Вадим и Валентина. Ч. 1 Гл. 3

  В понедельник Юрий Петрович сообщил Вадиму, что он, как представитель лаборатории, вошел в маленький отряд «добровольцев», пожелавших по разнарядке райкома партии для института, отправиться в совхоз, находившийся под городом Клин и оказать помощь в уборке урожая. Возмутившийся было поначалу Вадим, поразмыслив пришел к выводу, что может это и к лучшему, чтобы не напороть горячки в отношениях с Валентиной.
  Отъезд был назначен на утро среды. В совхоз их посылали на три недели. Среди «добровольцев», кроме Вадима, было еще четверо.  Среди них оказался Гера Ступишин, представлявший КИП ( лабораторию поверки контрольно-измерительных приборов), Толя Сысоев - лабораторию плазменных процессов, Саня Мукашев — вычислительный центр (ВЦ), Кира Домбровский работал механиком в институтской мастерской. Каждый из них был чем-то знаменит. Отец Геры Ступишина был профессором русского языка и возглавлял одноименную кафедру на филфаке МГУ, он умер от рака лет пять назад, оставив после себя уникальную библиотеку, насчитывавшую более трех тысяч книг, он был хорошо знаком с Ираклием Андронниковым, тот часто бывал у Ступишиных дома и передал еще тогда маленькому Гере необыкновенную любовь к Михаилу Лермонтову, еще больше увеличившуюся, когда Ираклий Луарсабович сказал, что Гера очень похож на юного Лермонтова. В итоге Гера мог часами говорить о любимом поэте, он знал наизусть множество его стихов и даже поэм, а после смерти отца, сам стал регулярно навещать дом Андронниковых.
  Если бы Толя Сысоев родился попозже, и был бы в расцвете сил сейчас, когда вы читаете эти строки, то стал бы выдающимся топ-менеджером. Талант к разного рода сделкам, видимо, родился вместе с ним, он знал огромное количество людей в самых разных сферах жизни и умел быть нужным в любой компании.
  Саня Мукашев с отличием закончил мехмат, прекрасно владел программированием, у него была невероятная память, будучи азартным игроком во все существующие игры, он мог, например, дважды просмотрев рубашку карт в колоде, заметить и запомнить, каждую из них. Поэтому, когда он садился, допустим, играть в преферанс, в компании своих хороших знакомых, то ему всегда закрывали карты в прикупе, чтобы он не определил, что там находится.
  Кира Домбровский, бывший в школе красивым и стройным мальчиком, оставшись без отца, погибшего в последний год войны, в старших классах попал в дурную компанию, стал употреблять, самодельные наркотические вещества, из-за чего у него нарушился гормональный баланс в организме, Кира увеличился в объеме и весе раза в три. Попав в тяжелом состоянии в больницу, он смог выжить и даже избавиться от наркотической зависимости, но новые габариты тела остались навсегда. У него было замечательное чувство юмора, он был очень добрым, всегда готовым придти на помощь в любом деле.
 
  —Я буду очень скучать без тебя, — в последний раз прижалась к нему Валентина, когда Вадим проводил её домой после работы.
  —Давай ты иди, а я буду смотреть тебе вслед, говорят, что уходящий уносит с собой треть горечи расставания, а две трети достаются остающемуся. Пусть тебе будет легче.  Она повернула Вадима и подтолкнула его вперед.
 
 Две недели в совхозе были уже позади. Работа им досталась не совсем обычная. В совхозе был свой яблоневый сад. Сорт яблок «Антоновка». Первая их задача заключалась в сборе, загрузке яблоками специальных ящиков и транспортировке их на совхозный склад. По окончании сбора нужно было окопать и прорыхлить приствольные круги яблонь.
  В качестве транспортного средства им выделили повозку, представлявшую из себя телегу с приделанными откидывающими бортами и не первой молодости лошадь, в качестве двигателя. Вадиму, как единственному имевшему навык общения с этими достойными помощниками человека, выпало стать возницей. Для жилья им выделили рубленую избу пятистенку, служившую гостиницей для приезжих. Обедать они ходили в совхозную столовую, а завтракали и ужинали у себя в избе.
  В этот день после обеда Толя, Кира и Гера двинулись на место работы, а Вадим пошел в конюшню, надел на лошадь сбрую и хомут, запряг, прикрепив оглобли к хомуту, прицепил к узде вожжи и сев в повозку тронулся в путь. Он был обут в резиновые сапоги, поверх свитера был надет комбинезон с лямками, на плечи была накинута старенькая телогрейка, на голове серая кепка. Довершала портрет, торчащая во рту папироса.
  Чтобы доехать до сада надо было проехать всю деревенскую улицу из одного конца в другой. Лошадь негромко стукала подкованными копытами по утрамбованной гравийной дороге. В это время его обогнал маленький ПАЗик, служивший автобусом, трижды в сутки совершавшим рейсы от железнодорожной станции до деревни. Остановка была рядом с магазином примерно посередине деревни.
Среди немногочисленных, вышедших из автобуса пассажиров, была девушка с платком на голове, в высоких сапогах и блестящем серебристом плаще, явно выпадающая из местного колорита. Она оглядывалась по сторонам, еще не определив в какую сторону ей идти. Тем временем повозка приблизилась к магазину. В груди у Вадима, что-то ёкнуло, он даже протер глаза, потому, что не поверил тому, что увидел.
Этой девушкой была Валентина.
Она продолжала крутить головой по сторонам, её взгляд, казалось, несколько раз останавливался на нём, но узнать в этом кучере Вадима, она не смогла. Оправившись от удивления, Вадим подъехал совсем рядом, и громко скомандовав лошади: «Тпру-у»!, так же громко спросил:
  —Девушка, вас подвезти?! Только тут она его узнала и искренне рассмеялась.
  —Нет, уж! Ваша карета слишком богата для бедной девушки! Вадим закрепил вожжи на повозке и соскочил с неё.
  —О, моя королева! Как же я хочу поднять тебя на руки, но боюсь, что мой царственный наряд запачкается о рубище, надетом на тебе! Он снял кепку и взяв руку Валентины, поцеловал её в раскрытую ладонь.
  —Пойдем! Держись самого края, там почище. Ночью дождик прошел, вот на дороге и грязища. Сейчас придем, ты переоденешься в мой спортивный костюм и немного подождешь, а я доеду до ребят, все объясню и вернусь к тебе.
Они зашли в дом, Вадим показал свою кровать и достал из сумки спортивный костюм.
  —Переодевайся, я быстро.
  —Нет, не надо к ним ехать, сейчас я тебе все расскажу, а то ты с ума сойдешь, гадая, как я здесь оказалась.
  —Вы отпускали вчера Саню Мукашева в Москву?
  —Да, отпускали. Он придумал какую-то авантюру, но вряд ли у него что-то получится. Он хотел в субботу попасть на бега на ипподроме, выиграть много денег, нанять там местных выпивох и пообещать им много выпивки, если они приедут сюда и перекопают весь сад вместо нас. А ты, как это узнала?
  —Вчера, в пятницу, он появился в институте и я его случайно увидела. Сразу подошла и стала расспрашивать, как у вас дела. Он тогда и рассказал свой план и стал уговаривать меня, чтобы я приехала, сказал, что ты без меня весь иссохся.
Ты же знаешь, как он умеет это делать. В общем я дома сказала, что поеду в субботу с утра к своей подруге в Зеленоград на день рождения, у неё заночую, а вернусь в воскресенье к вечеру. Муж мой терпеть её не может, поэтому с легкостью меня отпустил.
  —Так, понятно…—протянул Вадим,
  —А почему ребята сами вернутся?
  —Так он еще перед отъездом в Москву Сысоева убедил, что его план сработает и чтобы они утром только показались на работе, а потом возвращались сюда. Да, и еще он велел Сысоеву купить баранины на шашлыки, а вино он сегодня, ближе к вечеру, из Москвы привезет.
Иди быстрей, ставь свой транспорт в гараж.    Совсем ошарашенный новостями, Вадим послушно вышел из дома и поехал обратно в конюшню.
  Какие-то непонятные ощущения появились в его душе, почему-то он не испытал настоящей радости от неожиданной встречи, что-то явно мешало… Он выпряг лошадь, освободил от сбруи, затем угостил, лежавшим в кармане телогрейки, куском посоленного хлеба, поставил в конюшне в стойло и подкинул ей охапку сена. На обратной дороге мысли стали проясняться, — новый шикарный плащ на Валентине, — конечно, это привезенный из-за границы подарок мужа, естественно требующий благодарности…         
До Вадима, наконец, дошло, что он дико ревнует Валентину к её мужу. Как же так, ведь она была абсолютно искренна, отвечая на его поцелуи…
  Ревность. Он еще не сталкивался ни разу в жизни с этим чувством. Оно жгло и царапало.
  Подходя к дому, он понял, что ребята уже вернулись из сада, из открытого окна слышались голоса и веселый смех Валентины. Он встряхнулся и дал себе слово не возвращаться к этим неприятным мыслям, пока Валентина не уедет.
Метрах в ста от деревни протекала небольшая речушка, через которую можно было перейти по мостику, сделанному из трех переброшенных бревен, закрепленных вбитыми кольями в глинистый берег. На другой стороне речки, дорожка уходила по крутому бугру вверх и поворачивала направо. Она вела к довольно широкому омуту. Берег возле него зарос тальником и вербой, а повыше стояли раскидистые ветлы. В летнее время здесь обитала деревенская детвора, приходившая сюда купаться или молодежь постарше, устраивавшая тут посиделки.
  Договорились, что Толя Сысоев пойдет добывать баранину, а Гера и Кира пойдут к этому омуту, разведут там костер, настрогают веток для шампуров, отнесут туда нехитрую посуду и овощи, огурцы, помидоры и зеленый лук, которыми должны разжиться у хозяйки соседнего дома, владелицы большого огорода. Вадим и Валентина, будут ждать последний автобус от вечерней электрички, на котором должен был приехать Мукашев.
 
  Валентина присела на край его кровати, а Вадим стал переодеваться, стянул с себя комбинезон и свитер.  Оставшись в трусах, развернулся к ней и забросив её ноги на кровать, впился в её губы долгим поцелуем. Освободиться от всей одежды, бывшей на них, хватило нескольких секунд…
 
  Минутная стрелка на циферблате, тикавших на стене ходиков, уткнулась острием в цифру 12, издав мелодичный звук. Час пролетел. Автобус вот-вот должен был появиться в деревне. Как не хотелось, ни вставать, ни одеваться, но пришлось. Подходя к остановке, Вадим не поверил своим глазам, увидев, вылезающего из автобуса, Мукашева. В руках у него была здоровенная сумка, видимо очень тяжелая, чтобы сохранять равновесие, туловище перекосило в другую сторону.
Он тоже увидел Вадима и помахал ему рукой:
  —Иди скорей, а то я грыжу заработаю!
Даже для двоих сумка была очень тяжелой.
  —Вижу, что фортуна от тебя не отвернулась!
  —Фортуной нужно управлять! — ответствовал Саня.
  —Завтра, «рабы» приедут, надо обеспечить всех лопатами и граблями!
 Толя Сысоев не только уговорил мужика, жившего на краю деревни и державшего в своем хозяйстве несколько баранов, продать ему полуторагодовалую ярочку. Тот даже сам и разделал её. Получилось 14 килограмм отличного мяса. Мужик нарезал килограмма три на шашлык, остальное порубил и посоветовал сварить хаш, сказав, что это будет вкуснее любого шашлыка. Тогда Толя договорился, что тот подержит часть оставшегося от шашлыка мяса, в своем холодильнике, а вторую часть сварит по своему рецепту, которую они завтра заберут.
Сентябрь радовал теплой погодой, по ночам иногда проливался небольшой дождь, но все дни стояли удивительно солнечными и сухими. Когда все были увлечены поглощением вкуснейшего шашлыка, наступившую вечернюю тишину нарушало только кваканье лягушек, у противоположной части омута, подернутого ряской и тиной.
  Утром следующего дня приехали четверо «рабов». Они чуть не слёзно умоляли Мукашева, дать им похмелиться, но тот был тверд, как скала, сказав, что они всё получат только по окончанию работ в саду. Вчера, когда сидели у костра, Мукашев поведал, как ему удалось осуществить свой авантюрный план.
Поскольку он практически не пропускал ни одних более-менее серьезных скачек, то был знаком со всеми жокеями и конюхами на беговых ипподромах Москвы и Раменок, и вот кто-то из них выдал ему инсайд, что кобыла-фаворитка главного забега, повредила себе один сустав, когда преодолевала на тренировке барьер. Сане этого было достаточно, чтобы все рассчитать и получить максимальный выигрыш.
Все ребята ушли с работниками в сад, чтобы организовать там ударный труд. Они распрощались с Валентиной, а Вадим остался, чтобы проводить её на дневной автобус.
Остававшиеся до него два часа они использовали в полной мере. До разговора о будущем дело не дошло.
В первый же день, когда после «сельскохозяйственного отпуска» Вадим пришел в институт на работу, сразу за проходом поста вахтеров, к нему подошла высокая красивая женщина, судя по всему, поджидавшая именно его. Она поздоровалась и спросила:
  — Извините, Вадим Панурин, это вы? И после утвердительного кивка Вадима, продолжила:
  — Я старшая сестра Валентины и хотела бы с вами поговорить. Приходите через 30 минут в конференц-зал, там сейчас никого нет и нам никто не помешает.
  — Хорошо, — согласился Вадим, — я приду.
Они сели на кресла последнего ряда и Анастасия (так она представилась) без всяких предисловий начала:
  — Вадим, я знаю, что вы встречаетесь с моей сестрой, и я хочу, чтобы это прекратилось.  Валентина замужем и вы можете навредить её семье.
  — Анастасия, вы ведь взрослая женщина, да и мы с Валентиной уже не дети. А взрослые могут жениться, могут развестись и построить новые отношения, — немножко подумав, ответил Вадим.
  — Насколько я знаю, детей у Валентины с мужем нет, поэтому это вопрос чисто личного плана. Люди могут полюбить, но могут и разлюбить друг друга и, чем раньше они это узнают и поймут, тем лучше для них обоих.
  — Вот вы говорите, что уже не дети, но рассуждаете еще по детски. В семейной жизни начальная влюбленность далеко не главное, есть и другие причины, делающие семью крепкой. Бориса любят и уважают наши с Валентиной родители, Борис друг моего мужа и он вот-вот должен получить новую квартиру. Я очень прошу вас отнестись к тому, что я сказала очень серьёзно. А сейчас, извините, мне надо идти.
 
Вадим еще немножко посидел в кресле, после её ухода. Что же, этого следовало ожидать, за свои желания надо бороться…
Валентина не появлялась в лаборатории весь день и когда Вадим не выдержав, поднялся в её комнатку, она перестала печатать и сказала:
  — Вадим, нам надо поговорить.
  — О, ты сегодня уже вторая с таким желанием, первой была твоя сестра!
  — Правда? Значит ты кое-что уже знаешь… Видишь ли она приходила ко мне на прошедшей неделе, мы долго с ней разговаривали и я пообещала, что расскажу тебе то, чего ты еще не знаешь.
  — Что ж, я весь внимание!
  — Вадим я говорила тебе, что у нас с Борисом нет детей, но не сказала почему. Дело в том, что наши с ним отношения далеко зашли, когда мы были еще не женаты, а он учился на четвертом курсе.
Тогда я забеременела и сделала аборт, а когда уже поженились и хотели завести ребенка, у меня случилась внематочная беременность, мне сделали второй аборт и перевязали трубы, сказав, что детей я иметь не смогу. Вот, я хочу быть честной с тобой, ты мне очень нравишься, но я понимаю, что тебе нужна другая жена. Давай сделаем перерыв в наших отношениях, Борис мне сказал, что ему опять скоро придется ехать на Кубу, он участвует в создании там, их собственного производства оборонительного вооружения. Тогда, если захочешь, мы сможем продолжить наши встречи.
  — А если взять другой вариант? — севшим, полу-охрипшим голосом вымолвил Вадим,
  — Если мы, нет не мы, я встречусь с Борисом и расскажу ему о нас…
  — Вадим, я не хочу ему вредить, предприятие на котором он работает, заканчивает строительство дома для своих сотрудников, в котором он должен получить квартиру, чтобы там было минимум две комнаты, я должна быть с ним. Она поцеловала Вадима.
  — Сейчас должна придти сестра, она хочет поехать со мной, навестить нашу маму. Завтра еще поговорим.
Дойдя до метро, Вадим поехал не домой, а в МЭИ в котором учился на вечернем факультете. Он отсутствовал почти целый месяц и надо было поехать оправдаться и понять, что за это время он пропустил. В институте он сразу зашел в деканат и объяснил причину своего непосещения занятий, на что ему было предложено привезти подтверждающий документ из отдела кадров. Все это несколько отвлекло его от раздумий о будущей личной жизни, но когда он уже укладывался ночью в свою постель, они опять заполнили голову. Похоже перспектива просто оставаться любовниками, Валентину устроила бы больше всего, а он никак не мог смириться с тем, что кто-то, кроме него, будет лежать рядом с Валентиной и обнимать её.
 
  Но страсть вступила в свои права, они искали любые варианты для встреч. Старый армейский друг, Женька Верстов, живший в Жуковском, в Москве снимал комнату у пожилой женщины в доме неподалеку от Центрального телеграфа, чтобы каждый день не мотаться, на работу и с работы на электричке. Он познакомил их с хозяйкой квартиры и стал давать им ключи, чтобы они могли использовать его комнату в обеденный перерыв. Дорога туда и обратно занимала почти сорок минут, на всё про всё, оставалось минут двадцать, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба, и они были счастливы от такой возможности. Очень забавной оказалась хозяйка квартиры. Ей шел восьмой десяток, муж-офицер умер лет двадцать назад, оставив ей приличную сумму денег, она в своей жизни ни одного дня не работала, видимо поэтому сохранила еще сексуальные позывы, строила в своей голове какие-то планы на Женьку, пытаясь всячески овладеть его вниманием, а может даже соблазнить его. Когда Вадим с Валентиной скрывались за закрытой дверью Женькиной комнаты, она опускаясь на колени, подглядывала за ними в замочную скважину.
Насытиться друг другом никак не удавалось. Однажды, когда Борис по делам уехал на два дня в Ленинград, их пустила к себе на ночь, школьная подруга Валентины, жившая одна в двухкомнатной квартире на Суворовском бульваре. А иногда они задерживались на работе, используя диван, стоявший в кабинете Юрия Петровича, запасные ключи от которого Валентине удалось достать. Пригождалась и темная фотокомната, с которой все начиналось.
  В середине ноября Борис получил ордер на двухкомнатную квартиру в новом доме в районе южного Тушина. Валентине было поручено заняться покупкой мебели для новой квартиры.
Вадим предложил ей посоветоваться на эту тему с Толей Сысоевым. Толя взялся за это, засучив рукава, и вскоре специальная машина по перевозке мебели доставила новенький польский гарнитур по указанному адресу. Она же на следующий день привезла и мебель для кухни. Валентина и Борис переехали туда. Число встреч ограничилось редкими обеденными вылазками в Женькину комнату. Вадим начал готовиться к зимней сессии.

Продолжение здесь:  http://proza.ru/2023/08/05/767