Марта минус Вадим

         "Порой прошлое делает жизнь
          невыносимо прекрасной.
          Настолько, что некоторые не
          могут этого перенести."
                Эльчин Сафарли
         "Когда я вернусь - будь дома"

         
***

  Марта  не любила папу...
Вот только которого из пап? Того чья фамилия была вписана в свидетельстве о рождении, или того который реально воспитывал,то есть отчим?...
Но и отчим офицер - десантник, по факту не очень воспитывал.
Был постоянно на войне.

"Афганистан болит в моей душе
и всех кого  я встретил и не встретил,
пусть будут долго жить на этом свете,
как тишина на дальнем рубеже... "

В отпусках между командировками отчим странно не по взрослому истерил, ревновал маму, чтобы та в его отсутствии никуда не ходила. Резал ножницами её красивые летние платьишки с фигурными вырезами для её шикарного декольте.

Биологический отец был профессиональным алкоголиком, мог бы наверное и дочь продать за бутылку. Марте казалось,что так оно и было, когда отчим пришёл просить его об отказе от отцовства. Сперва было небольшое препирание, но после появления водки на столе папа подписал согласие на удочерение.

Однажды она собрала сумку (ей тогда было десять лет) и убежала из дома к отцу, решила жить с папой. Отец вышел оборванный и пьяный "всклянь". На заднем плане фонила абсцентным текстом и мочевым озоном бомжеватая синюшная подруга отца.
В холодильнике не было ничего, кроме "бычков в томате" (окурки в консервной банке)...

Марты хватило на двадцать минут.
Пока алкопара прильнула к очередному пузырьку с палитурой, она словно бы вышла в туалет, схватила сумку, выскочила на лестницу и убежала к бабушке. Та позвонила, и мама забрала её домой...

Мама работала директором огромного универмага. Красивые вещи, игрушки, сладости всегда были дома. Марте казалось, что нет ничего такого, чтобы не появилось, если бы она попросила.

Мальчики уже были в её жизни.
Из школы и из соседнего двора. Были объятия и поцелуи. Но серьёзно она это не воспринимала. Исключительно,как дополнительное развлечение, по уровню интереса чуть лучше бадминтона. Почему лучше? Не нужно было после игры забирать домой
 ракетки...

Папа, то есть отчим, узнал каким-то образом об этих поцелуях и... Нет, не бил. Но этот визг и слова были хуже ремня с офицерской бляхой, который он несколько раз уже применил по Мартиной попе.
С этого момента для неё появился ещё и непререкаемый запрет на общение с мальчиками.

***

В этом году мама достала для Марты на июнь-месяц путёвку в спортлагерь.
В школе она играла в волейбол. Но спортсменкой себя не считала. Да просто ей и не была.
Лагерь был красочным. На крутом берегу реки Оки, в загадочном сосновом бору.
На противоположном низком берегу, в пойме, до самого горизонта, простирались изумрудно-розовые совхозные поля.

Первые пять дней Марта знакомилась с девочками из отряда, привыкала к распорядку и даже пару вечеров сходила на дискотеку. Честно говоря, с распорядком так и не свыклась, особенно со спортивной его частью.

На танцах ей было скучно. Дурацкий попсовый репертуар, как из телевизора. Собралась уходить, но её пригласил молодой парень из обслуживающего персонала.
Лет двадцати-двадцати двух. Водитель продуктового холодильника на базе "ГАЗ-66" с будкой. Успел перехватить Марту за руку, когда та шла к выходу.
Так себе мальчик. Хотя эта самоуверенная порывистость и крепкий захват кисти, Марте понравились.
 Вроде бы - стройный, приятное личико,одет в чистые джинсы и клетчатую серо-полосатую глаженую рубашку.
Но что-то не так. Не интересно.
Покружилась с ним  три минуты под медленную песню. И все-таки ушла спать в свой корпус на второй этаж.

Позавчера же она видела на дискотеке мальчика, который ей очень понравился.
Вроде бы тоже ничего особенного- такие же русые волосы, голубые глаза с едва различимой, легкой восточной волной разреза, наивная улыбка. Обычный русский подросток.
Но почему-то остро захотелось его обнять и прижаться к нему. Аж горло пересохло. Смотреть бы пристально, до головокружения в эти небесные глазищи. Гладить его упругие, выгоревщие добела волосы и руки с различимой мускулатурой.
И сегодня Марта пришла на танцы с надеждой его увидеть.

Она уже отлипла от сетчатой стены веранды, с желанием пригласить его на танец, но в этот момент мальчик решительно прошёл в глубину огромной крытой веранды, на которой проводили танцы, и вытянул из темноты какую-то невзрачную замухрышку в простеньком сарафанчике. Крепко прижал её к себе и они, так обнявшись, медленно и долго кружились. И мальчик, улыбаясь, что-то говорил девочке на ухо. И та тоже улыбалась, смущаясь и слегка отворачивала своё пылающее лицо. Сучка тупая...

А сегодня утром на построении лагеря Марта увидела этого мальчика. Его зовут Вадим. Вадимка.. Вадимочка...

Он оказался в их отряде! Как же она могла его не увидеть раньше!!!

Марта улыбается, подмигивает ему в столовой, на стадионе, в бассейне.
Он не реагирует.
Нет, один раз рассеянно и удивлённо ей улыбнулся.

А тут случай подвернулся.
Их вывезли в совхоз на клубнику. Два километра от лагеря в пойме Оки. Через лес и того меньше. И так удачно, в этот день к "замухре" Лидке (которую кадрил Вадик) приехали родители, и она убралась с ними куда-то.

Марта собрала четыре корзины ягод и ничего не делая, сидела на дощатом ящике. Когда Вадим проходил мимо, вдруг попросила:
-Вадимка, помоги мне пожалуста отнести корзинки на весовую, я ножку на пробежке сегодня потянула...- и улыбнулась, как ей показалось, солнечно и уверенно, и покачала убедительно грязным кроссовком.
Вадим замер на секунду, посмотрел ей в глаза, словно огромным усилием остановил желание пройти дальше, но наклонился и взял её корзинки.
До весовой было метров восемьсот. По натоптанной грунтовой тропке вдоль стальной сетки огораживающей поле. За сеткой смешанный лес закрывал солнышко. Но, оно прорывалось в качающиеся прогалы веток и слепило по очереди то Марту, то Вадима.

 Марта хромала по тропе, Вадим шёл рядом по затоптанной прогоревшей травке. Марта, словно споткнувшись хромающей ножкой, оперлась на его напряжённую кисть(рубашка на нем была с коротким рукавом), но потом не отнимала руку до самой будки с весами.
Посматривала с интересом и ожидала его реакции. Но он только сильнее напряг мышцы предплечья и бицепс, как бы удерживая ее от падения.
Сдали крупной тётке, слегка "под шофе" (видимо не слегка - тетя что-то зло "буровила" и не хотела отдавать положенный им за сборы килограмм ягод), корзинки с клубникой. Марта забыла хромать и пугаясь своей наглости, но продолжая держать Вадима за кисть и вглядываясь в его небесные глаза говорит:
-Ты со всеми на автобусе поедешь?
Он пожал плечами.
-Давай пешком через лес?
Вадим беспокойно осмотрелся. Даже плечи сжал. Стал каким-то неуверенным, испуганным.
-Зачем?...
-Просто...погуляем, тут двадцать минут до лагеря, я дорогу знаю.
-Да и я дорогу хорошо знаю,  каждую тропку в лесу, даже на старый деревянный мост, через реку, о котором ты никогда не слышала... Я в этот лагерь лет десять езжу.
-Пошли, - говорит Марта, тянет его за будку и вталкивает Вадимку в разрыв сетки рабица, который прорезали корыстные жители совхоза для сбора  бесплатной клубники.

Узкая зарастающая просека между берёзовой рощей и древним сосновым бором.
Вадим смотрел куда-то под ноги, на свои старенькие кеды, не поднимая головы, а Марта с интересом подглядывала за ним, жевала сама и скармливала Вадиму заработанный ими килограмм клубники.
Звуковая пауза висела уже пять минут. Устало шумел лес и неуверенная кукушка запускала свои магнитофонные эскапады.

-Вот, бревно! - вдруг показывает Марта на упавший толстый берёзовый сук, с ещё зелёными листками, видимо отломленный недавним ураганом:
-давай посидим. Я же совсем забыла, что у меня ножка болит...
Вадимка хмыкает и присаживается на низкое косое бревно.
Марта с разгона падает к нему на колени, обхватывает двумя руками его шею и впивается губами, измазанными клубникой, в его губы. Ягоды выпадают из её рук и пачкают её ситцевый сарафан и его светлую льняную рубашку.
Вадим порывисто обнимает её...

Вечером на дискотеке, три раза на медленном танце включали почему-то одну и ту же грустную песню:
-В поле ласковое выйду я,
-И заплачу над собой,
-Кто же боль такую выдумал
-И зачем мне эта боль?...
  Вадим всё это время кружился с довольной Мартой, которая снисходительно посматривала на оторопевшую Лиду. Та ошалело смотрела на то, как танец за танцем Вадим приглашал Марту.
Когда Лида попыталась сама пригласить его, Вадим демонстративно ловко увернулся от нее и опять вытащил Марту в центр веранды под туже музыку:
-И нельзя мне даже облаком
-Плыть по небу над тобой...
Радиомеханика видимо заклинило с перепоя, и он не мог найти другого диска...

***

Через день, после завтрака, Марта удовлетворённо наблюдала в окно, как Лида с огромной сумкой садилась в родительскую "семерку"...

Днём, после обеда, Вадим забежал с дневной тренировки к себе на первый этаж главного корпуса, весёлый и чем-то довольный. Бросил боксёрские перчатки на свою кровать и взлетел к ней в палату на второй этаж. Увидел Марту в коридоре и попытался ее обнять, но та вывернулась и выставила перед собой руки. Вадим подумал, что это такая игра и по-боксерски поднырнул под эти ручки, словно делал борцовский проход в ноги, и попытался схватить её за талию. Марта жёстко упёрлась вытянутыми руками ему в шею, смогла вырваться из его захвата и зло оттолкнула.
Вадим ошалело и непонимающе посмотрел на неё.
-Ты, что? Почему? Что произошло, Мартуля?
-Отвали! Ты мне никто!...
Развернулась и гордо ушла в палату, захлопнув дверь.

***

На следующий день Вадим решил уехать домой, договорился с водителем продуктового "Газ-66", что тот подкинет его до города.
Марта сидела на качелях около их корпуса и демонстративно посматривала за его сборами.

Проходя мимо он сказал ей очень тихо, не глядя в глаза.
-Сука, я тебя у...
Марта криво ухмыльнулась и отвернулась.

***

Мама попросила Марту посидеть сегодня с братом, он кашлял ночью и температурил, и мама не повела его в садик.
Дозвониться до регистратуры детской поликлиники и вызвать педиатра на дом маме не удалось. Телефон был занят всё утро. Наверное было много вызовов. Тогда она решила дойти в поликлинику ногами. Это две остановки. Сердитая вышла за дверь.

Марта нашла сигареты отчима. Это была сырая удушливая "Прима" без фильтра. Красная мятая пачка с ломанными сигаретами на холодильнике рядом с хлебницей.
Вытащила папин "ПМ" из ящика его рабочего стола.
Потом она вылезла по лестнице через незакрытый люк над площадкой пятого этажа на крышу. Покурила, прячась за парапетом, рассматривая пистолет, щелкая предохранителем, прикладывала к щеке "пээмовскую" ребристую прохладную накладку на рукоятке...

Спустилась с крыши, зашла домой.
Собрала небольшой синенький рюкзачок.
Туда положила купальник, юбку и тёмные очки.
Подержала в руке минуту и выложила  пистолет обратно в ящик стола.
Поцеловала спящего брата и осторожно вышла из квартиры, закрыв за собой дверь.

***

Фельдшер смотрел неодобрительно в рюкзачок, перебирая вещи.
-Что же это такое? Почему такая маленькая девочка с ума сошла? Наркота, или токсикомания, как думаешь?...
-А может нимфоманка? Cейчас они все такие...- перебил его санитар с жёлтым пятном на грязном халате. Он спиной обтирал мелованную стенку на площадке подъезда.
-В психоневрологический стационар, - устало сказал фельдшер водителю и кинул синий рюкзак на сиденье...

Копытов Г.Л.
03.12.2022