Глава 59. Неожиданный отъезд ин. Екатерины

Пока мы с Наташей трудились в Дорогобуже, на клиросе меня заменила моя сменщица мать Екатерина. Я не особо переживала, так как знала, что пение ин.Екатерины выдержать долго невозможно. Конкуренткой она мне не была, и особый успех на поприще управления хором её не ждал. Даже отец Иринарх, послужив с ней на свой день Ангела 30 июля, сказал, что наше пение с исоном было поинтереснее.


На неё уже все давно махнули рукой. Она была освобождена от всех послушаний по состоянию здоровья. Её благословили по вечерам уходить с посуды и читать в храме Тихона Задонского малое повечерие и молитвы на сон грядущим. В помощь ей давали меня. Я читала в пустом храме одна изо дня в день всё это правило. Ин.Екатерины не было нигде. Мы не могли её найти. Когда она оказывалась в своей келье, намазывая детским кремом свои, покрытые страшными струпьями руки, это вызывало и недоумение, и гнев, и злость. На наши вопросы она делала бессмысленные глаза как у рыбы и не отвечала. В общем, старшие сёстры должны были сами управлять ей. А наше дело было маленькое. Мы следили за ней, чтоб она не надрывалась, не возилась в воде, уходила вовремя спать.

 
Однажды я увидала, как она взяла эмалированное ведро и пошла за водой к колодцу. Я рассвирепела не на шутку и потребовала, чтоб она отдала мне ведро. Она не отдавала. Я, помня об её пороке сердца, стала у неё отнимать. Она держала за ручку очень крепко. Я тогда стала вырывать изо всей силы, и она застонала от боли в руке. Но я, чтоб доказать серьёзность своих действий, рванула ведро с максимальным усилием и стукнула ей по башке пластиковой бутылкой скипидара, которая оказалась у меня в кармане халата. Я не понимала, что ей надо. Почему она так лукавит? Ей ведь нельзя тяжёлое поднимать. Я сбежала с посуды в келью, не помня себя от злости. Уж очень она меня вывела из себя своим странным поведением.


В другой раз весной я зашла в душевую и увидела там ин.Екатерину в болоньевом пальто и в обуви. Она стояла прямо в кабине ногами в поддоне спиной к двери и с капюшоном на голове. Я застыла в шоке. Потом обратилась к ней: «Мать Екатерина! Ты что? Что с тобой?» Она отвечала нетерпеливым тоном, не поворачиваясь, лишь бы я ушла: «Мать Варвар! Уйди, пожалуйста, мне очень плохо! Я болею! Оставь меня в покое!» Я сказала, что я Надя, а не мать Варвара. Но ей было, похоже, всё равно. Хоть воскресший отец В! Я побежала к матери Софии жаловаться, что с матерью Екатериной творится что-то неладное, неподдающееся описанию! Но мать София не отреагировала как всегда. Она начала меня по обычаю поучать, что надо смотреть на себя, следить за собой, всех видеть святыми, всех любить и так далее до бесконечности.

 
Было обидно до слёз. При чём здесь слежка за собой, любовь и прощение? Мы же живём почти в военных условиях, в мужском монастыре! Неужели неважно состояние сестры? Вдруг она рехнулась? А очень было похоже. И мы ничего не предпринимаем. Потом оказалось, что она в душевой кабине набирала смс-ки по телефону.


Она стала часто ездить в Москву к врачам. Поэтому единственный кнопочный сестринский телефон был всегда ей доступен. Мать София давала его для звонков врачам. Также стала часто приезжать её мама. По наблюдению сестёр приезжала она без ничего, а уезжала с большими сумками. И один раз мы с ней разговорились. Она заявила, что матери Екатерине нужно уехать домой. Врачи советуют ей жить дома. Я не поверила своим ушам. И ответила ей, что мать Екатерина не сможет жить без монастыря.  Мы все повязаны, батюшка благословил нам быть всем вместе. И мама ин.Екатерины осеклась и замолкла.


Больше всех наблюдений за матерью Екатериной было у НаташиД. Она работала на кухне и могла видеть при желании все перемещения людей в пространстве. В монастыре все дороги вели на кухню. Там можно встретить всех. Нужно только знать, когда. НаташаД видела, что мать Екатерина общается тайно с отцом Дионисием. Ходит, прижимая к груди какие-то записочки. Заходит в братскую трапезную, как трапезарь, когда там кушает отец Дионисий, как служащий священник после всех.

 
НаташаД пыталась нам рассказать, что нашла в кладовке мешок с яблоками разного цвета и сорта. Она убеждала нас, что это мать Екатерина спрятала там заначку, а подарил ей этот пакет отец Дионисий. И это точно его почерк. Он не ест фрукты на трапезе, а дарит их, кому попало. Причем сначала долго собирает, а потом дарит. Мы слушали НаташуД и охали, понимая, что она тоже поклонница отца Дионисия, поэтому знает, что он подарил и кому. А мать София на Наташины рассказы и вовсе реагировала резко и бурно, выговаривая сразу все воспитательные банальные вещи, вроде поучений святых отцов, читаемых ежедневно на трапезе.

 
Несмотря на все странности, отъезд ин.Екатерины сразу после дня Ангела отца Иринарха был очень неожиданным для всех. Но, честно говоря, я не расстроилась. И уехала ведь она под предлогом лечения. Спустя месяц нас с НаташейМ вызволили из Дорогобужского плена. Мы были счастливы.


  http://proza.ru/2022/12/02/1547



    Фото В.В.Завадкин.