Согласие судьбы

 Пришел  я  к  Гале  на  Журавлевку  и  решил  сделать  ей  предложение.  Сижу  я  с  Галей  в  комнате,  сгруппировался,  и  сказал: Галя,  давай  поженимся.  Будь  мне  женою.  И  еще,  в  этом  роде.  Она  ответила  согласием,  но  я  ей  и  говорю:  Галя,  я  офицер,  а  это  значит,  что  могут  послать  служить  и  в  пустыню,  и  в  тайгу,   и  в  болота,  и  на  север.  Поедешь,   куда  меня  пошлют?  Где  я,  там  и  ты!  Она  твердо  сказала:  поеду.  Я  тут  же  сказал, что  дам,  родителям,  на проведение свадьбы,   пятьсот   рублей.  Пошли  и  сказали  все  маме  Гали – получили  согласие.  Я  уехал  в  отпуск,  а  после  отпуска  приехал  в  Харьков,  пошли  мы  с  Галей  оформили  все  документы  во  Дворце  Бракосочетания  г.  Харькова,    потом  пошли  по  городу,  гуляли,  зашли  в  магазин,  где  продавались  ювелирные  изделия,  купил  ей,  в  подарок, золотой  перстенек  с  красным  камнем,  а  так  же золотое  обручальное  кольцо (у  меня  оно  уже было).
  15  сентября  1972  года  нас  и  обвенчали.  Перед  тем,  как  ехать  во  Дворец,  Галю,  позвали,  отдельно  от  меня,  в  другую  комнату – я  так  понял,  что  там  ее  благословила,  у  образов,  мама  Люба  и  мама  Федора,  а  меня   не  позвали,  так  как  я  был  офицер,  да  еще  коммунист – понимали  ситуацию.  А  вот,  когда  приехали,  то  встретили  нас  с  хлебом  и  солью  и  иконой  большой,  золоченой,  в  рушниках,  поздравили  и  благословили,  так  мы  стали  мужем  и  женой - Благородными.  А  от  мамы  и  отчима,  мамы  Нины  и  отца  пришли,  со  временем,  большие  посылки  с  подушками  и  одеялами,  наволочками  и  простынями.  Мама  из  Молдавии,  по  нашей  просьбе,  прислала  большой  эмалированный  таз – для  стирки.
  Будучи   уже  семейными,  к  нам  в  гости,  приезжала  мама  с  отчимом,   но  проживали  они  на  Журавлевке,  так  как   в  общежитии  не  было  места, приезжал  и  Витя,  мой  младший  брат,  находившийся  некоторое  время  с  нами  в  общежитии.
И  здесь,  еще  раз,  скажу: в  том,  что  мне  была  дарована  судьбой  Галя,  это  было  величайшей  милостью  Божьей  для  меня,  не  говорю  для  нас,  благодарю  Господа,  что  Он  уготовал  мне,  недостойному, мою  Галю!  Оглядываюсь  назад  и  вижу,  Бог  не  остался  в  стороне  от  нас  сирот,  а  соединил,  хранил,  созидал    семью,  Слава  Ему!
Невольно  и  очевидно,  подступает  мысль  о  некоторых  интимностях  в  моей  личной  жизни?  Как  и  всякого  живущего  на  земле  человека  постигают  различные  чувствования,  события,  соблазны,  влечения,  похоти,  влюбчивость  и  любовь,  так  и  я,  по  мере  взросления,  испытывал  это  в  своей  жизни.  Что – то  влекло  меня  более,  чем  положено  и  допустимо,  в  чем – то  я  пребывал  долгое  время,  где – то  научился  преодолевать  «самого  себя»,  в  буквальности,  состояния  перед  дилеммой: жизнь  или  смерть…  то  по  великой  милости  ко  мне,  Бога,  выбирал  жизнь,  но  приписывал  своей  силе  воли,  хотя  и  это  должно  проявляться  в  человеке,  а  в  чем – то  поступал,  как  раб  и  пленник  греха,  не  находил  в  себе  силы  противостоять  искушениям.  Благодарю,  что  тот  Господь,  Который  над  всякой  плотью  Владыка  и  Господин,  тогда  еще  не  познанный  мною,  проявлял  ко  мне  милость:  сохранил  от  поражающих  болезней,  смерти (и  это  было),  пьянства,  курения,  «тайных»  и  «явных»  хобби.
 Да,  оглядываясь  назад,  осознаю,  что  познал  и  великое  чувство  любви,  которая  растворилась  грехом  и  временем,  испытал  и  переживания  и  волнительную  радость,  дарованные  в  жизни  человека.  Чрезвычайно  благодарен  и  признателен  Господу,  за  судьбу  мою,  по  Его  великой  милости,  что  война  не  коснулась  меня  в  реальности,  что  я  не  стрелял,  не  убивал,  что  в  меня  не  стреляли  и    страшных  ужасов,  которые  пережили  наши  прадеды,  деды,  отцы  и  матери - мор  и  голод. Они, по  милости  Господа,  обошли  меня   стороной.   Да,  я  испытал  бедность,  голодность,  нужду,  страдания,  обиды,  предательство,  но  я,  тем  более,  благодарен  тому,  что,  по  милости  ко  мне,  в  моей  жизни,  я  не  остался  черствым,  безразличным,  безучастным.   Видя  горе,  ком  к  горлу  подступает,  когда  вижу  бедствие  другого.  Мне  не  стыдно  заплакать,  а  то  и  зарыдать  о  бедствии  другого.  Благодарен  Господу,  что  Он  сохранил  во  мне  лучшее,  что,  не  зная  Христа,  я  много крат  испытал  блаженство  души  своей  от  того,  что  делаю  добро  другим  или,  делая  блага,  я  счастлив  и  благодарен  себе  за  поступки  добра  и  это  не  гордость,  не  самолюбование  собой,  это  часть  моего,  внутреннего,  человека.
  Старшина  Василькевич  Н.  Л.,  нам  молодым  курсантам,  говорил: «я,  когда  иду  по  городу,  то  своим  взглядом  подавляю  волю  и  майора  и  полковника,  они  мне  первыми  отдают  честь,  а  я  отвечаю.  Такого  не  было,  чтобы  мне,  проходящий  мимо  меня  ниже  по  званию    или  равный,    не  отдали  бы  мне   воинскую  честь (приветствие)».
  Я  же  мало  об  этом  думал,  но  просто  выполнял,  добросовестно,  свой  воинский  долг.  Много крат  замечал  в  себе  то,  что  есть,  в  частности,  зимой  на  лыжне…  Я  тот,  кто  всегда  уступаю  лыжню  встречному,  не  скрою,  что  меня  всегда  удивляло  и  другое,  с  какой  ревностью,   почти  сто  процентов  людей,  этого  не  хотят  делать  другие,  не  только на  лыжне.  И  это,  не  мое  самолюбование,  не  скрытая   натура  самодовольства: «вот  я  какой!».   Нет,  мне  не  хочется  давить  жучка  и  муравья,  червяка,  распустившуюся  улитку,  другую  живность,  на  тропке  в  лесу  или,  когда  еду  на  велосипеде  по  дороге,  это  часть  меня.  Не  «эго»,  а,  по  великой  милости  Господа,  вложившего  это  в  мою натуру,  «когда  я  был  созидаем  в  тайне,  во  глубине  утробы  матери  моей»,  хотя  и  «во  грехах  родила  меня  мать  моя».
Встреча  с  моей  Галей,  не  имела  между  нами  того  возвышенного,  что  отличало  Ромео  и  Джульетту.  Но  это  было  обоюдное  согласие  идти  по  жизни  вместе  и,  благодарение  Всевышнему,  за  Его  милость,  что  Он  сохранил  нас  на  этом  жизненном  пути,  направив  меня,  и  нас,  на  «узкий  путь»  к  «тесным  вратам»,  которые  немногие  в  жизни  своей   находят,  да,  и  не  найдут,  и  это  не  от  меня  и  не  от  нас,  а,  потому,  что  я  был  рожден,  в  этот  мир,  для  милости. Слава  Богу  и  моему,  и  нашему  Христу!
Семейная  жизнь,  с  Галей,  в  доме  мамы  Любы  и  Феди, была  непродолжительной.  Менее,  чем  месяц,  и  мы  сняли  квартиру  в  районе  Салтовки (периферия  Харькова),  где  вместе  учились  азам  семьи.  Так  как  мы  были,  фактически,  студентами,  то  вместе  готовились  к  зимним  и  летним  сессиям.  Открывали  двери  на  балкон,  одевались  в  бушлат,  пальто –  и так,  на  морозе,  учили,  запоминали  материал.  Добираться  к  центру  города:  мне  в  Академию,  Гале – на  завод  было  достаточно  сложно.  Она  вставала  очень  рано,  до  шести  утра,  а  добиралась  домой  к  полуночи,  а  я  позже  вставал  и  раньше  приходил  со  своего  учебного  заведения.  Прожили  в  этой  квартире  меньше  года,  а  потом  нам  дали  служебную  квартиру.  Так   как  у  нас  еще  не  было  детей,  то  этой  «квартирой»  оказалась  кладовка,  отсека  общежития – девять  квадратных  метров,  где  было  и  окно.  Это  была  для  нас  награда,  и  дешевле, и,  значительно,  ближе  и  на  работу  и  к  местам  учебы.  Жили  рядом  с  Павловым  Полем (район  Харькова)  на  улице  Шекспира  в  доме   девять,   на  пятом  этаже.  Здесь  мы  прожили  до  выпуска  из  института – Гали,  из  Академии – меня.  Галя  сдавала  экзамены  беременной,  на  сносях.  Я,  после  выпуска,  уехал  в  войска,  к  месту  службы  под  Чехов  в  воинскую  часть  03863 – Чернецкое,  а  Галя  осталась  у  мамы,  чтобы  успешно  родить,  ожидаемое  дитя,  которому  не  суждено  было  жить  на  этой  земле.
Это  грустная  история,  полная  драматизма  и  врачебно – человеческого  преступления.  Врач – акушер  была  женщина,  националистка – сионистка,  которая  ненавидела  украинцев,  когда  Гале  было  плохо,  то  она  подходила  к  кровати,  делала  непристойности,  курила  сигарету  и  нагло  пускала  дым  в  лицо  Гале,  при  этом,  сквернословила,  поносила,  называла  Галю  погаными  словами  в  адрес  ее  украинского  происхождения,  показывая  свои  органы  деторождения.  Результат:  ребенок  умер…  справка  о  смерти,  чтобы  избавить  меня от  налогов  за  бездетность,  сроком   на  один  год  и,  вообще,  все  это  уголовщина.  Сообщение  я  получил  запоздалое,  да  и  навестить  ее  в  больнице  я  раньше  не  мог.  А,  когда  узнал  об  этом,  то  не  меньшей  подлости  получил  в  части  от  своего  сослуживца – командира  и  нового  командира  части  полковника  Парфенова,  человека  с  поступками  подлости,  грубости  и  бессовестности.  Отдежурив  сутки  дежурным  по  части,  а  это  весьма  ответственный  и  тяжелый  воинский  наряд  (сны  о  том,  что  я  все  еще  дежурю  по  части  часто  меня  посещают  и  ныне,  хотя  службу  армейскую  я  окончил  более  шестнадцати  лет  назад)  я поехал  к  Гале  в  Харьков  самовольно,  так  как,  отдежурив  сутки,  я  еще  одни  сутки (ночь  и  день)  простоял  у  штаба,  ожидая,  что  мне  дадут  отпускной  билет,  на  право  проезда  в  Харьков. Билет  мне  не  хотели  давать.  Но,  видя  скопище  зла,  по  отношению  ко  мне,  бесчувствие  и  бесчеловечность,  я,  в  срывном  состоянии,  уехал  в  Харьков  к  Гале,  чтобы  ее  навестить  и  поддержать  и  утешить.  Не  знаю,  как  я  не  совершил  преступления  в  Харькове,  в  этой  больнице.
  Вернулся  в  часть,  где  никто  и  ничего  мне  не  сказал  ни  доброго  ни  худого,  им  было  не  до  меня, а  те,  кто  тогда  начальствовали,  были  больны  маньячным  карьеризмом,  поступков  подлости,  маскируясь  видом  благочестия  и  «духовной»  партийности, «товарищества» и «коммунистической  принципиальности».  И  из  этого  свиного  корыта,   пришлось  хлебнуть,  с  ними  совместно.


  ПРОДОЛЖЕНИЕ http://proza.ru/2022/12/03/1370