О чистой молитве прозы

Многословие, искрящиеся фонтаны слов, поспешная суетливость речи, напор ее перегруженных и перетруженных смыслов; навороченные автором бесконечные стилизации, порождающие утомительную и назойливую вычурность; хорошо прослушиваемое внутреннее менторство (надо "вбить" в читателя свои цели), семенящие, сбивающие друг друга "яркие" подробности, - все это не есть родное для русской, тем более для стремящейся к званию духовной, прозы. Не ее стиль, не ее характер, не ее духовное устроение, не ее природа.

Родной стиль - он пушкинский, белкинский, рожденный внутренней потребностью автора  достичь последней простоты - простоты чего? - молитвы, конечно. Ведь по природе своей творчество и есть молитва. И даже не сознавая сего предназначения, оно инстинктивно именно к молитве стремится.

Высшая молитва - она чистое, без слов предстояние разверстого, такого, как оно есть, сокрушенного и смиренного сердца Богу:  "Доброе безмолвие добрых рождает чад: любовь, воздержание и молитву чистую " (авва Фалассий). "Когда же действием Духа душа подвигнута к Божественному, тогда излишни для нас и чувства, и их деятельность" (Исаак Сирин). 

***
Разумеется,  когда сердце, которое долгим духовным, крестоносным евангельским подвигом настолько очистилось от страстей, от самости, от душевно-плотяных эмоций и сопутствующей ей вакханалии чувств и настолько вошло в строй предельного смирения, скромности, чистоты-простоты - истинного плода безмолвия чувств и истинной последней собранности вовнутрь, - тогда у такого преображенного сердца   нет (и не могут рождаться) "бурных потоков" слов. "Бурных" не в количественном выражении обилия букв, разумеется, а в качественном: в степени порожденности и пропитанности этих "букв" самостью и ее эмоциями, в степени зависимости от самых что ни на есть "духовных" смысловых задач, рационально поставленных самому себе автором.  Зависимости от того, что когда-то именовалось "программным искусством", - рационально, намеренно  направленных автором (что обычно трудно не заметить наметанному глазу) к донесению до публики его программы - рациональной  и весьма возможно "правильной" задачи, поставленной им самому себе с помощью руководящей силы мозга...  "Мозг" тут ключевое слово. Но мозг писателя или поэта не есть детородный орган, во всяком случае пока он полностью не уканет в чистом сердце, а не в плотском, душевном, исполненном страстей чувствилище, полностью подчиненном  на самом деле тому же душевно-плотяному уму. Не в рассудке живет чистая молитва.

***
К прозе "чистой молитвы" духовным инстинктом гения и созревшего к своему преставлению духа подошел Пушкин. Разумеется, это была не стилистическая искусственная игра в минимализм, это было подлинное устроение приступающего к Богу смиренномудрого духа.

Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи,
Перед гумном соломы кучи
Да пруд под сенью ив густых,
Раздолье уток молодых;

"Чистой молитве" прозы не были помехой и внезапные взлеты гоголевских отступлений - истинного молитвенного плача,  -  проявления чистого духовного эроса откровений Божиих в ответ на бескорыстный голос боли человеческой
о горьком мире и погибающих собратьях.

Чистоте молитвенной прозы не помехой были и семенящие, захлебывающиеся речи героев Достоевского - его образ мира несчастного, потому что в основании у него самого, его собственного авторского устроения сердца уже пребывало безмолвное сияние закатного луча солнца, - открывающегося исстрадавшемуся сердцу смиренного человека окно в Мир Божией милости, свободы, тишины и спасения.

***
Не случайно сказано св. Исааком Сирином: «Молчание есть тайна будущего века, а слова суть орудие мира сего», - то молчание, в котором внутреннее слово, внутренний логос человека не  нуждается в посредстве звука, разгорячений душевно-плотяных эмоций, но живет и звучмт как  чистая безмолвная и бесстрастная ангельская речь.  Это идеал, а путь к нему - в различении духа слов, способов их рождений и использований. Как чистую молитву смиренного сердца, как Божественный эрос, исполняющий человеческое сердце, как его скромную Песнь Песней любви к Богу или как самостные усилия человека все это изобразить через подражание, через стилизации, имитации. Вместо напряженного устремления к чистоте молитвы, - холодный, искусственный минимализм, вместо истинного восторга Божественного эроса Любви Божией - страстные, сентиментальные "восторги" самости и неочищенных от нее душевно-плотских (плотяных) эмоций...  Но что в итоге? "Злое забвение находит на тех, которые, прежде достижения сердечной чистоты, покушаются взойти на самый верх молитвы чистой" (Илия Екдик).  Добавим: и на тех, кто незаконным путем имитации хотят ею завладеть и  подвергнуть обману наивные сердца.


Рецензии
Благодарна Вам. Очень.

С уважением,

Татьяна Кожухова   02.12.2022 20:20     Заявить о нарушении
Большое спасибо Вам и мой поклон.

Екатерина Домбровская   03.12.2022 07:29   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.