   Взмах рукой и хор запел.
Через многократное повторение кое-как допели до конца. Правда, Софья немножко поспала. Вообще нашему хору уже двадцать лет, а хористки все как на подбор молодые – не старше восьмидесяти. Это только Софье стукнуло несколько дней назад восемьдесят пять. Она посещает не каждое занятие. Надо же и отдыхать. Хор отнимает много энергии, но и дает немало. Весело, смех, шутки…

   После троекратного повторения все уже вспоминают слова, и, наконец, пока еще не очень внятно и робко начинает пробиваться что-то похожее на мелодию. Но при этом чувствуется большое напряжение в зале.

   – У меня есть предложение! – громким голосом заявляю я.
   – Пожалуйста, – разрешает Рената, и с неподдельным вниманием обращает свой взор на меня.
   – Я предлагаю каждую песню на концерте петь по три раза. Тогда на третий раз мы покажем, на что способны!

   Общий хохот. Все, слава богу, расслабились. Продолжаем репетицию…
В перерыве:
   – А сколько Вам лет? А, извините, какой вы национальности? Нет, правда? – спрашивает меня Нюся из первого сопрано: совсем малюсенького роста седая красотка с сияющими синими глазами. Вся разбитая артритом. Целуется со всеми. Юмор, но без сарказма. Ей обязательно надо все знать. А зачем? А так просто. Впрочем, она очень добрый и умный человек.

   В перерыве каждый отдыхает по-своему. Новенькая (это я), прозванная Нюсей «малая» (всем кажется, что я моложе всех старожилов), бежит курить, хотя голос мой иногда садится, и я даже начинаю подхрипывать. Альты, самые серьезные барышни в нашем хоре, обсуждают свою партию. Кто-то идет набирать водичку, а кто-то выясняет отношения с Ренатой. Дел хватает.

   После перерыва - продолжение репетиции.
Рената:
   – Нет, альты, вы не вступили вовремя. Вы все время опаздываете! Смотрите на меня! Вступать сразу после моего кивка головой!
   – А на концерте вы тоже будете кивать?
   – Да, конечно!
   – А что же будет с вашей головой после концерта?

   Все смеются, но Рената не сомневается, что с ее головой все будет в порядке.
После перерыва поем уже лучше, но тут входят рабочие и начинают изучать потолок, разговаривая при этом почти вслух. Пустячок, но приятно…

   Очень часто репетиции начинаются с коробки шоколадных конфет: очередной день рождения. Но сегодня накрытый стол, да не в зале, а прямо во дворике нашего клуба. Мы с Галей из второго сопрано, которую я забираю по дороге в клуб, как-то даже сразу не заметили, что все сидят за столом на природе, и чуть не проскочили мимо веселого застолья. Галя, высокая статная с достойным немного горделивым выражением лица и с благородной чуть подсиненной сединой, с первых же дней моего вступления в хор вызвала у меня положительные эмоции. Мы и сидим с ней рядом и помогаем друг другу.
 
   Рената, как всегда, стремительно несется в здание, но, заметив всех своих подопечных во дворе, быстро меняет выражение лица на очень недовольное. Однако, когда ее взгляд падает на красиво накрытый стол, она уже улыбается и мчится к нам на всех парах. Вот это да!!! Скатерть белая, бутерброды с красной икрой и лососем, шампанское, аппетитные пирожки и пирожные, да еще много чего. На восьмидесяти пяти летний юбилей своей мамы, Софы, проживающей в хостеле, прибыл из Москвы ее сын, видимо преуспевающий бизнесмен, который и устроил все это пиршество. Вот образцовый сын, видимо чувствует свою вину, что он живет далеко от мамы. Жалеет ее и конечно любит. Большая редкость в нашем бренном мире.

    
                КАК МЫ ДОБИРАЕМСЯ ДО КЛУБА


    Хочу сказать, что случаются рядом люди очень порядочные и даже пунктуальные. Просто слишком. Вот, например, в один прекрасный, правда не очень теплый, но и не очень холодный день с намеком на дождь, у нас должна была состояться очередная репетиция. Оставалось всего несколько дней до концерта, и поэтому наши барышни уже были немного взвинчены.

   Этого я не учла, и предполагала выйти как обычно в 11 часов, посадить в машину около своего дома Нину, главную солистку первых альтов, а потом по дороге захватить и Галю из второго сопрано. Нина, невысокая очень бойкая дама на высоченных каблуках с очень располагающим взглядом, красивой вьющейся прической и иногда даже вкрадчивым голосом, почему-то шла по направлению к моему дому уже в 10 часов утра. А я как раз случайно вышла на улицу покурить.

   – Что, я не опоздала? – удивленно окинув взглядом мой домашний костюм, спросила она с улыбкой, но немного взволнованно и с напором. Должна сказать, что в предыдущий раз она как раз и опоздала. Вместо как обычно в 11 утра, она прибыла на 5 минут позже. Я, конечно, уехала, не дождавшись ее, так как, во-первых, меня обычно ждет Галя из второго сопрано, а во-вторых, я терпеть не могу ждать. Нине, оказывается, наверное, приснилось, что я сказала в 11 часов и 11 минут! Надо же придумать такое - 11 минут! Видимо поэтому она и прискакала сегодня почти на час раньше.

   — Доброе утро! – утрированно тихо произнесла я, чтобы немного сбить ее волнение. – Мы же сегодня едем как обычно, в 11часов.
Тут она посмотрела на часы. Было 10-20.
   – А я думала, что мы договорились на 10, – разочарованно и уже блеклым тоном произнесла Нина.
   – Нет! В 10 мы встречаемся завтра на внеплановой репетиции накануне концерта.
Нина не знает, куда себя девать. – Ну, заходи, подождешь у меня, - предлагаю я ей.
   – Спасибо! Но я лучше зайду в магазин и уже на автобусе доеду до клуба.

   Но на этом дело не закончилось. Через 10 минут мне домой звонит Галя и так тихонько, но эмоционально спрашивает:
   – Таня, что?
   – Что, что? — в свою очередь спрашиваю я.
   – Ты где?
   – Дома.
   Догадавшись, что она тоже все перепутала, я уже почти кричу в трубку:

   – Да вы что, сговорились, что ли? Сегодня в 11часов, а в 10 -завтра!
   – А потом в 5 вечера?
   – Нет! В 5 вечера - это послезавтра, непосредственно перед концертом!

   Бедная Галя простояла почти целый час, ожидая меня на ветру.   

   А после репетиции я уже два или даже три раза предупредила их, что завтра мы встречаемся в 10 утра.
 
    Интересно, что случиться завтра? Но я ведь и говорю, что в нашем городе иногда попадаются не только глубоко порядочные, но вместе с тем и слишком пунктуальные люди …



                КОНЦЕРТ


   Наступил день концерта. Весь репертуар поем на иврите, кроме «Форели» Шуберта, один из куплетов которого мы исполняем аж на немецком языке, и прелестной «Сакуры», конечно, на японском.
 
   В пять вечера последняя репетиция в полуподвале главного здания хостеля. Все мы нарядно одетые: белая блуза, черные брюки и черная жилетка, некоторые прикалывают на жилетку красивую брошку, некоторые надевают разноцветный шарфик. Конечно, все мы немножко волнуемся. Но вот репетиция оканчивается и, наконец, мы поднимаемся в большой зал и становимся полукругом. Перед нами несколько рядов стульев для слушателей примерно человек на шестьдесят. Рояль стоит справа от нас, и мы выстраиваемся таким образом, чтобы каждому было видно Ренату. Она же должна и кивать головой и подавать нам знаки рукой, когда вступать и когда заканчивать.
Концерт рассчитан примерно на полтора часа, вместе с переводами на русский язык, ведь аудитория в основном русскоязычная, а поем мы в этот раз на иврите.
    Вступительное слово и переводы, кстати, в стихах, - это прерогатива нашей Веры. Она и конферансье, и стихотворец, и декламирует с большим выражением. Зал ее с удовольствием слушает. Действительно, она молодец. За несколько дней до концерта ей некоторые из нас советовали не затягивать свое выступление. И это видимо на нее так подействовало, что с ней случилась небольшая истерика. Но, в конце концов, она учла наши пожелания. Ведь она умный человек, и понимает, что простоять на ногах полтора часа для наших «девушек» не так просто. На некоторых я просто удивляюсь: не просто так стоять, а петь более часа, да еще и держать в руках папку с текстами произведений в нашем возрасте - это, я вам скажу, своего рода героизм. С некоторых хористок пот катится градом, но присесть, а такая возможность есть, ни за что! Вот какие твердые характеры! Советская закалка!!!
Конечно, не обошлось без ошибок: несмотря на взмахи и рукой и головой бедной Ренаты, иногда некоторые от волнения вступали в неположенном месте; другие не дослушивали последние аккорды аккомпанемента и начинали перелистывать страницы; не везде выдерживался мелодический строй. Но все старались на полную катушку. И сами мы получили большое удовольствие. В целом, все остались довольны…


                КОНЦЕРТ КО ДНЮ ПОБЕДЫ


   Большинство наших хористок помнят годы войны, хотя были тогда еще детьми. Для них и для всех нас это был и остается самый великий и любимый праздник из прошлой жизни.
 
   Например, Нюся рассказала мне, как она бежала со старшей сестрой из под Киева. Нюся была самая младшая в семье из семерых детей. Так вот, когда уже было ясно, что немцы приблизились вплотную к Киеву, Нюсина семья решила бежать. Но соседи, украинцы, уговаривали всех остаться, клялись, что если что, спрячут их в своих домах. Некоторые поддались на уговоры и остались, но многие все-таки сбежали на восток, как и Нюсина семья. После возвращения в родную деревню они узнали, что всех евреев деревни сожгли заживо, и никто из ее жителей украинцев даже не пытался помочь, как обещали.

   Другая история произошла с Софьей из вторых альтов. Ей было десять лет, когда началась война. Жила она в маленьком городке Шаргород Винницкой области. Это было исключительно еврейское местечко. Семья была небольшая: мама, папа она и старший брат. Жили неплохо. Мама и папа работали, детишки учились в местной школе. В городишке иногда проходили ярмарки, и наезжало к ним много торгового народа. Городок оживал и превращался в веселое залихватское житье бытье. Но вот через месяц с начала войны встал вопрос об эвакуации. Главный раввин городка решил, что все, кто захочет, может остаться. Многие действительно не хотели бросать свои жилища и бежать неизвестно куда. Когда в город вошли немцы, главный раввин и уважаемые горожане, заметьте евреи, вышли встречать их с хлебом солью. Таким образом, они думали задобрить новую немецкую власть. И что удивительно, это сработало! Погромов не было, люди продолжали работать на своих местах. Например, Сонина мама так до конца немецкой оккупации и проработала в том же продуктовом магазине, что и до войны. Но, как я понимаю, это было исключение из правил, один случай на миллион. Вот так повезло. Мне потом кто-то сказал, что, видимо, в этот городок заняли не немцы, а румыны очень падкие на деньги. Так что еврейская община сумела откупиться большими деньгами и подачками.

   История Тамары из второго сопрано немного другая. Еще совсем маленькой девочкой она запомнила одуряющий и манящий запах вареной на кострище конины. Она сама лежит на огромной телеге в лесу со своими старшими десятью братьями и сестрами. На этой телеге их привез в лес отец перед тем, как в деревню должна была войти карательная дивизия фашистов. Мать ее умерла при родах одиннадцатой девочки в начале войны, и на отца легла непосильная ноша выжить со всеми детьми на оккупированной немцами территории. Его отправляли на разные тяжелые работы, но зато детей не трогали. Сейчас у Тамары уже 10 внуков и несколько правнуков. Чистые, как прозрачная вода, чуть раскосые глаза ее всегда спокойны, и трудно представить мне, что когда то в детстве она пережила непоправимую трагедию.
К чему мне вспомнились те давние времена? А просто вдруг пришло предписание: концерт, посвященный Дню Победы провести на улице около концертного зала. Почему на улице, а не в зале, никто не мог объяснить. Кому-то пришло в голову, представляете, чтобы наши уважаемые такие немолодые столько натерпевшиеся на своем веку девушки целый час стояли на улице, при неизвестно какой погоде, и развлекали своим пением праздную публику. Как это можно?! Кто до этого додумался?!

   Но не будем о грустном! Чего в жизни не бывает?! Нашим героиням не привыкать! Тем не менее, концерт прошел не плохо. Только ветер что-то слишком разбушевался. Наверное, потому что и он захотел испытать на прочность наших хористок. 

   Они оказались на высоте и ничем не выразили свою печаль: держались вполне достойно, хотя горький осадок, конечно, остался у всех…
 
   Вот так вкратце проходит наша пенсионная жизнь, и мне кажется, что ею все довольны!


   Можно рассказать еще много интересных событий, происходящих иногда на наших встречах, но это в следующий раз.

               
                Май 2014 года