Володя Акименко

 Подошло  время,  когда  и  в  церкви  совершалась  молитва  за  церковь  Абхазии,  Сухуми,  с  открытым  сердцем,  помочь  друзьям,  находящимся  в  затруднении.  Вести  к  нам  приносили  те,  кто  вырывался  из  блокадного  Сухуми.  В  городе  был  голод.  Наш  российский  десантный  батальон,  расположенный  на  горе,  рядом  с  Домом  молитвы,  на  улице  Чиндара,  испытывал  большие  трудности.  Война,  голод,  террор  грузин  против  абхазцев  и  ответные  действия  абхазцев,  мстивших   за  свой  народ.  Трупы  в  городе  и  округе  лежали  на  местах  убийства,  никто  не  прятал  их,  да  и  не  было  кому,  собаки  грызли  человеческую  плоть,  смрад, стрельба,  бомбежки,  взрывы,  вылазки.  Дорога,  идущая   из  Сухуми  в  аэропорт  стала  линией  фронта.  Со  стороны  моря - абхазцы,  со  стороны  суши - грузины,  которые  в  ночных  вылазках,  постоянно  атаковали  позиции  абхазцев.  Грузины  врывались  в  дома  и  убивали,  насиловали, грабили,  взрывали.  Однажды  ночью,  грузины  ворвались  в  дом  пастора  церкви  Володи  Акименко,  у  которого  было  девять  детей.  Хотели  силой  взять  молодую  дочь,  но  он  удерживал  дверь,  чтобы  она  бежала  через  окно,  а  его  избивали  и,  наконец,  ударом  приклада  по  голове  убили – он  упал  на  пол.  Сын  подбежал  к  нему,  пал  на  грудь  и  стал  слушать  сердце – оно  уже  не  билось,  Володя  с  открытыми  глазами  лежал  на  полу  бездыханен,  но  мозг   его  продолжал  работать, очи  видели  и  он  все  слышал,  как  сын  кричал  маме  о  его смерти,  о  ужасающем  и  раздирающем  крике  жены,  которую  бандиты  хотели  изнасиловать,  но  Господь  вступился.  Володя  узнал  голос  соседа – грузина,  юноши,  который  и  привел  бандитов  в  этот  дом,  «не  трогайте,  она  заразная  и  больная,  умирает  от  рака».  Бандиты  ушли,  прибежали  абхазцы,  взяли  Володю  и  отнесли  в  госпиталь,  где  его  и  возвратили  к  жизни.
  Это  все,  трагичное,  рассказал  мне  Володя  Акименко,  когда  приехал  к  нам  в  церковь  из  Сухуми.  Он  то  мне  и  рассказал  подробности  и  связи  в  Сухуми,  Абхазии,  а  так  же,  как  голодовали  семьей:  «девять  месяцев  не  имели  краюхи  и  крошечки  хлеба  во  рту,  ели  траву  и  фасоль»  и  подсказал,  что  если  туда  ехать,  то  нужно  везти  продукты: фасоль,  хлеб,  соль,  спички.  На  фасоли  тот  народ  и  продержался. Далее,  продолжал  рассказ  Володя  Акименко,  что  дошла  молва,  Бог  знает  как,  что  за  линией  фронта  дают  муку.  А  нужно  пройти  через  грузинские  кордоны.  Помолились  Господу,  два  его  сына  взяли  два  пустых  мешка  и,  с  верою,  прошли  беспрепятственно  все   позиции  грузин.  Назад,  нагруженные  мукой,  изнуренные  и  слабые,  дети  прошли  мимо  постов,  их,  как  не  видели.  Часовые  разговаривали,  солдаты  вели  свои   разговоры,  а  они  прошли  мимо  них  с  мешками  муки,  к  себе  домой,  сколько  же  было  благодарности  и  славословий  Богу,  со  слезами  радости,    благодарения  и   пережитого   горя,  претерпевшей  христианской  семьи.
 Это  тот  Акименко  Володя,  который  за  веру  в  Господа, будучи    юношей,  получил  тюремный  срок.  Вместе  с  братьями,  в  послевоенное  время,  которого  не  имели  права,  как  малолетнего,  привлекать  к  суду,  но  КГБ,  через  решение  «суда»,  засадили  и  его,  дали  срок.
 На  суде, он  исполнился  Духа  Святого,  и  сказал,  что  сидящие  в  зале  увидят,  что  через  короткое  время – три  года,  братья  и  он  будут  на   свободе.  Члены  суда  смеялись,  бросая  едкие  слова.  Но,  через  три  года,  умер  вождь  народов  Сталин  И. В.,  и  их  освободили.  Когда  он  оформлял  документы  на  получение  паспорта,  то  те,  кто  их  «судили»  увидели,  как  он сидел  за  столом  и  писал,  а  одна  из  участников  суда  увидела  его  и  узнала,  вспомнила  его  пророческое слово,  в  Господе,  об  освобождении  и  сроке,  побежала  и  созвала  всех,  те  же  прибежали  и  смотрели  на  Володю,  как  на  чудо.  Володя  воспользовался  этим  и стал  свидетельствовать  о  Христе,  о  Его  Славе,  а  потом,  сделав  свое  дело,  ушел.  Так  прославился  Иисус  Христос  через  его  свидетельство.
 Это  тот  Володя  Акименко,  который  отсиживал  в  камере  с  царским  полковником,  сидевшего  в  лагерях  СССР,  со  времени  гражданской  войны.  Полковник  был  в  той  же  камере,  где  отбывал  с  ним  срок  брат  Воронаев,  основоположник  Пятидесятнического  движения  в  нашей  стране,  они  лежали  в  бараке,   а полковник  в  маленькую  щель,  отодвинутой  доски,  дышал  свежим  воздухом  и  смотрел,  что  делается  в  зоне,  а  однажды  он  увидел,  как  вооруженные  часовые   с  овчарками  вели  Воронаева.  Приказали  идти  вперед,  а  сами  отстали,   один  из  них  выстрелил  в  брата  Воронаева  в  правую  лопатку,  Воронаев  упал,  а  часовые  выпустили  овчарок,  которые  и  загрызли  до  смерти  узника  Христа.
 Это  тот  Володя  Акименко,  который  ездил  проводить  богослужения в  близлежащем  поселке  под  Сухуми  через  линию  фронта.  Однажды  Господь  побудил  его  выйти  из  автобуса  раньше  времени.  А  дело  было  уже  в  темноте.  Проходя  знакомою  тропою,  он  услышал, а  потом  и  увидел  тех,  лежавших  в  засаде,  которые  уничтожили  автобус  и  всех   ехавших.  Он  это  видел  и  поблагодарил  Бога  о  его  спасении,  скрываясь  от  бандитов,  пошел  проводить  богослужение.  Так  случилось  потом,  что  он  же  увидел  смерть  тех,  кто  пролил  кровь  невинную,  расстрелявших  людей:  детей,  стариков  и  старух,  ехавших  в  автобусе.
 Володя  нарисовал  мне  подробный  план  города  Сухуми  и  Гудауты,  а  так  же  и  военного  аэродрома,  ручеек,  через  который  нужно  пройти  в  дом,  пастора – инвалида  первой  группы  из  Бомборы,  у  которого  было  пятнадцать  детей  и  жена  красавица,  я  все  это  запоминал,  впитывал,  как  в  губку,  чтобы  потом  использовать  на  деле.  Зарисовал  и  хранил,  на  раскладке  из  ватмана,  и  эту  схему,  где  море,  где  линия  фронта,  где  минные  поля,  фамилии  людей,  офицеров,  которые  благоволили  к  христианам,  рискуя  собой,  помогали  выводить  людей  из  блокадного  Сухуми  морем  и  вертолетами,   эта  раскладка  сохранена  у  меня  и  доныне.
 Когда  мы  расставались  с  Володей  Акименко,  то  мы  стали  близки  и  родственны  с  ним,  как  от  одной  пуповины.  Время  было  трудное, денег  у  нас  не  было,  этот  разговор  остался  между  нами,  а  в  церкви  его  присутствие  было  скрыто  от  всех  руководящих  братьев.    Брат  видел,  что  мы  не  говоруны,  а  делатели,  поэтому  после  окончания  богослужения  подошел  ко  мне  и   поведал  о  себе,  а  я  слушал  и,  в  сердце,  все  более  и  более  укреплялся,  что  мы  должны  быть  в  Сухуми.
 Расставаясь  с  ним,  я  на  деньги, какие  имел,  купил  было,  думал  для  дома,  буханку  пахучего  черного  хлеба (под  названием  «столичный»),  но,  что – то  меня  побудило,  и  я  отдал  эту  буханку  Володе  Акименко,  стыдясь  того,  что  не  могу  дать  ему  большего…  слезы  гложат  и  ком  в  горле,  как  вспоминаю  этот  день  и  ту  буханку  хлеба.
   Мы  расстались,  я  уехал  к  семье  в  Чернецкое,  а  Володя  Акименко - своим  путем.
Прошло,  после  этого,  более  семи  лет,  когда  пастор  Вася  Романюк  посетил  США  и  там,  в  городе  Портланд,  повстречался  и  с  Володей  Акименко,  который  и  рассказал  ему  о  буханке  хлеба,  подаренной  мною,  как  он  плакал  и  благодарил  Господа  за  этот  хлеб,  как  он  его  нюхал  и  обливался  слезами  радости  и  пережитой  скорби,  после  прожитых  дней,  месяцев,  годов  голода  и  войны  в  Абхазии.  Когда  они  расставались  с  Василием,  то  брат  подарил  ему,  для  меня,   пятьдесят  долларов  ,  которые  Василий,  неожиданно  для  меня,  по  своем  возвращении,  и  отдал  мне  с  письмом  от  брата  Володи  Акименко.  Я  был  растроган  и  благодарен  ему  и  Господу  за  оказанное,   и  незаслуженное  мною,  внимание,  но  подумал,  что  эти  деньги  можно  было  и  не  передавать,  так  как  имел  средства  на  то  время.  Подумал: «для  чего,  Господи,  Ты,  мне  их  дал,  ведь  я  не  нуждаюсь?»,  но  прошло  совсем  немного  времени,  и  я  увидел  милость  Христа  ко  мне,  как  же  понадобились  мне  эти  пятьдесят  долларов,  дарованных  Христом,  через  брата  Акименко  Володю.
 Потом  я  написал  письмо   брату, в  Портланд,  в  котором  поблагодарил  его  за  внимание  и  добрую  память,   и  свидетельствовал,  что  сделал  Господь,   для  меня,   через  эти  деньги.
 Его  информация  и  рассказы  не  пропали  даром.  Все  это  послужило  делу,  чем  прославлялся  Христос  в  нашей  поездке  в    Сухуми.   
 Время  не  заставило  себя  ждать.  Война  и  обстоятельства  заставили  бежать  Колю  Шаршакова  из  Сухуми,  так  как  он  был  офицером запаса  и  имел  воинское  звание  «старшего  лейтенанта»,  поэтому  его  призвали  на  фронт.  Коля  бежал  из  Сухуми  в  пустой  цистерне  из  нефтепродуктов,  что  его  и  спасло,  с  Божьей  помощью,  от  участия  в  братоубийственной  войне.  Николай  вернулся  в  Москву,  где  была  его  жена  Лариса  и  пятеро  деток.  Наша  церковь  помогла  им  стать  на  ноги,  а  они  помогли  церкви  по  дежурству  и  поддержанию  порядка.  Будучи,  по  натуре,  энергичным  он  устроился,  прописался  в  доме  идущем  под  снос,  а  потом  Господь  благословил  их  квартирой  в  Москве,  о  чем  я  свидетельствовал.
 Уехал  один  брат, будучи  пастором  одной  из   московских  новообразовавшихся  церквей,    передал  труд  Николаю  Шаршакову,  где  он  и  трудился,  по  откровению  от  Господа.  Поэтому,  по  согласованию  с  ним,  я  и  передал  ему  усилитель,  колонки,  микрофоны  для  труда  в  этой  церкви,  при  этом,  оговорив,  что  все  вопросы  он  согласовал  с  Сухумчанами,  так  как  церковь Сухуми  и  собирали  эти  деньги  на  приобретенное  мною,  с  Божьей  помощью,  до  времени.
 Усилитель  и  все  причитающееся  к  нему  я  передал,  но  генератор  оставили  и  хранили в  нашей  церкви,  чтобы  потом,  доставить  в  Сухуми  и  отдать  церкви  в  подарок.
  Постоянно,  бодрствуя  в  молитве  о  предстоящей  поездке  в  Абхазию,  при  молитвенной  поддержке  церкви,  стоя  на  коленях  в  своей  комнате,  во  время  завершения  молитвы  словами  «Отче   наш»,  Господь  мне  проговорил,  что  в  Сухуми  мы  полетим  на  самолете  Военно-Воздушных  Сил,  чтобы  я  подошел  к  Коле  Панченко,  он  все  устроит.  Встал  я  с  молитвы  ободренный,  а  это  была  суббота,  канун  воскресного  богослужения.   В  воскресный  день,  мы  приехали  в  Москву,  на  автобусной  остановке  нас  встретила,  сестра  во  Христе,  Женя  из  Жуковска.  Муж  ее  был  командиром  батальона  на  севере.  Сестра  Женя  подошла  ко  мне,  попросила  отойти  в  сторону,  за  автобусную  остановку,  чтобы  никто  не  видел,  а  потом   сказала: «Господь  повелел  мне  отдать  эту  сумму  денег  тебе,  на  поездку  в  Сухуми»  и  протянула  новенькую,  упакованную,  пачку  купюр.  Это  была  ощутимая  сумма.  Я  от  вдохновения,  еле сдержал  слезы  от  благодарности  Христу  и  сестре.  Господь  ободрил  меня  таким  удостоверением  внимания,  так  как  я  постоянно  просил  Его  об  этом,  чтобы  умножалась  моя  вера.  Не  скрою,  что  не  всегда  давали  деньги,  а  порою  казалось,  что  все  затихает  и  глохнет  от  бездействия.  Согласитесь,  что  мы  не  каждый  день  слышим  конкретные  ответы  на  наши  земные  заботы,   даже,   для   Господа.   
 Пришел  я  в  церковь  в  приподнятом  и  взволнованном состоянии,  ожидая  разговора  с  Николаем  Панченко. Подошел  я  к  Николаю  и  поприветствовался.  А  я,  еще  раз  помолился  Господу  на  наше  общение  и  разговор.  Когда  я  спросил Николая  о  возможности  устроить  перелет  самолетом,  то  он  спокойно  и  живо  ответил,  что  нет  проблем,  что  у  него  есть  друзья – сослуживцы,   с  кем  учился  в  военной  академии,  вот  через  них  он  и  организует  помощь.  Что  нужно  только  решиться  «когда?»  и  «кто?»  и  «что  необходимо?».  Тут – то  я  и  не  смог  сдержаться,  от  всего  пережитого,  от  скорбей  и  от  решения  исхода  и  от  вдохновения  Божьей  благодати  и  Его  внимания  на  нужды  человека.  Коля  посмотрел  на  меня,  видя  мои  слезы,  подумал,  что  у  меня  не  все  в  порядке  со  здоровьем.  Даже  поспешил  успокоить  меня,  что  так   нельзя  расслабляться,  но,  когда  я  ему  объяснил  причины  моих  слез,  то  вместе  со  мною  возрадовался,  обняв  меня  и,  положив  руку  на  плечи,  в  доброй  улыбке, свойственной  ему,  и  простоте возблагодарили  Господа.
 После  этого  события,  рассказав  все  братьям,  пастырю,  Васе  Романюку,  мы  решили  действовать  сообща.  Василий  объявил   церкви,  чтобы  братья  и  сестры,  у  кого   есть  возможность,  приносили  продукты,  кто  может  поддержать  деньгами – деньгами.  В  Доме  молитвы,  на  первом  этаже,  в  столовом  зале,  определили угол,  где  стали  все  складывать.  Василий  встретился  с  теми,  кто  мог  дать  продуктов  много,  со  складов – все  свозилось  в  церковь.  Наступил  день,  когда  я  встретился  с   Василием  и  Николаем Панченко  у  Таганской  площади,  а  дальше  пошли  в  военное  управление,  которое  возглавлял  генерал – майор  Харебин   Сергей  Павлович,  армейский  друг  Николая,  предварительно  уведомив  его  о  нашем  прибытии  и  разговоре.  Зашли  в  кабинет  в  простоте  и  свободе,  почтительности.  Познакомились:  Василий,  как  служитель  церкви,  я,  как  подполковник  запаса  и  член  церкви.  Харебин – общительный,  веселый.  Вел  разговор  с  нами,  как  с  друзьями,  просто  и  открыто.  Весельчак,  проводил  много  примеров   из  жизни  военной  верхушки,  мы  подсели  ближе  к  столу,  говорили  о  христианских   ценностях,  а  потом  о  главном,  как  и  когда,  через  кого  организовать  наш  полет  в  воюющую  Абхазию.  Он  взял  лист  бумаги,  нарисовал  море,  Сухуми,  где  и  как   проходит  линия  фронта.  Нарисовал  аэродром (базу)  в  Гудауте,  Бамборы,  ручеек…  я  же  смотрел  и  ликовал,  так  как  эта  схема  лежала уже,  нарисованная,  в  моем  кармане.  Господь  еще  раз  показал,  что  Он  лично  ведет  нас  (и  меня)  верным  путем,  что  Он  интересуется  и  знает  все.  Слава  Ему!
  Генерал  рассказал  нам  обстановку,  дал  совет,  что,  когда  мы  встретимся  с  его  другом  -  командующим  армейской  группировки  в  Абхазии  генерал – лейтенантом  Чиндаровым  Александром  Алексеевичем,  то  для уверенного  решения  нашего  вопроса,  в  качестве  «пароля»,  чтобы  мы  сказали  ему  и  напомнили  о  том,  как  они,  будучи,  молодыми  офицерами  вместе  служили  на  Кавказе.  Один  из  них  был  командиром  роты,  а  другой  был  командиром  взвода,  той  же  роты.  При  этом  рассказал  суть  событий  тех  дней.  Сказал  нам,  что  это  окончательно,  умилостивит  его  и  он  поймет,  что  мы  личные  друзья  Харебина,  которым  отказывать  нельзя  и  нужно  помочь.  Знаете,  скажу  вам,  это  возымело  свое  действие,   когда  мы  уже  находились  в  штабе  группировки  российских  войск  в  Бомборах.  Василий  Романюк  уловил  момент,  когда  это  нужно  было  сказать,  вручая  Чиндарову  А.А.  Святое  Писание,  напомнил,   «пароль» – слова,  от  его  армейского  друга  молодости  и  командира,  свидетельствующие,  что  мы  точно  от  Харебина.  Это  и  послужило  ко  благу  нашего  приезда  и  размещения,  и  отеческой  заботы  о  нас  и  о  нашем  пребывании  в  Абхазии.  Шла  война,  напряженная  обстановка,  а  тут  трое,  прилетевших,  отрывают  от  штабных дел,  не  имевших  ничего  общего  с  их  делом,  просят  переправить  вертолетом  в  Сухуми  и  обратно,  так  как  мы  твердо  знали,  что  другого  пути  нет. Здесь,  еще  раз,  в  пору,  сказать: «не  правда  ли,  что  я  рожден  был  для  милости?».  Добавлю: «мы».  Слава  Господу!
 Но  все  это  произошло  потом,  нам  всем  еще,  потребно  было  пройти  ряд  испытаний.  Все  номера  телефонов,  фамилии,  звания,  оперативных  дежурных  я  сгруппировал  у  себя,  чтобы,  уже,  не  беспокоить  Колю  Панченко.  По  прошествии  малого  времени,  мы  поехали,  с  Василием  Романюком,  в  штаб  ВВС Военно–Воздушных  сил,  для  встречи  с  другим  генералом,  чтобы  окончательно  заручиться  о  дне  и  часе  вылета  штабного  самолета  ВВС  из  Москвы.  Долго  пришлось  ждать.  Телефонный  номер,  никак,  не  соединялся,  поэтому  я  непрерывно  молился  Духом,  а  Василий  спокойно  сидел  и  наблюдал  за  мною,  за  моим  поведением  и  состоянием,  а  потом  и  сказал: «Геннадич!  Если  бы  я  был  Богом,  то  врезал  бы  тебе  за  твое  состояние,  что  ты  будируешь  и,  все  время,  тормошишь   Господа?  Он  все  слышит,  знает  и  помогает  нам».
 По  прошествии  времени,  к  нам  вышел  адъютант  генерала,  с  которым  мы  хотели  встретиться.  Он  дал  нам  номера  телефонов,  куда  звонить,  откуда  будет  вылет  самолета  и  порядок  тех  вещей,  которые  мы  должны  были  знать.  Расставшись,  мы  усердно,  благодарили  Господа.
 На  очередном  богослужении,  в  начале  июля, нам  позвонили,  что  вылетает  самолет  по нужному  нам маршруту.  Мы  совершили  молитву,  попросили  помощи  у  Господа.  А  вопросов  было  много, кто  поможет  все  довезти  в  аэропорт,  где  взять  машину (груза  было  на  два  грузовика),  кто  поможет  грузить  тяжелый  генератор,   получить  благословение  церкви.   
 А  до  этого  дня,  за  месяц,  пастор  Николай  Васильевич  собрал  нас,  наших  жен  и  по  очереди  приглашал  жен,  чтобы  спросить  их,  благословляют  ли  они  нас  и  отпускают  ли  добровольно?  Первой   зашла  Люба  Коли  Романюка,  а  она  была  на  сносях,  с  улыбкой  и  светлостью  лица,  ответила,  что  «согласна  Коленьку  отпустить  и  благословляет».  А  мы все сидели  в  безмолвии,  так  повелел  пастор,  что  вопросы  задает  только  он  один.  Потом  зашла  Люба  Васина,  видно,  что  она сильно волновалась  и  переживала.  На  вопрос  Николая  Васильевича,  также  ответила,  что  «да  и  благословляет».  А  пастор  только  и  говорит: «спасибо,  можешь  выйти».  Зашла  моя  Галя  и  улыбается,  моя  красавица,  и  кротко  ответила,  что  «да – согласна  и  благословляет».
 Вопрос  решен,  как  в  отряде  космонавтов,  летим  мы:  Василий,  Николай  Романюки – дети  пастора  и  я.  Экипаж  готов.  Помолились  и  разошлись.
 Так  вот,  Господь  допустил  нам,  если  так  можно  сказать,  «фальшь – старт»,  проверить  нашу  готовность  и  мобильность.  Мы  готовились,  но,  как  бы,  оказались  и  не  готовы.  Стали  искать,  в  суете,  машины,  людей,  помощников,  пока  искали,  а  время все  летело.  Приехал  я  в  МТИ (П),  попросить  помощи,  чтобы  дали  автобус. Любопытное  наблюдение  заметил  я,  когда  зашел  на  территорию  института,  то  все  мне  казалось,  происходило,  как  в  замедленной  съемке.  Я  прошу  и  объясняю  нужду  церкви  у  Вуладимира  Кузьмича  Шарикова,  а  слышу: «не – е - е – е – е      мо - о – о – о -  г -у – у – у»,  «н е - е – е – е – е      да - а – а – а – м».  Он  - то  говорил  нормальным  голосом,  а  все  как  бы  в  невесомости,  плывет  медленно  вокруг,  я  это  видел,  молчал  и  думал: «что  это,  Господи?»  А  Господь  показывал,  что  еще  не  время,  это  не  тот  день.  Ушел  я  немного  расстроенный,  но  не  давал  ходу  мыслям,  смирялся, чтобы  быть  в  святости.  Этот  урок  я  четко  усвоил.  Пришел  я  в  Дом  Молитвы,  все  собрались,  а  ничего  не  устрояется,  нет  помощников,  нет  машины,  больше  вопросов  от   неустройства,  чем  успеха.  Господь  видел  это  и  учил  нас    уметь   побеждать  в  ожидании,  совете,  действии.  И  тут  же,  нам  позвонили,  что  рейс  отменяется,  самолет  улетел  через  Горький (Нижний  Новгород).  Отбой!  Выдох!  Сделали  для  себя  вывод  и  разошлись.
 На  неделе  я  заступил  дежурить  на  насосную  станцию  вместо  отпросившегося  оператора.  Место  тихое,  рядом  лес,  читал  Библию  и,  вдруг,  Господь  стал  мне  говорить  через  Свое  Слово.  Суть:  «поставьте  вехи  и  идите».  Я  понял,  что  больше  осечки  не  будет, прославил  Господа  в  молитве,  ускоренно  пошел  в  организацию,  у  которой  был  «московский»  телефон  и  средства  закрытой  дальней  связи.  Сразу  же  дозвонился (это  просто  невообразимо),  по  каналу  дальней  связи,  в  штаб  ВВС   и  договорился  о  рейсе  самолета,  дате  вылета  и  месте  отлета   с   аэродрома  Чкаловского.  Слава  Господу!  Затем  позвонил  в  Москву  Василию  Романюку  и  сообщил  радостные   новости,  после  чего,  там  начали  исполнять  определенный труд  по  подготовке  к  отлету.  Господь  благословил  и  тем,  что  меня  отпустили  с  работы.  Неделя,  предстоящая  вылету,  была  такова,  что  я  и  Женя,  были  дома  одни,  потому  что  Галя  с  Дениской  поехали  навестить  маму  в  Харьков.  По  взаимному  договору  с  Галей,  мы  решили,  что, если  полечу,  до  ее  приезда,  с  друзьями  в  Абхазию,  то  Женик  останется  один,  а  соседка  присмотрит.
 Приостановлюсь,  на  малое  время,  в  своем  повествовании,  и  отмечу  еще  одно  важное  событие,  которое  произошло,  незамеченным,  членами  церкви,  а  коснулось  меня  и  семьи  пастора  Николая  Васильевича.  Так  совершилось,  что  я  оказался,  не  помню  как,  в  кругу  семьи,  возлюбленного  пастора.  В  Доме  Молитвы,  на  кухне,  собрались  пастор  Николай  Васильевич,  тетя Тоня,  Вася,  Люба,  Николай  и  его  Люба,  тетя  Тамара,  а    были  ли  там  Сергей  и  Лена – не  помню.  Я  зашел  и  смутился,  что,  возможно,  помешал  семейному  разговору,  как  мне  показалось, у  Николая  Васильевича  были  очи  на  грани  слез  (или  он  до  этого  всплакнул).  Я  хотел  выйти,  но  Николай  Васильевич  обратился  ко  мне  с  просьбой:  «Женя,  возьми  меня  в  Сухуми,  Абхазию.  Я  буду  делать  все  и  грузить,  и  помогать  тебе,  а  Вася  и  Коля  пусть  останутся».  У  меня,  честно  говоря,  «в  зобу  дыханье  сперло»  и  смутился  от  такого  обращения.  Я  не  знал,  что  сказать.  Вася  и  Коля  молчали,  как  и  все  (они  очень  уважали  отца),  но,  с  волнением  смотрели  на  меня,  особенно  Василий  и  Николай.  Что  я  отвечу?  А  я  в  простоте,  как  дитя  малое:  «Вы  же  пастор.  Вам  нужно  оставаться  с  церковью».  Вася  вышел  вперед  и  сказал:  «Ты  слышал,  что  ты  пастор  и  тебе  оставаться.  Правильно,  Геннадьич!  Ты  все  сказал  правильно.  Иди,  ты  свободен,  а  мы  тут  поговорим».
 Николая  Васильевича  я  знал  мало,  но  видел,  что  он  строг,  заботлив,  справедлив,  в  чем-то  и  резок,  тверд.  Но,  как  я  понимаю,  был весьма  чувствительной  натурой.  Я  разумел,  что  он,  как  отец  и  пастырь,  очень  (не  то  слово)  переживал  за  исход  всего  дела  в  предстоящей  поездке.  Как  мне  кажется,  что  больше  всего  переживаний  и  страданий  за  нас,  улетавших  в  Абхазию,  перенес  он – мой  пастор,  которого  люблю  в  своей  памяти.  Что  испытывали  мать,  жены – Бог  знает,  но  я,  как  человек  своего  времени,  имел,  да  и,  по  сей  день, имею  такое   чувственное   понимание.
 Подошло  воскресение  11  июля  1993  года.  В  церкви  проходило  богослужение. К  этому  дню  мы  успели определить  многие  вопросы  технического  и  организационного  характера.  Василий  с  Николаем  сделали  значительную  часть  подготовки  к  поездке.  На  богослужении  я  был  с  Жеником,  а  12  июля,  то  есть  в  понедельник,  должна  была  приехать  Галя – жена  моя  с  Денисом – старшим  сыном,  из  Харькова,  где  они  навещали  маму  Гали  и  родственников.
 По  телефону  сообщили  подтверждение,  что  утром  вылет  самолета  из  военного  аэропорта  Чкаловского  на  Абхазию.  Мы  знали: время,  рейс,  номер  борта.  Все  закрутилось,  мне  необходимо  было  срочно  завезти  Женика  в  Чернецкое,  вернуться  на  ночь  в  Дом  Молитвы,    так  как  весьма  рано  необходимо  было  выезжать  на  аэродром.  Закончилось  Богослужение,  помимо  всего,  необходимо  было  решить  много согласующих  вопросов:  что,  где,  кто,  когда?
 С  волнением  успели  на  электричку.  Сидел  с  Жеником  рядом  и  молился:  «Господи!  Останови  электричку  на  мосту,  при  въезде  на  станцию  Подольск,  чтобы  видеть,  что  Ты  все  совершаешь,  чтобы  и  в  этом  прославилось  Твое  имя.  Подготовь  людей  к  слышанию,  коснись  их  Духом  Святым.  Ты  Бог  мой,  Ты  сказал,  что  Я  поддержу  тебя  и  помогу  тебе  десницею  правды  Моей.  Во  имя  Отца  и  Сына  и  Духа  Святого.  Аминь».  И  сказал  Женику:  «Женя, молись  за  папу,  потому  что   я    буду  благовествовать».
 Электричка  продолжала  движение.  Солнце  склонялось  к  закату.  Окна  вагона    были  открыты  с  двух  сторон.  Шумно,  поэтому  я  и  попросил  Иисуса  Христа  остановить  эшелон.  Как только  поднялся,  и  начал  благовествовать,  так  электричка  замедлила  ход   и   остановилась  на  большом  пролете   моста,  высоко  проложенного  над  журчащей,  в  низине,  рекой.  Меня  это  внимание  Господа  ободрило  и  вдохновило,  поэтому  благовествовал  о  Его  Имени,  спасении,  покаянии,  церкви,  а  в  конце  и  сказал:  «Я  помолюсь  о  вас,  слышавших  благую  весть  Иисуса  Христа».  Совершая  молитву,  поднял  высоко  правую  руку  к  Небу  и  сказал:  «Господь,  благодарю  Тебя,  а  теперь  разреши,  чтобы  электричка  поехала  дальше.  Слава  Тебе  и  благодарность,  во  имя  Иисуса  Христа. Аминь!»
 Как  вы  думаете?  Что  произошло?  Электричка,  медленно,  тронулась  и  помчалась  к  станции,  а  я  сел  рядом  с  сыном  моим,  пожав  ему  нежно  и  тепло  руку,  положив  мою  ладонь  на  его  ручонку.
 Вышли  мы  с  Жеником  в  Подольске,  чтобы  успеть  на  автобус.  Когда  выходили  из  электрички,  подошла  молодая  женщина  и  говорит:  «Это  вы  молились  обо  мне.  Ведь  я  покаялась  в  церкви (и  называет  именно  нашу  церковь)».  Я  не  знал  ее,  пришла  ли  она  в  церковь  нашу  или  другую,  Бог  знает?  Но  скажу,  что  таких  чудес  в  благовестии,  Господь,  посылал  не  один  раз.
  А  мы  дальше  поехали  с  сыном  в  городок,  где  успел  купить  ему,  в  закрывающемся  магазине,   упаковку сосисок  и  пищу.  Утешил  его  и,  затем,  помолились,  предавая  себя  благодати  Иисуса  Христа.  Нужно  было  спешить  на  последний  автобус.  Зашел  к  соседке,  чтобы  предупредить  ее  о  моем  уезде,  что  оставляю  сыночка  одного,  чтобы  присмотрела   до  приезда  Гали  и  Дениса, а  сам  побежал  с  портфелем  на  последний  автобус  до  станции  Чехов,  чтобы  оттуда  приехать  в  Косино.  Весь,  от  спринтерского  бега  на  большую  дистанцию  (до  остановки  автобуса)  промок,  как  от  сильного  ливня.  Когда  сел  в   уходящий автобус,  прославил  Господа  и молился  о  благословении.  Затем, еще  раз,  проверил  наличие  документов.
 Спокойно,  все  разложил  по   разным  карманам:  паспорт, записную  планшетку  со  всеми  данными  (позывными,  телефонами,  именами  и  фамилиями,  должностями  и  званиями,  схемами),  а  также  ощутимую,  по  тем  временам,  для  меня,  сумму  денег,  дарованную  Господом,  на  эту  поездку.
 Женечка  уснул  мирно,  в  квартире,  после  того,  как  за  один  присест  съел  все,  что  я  ему  положил  в  холодильник  на  несколько  раз.   Галя  и  Денис  ехали,  в  это  время,    в  скором  поезде  Харьков – Москва,  а  я   с  автобуса,  на  электричке,  от  Чехова  до  Москвы,  а  далее  в  метро  и  автобусом,  затем  пешком,  далеко  заполночь,  пришел  в  Дом  Молитвы,  где   уже  стояли  грузовые  машины,  загруженные  продовольствием  и  генератором.  Братья  спали,  Василий  и  Коля  попрощавшись  с  семьями,   прилегли  на   стульях,   в   Доме  Молитвы,  на  пару  часов,  прилег  и  я,  помолившись,  уснул  до  подъема,  чтобы  войти  в  день   12  июля  1993  года – День  Славы  Господа  и  Деяний  Святого  Духа  через  нас,  по  молитвам  народа  Божьего  и  Воле  Христа.
 Так  как  я  проживаю  в  лесу,  где  закончил  свою  военную  службу,  то  это  обстоятельство  послужило  к  тому,  что,  фактически,  по  сей  день,  я  мало  знаю  друзей  из  других  церквей,  да  и  своей  церкви.  Потому,  что  приезжаю  на  Богослужение,  а  по  окончании,  срочно,  необходимо  ехать  к  месту  проживания,  чтобы  не  опоздать  на  электричку  (или  автобус),  а  потом,  на  другую  электричку.  Пишу  это  с  той  целью,  чтобы  не  обидеть  тех,  кто  был  задействован  в  помощи  погрузки  имущества  и  продовольствия,  кто  вел  два  грузовика. Я  знаю  только  Володю  Даниляна,  а  второго  водителя  и  назвать  не  могу.  Это  точно  знает  Василий  Романюк.
 Это  отвлечение  в  повествовании  сделал  с  той  целью,  чтобы  не  сложилось  впечатление,  что  я  локализуюсь  только  на  своей  личности.  Но,  в  тоже  время,  буду  идти  последовательно,  в  свидетельстве,  где  Господь  употреблял  меня,  по  моему  разумению  и  характеру  моему,  то  есть,  что  мог,  то  и  делал,   а   где  не  мог – оказывал  помощь  или  привлекались  другие.
 Весьма  рано  подъехали  к  военному  городку  Чкаловского  аэродрома.  Отлет  намечался  на  восемь  часов  утра. Когда  подъехали  к  главному  КПП,  то  нам  категорически  отказали  в  пропускании,  ссылаясь  на  то,  что  есть  другое  КПП  по  пропуску  грузовых  машин.  Проехали  и  к  этому  КПП,  но  и  здесь  потребовали  пропуск,  а  где  его  брать  и  откуда  звонить,  тем  более,  что  дежурный  расчет  не  давал  подойти  к  телефону.  Как  быть?  Все  напрасно?!  Но  Господь  наш  есть  Бог  Всемогущий.  Бог  даровал  дерзновение  разговаривать  со  старшим  лейтенантом – дежурным  по  проходной.  Я  представился  по  воинскому  званию  «подполковник  Благородный  Евгений  Геннадьевич»  и  стал  благовествовать,  говорил  ему  о  цели  нашей  поездки,  о  том, что  я  и  мои  друзья  члены  церкви,  что  нас  ожидает  самолет  на  Сухуми. Благовествуя  расчету  КПП,  вижу,  что  Бог  располагает  его  сердце  нам  помочь,   убеждаю  его  в  добром  намерении,  он  разрешил  звонить  с  его  телефона.  Я  набрал  позывные  КП  ВВС – командного  пункта  Военно–Воздушных  сил  России,  по  их  совету  написал  рапорт,  после  чего  раздались  звонки  с  распоряжением: «Пропустить!».  Слава  нашему  Господу!  Неотступно,  мои  дорогие  друзья,  Василий  и  Николай,  они  содействуют  поддержкой.  Проехали  КПП,  едим    в  сторону  аэродрома  через  незнакомый  нам  городок.  Спросили,  как  проехать  к  взлетной  полосе  аэродрома  Чкаловского.  Приехали  и,  сразу  же,  на  пункт  управления  аэродрома.  На  пути  стояла  большая  толпа  полковников  с  портфелями,  видно,  что  в  ожидании  посадки  на  самолет.  Как  потом  выяснилось,  что  это  оперативная  группа  штаба,  которая  должна  была  заменить  своих  коллег  с  командного  пункта   ВВС  и  ВДВ,   в  Гудауте (Абхазии).  Шли  боевые  действия,  поэтому  производилась  постоянная  ротация  штабных  офицеров  по  управлению   войсками  России  в  Абхазии.  Я  это  знал.  Старший  из  них,  подошел  ко  мне  и  говорит,  что  вылета  не  будет,  что  самолет  утянули  на  запасённую  и  удаленную  стоянку,  в  двух  километрах  от  места  ожидаемой  посадки  в  самолет,  где  мы  и  находились.  Но  Бог  даровал  мне  твердость,  веру  и  решительность.  Внутри  меня  постоянно  звучал  гимн: «верю  я,  верю  я,  верю  я,   верю  я,  верю  я,  верю  я  в  Иисуса».  Я  ответил,  что  мы  полетим,  а  про  себя  помыслил: «С  нами  Господь!»,  а  полковник: «нет,  не  полетите, уже  и  экипаж  уехал  домой,  а  они  все  живут  в  Москве,  вот  и  мы  все  разъезжаемся».
  И показывает,  что  его  сослуживцы  штаба,  с  портфелями,  уходят.  Я  твердо  сказал: «самолет  полетит»,  он  же  только  засмеялся.  С  молитвою  к  Господу,  размышляю,  рядом  Василий,  читает  какое – то  стихотворение,  что:  «моя  вера  начинает  угасать»,  а  я  мирно  и  бодро:  «что  у  меня  в  груди  звучит  торжественно  пение  «Верю  я».  Николай  и  говорит: «вот  видишь,  Василий»  и  что – то  добавил,  что  нужно,  бодрствовать  и  похлопал  брата  своего  по  плечу.  «Что  будем  делать?!».  Я  ответил:   «иду  на  КП – командный  пункт  и  буду  звонить  генералу,  который  обязался  устроить  вылет».  Меня  мои  друзья,  благословили.
 Когда  вошел  на  КП,  то  увидел  офицеров  управления  полетами.  Представился  по  званию  и  сказал  цель,  ради  чего  пришел.  Благословлил  их  именем  Господа  Иисуса  Христа.  Они  показали  мне  на  самолет,  который  утянули  тягачи.  Я  попросил   разрешения позвонить  на  КП  ВВС.  Господь  расположил  их  допустить  меня  к  данному  виду  связи.  Звоню,  докладываю  обстановку  вокруг  самолета  и  вылета  оперативному  дежурному,  непосредственно  подчиненного  командующему.  Доложил,  что  экипаж  уехал  в  Москву,  самолет  на  запасной  дальней  стоянке,  что  офицеры  оперативной    группы  группировки  штаба  ВДВ  и  ВВС  уехали  в  Москву,  по  домам.
 Ситуация  сложилась  так,  что  Оперативный  Дежурный  Командного  Пункта  Военно-Воздушных  Сил,  имея  приказ  от  командующего: «Борт  номер…,  на  вылет,  в  Абхазию»,  а оперативный  дежурный Командного  Пункта  Воздушно – Десантных Войск,  подчиненный  вышестоящему  штабу,  то  есть  ВВС,  отменил  приказ  вышестоящего  штаба,  нарушив  субординацию,  это  обстоятельство  обострило  честолюбие   начальствующего,  так  как  был  попран  приказ  Главкома  и  уничижен  авторитет  оперативной  службы   офицеров  штаба  ВВС.  Офицер  управления  КП  ВВС  спокойно  мне  ответил: «ждите,  экипаж  сейчас  приедет,  самолет  подадут  на  взлет,  грузитесь,  счастливого  полета».  Я  благословил  его  именем  Господним  и  поблагодарил.  Офицеры  КП  управления  полетами  Чкаловского,  с  доброжелательством,  и  с  любопытством  смотрели  на  меня.  Поблагодарив  их  и  благословив  именем  Господа  Иисуса  Христа,  вышел  к  ожидавшим  меня  братьям  Василию  и  Николаю  и  тем, кто  ждал  в  машинах  с  грузом.  Доложил  обстановку – обрадовались!  Поблагодарили,  еще  раз,  Господа.
 В  это  время  подтянули  наш  самолет, с  указанным  бортом,  на  место,  где  надлежало  нам  грузиться.  Подъехали   наши  машины,   начали  разгружать.  Только  начали,  как  в  ярости  подбежал   майор  КГБ,  ругаясь: «срочно  убрать  машины,  долой,  кто  разрешил!?».  Оказывается,  прилетел  Министр  силовых   структур,  происходит  встреча,  при трапная  суета  у  самолета  прилетевших.  Как  собрались,  так  и  разъехались,  исчез  и  офицер  КГБ.
 Помолились,  опять  подъехали  наши  машины  для  разгрузки  «гуманитарной  помощи»  членам  церкви  Сухуми: продовольствия  и  генератора.  Приехал  экипаж  самолета,  на  котором  нам  надлежало  лететь.  Самолет  был  необычным,  летающий  КП – командный  пункт  ВВС.  Командир – подполковник,  разыскал  меня,  мы  взаимно  представились,  пожали  друг  другу  руки.  Все  вместе  благословили  его  и  экипаж…  Командир  пошел  оформлять  полетные  документы  на  вылет,  а  экипаж  начал  помогать  загружать  самолет.  Только  разгрузили  наши  две  машины,  сняли  тяжелый  генератор,  стали  затаскивать  все  в  самолет,  как  в,  той  же,  ярости  и  гневе  прибежал  офицер  таможни.  «Где  документы  для  отправки   груза  за  рубеж?».  У  нас  «аж,  дыхание  перехватило»!  Молясь,  мы  стали  ему  пояснять,  кто  мы  и  что…  все  бодрствуют  в  Духе.  Идем  с  офицером  таможни    в  их  комнату,  расположенную  рядом  со  взлетной  полосой.  Пока  шли  в  контору,  Господь  умилостивляет  его  сердце.  Он  стал  говорить  мирно,  после   того,  как  понял,  что  мы  от  церкви  и  для  кого  и чего   гуманитарный  груз.  Зайдя  в  таможенное  помещение,  мы  увидели  нескольких  человек  этой  службы  и  их  начальника. Громогласно  благословили их именем  Господа  нашего  Иисуса  Христа,  затем  представились.  Благовествуя  и  поясняя  нашу  нужду  по  вылету  в  Сухуми.  Бог  даровал  победу!   Они  умилились,    стали  говорить  с нами  дружелюбно.  Подарили  им  всем  Библии, подкрепляя  наши  добрые  намерения  словами  из  Святого  Писания.  От  них  получили  вразумление,  что  Абхазия  уже  не  наша  страна,  а  зарубеж.  Пояснили  порядок  оформления  гуманитарной  помощи  зарубежным  странам,  как  упаковывать,  каким  весом,  как  подписывать,  куда  приклеивать  надписи,  короче,  весь  таможенный  порядок,  о  чем  мы  даже  и  не  имели  представления.  Что  документы  оформляются  через  Совет  Министров  России,  Министерство  Иностранных  Дел,  что  нужно  ставить  множество  виз,  подписей  и  печатей  по  согласованию  груза  и  его  отправке,  но  наш  Господь - Великий  Бог!  Слава  Ему! Сотрудники  таможни  дружно  помогли  нам  оформить  нужные,  в  сложившейся  ситуации,  бумаги,  где  и  как  поставить  подписи  и  печати  церкви  и  таможни (печать  была  с  нами,  усмотрел  Василий).  Оформили   документы за  несколько  минут,  не  покидая  комнаты.  После  всего  слышанного  и  виденного,  они  нам  сказали: «мы  видим,  с  какими  целями  и  намерениями  летят  туда,  и  обратно,  другие.  Что  оттуда  все  вывозят  ворованное, все,  что  помещается  на  борт  самолета: легковые  машины,  вещи, а,  здесь, впервые  едут  добровольно  на  войну,  да  еще  с  помощью  для  людей».  Они  были  потрясены  до  слез,  с  радушием  жали  нам  руки,  а  мы,  благодарно,  им.  Расставаясь,  благодарим  их  и  благословляем  Именем  Господним  и  выходим  к  нашему  самолету.  Еще  одна  победа  во  Христе! Слава  нашему  Богу!
 Снова,  все  начали   загружать.  Таможенная  служба  дала  разрешение.  Экипаж,  в  добром  удивлении,  помогал  нам  загружать  наш  груз  на  борт  самолета. Дружно  ухватившись,  начали  затаскивать  генератор,  офицер  экипажа нам  и  говорит: «Напрасно  вы  везете  туда  генератор,  тем  более,  военного  производства.  Его,  в  Абхазии,  у  церкви  конфискуют,  так  как  война,  да  и  топливо  им  там  будет  трудно  достать».  Мы  вняли  благоразумному  совету.  Опять,  генератор  перетянули  в  нашу  машину,  попрощались  с нашими  братьями.  Они  поехали  обратно,  с  генератором,  в  Дом  молитвы,  а  мы,  помолившись,  все  вместе,  зашли  на  борт  самолета.  Экипаж,  за  нами,  мирно  наблюдал  и  все  слышал,  и,  чудным  образом,  благорасположились  к  нам.
 Провели  нас  в салон  самолета.  Василий  и  Николай  расположились слева  по  борту,  а   я,  через  проход,  справа.  Испытывали  состояние  волнительного  и  благоговейного  торжества  и  благодарности  нашему  Господу  за  соделанное,  ведь  духовное    противостояние  продолжалось,  в  этот  день,  более  четырех  часов.  Самолет,  резво  пробежавшись  по  взлетной  полосе,  взмыл  свечей  в небо,  к  солнцу.  Штурман  экипажа,  майор,  в  кожаной  куртке,  с  теплотой  в  глазах  и  дружеской  лаской,   посмотрел  на  нас,  пожелал  счастливого  полета,  закрыл  за  собой  шторку,  ушел  в  рубку,  где  находились  его  товарищи.  О  чем  они  разговаривали,  мы  не  знали,  но  везли,  простите,  совершали  полет  на  крыльях  авиа,  необычных  пассажиров  - детей  Царя  Царей,  детей  Неба,  с  посольской  миссией,  летевших  в  Абхазию,  где  гудела  страшная  война,  помочь  и  поддержать  братьев  и  сестер  церкви  Господа  нашего  Иисуса  Христа.  В  салоне  исключительно  светло,  пространно,  солнце  сияло  через  иллюминаторы,  пришлось  зашториться  голубизной  ткани,  везде  карты,  таблицы (режимные),  но  нас  все  это  вообще  не  интересовало. Коля  и  сказал: «вот  увидел  бы  нас,  сейчас,  тот  КГБ–ист,  который  допрашивал»,  так  продолжался  разговор  с  молитвенными  паузами  и размышлениями.
  Самолет  пошел  на  снижение  высоты  полета,  развернулся  над  морем  и  аэродромом,  зашел  на  влетно–посадочную  полосу,  приземлился,  пробежав  по  бетонной  полосе,  завернул  на  место  стоянки,  взревел,  торжественно,  всеми  турбинами, последний  раз,  наступила  долгожданная  тишина,  в  салон  зашел  командир  экипажа,  сообщил  нам,  что  мы  приземлились  на  военном  аэродроме  в  Гудауте  (мой   школьный  математик   сказал  бы:  «что  и  требовалось  доказать!»).
 Авиалайнеру  предстоял  дальнейший  полет,  а  нам  необходимо  было  оперативно  разгрузиться,  что  мы  и  сделали,  с  помощью  членов  экипажа.  Разгрузили  все  неподалеку  от  самолета  на  бетонную  полосу.  Осмотревшись  по  сторонам,  я  сделал  незаметно   несколько фотоснимков,  на  память.  В  метрах  четырехстах,  находился  КП  управления  полетами,  вокруг  локаторы,  боевая  техника,  вертолеты. Совершили молитву,  прославили  и  поблагодарили  Господа,  попросили  благословения  на  дальнейшие  наши  заботы.  Решили,  что  я   «иду  на  разведку»,  а  Василий  и  Николай  остаются  у  сгруженного  гуманитарного  груза. На  Командном  Пункте  необходимо  было  связаться,  по  оперативной  связи,  со  штабом  российской  группировки,  чтобы  дежурный  доложил  генерал – лейтенанту  Чендарову  о  нашем  прибытии,  чтобы он  помог  в  нашем  обустойстве  и,  в  дальнейшем,  перелете  вертолетами  из  Гудауты   до  Сухуми.
 Была  вторая  половина  дня,  как  мне  запомнилось,  что  погода  была  более  умеренная,  нежели  жаркая  и  солнечная.  Бодрствуя,  поддерживаемые  Христом,  шел  к  КП  управления  полетами    аэродрома  военно-воздушной  базы  Российских  войск  в  Гудауте.  Навстречу  мне  шла  рота  солдат, которую  остановили  и  повернули  развернутым  строем  для  постановки  задач, я   подошел к  командиру,  представился  по  воинскому  званию,  сказал,  что  я  член  церкви  Христовой  и  попросил  обратиться  к  солдатам  подразделения  с  Благой  Вестью,  предварительно  попросив  у  Господа  благословения.  Мне  разрешили.  Я  представился  и  стал  говорить  об  Иисусе  Христе.  Все  слушали  очень  внимательно,  когда  закончил,  то    поблагодарил   командира  и  военнослужащих,  за  их  внимательное  отношение  к  сказанному,  пожелал  им  мира  и  всего  доброго.
 Когда  зашел  на  КП  управления  полетами,  то  поприветствовал  всех  и  представился.  Понял,  что  они  уже  знают  о  нас,  так  как  командир  экипажа,  с  которым  мы  прилетели,  сообщил  им  еще  в  полете,  потому  что  мы  об  этом  его  попросили.  Понимая,  что  они  при  выполнении  боевых  задач,  кратко  благовествовал и  попросил,  чтобы мне разрешили  позвонить  оперативному  дежурному  КП  ВДВ.  Представился  по  телефону  ОД – оперативному  дежурному,  после  окончания  разговора,  он  сообщил,  что  за  нами  высылают  автомашину.   Поблагодарив  всех,  возвратился  к  «нашему»  самолету,  на  котором  прилетели  и  где  меня  ожидали  мои  друзья.  Когда  же  я  подошел  к  самолету,  то  увидел,  что  рядом  с  Василием  и  Николаем  стоял  православный  священник,  имя  которого,  как  потом  выяснилось,  «отец  Виссарион».  Это  был  подтянутый и худощавый  человек,  подобно  джигиту,  обутый  в  национальных  сапожках,  какие  мы  привыкли  видеть  у  танцоров  Кавказа (это  я  отметил  про  себя),  в  черной  сутане  православного  священнослужителя,  у  которого на  груди  висел  огромный  серебряный  крест,  на  выразительной  цепи  из  того  же  металла.
 Подойдя,  я,  в  простоте  сердца, громко благословил  его  именем  Господним.  Не   успел  представиться,  не  успел  понять  о  чем  шел  у  них  разговор  с  моими  друзьями.  Пока  я  находился  на  КП,  кто – то  из  дежурного  персонала  доброхотно  сообщил  ему  о  нашем  прилете.  Что  происходило  в  мое  отсутствие?  Не  знаю,  но  увидел,  что  этот  «отец»  более  агрессивен  нежели  любезен  к  нам.  Он  уже  знал,  что  мы  привезли  гуманитарную  помощь  из  Москвы.  Разобравшись,  что  мы  «не  от  тех»,  стал  строго  предлагать  убираться,  а  «всю  гуманитарку»  спрятать  у  него  в  сарае.  Но  видя,  что  мы  тверды  и  непреклонны,  стал,  с  напарником  своим  (а  они  с  ним  приехали  вдвоем),  запугивать  и  стращать.  Мы  же  стояли  твердо  и  спокойно,  отражали  его  атаки.  Видя,  что  мы  не  из  пугливых,  «отец»  изменил  тактику  и  стал  юлить,  лукавить.  Наперед  скажу,  что  мы  потом  узнали  от  прихожан  православной  церкви  и  жителей  Гудауты,  что  этот  «отец»  Виссарион  из бывших зэков  и  является  руководителем  местной  мафии – эти  слова  не  мои,  а  свидетельство  многих  людей.  Что  приходящую  гуманитарную  помощь,  он  перепродавал  за большие  деньги.  Мы же, по  этому  поводу,  молчали,  а  просто  принимали  к  сведению  и  говорили,  что  в  храм  вы  идете  не  к  «отцу»  Виссариону,  а  к  Богу,  что  делайте  и  дальше  и  молитесь  за  своего  батюшку.  Напарника  мы,  потом,  часто  видели  приходящего,  в  сумерках  вечера  и  ночи,  в  гостиницу,  где,  потаенно,  он  беседовал  в  одном  углу,  как  представитель  абхазской  стороны,  а  в  другом  углу,  того  же  фойе, одновременно, беседовал  представитель  грузинской  стороны(!?).  Уговаривая  летчиков  совершить  боевой  вылет  на  бомбежку, на  грузин,  а  его  «коллега»  по  переговорам – на  абхазцев.  Тариф  («такса одна»)  для  любой  из  сторон – один  боевой  вылет  оценивался  в  триста  тысяч  рубликов.  Всего – то!
 Об  этом  нам,  по  секрету,  и  сказал  молодой  летчик,  с  которыми  мы  жили  и  с  которыми  подружились,  которым  активно  и  благовествовали,  беседуя  с  ними.  Многие  из  авиаторов  были  просто  изгои – без  родины, без гражданства,  с  разрушенными  судьбами.  Они  были  работники,  как  было  уже  не  раз,  в  истории  человечества,  «ножа  и  топора» - профессиональные убийцы,  выполнявшие  «боевые  задачи».  Они  это  делали,  не  думая,  идеология  ушла  в  прошлое.  «Перестройка»,  так  называемая,  начатая  в  планах  КПСС – «совести  и  чести  нашей  эпохи»,  рушила  не  только  границы,  структуры,  но,  в  первую  очередь,  человеческие  судьбы.  Бог  допустил,  «прилизанных»  бандюг  и  беззаконников,  совершать  эту  «перестройку»,  из  тех же  рядов  партии,  которая  гнала  церковь,  миллионы  людей  уничтожили  в  советских  концлагерях  на  лесоповалах,  шахтах,  каменоломнях,  одним  словом – «на  стройках  коммунизма».  Были  «те»,  стали  «эти» – «демократы».  История  подвластна  Христу,  «сердце  царя  в  руке  Господа»,  Господь  даровал  свободу  церкви,  вышли  из подполья  христиане,  пример  тому  Василий  и  Николай – члены  церкви,  вышедшие  из  подполья  ХВЕ (П),  а  ныне  находящиеся  на  земле  Абхазии.  А  я,  бывший  член  КПСС,  где  пробыл  23  года  с  половиною,  вышел  добровольно  из  ее  многомиллионных  рядов (машины  погибели).  Но  Иисус  Христос  Словом  Своим  и  Духом  Святым  освободил  от  уз  прошлого,  даровав  истинную  свободу,  о  которой   любили  кричать  коммунисты: «Я такой  другой  страны  не  знаю,  где  так  вольно  дышит  человек»  и  я,  в  том  числе,  горланил  эту  песню: «Широка  страна  моя  родная…».
 Иисус  избрал  меня  для  Своей  милости,  усыновив  Отцу  Небесному,  я  уже  не  сирота,  не  брошенный.  Я – Его  дитя,  царственное  священство,  Слава  Господа!  Разве  это  не  милость  родиться  для  этого!?
 Немного  отвлекшись,  вернемся  к  нашему  самолету,  где  на  взлетном  поле,  лежала  гуманитарная  помощь  жителям  Сухуми,  в  лице  Христиан  братской  церкви.  Пока  шли  «пререкающие»  переговоры  с  «отцом»  Виссарионом,  как  я,  тут  же  понял,  что  он  абсолютно  не  знает  Божьего  Слова – Евангелия.   
 Наконец,  приехал  представитель  командующего,  который  поставил  точки  над  «i».  Привезенное  спрятали  в  боевые  вертолеты,  до  вылета  в  Сухуми,  закрыли  и  опечатали, а  мы,  приглашенные  в  автомобиль, уехали  с  аэродрома  в  “ставку”,  которую  и  возглавлял  друг  генерала Харебина.  Шли  боевые  действия, штаб  работал  в  напряженном  режиме.
 Российские  войска  стояли  на  страже  сохранения  Абхазии  от  уничтожения  грузинскими  войсками.  Русские  миротворцы  не  позволяли  совершать  кровавое  месиво  на  земле  Абхазии   и  это,  факт!
 Разговор  с  командующим  и  определил  наше  пребывание  на  земле  Абхазии,  на  военной  базе  российских  войск.  Мы  видели  Божью  милость  и  Его  заботу,  через  генерала  Харебина  и  его  друга,  выполнявшего  тяжелую  и  рутинную  фронтовую   “работу”,  где  Россия,  в  случае  промаха,  могла  понести  страшные  политические  последствия.
 “Отец”  Виссарион,  лукаво  предлагал  нам  жить  в  местной  “гостинице” – одноэтажный  обшарпанный  сарай,  более  напоминающий  хлев, точнее,  бывший  хлев  для  скотины,  но  Бог  дал  нам  мудрости  не  спешить  с  такими  условиями  приглашения  этого  человека.  Мы  еще  не знали  где  и  как  нам  предстоит  быть,  но  на  “приглашение”  услуг  “отца” Виссариона  отказались.  А,  после,  сказанного   “пароля”  генерала  Харебина,  его  другу  юности  и  сослуживцу,  все  повернулось  к  нашему  благу.  Видя  такую  заботу  о  нас,  а  нас  поместили  на  базе  гостиницы  российской  группировки  офицеров  летчиков  и  штаба  ВДВ,  под  охраной  и  сервис   россиян.  “Отец”  Виссарион,  после  этого,  исчез  с  нашего  поля  зрения,  хотя,  не  думаю,  что  он  оставил  нас.  Через  своих  людей,  возможно,  был  в  курсе  событий.  Хотя  бы  через  того  же  “представителя”  абхазской  стороны,  бывшего  с  нами  на  аэродроме,  после  встречаемого  нами  в  гостинице.
 Нам  дали  хорошую  комнату  со  всеми  удобствами,  постельное  белье,  душ,  пляж,  офицерская  столовая – все  на  высшем  уровне.  Ознакомившись  с  обстановкой  и,  договорившись  с генерал–лейтенантом Чиндаровым  об ожидаемом  вылете  вертолетами  в  Сухуми,  мы,  помолившись,  легли  спать,  так  как  были  в  усталости.  Завтра  нас  ожидал  день,  день  ожиданий  на  скорейший  вылет  в  Сухуми.
 Да,  когда  мы  оказались  на  авиабазе  в  Гудауте,  то  сориентировавшись  на  местности,  а  потом  проезжая  на  машине,  я  увидел  тот  ручеек,  через  который  надо  было  пройти,  чтобы  оказаться  на  улице  и  у  дома  пастора  церкви  из  Бомбор,  но  необходимо  было  решить  главное  в  нашем  пребывании,  ради  чего  Господь  нас привел: расположиться,  а  далее, только,  в  Сухуми  и,  только,  туда.  Но  и  здесь  не  все  заключалось  только  в наших  желаниях,  при  минимуме  возможностей,  но  это  в  человеческом  плане,  но не  тем,  кто  ходит  верою.  Богу  все  возможно  и  все  возможно  верному  ему  человеку.  Оставшись  и  обустроившись,  мы  и  церковь  молились,  ожидая  момента,  когда  будет  вылет  вертолетов  на Сухуми.  Оказывается,  что здесь  проводилась  большая  работа  по  переговорам с  грузинской  стороной,  с  абхазской  и  российскими  военными  формированиями,  а  этот  процесс  весьма  взрывоопасный,  каждая  из  сторон  должна  была  быть  удовлетворена.  Не  все  складывалось  гладко,  да,  не  говоря  уже  о  погодных  условиях,  таким  днем  должен  был  быть  вторник.  Когда  достигался  договор,  то  создавался  “коридор”  для  колонны,  которая  должна  была  пройти  от  десантного  батальона  в  Сухуми,  базировавшийся  в  укрепрайоне  на  горе, через  линию  разъединения  (линию  фронта). Это  была  дорога  до  аэропорта города  Сухуми,  любое  неправильное  действие – взрыв,  стрельба,  и  все  мгновенно  прекращалось,  точнее,  срывалось.
  Аэропорт  Сухуми  расположен  на  высокой  горе,  южнее,  вдоль  моря.  Когда  смотреть  с  той  горы  на  Сухуми,  то  видно  глубоко  внизу,  в  отдалении,  как  на ладони:  город,  море,  горы. Восхитительно!  Этот,  некогда,  город – здравица,  город  блуда,  разврата  и  бойкой  торговли,  весь  в  зелени, контрастных  сине-голубых  и зеленых    оттенках  красок  с  белыми  кудлатыми  облаками,  по – домашнему,  возлежащих  на  вершинах  гор,  скорбно  смотрящих  на воюющий  и  голодующий  город  и  на  свое  отражение  в  теплом  июльском  сиротском  море, вот  туда - то  и  простирались  наши  желания,  к  нашим  братьям  и  сестрам  христовой   церкви.
 Так  получилось,  что  в  день, когда  мы  надеялись,  что  будет  вылет  и  уже  подготовились,  вдруг пришла  команда,  чтобы  вертолеты  отправились  в  Гагры.  Как  оказалось,  что  туда  прилетает  из  столицы  один  из  силовых  министров  России.  Экипажи  весьма  обрадовались,  так  как  весь  аэродромный  персонал  и  те,  кто  туда  вылетал,  имели  возможность  развлечься  и  закупить  спиртное  для  себя  и  для  “заказчиков” – своих  сослуживцев.  Мы:  Вася,  Коля  и  я – все  это  видели  и  стали  молиться  Господу,  чтобы  Он  вмешался  в это  дело,  так  как  вылетать  в  Сухуми,  по  договоренности,  возможно  было  только,  повторяю,  только,  в  один  день  недели – вторник, если  мы  будем  в  пассивности,  то  все  сдвигается  на  неделю,  а  мы  положили  в  совете,  в  воскресение  быть  у  себя  в  церкви  в  Москве.  Братья  поручили  мне  идти  на  КП  управления  полетами  базы  и  будировать  наш  вопрос.  Имея великое  дерзновение  от  Господа  и,    Им  дарованную  веру,  что  мы  вылетим,  именно  сегодня.   
 Когда  я  пришел   на  КП,  то  заявил,  в  мирности,  дежурному  персоналу,  что  мы  вскоре  вылетим,  чтобы  они  не  унывали  и  поддерживали  связь  с  батальоном  в  Сухуми,  с  аэропортом,  с  грузинской  и  абхазской  стороной.  Так  как  наш  Господь  истинный  полководец  и  Ему  подвластна  всякая  власть,  поэтому  Он  и  привел  нас  сюда  исполнить  Его  миссию,  и  прибавил  свидетельством  из  Библии.  Они  все  молчали.  Что  они  думали,  в  это  время,  не  знаю.
 А  в  это  время,  экипаж   (при  нашей  помощи)  разгрузил  вертолеты,  все   лежало  на  взлетной  полосе,  вертолеты  откатились  в  сторону,  готовясь  на  взлет  в  Гагры.  Но  наша вера  не  колебалась,  мы,  и  я,  понимал,  что  нужно  терпение  и  ожидание – Господь  Победитель!  И  это  чувствование  было  не  от  меня,  а  от  Духа  Святого.  Слава  Христу!
 Внезапно  приходит  сообщение  из  Сухуми:  препятствие  к  выдвижению  колонны  ВДВ  батальона,  потом наступает  длительное   радиомолчание  (я  нахожусь  на  КП  управления  полетами,  стою  слушаю  и  молюсь).  Вертолетчики  бодро  докладывают  о  готовности  к  вылету,  ревут   турбины  и  гремят  лопасти  вертолетов.  На  КП  переполненное  молчание,  так  как  здесь  делается   все  только  по  команде  вышестоящего штаба  ОД  ВДВ  под  командованием  генерал – лейтенанта  Чиндарова.  Я  стою,  бодрствуя,  наблюдаю  и  слушаю   радиопереговоры, какая  последует  команда,   какие  поступают  доклады,  запросы  и  ответы.
 Вдруг!  Слава  Христу!  Команда  ОД  с  КП  ВДВ,  чтобы  колонна  из  Сухуми  выдвигалась  в  сторону  аэропорта  и  начала  движение.  А  это  значит,  что  вскоре  должны  лететь  два  боевых  вертолета  из  авиабазы  на  Сухуми (над морем),  но  этих  вертолетов  нет,  так  как  уже  они  стоят  на  старте  к  вылету  на  Гагры  и  ждут  команды  на  взлет.  Молюсь,  бодрствую  и  воинствую,  в  Господе:  прошу  благословить  и  движение  колонны  батальона  из  укрепрайона  в  Сухуми  и,  чтобы  были  отменены  вылеты  вертолетов  на  Гагры.  В эфире  прозвучала  команда:  полет  вертолетов  на  Гагры  отменяются,  так  как   прилет  силового  министра  России  туда  не  будет,  чтобы  вертолеты,  срочно  готовились  к  вылету  на  Сухуми.  Аллилуйя!!!  Все  смотрят  на  меня,  а  я  сияю  и  славлю  Господа  и  благословляю  Иисуса  Христа  вслух  всех их.  Прощаюсь  с  дежурным  персоналом  КПУ  аэродромом  и  бегу  к  ожидающим  меня  Василию,  Николаю и  сообщаю  им  все,  что  произошло.  Вертолеты  подкатывают  к  нам  и  нашему  грузу – все  оперативно  загружаем  в  вертолеты,  а  также  книги  Святого  Писания  и  брошюры,  которые  мы  распространяли  по  месту  нашей,  временной,  дислокации.
 Садимся  в  вертолет, поступает  команда  на  взлет,  наши  вертолеты  парой,  на  высоте  птичьего  полета  дружно  взлетели  и  полетели над  морем,  удаляясь  от  берега  и,  не  зря,  чтобы  никто  не  обстрелял  нас  ни  из  зенитных пушек,  ни  ракет.  Осмотревшись   на  борту  вертолета,  глянул  в  иллюминатор,  а  до  волн  моря,  хоть  протягивай  руку. Такова  тактика  боевого  полета,  чтобы  и  локаторам  не    было  возможности  обнаружить и  сложнее  нас  поразить.  Полет  происходил,  все  более,  удаляясь  в  сторону  моря,  так  безопаснее.
 Вокруг только   небо  и  море,  ревут  турбины  и  лопасти.  Совершив   полет  по  дуге  над  акваторией  моря,  вертолетное  звено  сделало  разворот  в  сторону  берега,  поднимаясь  выше  и  выше,  догадываюсь,  что  скоро  аэропорт  Сухуми,  который  находился  в  руках  грузинской  стороны.  Зависание  над  сушей,  медленное  опускание – посадка,  прикосновение  к  земле.  Экипаж  предупреждает,  чтобы  мы  были  только  на  своих  местах  и,  чтобы  выходили  только  строго  по  команде.  Раскрывается  брюхо – створки вертолета,  мы  стоим,  в  руках  Библии,  а  на  нас  направлены  стволы   пулеметов  в  руках  вооруженных  людей  и  строгий  приказ: «Руки  вверх!  Выходить  по  одному!».  Но  мы  смотрим  на  дула  стволов  без  страха,  двигаемся  навстречу   вооруженных грузин   и,  громко  и  четко,  благословляем  их  именем  Господа  нашего  Иисуса  Христа,  провозглашаем  мир  и  благословения,  дарим  им,  первым,  Библии,  опустив  руки.  Стволы  опускаются,  глаза  грозных  бородачей  наполняются  слезами  благодарности.  Они  говорят  нам:  “где  же  вы  были  раньше,  если  бы  вы  пришли  в  90 – ом  году,  то  этой  войны  не  стало  бы?”  Господь  коснулся,  утомленных  войной,  сердец,   и  разума.  Все,  и  встречающие  и  прилетевшие,  смешались,  радуются  и  общаются  свободно  и  мирно  друг  с  другом: солдаты  и  офицеры  (десантники)  из  Сухуми, грузины,  тут  же и  представитель  от  церкви  Сухуми,  бывший  полковник,  прокурор  Северо–Кавказского  Военного  Округа.
 Он  же  и  сообщил  нам,  что  обстановка  чрезвычайно  сложная  и  взрывоопасная,  что  лучше  нам  в  город  не  входить,  да  и  пришел  приказ  нас  туда  не  пропускать.  Василий  уговаривает  офицера  колоны  взять  нас  в  Сухуми, но  он  говорит,  что  имеет  право  взять  только  одного,  например,  Василия.  После  этого разговора  Вася  подошел  к  нам  для  совета: “как  быть?”,  но  мы  все  тверды  в  одном,  а  Коля  чрезвычайно  строго  (до  чего  же  он  похож  на  своего  отца  Николая  Васильевича!)  напоминает:  “либо  все  вместе,  либо  никто  туда  не  поедет”.  Мы  посмотрели  друг  другу  в  глаза  и,  Николай,  сказал  Василию:  “нет!”  Решение:  вместе  возвращаемся  в  Гудауту.  Василий  в  любви  и  послушании,  возвращается  к  командиру  и  говорит  наш  вердикт.  По  поручению  братьев,  я  подошел  к  бывшему  полковнику,  члену  церкви  Сухуми,  пересказал  ему  все  наши  пожелания  и  благословения,  под  расписку,  отдал  ему  крупную  сумму  денег,  собранных  от  членов  нашей  церкви,  которые,  предварительно,  обменяли  на  новые  купюры  (одна  к  одной)  и  передал  ему.  Он,  с  благодарностью,  взял  деньги,  а  расписку  от  него  я  забрал  себе.  Потом  дружно  занялись  перегрузкой  гуманитарной  помощи  из  вертолетов  в  кузов   трехосного   грузовика  и   большой  прицеп  к  нему,  как  подарок  от  церкви  Москвы.  Когда  мы  все  это,  расторопно,  совершали,  то  рядом  оказался  высокий  капитан  десантник  со  своею  женой – члены  церкви (!),  они  были  очень  радостны   в  люби   к  Господу.  Мы   попривествовавшись,  познакомились,  они  засвидетельствовали,  что    посещают  сухумскую  церковь   и  как  пришли  к  Богу.
 Сколько  же    было   к  нам   вопросов: “что,  где, когда,  как,  почему?”  и  от офицеров  и  солдат  десантников  и  вооруженных  грузин.  Но  так  как  время  встречи  было  ограниченно,  то  все  спешили,  беседовали  и  делали  свои  дела,  то  отходили,  то  подходили,  то  отдавали  распоряжения.  Среди  этого  поспешества,  я  оглянулся  и  стал  осматривать  вокруг  нас  всю  обстановку,  замечая,  сокрытое  от  стороннего  глаза,  где  засады,  пулеметные  точки,  пушки,  а  потом  увидел  вдали,  внизу  город  Сухуми,  море,  горы.  Подумал: “Господи,  как  красиво!  Но  там  война”.
 Мы  попросили  сфотографироваться,  нам  разрешили,  но  только  у  российских  вертолетов  и,  ни  в  коем  случае,  в  сторону  укреплений  и  Сухуми. Я настроил   мой   фотоаппарат,  брат,  капитан,  подошел  и  сфотографировал  нас: Василия,  полковника – члена  церкви,  Николая  и  меня.  Командир  батальона  десантников, в  добродушной  улыбке  нам  и  говорит:  “после  того,  что  все  услышали  от  вас   о  Христе,  подарков  Евангелия и   брошюр,  да  батальон   через  три  дня   разоружится”. Василий,  в  соответствии,  что – то  ответил.
 Время  встречи  истекло,  подана  команда: “всем  по  местам!”  Нам  в  вертолеты, на  вылет,  а  колонне,  по  мирному  и  временному  коридору,  возвращаться  на  базу  в  Сухуми.   
 Солнце  золотилось  над  морем,  мы  снова  летели  на  высоте  воробьиного  полета,  на  военную  базу  в   Гудауту.  Радостные  и  счастливые,  в  Господе,  от  событий,  от  приходящих    мыслей,  невольно текли    благоговейные  слезы,  я  молился: “благодарю  тебя,  Господи,  прошу  устрой,  чтобы  я  еще  раз,  мог  быть  в  Сухуми  и  послужить  тебе”.  Слезы  благодарности  Христу,  на  сердце  необыкновенный мир  и  утешение.  Посмотрел  в  иллюминатор,  а  на  фоне  золотистого  неба,  появился  российский  самолет  МИГ,  делая  “кобру”  для  боевого  действия.  Страха  нет,  смотрим  друг  на   друга  и  на  тех,  кто  вылетел  с  нами  из  блокированного  Сухуми.   
 Потом  уже  на  земле,  мы  узнали,  что  грузинская  сторона,  все – таки,  нарушила  мирную  договоренность  и  пустили  в  нашу  сторону  ракету,  чтобы  нас  сбить.  А  под  прикрытием  нашего  маршрута  вертолетов,  полетели  два  истребителя – бомбардировщика,  чтобы  обмануть  операторов  РЛС  базы,  зайти  на  гудаутскую базу  и  нанести  ракетно-бомбовый  удар.  Но  Господь хранил  нас  и  не  позволил  совершиться  злому  замыслу  противника.  Абхазские  военнослужащие  сбили  ракету,  пущенную  по  вертолетам,  а  российский  МИГ,  сбил  один  из  самолетов   противоборствующей  стороны.   Мы  благополучно  вернулись  на  базу  и  приземлились.
 Когда  собирался  выйти  из  вертолета,  то  заглянул  под  сидение,  на  котором  сидел  и  обнаружил  упаковку  с  брошюрами  Слова  Божьего.  Эту  упаковку  я  вез  из  Чернецкого,  а  их  мне  прислали  братья  из  Исландии,   церкви   города  Селфоса,  где  пастором  был  брат  Халгрим,  которого  я  не  видел  в  лицо,  но  долго с  ним  переписывался.  Ко  мне  подступилось  сильное  огорчение  и  я  помыслил: «кто  же  их  сюда  задвинул,   ведь  их  надо  было  раздать  там  на  аэродроме  Сухуми,  вместе  с  другими  брошюрами  и  Писаниями?».  Но,  именно,  в  этот  момент  Господь  проговорил  ко  мне: «Бери  и  продолжай,  в  других  местах,  распространять  Мое  Слово».
 Наступила  крутая  южная  ночь.  Пришел  дежурный  автобус,  посланный  ОД   КП  ВДВ  и  ВВС,  за  экипажем  и  нами.  Завершался  июльский,  очередной,  вторник,  как  многие  считают,  несчастливого  тринадцатого  числа,  а  мы,  счастливые  и  невредимые,  вернулись  на  базу  своего  временного проживания.  Прежде  всего,  совершили  молитву,  в  которой  мы  славословили  и  благодарили  нашего  Бога,  благословляли  его  святое  имя,  а  так  же  попросили  об  устройстве  нам  обратного  пути  в  Москву.
 Решили  пойти  и  покупаться  в море.  Ночь  сверкала  яркими  и  мерцающими  звездами.  Покупавшись,  мы  ободрились  колышущей  зыбью  моря,  усталость  прошла,  наступила    бодрость   и  спокойность  в  наших  телах,  только  маленькие  камушки и мелкие  ракушки,  смешанные  с  песком    причиняли  непривычное беспокойство   ненатренированным  стопам  наших  ног.  Тихо  переговариваясь,  мы  пришли  в  гостиницу,  в  наш  номер,  и  легли  спать  с  одной  мыслью  благодарности  Господу  и  об  обратном  грядущем  пути  в  Москву.
Разве  не  для  милости  Господа,  вместе  с  братьями,  родился  я!?
 На  следующий  день,  дождались  выхода  командующего,  поблагодарили  за  все,  пояснив,  почему  мы  не  смогли  попасть  в  Сухуми,  попросили  помочь  нам  устроить  обратный  вылет.  Он  внимательно  выслушал  нас,  принял наши  благодарности  и  благословения,  тут  же  распорядился,  через  подчиненного  ему  офицера,  чтобы  для  нас  было  все  исполнено.  Уходя,  офицер  оперативной  группы  пояснил,  как  с  ним  поддерживать  связь,  а  затем   последовал за  генералом на завтрак. А  нам  оставалось  только уповать  на  Господа.
 Ожидался  прилет  борта  на  Краснодар,  посоветовались,  что  так  и  будем  выбираться  обратно,  так  как  Василий  получил  от  Господа  откровение,  мы  решили  в  совете,  что  самолеты, хотя  и  бывают  на  Москву,  но  редко  и  ждать  долго.
 Июль,  солнце,  чистый  пляж,  который  периодически  очищали  солдаты,  несшие  здесь тяжелую  армейскую  службу.  Мы  купались,  загорали,  спали   прямо  у  моря,   а  рядом  гремела  война,   вокруг  пальмы,  фруктовые  деревья,  цветы, чайки.  На  КПП  базы  вооруженные  «до  зубов»  в  касках и бронежилетах военнослужащие.  По  городу  ходили  вооруженные  люди,    у  кого  карабин,  у  кого  пулемет  или  автомат,  а  то  и  гранатомет.  Курортный город Гудауты  стал  фронтовым.  На  месте  санаториев  разрушенные  и  поврежденные  осколками  и  пулями,  здания.  Все  побережье  моря  усеяно  плодами  войны,  ступать  босой  ногой  невозможно,  осколки,  искорёженные  куски  корпусов    ракет  и  самолетов, все  переплелось  водорослями  и  выброшенными  ракушками  рапанов,  а  вокруг  гул,  взрывы,  стрельба  из разных  видов  вооружения, рев  самолетов особенно  над  Сухуми.
 Василий  с  Николаем  любят  заплывать  далеко  в  море,  а  я  нет,  так  как  этому  учил  меня  мой  отец,  а  его,  его  отец (мой  дедушка  Никифор),  на  воде  не  увлекаться.  Радовался,  купался  в  море,  становясь  на  дно,   чтобы  испытывать   приятность  колебания  и  обволакивание   теплыми   морскими  волнами,  нырял  и  плавал  вдоль  берега  моря.   Находясь  в  воде,  смотрел  по  сторонам,  по  побережью  и,  вместе  с  наслаждением  от приятности  морской  воды,  видел  вокруг  войну  и  грохот  ее,  взрывы,  смерть,  стрельбу,  клубы  дыма,  поднимающиеся  к  небу.  Стал  я  на  косе - мелководье  (намытый  волнами  песок,  параллельной  полосой,  пролегающей  вдоль  берега    в  метрах  семидесяти  от  суши),  и  задумчиво  смотрел   в  сторону  воюющего  Сухуми: «сколько же  боли  претерпевает  за  нас  Господь,  ведь  все  те  погибшие  могли  быть  спасены,  ведь  Христос  умер  и  за  них  на  кресте»…,  с  этими  размышлениями  вышел  на  берег,  прилег,  согреваясь  от  солнца  и  разогретого  пляжа,  а  потом  потихоньку  переполз  в  тень  деревьев,  растущих  рядом  с  морем,  дремля,  в  переживаниях  размышлений,  заснул.  Рядом  мои  братья,  во  Христе,  Василий  и  Николай  и  неизменный  фотоаппарат,   которым   делаю  снимки,  на  память.


  ПРОДОЛЖЕНИЕ http://proza.ru/2022/12/03/1392