Сгорая плачут свечи

      Мы давно не виделись. Когда-то были почти друзьями, а потом наши пути разошлись. И сейчас, оба были рады этой встрече. Павел, так звали моего давнего знакомого, не дожидаясь вопросов начал рассказывать о себе. Близким, наверное, никогда бы не открылся. Не хотел утяжелять их своими проблемами. Я слушал его, и, как будто проживал вместе с ним этот не простой период его жизни.

      Он был уважаемым человеком, занимал высокий пост, и всегда приходил на помощь, тем, кто в ней нуждался. Но, это было в другой жизни. В той, в которой я его знал. Тогда была работа, дети и его любимая жена. Она ушла неожиданно, в один миг, оставив его одного.

     И он стал жестким, не жестоким, а именно жестким к себе и окружающим. Сыновья уже имели свои семьи. Там росли его внуки. Он не хотел никому мешать, боялся быть лишним и, детям и брату.
 
    Как одинокий волк брел по жизни и читал, читал. Книги всегда помогали ему. В этот раз не помогли. У него обнаружилась серьезная болезнь сердца. В родном городе врачи отказались оперировать, но нашли специалистов в столице и сделали все, чтобы там его приняли.
 
     Он шел по знакомой улице. В душе поселилась грусть. Завтра надо выезжать. Последнее время стал быстро уставать. Остановился около церкви, ноги сами привели его сюда.

    Никогда не был в ней, только издали любовался на купола. А сейчас его потянуло туда. Он не считал себя истинно верующим человеком и шутя говорил, что он православный атеист.

    Зашел, подошел к иконе и замер, глядя на нее. Не знал, как надо молиться, как просить о помощи. Купил свечку, зажег и зашептал тихо, еле шевеля губами, но ему казалось, что его слышит Тот, к Кому он обращается: «Помоги мне, Господи.»

   Операция прошла успешно. Павел был счастлив. Вернувшись домой, купил торт, конфеты, цветы и пошел в свою клинику к докторам, принимавших активное участие в его жизни.

    Но, там почему-то его встретили, как чужого. Медицинским работникам было некогда, они куда-то спешили и не обращали на него внимания. «Я только поблагодарить» - опешил он. Его никто не услышал, у всех были свои неотложные дела.

   И в этот момент, когда он ничего не понимающий и растерянный возвращался домой, мы с ним встретились.

   Я слушал, не перебивая, не задавая вопросов, а он все говорил, говорил, то ли мне, то ли самому себе, то ли кому – то еще.
 
    Закончил свой рассказ, и посмотрел на меня, словно ожидая ответа.
«Ты не того благодарил» – сказал я. В его глазах промелькнуло удивление.
 «Обратись к Тому, Кого просил о помощи и, Кто через этих врачей спас тебя». Он долго молчал. И вдруг сказал: «Я все понял, спасибо». Больше мы с ним не виделись.
 
    А я представил себе, как все было дальше.
    Он пришел домой. Зажег свечу, купленную в церковной лавке. Из открытого окна подул ветер, пошевелил шторы, по стенам заметались тени.
 
   Вспомнились стихи Пастернака «Мело, мело по всей земле во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела.» Каждое слово отдавалось в его сердце: «Свеча горела на столе…». И он заплакал. Не знал, что умеет так плакать, горько, взахлеб, глотая соленые слезы. А они все текли и текли.
   
    И первый раз в жизни произнес, как будто выплеснул из глубины души: «Слава Богу за все!» И заплакал еще сильнее. «Слава Богу за все!» «Слава Богу за все!» повторял он.
    А на столе сгорая плакала свеча…