Мордов-и-Я чисто-конкретно тюремная комедия гл. 7

                ПОКОРИТЕЛЬ СИБИРИ



-- Теперь слушай сюда внимательно, доходной! – голос Якута источал зловещую обречённость. – Скоро по ходу приедем… Начнётся самое весёлое и интересное…
Женя-Евгений взволнованно лупал глазёнками, внимая каждому слову сурового спутника.
-- Короче! – Якут важно закурил, уже не пряча сигарету от конвоира: -- Как выгрузят на вокзале, ничего особо страшного не будет. Так, больше жути нагонят. Когда же к месту привезут, придётся крепиться. «Приёмка» -- момент непростой!
-- К-к-к-как-к-к-кая такая приёмка? – побледнел Женя-Евгений.
Рецидивист презрительно посмотрел на первохода, но продолжил, всё-таки, серьёзно:
-- «Приёмка» – это когда тебя ломают психологически и выбивают дурь из башки, чтобы на весь срок сделать из арестанта рогатое блеющее существо с потухшими глазами, которое только и может, что гривой трясти и подчиняться.
-- Какой такой гривой? – полуобморочно пошептал Женя-Евгений.
-- Не вникай! – оборвал его Якут. – Заруби себе на носу одну истину! Это твой первый каторжанский шаг! Как его сделаешь, так и дальше по жизни пойдёшь! Поэтому, зубы сожми и вида не показывай, что тебе больно или страшно. Бить будут люто и старательно! Плюс собаки обученные…
-- Я собак как-то не очень люблю! -- предупредительно воскликнул Женя-Евгений. – Больше меня привлекают насекомые… Очень интересно, как у них нервная система устроена, а рефлекторная деятельность – намного более рациональна, нежели у млекопитающего.
Рецидивист внимательно посмотрел на эту очкастую амёбу и повысил тон:
-- Если не хочешь в «петушатню» с ходу заехать, то вот… -- он раскрыл могучую ладонь и показал несколько лезвий от бритвенных станков. – «Мойкой» по венам чирк! Вскроешься! Кровища чтоб во все стороны фонтаном! А если не поможет, то пузо себе до самих кишок развальцуй конкретно! Легавые испугаются – это факт. Подохнуть не дадут, но больше бить не станут.
Женя-Евгений силился не впасть в обморочное состояние, слушая суровую каторжанскую науку.
-- На! За губу спрячь! Как увидишь «маски-шоу», сразу делай вещи! – подытожил Якут
Ботаник ошалело взял две металлические пластинки и резонно заметил:
-- Вообще-то, в Индийской мифологии петух приравнивается к священному животному! Поэтому, ничего дурного в том, что…
-- Слышь ты! Брахмапутра! – рыкнул зэк. – Если ключи от жопы потерять не хочешь, делай, как говорю!
-- А ещё и ключи дадут? – удивился ботаник.
-- Заберут! – огрызнулся Якут.
Женя-Евгений непонимающе сник, но тут же встрепенулся:
-- А как-нибудь можно это дело продезинфицировать? Йод, зелёнка, перекись водорода?
Якут понял, что преподавание этому рекруту нужно вести дедовскими методами:
-- На живую режь! Или помочь?
-- Я сам! – взвизгнул ботаник, но, всё же, ляпнул: -- С обезболивающими препаратами, как я понимаю, там тоже дело обстоит не очень?
Якут устало вздохнул, закатывая глаза, но тут ожило соседнее купе.
-- По диким степя-а-ам Забайкалья-а-а-а,
Где зо-о-олото-о-о моют в гоо-о-ора-а-а-ах…
Бродяга, судьбу проклиная-я-а-а-а… -- взвыл хриплый голос Непрушко.
Внимание сокамерников тут же переключилось не проснувшуюся угрозу человечества. Женя-Евгений хотел было что-то крикнуть сотоварищу по горькой доле, но Якут хмуро зыркнул на него и зловеще прошипел:
-- Молчи, дурень! Беду накличешь!
Словно в подтверждение его слов, загрохотали берцы и голос конвоира велел им обоим готовиться к высадке. Непрушко на мгновение замер, но в следующим миг разразился яростной тирадой:
-- Эй! Начальник! Чё за херня? Я ведь тоже тут выходить должен! Вы меня с кем-то перепутали!
-- Тут не роддом – никого ни с кем не путают! – хмыкнул конвоир. – А ты, доходяга, дальше едешь! Всё просто: как в бумагах написано, так и живёшь!
-- Какое, на хрен, дальше? Какие ещё бумаги? – взревел Непрушко. – Сутки уже катимся!
-- Будешь покорять бескрайние просторы Сибири! – торжественно провозгласил ФСИНовец. – Приветствуем тебя, о, достопочтенный потомок Ермака Тимофеича!
Другой синий камуфляж пронёс по коридору огромный старинный тулуп и безразмерные валенки.
-- Держи!  Без этого в Сибири никак! – рявкнул уже серьёзный голос конвоира.
-- В какой такой Сибири? – взвизгнул Непрушко.
-- Или провести повторный обыск? – едко хихикнул синий камуфляж.
Судя по обиженному сопению, Непрушко не испытывал никакого желания вновь оказаться жертвой этапной инквизиции. Годами отработанная методика перевоспитания давала свои плоды.
Нежданно грянула команда готовиться к выходу. Женя-Евгений впал в ступор, а Якут наоборот – хищно оскалился, сверкая азартным возбуждённым взглядом.
Лязгнули решётки «Столыпинского» купе… Ленивый голос неразборчиво пролаял инструктаж… Арестанты подхватили свои скудные пожитки и медленно двинулись к выходу…
Проходя мимо соседнего купе, Якут, а следом за ним и Женя-Евгений, поочерёдно бросили взгляд в сторону невольного узника совести. В дальнем левом углу тесного помещения сидел маленький гномик в огромных валенках, под тяжёлым тулупом. Сплющенная голова дымила сигареткой, а вмятый нос по-детски всхлипывал.
Суровый Якут молча кивнул страдальцу.
-- Ничего! Пройдёт и по нашей улице пьяный инкассатор! – прохрипел в ответ Непрушко.
Женя-Евгений не смог сдержаться и горько простонал:
-- Крепитесь, Вениамин Эрнестович! Вселенная не оставит вас в беде!
-- Иди уже! – брезгливо фыркнул Непрушко, а затем задумчиво произнёс: -- Заговор масонов перешёл в решительную фазу… Из Москвы убирают самых достойных и сильных конкурентов… Если уж идут на такие методы, значит боятся… Так что, вперёд, Вениамин! Через тернии к Кремлёвским звёздам! Что не убивает, то…
-- Чё ты там бухтишь? – зло хихикнул синий камуфляж.
-- Везде они – агенты масонской Ложи… -- сдавленно прохрипел Непрушко. – Конспирация и полная неожиданность! Вот наш девиз!
С этими словами он ушёл в состояние анабиоза.