Деградация российской элиты времен Березовского

Борис Березовский был разговорчивым и многословным человеком и выдал при жизни множество афоризмов, по которым вполне можно восстановить его жизненную позицию, характер и пристрастия. Однако он ушел из жизни, так перед этим ничего не сказав и лишив тем самым своих биографов возможности сделать, по меньшей мере, однозначный вывод о причинах его суицида. Будь он пишущим человеком, то наверняка бы это сделал, подобно многим персонажам книги Григория Чхартишвили (Бориса Акунина) «Писатель и самоубийство». Так что, если начинать «с конца», то остается уповать на обоснованность вердикта британских следователей относительно «шарфа на шее» Березовского, а также на его последние устные признания, сделанные незадолго до смерти  немногим близким ему людям. Жизненная программа его, скорее всего, оказалась полностью исчерпанной. Исполнение множества желаний сократили продолжительность его жизни подобно сокращению размеров пресловутой бальзаковской шагреневой кожи…

Березовский, безусловно, в полной мере стал зеркалом капиталистической революции в России. Ниже я использую, в частности, фрагменты некоторых интервью, содержащиеся в книге Петра Авена о Березовском.

МИСТИЧЕСКИЙ МИЛЛИАРД

Борис Березовский и будущие олигархи, его современники (Ходорковский, Невзлин и другие), в качестве одной из своих целей поставили «заработать миллиард». Сумма по меркам советского времени огромная, но это их абсолютно не смущало: пример американских миллиардеров оказался заразительным. А пресловутые залоговые аукционы позволили это осуществить практически без построения какого-либо бизнеса.

 У Березовского мечта стать миллиардером зародилась в 1988 году, когда он, являясь заведующим лабораторией в престижном академическом институте, решил расстаться с планами на получение Нобелевской премии. Странно, правда, что он, считаясь математиком, подумывал о премии, которую математикам не присваивают. Но и в этом был весь Березовский: он полагал, видимо, что для него сделают исключение…

Березовский был околонаучным организатором, «сгустком энергии и суеты», «гением взаимопомощи», душой болевшим за свой коллектив и отдававшим ему массу времени. В трудные андроповские времена он прикрывал от репрессий администрации своих свободолюбивых сотрудников, стремившихся на работу прийти попозже, а сбежать пораньше, выпрыгнув из туалета на втором этаже института. Что касается его научного кредо, то оно явно оставляло желать лучшего. Когда он в 1988 году приехал читать лекции в США, то ни на один из вопросов слушателей ответить не смог, из чего следовало, что он не вполне понимает, о чем говорит. Бывали и другие, положительные, отзывы об общении с ним зарубежных специалистов, если это не касалось математических тонкостей. Имеются убедительные свидетельства того, что математиком он был довольно-таки заурядным.  Статьи и книги в спешке писались, в основном, его сотрудниками, быстро осознавшими авантюрный стиль своего руководителя. По мнению Демьяна Кудрявцева, Березовский «был человеком без какой-либо профессиональной культуры».

Две цели – получить Нобелевскую премию и заработать миллиард долларов – для Березовского были эквивалентны: и та, и другая означала поставить перед собой планку на высоте, превышающей собственные возможности.


ЖАДНОСТЬ И СКУПОСТЬ, ВЕРОЛОМСТВО И ДОВЕРЧИВОСТЬ

Жадность и скупость часто путают между собой. Жадность – это стремление завладеть чужим, а скупость – нежелание поделиться своим.

 Поистине апофеоз жадности можно прочесть в книге «Человек с рублем», выпущенной в 1992 году двумя будущими олигархами – Ходорковским и Невзлиным. В одном из разделов этой книги, имеющем примечательное название «Ура жадности!», ее  авторы восхищаются прижившимся в США лозунгом «Жадность – это прекрасно!» Авторы с восторгом так об этом пишут:

 «Поощряется страсть к деньгам, накопительству, духу соперничества – у кого на счету больше. С нашей, пуританской, точки зрения, пропаганда жадности не очень приветствуется. Отбросим в сторону нравственность, зайдем с другой стороны: именно стремление жить в полном соответствии с этим лозунгом стимулировало взлет экономики, рост общественного и личного богатства. От лозунга выгода, он себя полностью окупил, значит, по мнению деловой Америки, он полностью себя оправдал, следовательно, он морален. Лично мы считаем авторов лозунга «Жадность – это прекрасно!» настоящими Бизнесменами…  И мы тоже за жадность, приводящую к процветанию».

С будущими олигархами, приверженцами культа жадности, познакомился я давно, став в декабре 1990 года наряду с тысячами моих сограждан акционером банка «Менатеп».  Чтобы записаться в акционеры, предстояло отстоять на морозе огромную очередь к зданию, на фасаде которого на ветру трепетал огромный плакат со словами «МЕНАТЕП – ВАША СОБСТВЕННОСТЬ». Мы, доверчивые советские люди, надеялись тогда, что так и будет. Агрессивная реклама «Менатепа» сработала, и народ повалил сдавать свои кровные деньги поборникам научно-технического прогресса (данный банк был нацелен на «содействие научно-техническому прогрессу»). Прошло всего несколько лет, и рядовые акционеры, такие как я, стали все больше ощущать, что их надувают. Прибыли банка неуклонно росли, а дивиденды все больше падали. Кульминацией стала деноминация акций. В итоге многие из рядовых акционеров на проезд городским транспортом на годовое собрание акционеров стали тратить больше, чем получали в качестве дивидендов за год.

Почти десять лет пробыл я в акционерах «Менатепа», этой «кузницы кадров», «подарившей миру», по выражению одной из респектабельных газет, новых миллиардеров. Денег, принесенных в «Менатеп», нашей семье хватило бы тогда на неплохую дачу. После проведенных банкирами хитроумных комбинаций, связанных  с переводом акций «Менатепа» в акции «Юкоса», будущие олигархи  вернули нам в итоге сумму, которой едва хватило на плохонький забор вокруг наших шести соток.

В Березовском симптомы жадного человека обнаружились довольно рано. В 1988 год он во время чтения упомянутых выше лекций в Нью-Йорке напросился пожить в квартире у нашего соотечественника, математика Виталия Гринберга, чтобы не платить за гостиницу. Перед отъездом он предложил передать какие-то вещи сестре Гринберга, проживавшей в России. Вещи, купленные Гринбергом, сестре он не передал и поступок свой никак не объяснил, после подтвердив лишь, что не отдал-таки. Фарцевал, видимо, по привычке… Впечатление о том, что Березовский проявлял жадность, нейтрализовалось его способностью выглядеть очень широким человеком, особенно в глазах творческой интеллигенции – пишущих людей и музыкантов.

Примечательно, что деньги, взятые в долг, Березовский еще с молодости никогда не отдавал без многократных напоминаний.  Эта жадность причудливо перемежалась в нем с «полосами доброты и порядочности», причем с годами эти полосы скукожились в «мелкие вкрапления», - довольно точный диагноз, данный ему бывшим его другом Богуславским, который, как и многие другие, не избежал его предательства. Парадоксально, но факт: Бадри Патаркацишвили, выживший из окружения Березовского его наиболее преданных и толковых друзей, сам его «кинул», переведя за его спиной  на себя все активы их общего бизнеса. Об этом Березовский узнал, когда в 2008 году  Бадри не стало…

В 2000-е годы жадность к большим деньгам и стремление к власти привели к тому, что, по мнению хорошо знавшего его Петра Авена, Березовский уже стал «человеком абсолютно без всякой морали». С другими олигархами, подверженными синдрому жадности, в России происходило примерно то же. Их рассуждения, касающиеся заботы о богатстве России, были чистейшей демагогией, свидетельствующей об отсутствии у них нравственного стыда.

МОДЕЛЬ ОБОГАЩЕНИЯ ПО БЕРЕЗОВСКОМУ

Березовский на личном обаянии и взаимной выгоде создал обойму нужных ему людей, которых можно было бы посадить на любое предприятие либо договориться со старым руководством, приватизировав затем финансовые потоки. При этом он был непревзойденным мастером личных отношений. Искушая и развращая нужных ему малооплачиваемых государством чиновников недоступными для них благами (пребывание на яхтах, поездки в свои замки за границу, лечение у лучших врачей и т.п.), он сторицей компенсировал затем свои издержки полученной при этом выгодой. Бесспорный свой артистизм он использовал для создания впечатления своего огромного авторитета и стоящей за ним мощной силы.

Поверив в собственное могущество, Березовский позволял себе вызывать «на ковер» и отчитывать чиновников высокого ранга, вплоть до министра. Обеспечив в связке с другими крупнейшими бизнесменами успех Бориса Ельцина на выборах, он считал себя вправе рассчитывать на благодарность власти, вплоть до особого его права на управление страной.

О том, куда вели Россию Березовский и его единомышленники, красноречиво свидетельствует один факт, приведенный в интервью Леонида Богуславского. В конце 1990-х годов Березовский ему заявил следующее:

         «Знаешь, мы уже всем управляем, всё контролируем. И сейчас мы будем властью, и надо будет что-то решать с государственными активами, которых очень много. Мы создали команду…  Это будет аппарат, который будет нам готовить постановления, мы их будем подписывать. Мы бы хотели, чтобы все это ты возглавил».

 При этом Березовский предложил Богуславскому возглавить администрацию правительства. Встреча Богуславского с человеком этой «команды», молодым парнем из Красноярска, уговаривавшего согласиться с предложением Березовского, всё прояснила.  «Мы Россию будем на члене крутить», - примерно так убежденно заявил этот парень, не привыкший к эвфемизмам.
 
Вкус к занятиям политикой пробудился в Березовском после покушения на него в июне 1994 года. По убеждению Марка Шеймана (Магомеда Исмаилова), покушение это организовал сам Березовский из политических соображений, дабы создать «взрыв эмоций». Выглядит эта версия прямо-таки чудовищно…

Это было время, когда Березовский укоренялся в новую российскую элиту. Вскоре он стал в ней «своим, прочно и уверенно укорененным». Об этой новой российской элите, точнее – псевдо-элите, поэт Андрей Дементьев написал так:

"Вчерашние клерки пробились во власть,
Дремучие неучи стали элитой.
Теперь не властители дум знамениты,
А те, кто Россию сумел обокрасть".

Следует, однако, отметить, что в окружающей его элите Березовский выделял творческую интеллигенцию, которая для него была «одной из священных коров». Можно отметить, что ему, в отличие от псевдо-элиты, не была свойственна ненависть к интеллекту, и история его сближения с Сергеем Доренко  убедительно это иллюстрирует. При всем этом, Березовский народ считал «быдлом».

Березовский «во многом стал олицетворением коррупции, особенно коррупции в верхних эшелонах власти», одним из архитекторов системы слияния власти и бизнеса. Идеология Березовского по существу опиралась на «коррумпированность дружбой». По мнению Михаила Фридмана, «Березовский держался на аморальности общества в целом.  На том, что никакие нормы не являются незыблемыми, всё является вопросом переговоров».


ЕСЛИ БЫ НЕ ОТЧЕСТВО…

Бориса Абрамовича Березовского явно тяготило его еврейское происхождение и, как минимум, его отчество, однозначно выдававшее в нем еврея. Человеком он был не вполне грамотным и считал, что Америка управляется десятком еврейских семейств, которые могут для него служить примером. Россия, однако, не Америка, и он вскоре после попадания в постсоветскую деловую элиту стал восприниматься как олицетворение торгашеского еврейского бизнесмена с неизбежными отсюда антисемитскими нападками. Его всё это не очень смущало, судя потому, что он, в основном, сетовал лишь на свое неподходящее для занятия политикой отчество. Петру Авену он несколько раз в жизни говорил, что если бы не его отчество, то он президентом бы стал.

Михаил Фридман в своем интервью сделал довольно меткий и объективный анализ еврейского самосознания Березовского, отметив его гибкость и парадоксальность. Чисто еврейское качество Березовского проявлялось в его непредубежденности, а также способности бросить вызов и бороться с любыми догмами. Сидящий в подсознании еврейский догматизм  его явно стеснял в части применения недозволенных методов достижения цели. Поэтому он и потянулся к христианской религии, крестившись в 1994 году. Это упрощало для него процесс совершения грехов с последующим их искуплением. По части же методов искупления он был мастак.

Как вспоминал Сергей Доренко, Березовский любил шутить на еврейские темы. И когда Доренко как-то обратился к нему за деньгами, он ему ответил так: «Сереж, деньги, деньги – мы что, евреи с тобой?» Видимо, крещеный русский еврей Березовский стал считать себя просто русским, забыв про еще одну шуточку насчет «крестика и трусов».


Религиозные метания Березовского напоминают судьбу жившего в 17 веке голландского философа Уриэля Акосты, предшественника философа Баруха Спинозы. Безуспешные попытки найти свое место среди современной ему религиозной элиты привели Акосту к суициду. 

Довольно точный диагноз Березовскому поставил публицист Станислав Белковский: маниакально-депрессивный психоз. Березовский считал себя, безусловно, достойным президентского поста. Рассуждения на тему о том, что человек его формата и облика не тянет на это место, его «не впечатляли».

ЛОМАЯ СТЕРЕОТИПЫ

Березовский никак не мог обходиться без женщин, и демонстрировал это прилюдно. В рамках устоявшейся морали ему явно было тесно. Он ввел за правило возить с собой на совещания, даже в верхах, молоденьких девушек. Необходимости в них не было никакой, но как эта вольность многих восхищала!

  Березовский отличался, по его мнению, от других мужчин. Он утверждал, что нормальный мужчина влюбляется раз в семь-десять лет, особо активный – раз в четыре года, а он – каждый год-полтора. За свою весьма непродолжительную жизнь он успел сменить нескольких жен. Его биографы вычислили, что каждая последующая жена на 12 лет была моложе предыдущей. Не до женщин ему было разве что один раз: когда был взорван его автомобиль. Тогда он, обожженный и окровавленный, попросил присутствующих убрать с его глаз обеих женщин – законную жену и очередную (гражданскую) жену, которые ссорились рядом с ним между собой, осыпая одна другую оскорблениями.

Березовский был влюбчивым и нетерпеливым. Когда по его просьбе в дар белорусскому президенту в провинции нашли юную красавицу, то он сам в нее влюбился, а для президента велел подыскать другую…

    Потрясает рассказанная Юрием Шефлером история о том, как Березовский уговаривал его в 1995 году организовать убийство главного редактора газеты «Известия» Игоря Голембиовского из-за того, что газета эта пестрела обличительными статьями в его адрес. Голембиовскому тогда всячески угрожали, и он, как пишет Авен, активно искал защиту. Конфликт этот тогда Шефлер уладил, и Березовский с Голембиовским даже подружились, создав вместе другую газету – «Новые Известия». Можно допустить, что в иных случаях, угрозы завершались их исполнением. Таковы были устоявшиеся стереотипы «бандитского капитализма» в России. Березовский в нем ощущал себя, как рыба в воде.


НА ЧАШЕ ВЕСОВ

Вопрос о том, чего больше принес Березовский России – пользы или вреда – наверняка преждевременный.
По моему глубокому убеждению, люди типа Березовского в его время явили собой "пропащую силу", затормозившую развитие России по подлинно демократическому пути.