11. Противостояние

– Эй ты, выродок эльфийский! Поднимайся, живо!

Громкий окрик, раздавшийся над самым ухом, вырвал Оливера из зыбкого забытья. Рывком приподнявшись, он сонно огляделся. Мерри исчез.

«Убежал! – промелькнуло в голове Оливера. Ну и молодец.»

Боль уколола шею, спустилась по спине тонкой обжигающей струйкой; тупо заныло левое плечо.

– Нашёл время нежится! – прикрикнул Каспар, поигрывая пультом. – Пошевеливайся1 Твои друзья в свинарнике тебя заждались.

«Ах, так, значит, ты с ними общался?» – захотелось спросить Оливеру. Вероятно взгляд его, устремлённый на молодого Сафрона, был достаточно выразителен, чтобы заставить Каспара ретироваться со всей возможной поспешностью.

Поднявшись, Оливер поспешно облачился в рубашку, давно потерявшую первоначальный белый цвет, затем, справив нужду и наскоро умывшись дождевой водой из бочки, к его удаче стоявшей у сарайчика, отправился в свинарник.

Подопечные Оливера встретили его дружным жизнерадостным похрюкиванием. Четыре пятачка протиснулись между толстыми прутьями загона.

– Ну, свинки, – проговорил Оливер с усмешкой, выливая в большую деревянную лохань объедки, оставшиеся со вчерашнего дня, – прошу к «столу».

Этот день не слишком отличался от предшествующих ему, несущих Оливеру боль, голод, издевательства и отупляющую разум усталость. Однако минувшая ночь подарила ему богатую информацию для размышлений. И теперь, когда руки Оливера выполняли работу, ставшую привычной, мысли его были целиком заняты его новым другом и его историей…

– Ай-ей! Олиф! – послышалось от двери.

Вздрогнув от неожиданности, Оливер обернулся: на пороге стояла Мирта.

– Хозяин позвать велели, – сообщила она, как всегда, тщательно избегая глядеть в лицо «эльфийского выродка».
– Что-то с госпожой? – спросил Оливер, проводя по потному лбу тыльной стороной ладони и накидывая на плечи рубашку.
– Поторопиться приказывали, – последовал пространный ответ

Кивнув, Оливер последовал за служанкой. Он и без дополнительных объяснений догадывался, зачем понадобился в доме.

Плотно задёрнутые шторы препятствовали солнечным лучам проникать в комнату и изгонять прочь сумрак. К запахам свечного воска, дыма присоединялись ароматы жареного лука, бараньего жаркого, щедро приправленного специями, и вонь прогорклого масла, доносившиеся снизу из трактира.

Мужчину, сгорбившегося на табурете подле больной, Оливер поначалу принял за Михара Сафрона. Но нет: это был его старший сын.

– Она так и не пришла в себя… – тихо проговорил Закариас, медленно поднимая голову и устремляя на раба полубезумный взгляд покрасневших глаз. – Ты околдовал её, эльф!

Мирта, испуганно жавшаяся около двери, сдавленно охнула.

Оставив брошенное ему обвинение без ответа, Оливер, приблизившись, склонился над бесчувственной женщиной.

– Не смей!.. – вскочив, крикнул Закариас, но осёкся, когда раб взглянул на него, и посторонился.

Оливер пощупал пульс, проверил реакцию зрачков на свет, прислушался к дыханию…

– Ваша мать погружена в глубокий сон, – сообщил он, поворачиваясь к молодому Сафрону. – Вероятно, она пробудится лишь завтра. Ну что ж, совсем неплохо…

– Что-что? – Закариас выглядел огорошенно, словно смысл сказанного был ему непонятен.
– Я приготовлю лекарство для вашей матери, – сказал Оливер, оставив вопрос без внимания. – Для этого мне понадобятся травы…
– Травы?.. – переспросил Закариас. – Но… в доме их, наверное, и нет…
– Полагаю, всё, что потребуется, можно купить у аптекаря.

Закариас схватил Оливера за руку.

– Я отведу тебя в лавку! – с жаром проговорил он, глядя Оливеру в глаза. – Покупай всё, что тебе потребуется, эльф! Только молю, спаси её!

***

– Приветствую, молодой господин! – воскликнул пожилой аптекарь, появляясь из-за узкой стеклянной двери, стоило покупателям переступить порог небольшого сумеречного пропахшего снадобьями помещения, вдоль стен которого тянулись полки, уставленные всевозможными склянками и бутылями из тёмного стекла. Он буквально лучился радушием и доброжелательностью. – Чего изволите желать?
– Заказывай, что тебе нужно, – проговорил вполголоса Закариас, выталкивая Оливера вперёд.

Высоко вскинув брови, аптекарь медленно перевёл взгляд маленьких тёмных глазок с лица тощего оборванного раба на матово поблёскивающий ошейник, сковывающий его шею. Он раскрыл было рот, собираясь задать вопрос, но нетерпеливый жест, сделанный Закариасом, был достаточно выразителен.

– Я вас слушаю, – бесцветным голосом промолвил аптекарь, облокачиваясь на прилавок.
– Мне нужны травы, почтенный господин, – сказал Оливер. – Трава душицы – 2 части. Листья мелиссы – 1 часть. Трава зверобоя – 3 части. Трава пустырника – 2 части. Корень аира – 2 части. Все компоненты должны быть высушены не на прямом солнце и хорошо выдержаны.

Аптекарь метнул на Оливера опасливый взгляд. Он обладал солидным практическим опытом и был превосходно осведомлён, для каких целей может быть использован этот травяной сбор. Однако он снова не произнёс ни слова; смерив грязную рубашку и покрытые пятнами штаны парня, держащегося слишком уверенно и с достоинством для бесправной собственности трактирщика, он хмыкнул и, ссутулив и без того сгорбленную спину, шаркая, скрылся за почти неприметной дверью позади прилавка.

Спустя минут пятнадцать аптекарь вернулся с заказом.

– Извольте, – сказал аптекарь, выкладывая на полированное тёмное дерево столешницы несколько бумажных свёртков. – Всё, что вы просили.

Чуть отступив назад, он скрестил руки на груди и, нахмурившись, принялся глядеть как раб достаёт по щепотке из каждого пакетика, растирает сухие травы меж тонких длинных пальцев, как сосредоточенно, прикрыв глаза, вдыхает запах.

– О да, – наконец промолвил Оливер, – это именно то, что нужно.

Аптекарь самодовольно хмыкнул. Поблагодарив, Закариас рассчитался с ним, и они с Оливером поспешили удалиться.

– Он наверняка подумал, что… – проговорил Закариас, когда они немного отдалились, и, осёкшись, опасливо огляделся по сторонам. – Послушай… Откуда ты всё знаешь? Или, – он хитро прищурился, – просто всех за нос водишь, что память тебе отшибло, э?
– Я не обманываю, – покачал головой Оливер.

Некоторое время они шли молча.

– А ведь это из-за меня мать заболела, – тихо промолвил Закариас. – Прошлой зимой это случилось. Побежала она за Стражами, забравшими меня в рекруты, – он вздохнул и нахохлился, отчего стал похож на ворона. – И голову простудила. Лекарь ей кровь пускал, говорил, что она долго не протянет...

Оливер внимательно взглянул на молодого Сафрона. Его рассказ больше походил на исповедь.

– После кровопускания ей лучше вроде стало, – продолжал Закариас. – Мне даже показалось, что она снова будет весёлой, как прежде…

Из-за угла красивого высокого дома с остроконечной крышей, увенчанной флюгером-звездой показалась сверкающая металлическая сфера и медленно поплыла над мостовой. Сын трактирщика, резко дёрнув Оливера за руку, оттащил назад за выступ кирпичной стены небольшой пекарни. Других прохожих словно ветром сдуло.

– Будьте вы прокляты! – тихо процедил Зак сквозь стиснутые зубы, приковавшись взглядом с аппарату. – Гадюки Великого! Вы несёте всем лишь горе! Отвернись, не гляди на своё отражение, – быстро прошептал он Оливеру, низко опуская голову, когда сфера, поравнявшись, замедлила скорость.

«Маги!» – вспомнилось Оливеру, украдкой провожающему взглядом отполированный до зеркального блеска мобиль.

***

– Я приготовлю целебный отвар, – сказал Оливер, спускаясь по узкой и сумрачной каменной лестнице в небольшой полуподвал, в котором находилась кухня Сафронов. – Он должен помочь твоей матери.

«Твоей матери…» – мысленно повторил он, невольно проводя подсознательную грань между госпожой Зилой и Закариасом и остальными сыновьями Михара Сафрона.

– Что тебе нужно для этого? – спросил Зак, топавший следом.
– Чистая вода и небольшой вычищенный котелок. И огонь в очаге, разумеется, – добавил Оливер, толкая низкую сколоченную из досок дверь.

И замер на пороге, опешив.

«Мери!»

С грохотом уронив на каменный пол тот самый предмет кухонной утвари, который только что упоминался, огненно-рыжий юный хоббит полуизумлённо-полуиспуганно уставился на вошедших мужчин; его худая перепачканная сажей мордашка была так бледна, что шоколадно-карие глаза казались огромными, а веснушки, густо усыпавшие нос с небольшой горбинкой были такими яркими, словно их специально нарисовали. Громко ойкнув, малыш схватил валяющуюся в углу тряпку, и бросился вытирать расплывшуюся по плитам лужу, при этом страшно суетясь.

– Заканчивай скорее и уматывай, – приказал Закариас, отстраняя раба и выходя на средину помещения. – Сейчас ты здесь будешь только…
– Пусть он останется! – сказал Оливер. – Мне нужен такой помощник.

И снова эти холодные, твёрдые и острые как ланцет нотки в его голосе! Обернувшись, Закариас взглянул на него, удивлённо вскинув густые тёмные брови, но не стал возражать.

– Ты знаешь, что делать, целитель, – резко кивнув, сказал он. – Я на твоей стороне.

И, хлопнув Оливера по плечу, удалился.

***

Меригар оказался идеальным ассистентом: немногословным, выполняющим все указания быстро и точно. Пока Оливер занимался приготовлением отвара, они почти не разговаривали, словно были едва знакомы (что, в общем-то было недалеко от истины). Но ведь порой всего лишь нескольких мгновений бывает для нас достаточно, чтобы понять, насколько мы близки…

Отвар был готов.

– Сегодня я предъявил на тебя права, – сказал Оливер и, сняв котелок с крюка, собрался идти наверх. – Прихвати, пожалуйста, ложку.
– Вы очень добры ко мне, господин, – тоненько пролепетал Мери, который, похоже, до сих пор не верил, что всё, что сейчас происходит, ему не снится.
– Кажется, совсем недавно мы были на «ты», – заметил Оливер, подмигнув.

В спальне госпожи Зилы казалось ещё темнее, чем было утром, возможно из-за мерцающего красноватого пламени растопленного камина. Закариас, задумчиво глядящий на танцующие огненные языки, сгорбившись на низком табурете, вздрогнув, обернулся, когда вошли раб и юный хоббит.

– Она немного бредила, – тихо сказал он. – Потом снова успокоилась…

Оливер кивнул. Поставив котелок на стол, он приблизился к больной и, возложив ладони на её лоб, прикрыл глаза…

***

Оливера окружила темнота: липкая, обволакивающая, живая. Словно слепой зверь, темнота «принюхивалась» к непрошенному гостю, нежданно потревожившему её покой, будто размышляя: поглотить ли его, отторгнуть ли?

«Впусти меня в себя! – мысленно попросил Оливер. – Я не причиню тебе зла. Я хочу помочь.»

Тьма медленно расступилась. Оливер погрузился в неё, словно луч солнца в воды озера, в котором не разглядеть дна…

Он двигался медленно в густой вязкой субстанции туда, откуда волнами расходились страх и боль. Откуда доносился тихий сдавленный плач…

Он нашёл её лежащей ничком на окружённом чёрным туманом крохотном островке: маленькую хрупкую темноволосую девочку. Почувствовав его присутствие, она резко вскинулась и испуганно огляделась.

«Кто здесь?! Это ты, Светлый? Я вижу тебя!»

Она протянула к нему тонкие руки.

«Я так ждала тебя!»

Туман подобрался к островку ещё ближе…

«Ничего не бойся! – Оливер обнял девочку. – Подумай о хорошем.»

Теперь туман клубился у самых ног, нетронутым оставался лишь крошечный пятачок, на котором они находились. Утробный гул, проникающий в самую душу, пробуждая в ней тянущую тоску и безнадёжность, сделался громче и осязаемее.

«Отринь суету! – доносилось со всех сторон. – Покорись. Приди в объятия Бесконечного! О, в них нет боли, нет тревог, нет смерти. Нет чувств…»
«Прочь!!!»

Та тайная внутренняя сила, что вчера, пробудившись, лишь приподняла голову, сейчас вскинулась подобно растревоженному огненному дракону, испепеляющёму Зло своим дыханием. И вырвалась наружу.

И Тьма, нехотя отпустив свою жертву, отступила: медленно, сжимаясь, корчась, она распадалась на клочки, напоминающие хлопья сажи, подхваченные порывом горячего ветра. И истаяла…

***

– Ей лучше! – шёпот Закариаса прозвучал особенно отчётливо на фоне тишины, царящей в комнате. – Клянусь Валаром!.. Я чувствую!

Оливер медленно раскрыл глаза и убрал руки со лба больной госпожи. И, пошатнувшись от резкого приступа слабости, ухватился за спинку кровати.

– Теперь я точно знаю, кто ты, – Закариас уверенно кивнул. – Не хочешь говорить — твоё дело.
– Котелок со снадобьем и ложка, Мери, – обратился Оливер к юному хоббиту, проигнорировав сказанное парнем.

Бельчонок выполнил приказ. Зачерпнув немного пахнущей травами тёмной жидкости, Оливер принялся по капле вливать её в полураскрытые губы Зилы.

– Ты правда не маг? – шёпотом спросил Мери, следящий за действиями целителя, вытянув шею, точно гусёнок. – Нет, – ответил он себе тут же, – маги злые. А ты…
– А я? – обернувшись, спросил Оливер с улыбкой.
– Ты…

Снаружи донёсся звук шагов. Стушевавшись, Мери шмыгнул за кровать и испуганно уставился на дверь.

– Так-с, посмотрим, как здесь дела идут, – промолвил трактирщик, входя в комнату; следом протиснулся Каспар. Как всегда, он что-то монотонно пережёвывал.
– Матери лучше, – сказал Закариас, шагнув навстречу.
– Ну что ж, неплохо… – пробормотал Михар.

Подойдя к Оливеру, он нагнулся над котелком в руке целителя, шумно втянул носом запах, затем обмакнул в содержимое толстый большой палец и собрался совершить дегустацию.

– Это сильное средство, – сообщил Оливер ровным голосом. – Оно поможет больному, но навредит здоровому.
– Раб посмел мне указывать! – воскликнул Сафрон, однако пробовать лекарство передумал.

Брезгливо отерев палец о штаны, он оглянулся и встретился взглядом с Закариасом. Хмыкнул.

– Будешь присматривать за ней, – распорядился Сафрон, следя, как Оливер поит больную. – Но не забывай: твоих обязанностей ещё никто не отменял.
– Слыхал, нелюд? – в насмешливом голосе Каспара звучало презрение. – Поторопись!

Дверь приоткрылась.

– Ай-ей! Господин Михар! – театрально прошептала Мирта, просунув в щель голову в немного съехавшем набок мятом чепце и, по ходу дела окидывая полным любопытства взглядом комнату и всех, кто в ней находился. – Вас внизу кличуть.

Кивнув, трактирщик удалился следом за служанкой.

Поставив котелок на маленький прикроватный столик, Оливер простёр руки над теперь безмятежным лицом Зилы и прикрыл глаза. Его бледное лицо снова сделалось сосредоточенным и напряжённым, черты, казалось, сильнее заострились.

– Гляди-ка! – медленно проговорил Каспар, отнюдь не торопясь уходить. – А нелюд-то вздумал возомнить себя магом!.. Вот уж…
– Заткнись, Кас! – оборвал его Закариас.
– Ладно, – Каспар чуть склонил голову и сунул руку в карман; губы его искривились в отвратительной ухмылке.

Оливер не мог видеть пульт, матово блеснувший в ладони сына трактирщика. Но, догадываясь, что должно последовать за словами, стиснул зубы и напрягся внутренне, приготовясь принять боль, жгучую словно огонь…

Глухой звук удара. Полусдавленный вскрик. Лёгкий стук пульта о деревянные половицы…

– Т-ты… Ты… что?!! – запинаясь, выдавил из себя Каспар. – Т-ты!..
– Оставь. Его. В покое!

Оливер открыл глаза и медленно поднял голову. Братья стояли друг против друга, похожие на разъярённых диких котов, готовых сцепиться друг с другом.

– Ты ещё не понял, щенок? – Зак глядел на Каспара исподлобья, кулаки его были сжаты. – Убирайся!

Красный как кирпич, тот раскрыл рот, собираясь ответить, однако закусил губу. Не спуская глаз с Закариаса, он было неуклюже нагнулся, чтобы поднять пульт, но брат предусмотрительно придавил его носком башмака. Попятившись, Каспар бросился прочь.

– Боюсь, ты в опасном положении, эльф, – сказал Закариас, поворачиваясь; вид у него был растерянный. – Из-за меня.

Оливер молчал. Меригар, которому удалось на протяжении всей сцены оставаться незаметным лишь потому, что участникам действа было попросту не до него, острожно выглянул из-за кровати.

– Я лишь хотел как лучше… – продолжил Зак, на миг потупившись. – Но будь уверен: пока я здесь, тебе нечего бояться!
– Благодарю тебя, – просто ответил Оливер, едва заметно усмехнувшись.

***

… Ночь, накрывшая мир своим тёмным звёздным крылом, вновь подарила рабу и хоббиту несколько часов, лишённых страха и унижения.

– Скажи, Оливер, – промолвил Мери, лёжа на куче соломы, подложив руку под голову, и глядя на кусочек неба, виднеющийся сквозь дыру в потолке, – ведь ты вылечил госпожу не только тем чудодейственным снадобьем…
– Я принял на себя её страдание, – отвечал тот. – Я договориться с ней настоящей, спрятавшейся за маленькой дверкой в её подсознании. Своего рода сделка…

Оливер усмехнулся и, повернувшись на бок, принялся глядеть на лунную дорожку, протянувшуюся по дощатому полу от дверного проёма.

– Ты всё-таки маг, – сказал Мери, приподнимаясь на локте и пристально глядя на Оливера. – Только другой, не такой, как те, на кого работают Тёмные Рыцари. Ты… свой.

Оливер невольно улыбнулся. Мери снова «возвращал» ему его, оставшегося по ту сторону грани.

– Ты вспоминаешь, – уверенно проговорил Бельчонок. – Как будто пробуждаешься. Наверняка скоро ты сможешь рассказать мне свою историю!
– Очень хочу надеяться на это, – вздохнув, прошептал целитель, нащупывая под рубашкой замшевый мешочек с кольцом.
– Надежда уходит последней, – тихо откликнулся Мери.

В ветхом сарайчике вдруг стало ещё темнее, насколько это возможно ночью: тучи затянули небо, скрыв бледнолицую луну — светоч во тьме. Холодный ветер, ворвавшись внутрь, разметал разбросанное по полу прелое сено. Яркая причудливо ветвящаяся голубая молния, сверкнув, разорвала мрак. Ливень обрушился плотной полупрозрачной стеной, смывая жару, и пыль, отграничивая всё, что было до… от того, что грядёт…