Водораздел, пьеса

Четырёхактная пьеса.
­­­­­­­­­­­­­­­­­­­
Действующие лица:

Анна Сергеевна – Анна Сергеевна Потапова, 48 лет, доцент московского института;

Тимофей Степанович – Тимофей Степанович, 50 лет, муж Анны Сергеевны, профессор философии;

Николай – Николай, 22 года, сын Анны Сергеевны, бывший студент;

Ирина – Ирина, 16 лет, дочь Анны Сергеевны, школьница 10-го класса;

Михаил Сергеевич – Михаил Сергеевич, 45 лет, брат Анны Сергеевны, хирург из Дальнего Востока;

Ольга – Ольга, дочь Михаила Сергеевича, студентка 4-го курса медицинского института на Дальнем Востоке;

Посыльный – Посыльный, молодой парень.

Декорации:


Первое действие:

(Тимофей Степанович сидит в кресле и читает газету. Анна Сергеевна что-то пишет за столом. В комнату входит Ирина.)

Ирина – Мама, мы когда будем ужинать?

Анна Сергеевна – Коля подойдёт и сядем. У меня всё готово.

Ирина – Почему мы всегда должны его ждать? Он где-то шляется, а мы голодные сидим.

Анна Сергеевна – Что значит «шляется»? Что за словечки у тебя такие? У нас семья, а не общежитие и кушать мы должны все вместе, за одним столом, это объединяет семью.

Ирина – Да, как же, объединяет. Поели, а потом, как лебедь, рак и щука.

Анна Сергеевна – Ты что этим хочешь сказать?

Ирина – Ничего.

Анна Сергеевна – Вот и иди в свою комнату, займись делом. Я тебя позову ужинать.

(Ирина уходит)

Анна Сергеевна – Нет, ну, ты слышал? Совсем от рук отбилась, дерзит, словечек уличных нахваталась. И это всё влияние их учителя по истории. Ты слышишь меня? Тима, я к тебе обращаюсь.

(Тимофей Степанович отложил газету в сторону)

Тимофей Степанович – Ну, что ещё?

Анна Сергеевна – Ты слышал, как она со мной разговаривала?

Тимофей Степанович – Ну, слышал. И что?

Анна Сергеевна – Ты же должен, как отец, как хозяин в доме, повлиять на неё.

Тимофей Степанович – Как хозяин? Анечка, ты мне льстишь.

Анна Сергеевна – В конце - концов, ты же отец. Неужели тебя не беспокоит судьба дочери?

Тимофей Степанович – Вот за Иришу я спокоен.

Анна Сергеевна – Но она же начинает грубить.

Тимофей Степанович – Ну, милая моя, это переходный возраст. В этом возрасте все грубят или почти все. «Переболеет» и всё будет хорошо. Не волнуйся.

Анна Сергеевна - Что значит «не волнуйся»? Это у тебя кожа как у слона. А я мать. Я за всех должна переживать.

Тимофей Степанович – Ну, не так же рьяно.

Анна Сергеевна – А как? Ты же профессор, подскажи, если сам не занимаешься воспитанием детей.

Тимофей Степанович – Ты же знаешь, я очень занят. И потом, я же профессор философии, а не профессор по воспитанию.

Анна Сергеевна – Но это же твои дети.

Тимофей Степанович – Да, мои. Но их и в садике воспитывают, и в школе, и в институте. Сколько же можно ещё воспитывать?

Анна Сергеевна – Улица и Интернет их воспитывает! Кстати, о школе. Ира попала под влияние Павла Никаноровича…

Тимофей Степанович – А это ещё кто такой?

Анна Сергеевна – Я же тебе говорила, это их учитель истории.

Тимофей Степанович – А, вспомнил. Но ты же говорила, что его уволили по требованию родителей.

Анна Сергеевна – Уволили, но школьники нескольких классов пошли в управление образования и потребовали, чтобы его восстановили.

Тимофей Степанович – Демократия в действии!

Анна Сергеевна – Не поверишь, но его восстановили.

Тимофей Степанович - И что же в том плохого, если детям он нравится?

Анна Сергеевна – В том-то и дело, что детям. Лицей всегда был ориентирован на изучение зарубежной культуры, истории, а с приходом Павлова всё поменялось. Он упор делает на изучение славянской истории.

Тимофей Степанович – И что в этом плохого? Должны же мы знать свою историю.

Анна Сергеевна – Как ты не понимаешь! В лицее учатся дети состоятельных людей, они ориентированы на Запад…

Тимофей Степанович – Дети?

Анна Сергеевна – Какие дети? Родители, конечно.

Тимофей Степанович – Ну, слава Богу! А я уж подумал, что дети. И пусть себе изучают славянскую историю. Пусть сами решают, что им больше нравится. Они сегодня такие «продвинутые».

Анна Сергеевна – Вот твоя инертная позиция не вмешательства и приводит к тому, что Ириша начинает грубить.

(В комнату входит Ирина.)

Ирина – Опять спорите? Не надоело?

Анна Сергеевна – Вот, видишь?

Тимофей Степанович – Ничего я не вижу.

Ирина – Мам, ну, когда же мы ужинать будем?

(Раздался дверной звонок.)

Ирина – Это Колька. Ну, наконец-то. Я открою.

(Ира радостно выбегает из комнаты. В комнату входит Николай, следом за ним Ирина.)

Ирина – Тебя где черти носили? Из-за тебя мы не ужинаем.

Николай – Не твоё дело!

Анна Сергеевна – Ребята не ссорьтесь.

Николай – Вы слышали последние новости?

Анна Сергеевна – Какие новости? Мы телевизор не включали.

Николай – Уже как несколько дней объявлена воинская мобилизация. Мы все в шоке!

Тимофей Степанович – Давно пора.

Анна Сергеевна – Ну, а мы-то тут причём? Пускай воюют.

Николай – Ничего себе «Пусть воюют». Меня могут забрать на войну. Меня! Понимаешь? Меня! Мы решили на политсовете, что надо куда-то уехать на время мобилизации.

Анна Сергеевна – На каком «политсовете»?

Ирина – Мам, это недобитые с «Болотной» остались.

Николай – Ирка, я тебе уши надеру. Чего ты лезешь во взрослый разговор?

Ирина – Это ты-то взрослый? Ха!

Анна Сергеевна – Ириша, помолчи. Пускай мобилизовывают, хотя я против войны, но студентов не должны брать.

Ирина – Мам, он не студент. Я думала, ты знаешь.

Николай – Ирка, зараза, замолчи!

Анна Сергеевна – Как не студент!? А кто же!?

Ирина – Революционер! Хи-хи!

(Николай грозит Ирине кулаком)

Анна Сергеевна – Какой революционер!? А как же деньги, что мы давали тебе на учёбу? Куда ты их дел?

Николай - На борьбу с тота… тота…

Тимофей Степанович – Тоталитаризмом.

Николай – Да, с ним. Ты, мама, не беспокойся, свергнем существующий режим, придём к власти, как в 17-ом году, и я все деньги верну. Уж тогда-то мы…

Ирина – А нам Павел Никанорович говорил, что революция была не совсем справедливая.

Анна Сергеевна – Ириша, помолчи со своим Павлов Никаноровичем, не до этого. Тима, ты слышал? Тима, я к тебе обращаюсь.

(Тимофей Степанович недовольно отложил в сторону газету.)

Тимофей Степанович – Ну, что ещё?

Анна Сергеевна – Как что!? Сын не учится, отдает наши деньги кому попало…

Николай – Не кому попало, а на революцию!

Анна Сергеевна – Помолчи! Шляется с этими идиотами по митингам, а ты газету читаешь!

Николай – Мы не шляемся, а боремся!

Анна Сергеевна – Молчи! Ты знал об этом? Почему я вас кормлю, обстирываю, работаю целый день в институте, а узнаю всё последней? Что происходит?

Тимофей Степанович – Анечка, я не знал, вернее, не всё знал, но догадывался. Я и так устроил его по блату к себе в институт. Да, ко мне подходил его декан и сказал, что он прогуливает, плохо учится, его могут отчислить. Я поговорил с Колей, он обещал исправиться, но, видишь, слова не сдержал. Не бить же мне его. Он сам выбрал свою дорогу.

Николай – Революцию можно делать и без образования. К примеру, как Яков Свердлов.

Тимофей Степанович – Вот, видишь?

Ирина – Вот и дураки! Наломали дров. Нам Павел Никанорович говорил…

Анна Сергеевна – Да помолчи ты, Ира. Что же дальше делать?

Ирина – Ужинать!

Анна Сергеевна – Когда ты уже наешься? Тут вопрос жизни и смерти, а ты с едой. Господи!

Тимофей Степанович – Анечка, у меня в Казахстане друг по учёбе в университете живёт, могу ему позвонить и Николая туда отправить.

Анна Сергеевна – Правильно! Звони. И что это они войну затеяли? Жили же спокойно. Нет, обязательно нужно куда-нибудь залезть.

Николай – Вот и мы против. И боремся против режима.

Ирина – Вам деньги Запад даёт, вот вы и боретесь.

Анна Сергеевна – А ты откуда знаешь?

Ирина – Павел Никанорович говорил.

Анна Сергеевна – Опять ты со своим Павлом Никаноровичем. Зря его восстановили.

Николай – Твой учитель дурак!

Ирина – Сам ты дурак и революционеры твои дураки.

Николай – Смотри, Ирка, уши надеру за оскорбление.

Анна Сергеевна – Замолчите уже!

Ирина – Почему я должна молчать, если он первый оскорбляет. Я тоже имею право голоса на это… как его… самовыражение.

Анна Сергеевна - Ну, он же не тебя оскорбил.

Ирина – Ну, и что!

Анна Сергеевна – Что за семья у нас? Отец профессор, мать доцент, сын оппозиционер-революционер, а дочь патриотка-славянистка? Тима, ты что молчишь?

(Тимофей Степанович раздражённо отложил газету в сторону.)

Тимофей Степанович – А что я должен сказать? Обыкновенная среднестатистическая семья.

Анна Сергеевна – Какая же она обыкновенная и среднестатистическая? В обыкновенной семье не бывает сразу и доцент, и профессор, и чтобы дети были по разные стороны баррикады.

Тимофей Степанович – Ну, знаешь, бытиё определяет сознание…

Анна Сергеевна – Постой-постой! Ты эти философские штучки брось, в институте лекции будешь читать. Ты скажи прямо и просто, ты какой позиции придерживаешься?

Тимофей Степанович – Я нейтралитета придерживаюсь. С одной стороны, Николай уже взрослый и вправе выбирать свою дорогу в жизни.

Николай – Правильно, папа!

Тимофей Степанович – С другой стороны, Ира ещё ребёнок…

Ирина – Я не ребёнок!

Тимофей Степанович – Хорошо, не ребёнок. Она в чём-то права. Историю своего государства, своего народа, а мы славяне, надо знать и защищать культурный и генетический код. Это без сомнений.

Ирина – Правильно, папа!

Тимофей Степанович – Но в тоже время я не поддерживаю никаких революций. Все революции только отбрасывали экономики стран на несколько десятилетий назад.

Николай – Это не так, я не согласен с тобой. Революция – единственное средство резкого движения вперёд!

Тимофей Степанович – Это вы так думаете, а дальнейшая жизнь говорит об обратном. Необходимо поступательное движение развития общества.

Ирина – Правильно, папа!

Николай – Помолчи, Ирка, ты ничего в этом не понимаешь!

Ирина – Ты сам ничего не понимаешь, «революционер»!

Анна Сергеевна – Тихо! Не ссорьтесь! Как ты обтекаемо, по-философски обосновал. Только непонятно, ты справа или слева?

Тимофей Степанович – Я посередине.

Анна Сергеевна – У нас в семье просто какой-то водораздел – Коля на правом берегу, Ириша на левом, ты посередине реки, а где же я? Где!?

Тимофей Степанович – Анечка, не драматизируй, всё утрясётся. Колю отправим в Казахстан и будем жить дальше. Не вечно же будет идти эта война.

Анна Сергеевна – Нет, я хочу понять, с кем я, как мне жить!?

Ирина – Мама, давай лучше ужинать.

Николай – Я не буду.

Анна Сергеевна – Почему?

Ирина – «Революционеры» едят только в ресторанах.

Анна Сергеевна – А ты откуда знаешь?

Ирина – Я в его кармане счёт нашла на кругленькую сумму.

Николай – Ах, ты гадина, ну, погоди, доберусь я до тебя!

Анна Сергеевна – Тихо-тихо! Что это за выражение «гадина»? Ты же из приличной семьи.

Николай – А что она у меня по карманам шарится.

Анна Сергеевна – Тима, что ты снова молчишь?

Тимофей Степанович – Мне расхотелось ужинать.

Анна Сергеевна – Я не об этом. С кем мне быть, я вас всех люблю!

Тимофей Степанович – И мы тебя все любим. Но бывают в жизни моменты, когда выбор надо делать самой, как сердце подскажет.

Анна Сергеевна – Сердце? У меня сердце разрывается на части.

Ирина – Мамуля, пойдём ужинать.

Анна Сергеевна – Ладно, пойдём.

(Ирина взяла маму под руку, показала язык брату и они вышли из гостинной. Следом вышел Николай. Тимофей Степанович уселся в кресло, взял газету и стал её читать.)

Занавес.

Второе действие.

Декорации:

Те же, что и в первом действии.

(Тимофей Степанович сидит в кресле и читает газету. Анна Сергеевна что-то пишет за столом. В комнату входит Ирина.)

Ирина – Мамуля, папуля, добрый вечер!

Анна Сергеевна – А он добрый?

Ирина – Конечно! Сегодня отличная погода и мы с Ленкой ездили в парк Горького. Ты, мам, не представляешь, какая там красота.

Анна Сергеевна – А мне ты не сказала, что так далеко одна поехала.

Ирина – Во-первых, не одна, а с Ленкой. Во-вторых, если бы я сказала, ты бы не разрешила мне туда ехать, а если бы и разрешила, то волновалась бы.

Анна Сергеевна – Конечно бы волновалась, на улице столько безобразий творится…

(Раздался дверной звонок. В комнату вбежал взволнованный Николай)

Николай – Не открывайте! Это, может быть, повестку на мобилизацию принесли.

(Все замерли. Но звонок продолжал настойчиво звучать.)

Ирина – (шёпотом) Я тихонько в глазок посмотрю кто там.

(Ирина на цыпочках выходит. Из прихожей раздаётся громкое «Ура!». Дверь с шумом раскрывается и в комнату вваливается радостная, прыгающая Ирина, Михаил Сергеевич с огромным рюкзаком и чемоданом и его дочь Ольга тоже с рюкзаком и чемоданом. Михаил Сергеевич и Ольга ставят чемоданы, снимают рюкзаки.)

Михаил Сергеевич – Что, не ждали!? А мы к вам без спроса. Приютите на ночь путешественников?

Анна Сергеевна – Мишенька, братик мой дорогой, как я рада тебе. А что же не позвонил? Мы бы встретили тебя. А Олечка, Олечка-то как подросла! Красавица! Дай, я тебя поцелую.

Михаил Сергеевич – Привет, Тимофей! Всё философствуешь?

Тимофей Степанович – Здравствуй, Миша. Философствую. Должен же кто-то учить, как надо жить.

Михаил Сергеевич – Это правильно. Нынче такой раздрай пошёл. А Колька-то как возмужал, боец! Иди, я тебя обниму.

Ирина – А меня?

Михаил Сергеевич – Да я же тебя уже обнимал.

Ирина – Я ещё хочу, дядя Миша.

Анна Сергеевна – Что там мама с папой?

Михаил Сергеевич – Подожди, сестрёнка, не спеши, ещё целая ночь впереди. Ириша, Солнышко, неси сюда зелёный рюкзак.

(Ирина пытается поднять тяжёлый рюкзак.)

Ирина – Тяжёлый какой.

Михаил Сергеевич – Коля, помоги.

(Николай приносит рюкзак и ставит на стул. Михаил Сергеевич начинает доставать из рюкзака подарки.)

Михаил Сергеевич – Это вам всем банка мёда от отца.

Анна Сергеевна – Зачем же ты такую тяжесть вёз? Мы бы и здесь мёд купили.

Михаил Сергеевич – Э, нет! Такого мёда вы никогда не купите. Это наш, дальневосточный, он родиной пахнет и отцом собственноручно накачан был и в банку с любовью уложен. Там душа отцовская, от того и вкус иной и лечебные свойства особые.

Ирина – Я буду мёд есть от дедушки! Я!

Михаил Сергеевич – А тебе, Ириша, подарок от бабушки.

(Михаил Сергеевич передаёт племяннице белоснежную вязаную шапочку и такие же варежки. Ирина тут же всё радостно одевает.)

Ирина – Ух, какие тёплые, нежные, пушистые, как зайчик!

Михаил Сергеевич – Из кроличьего пуха. А вот, тебе, Тимофей, тёща связала носки из собачьей шерсти. Ириша, передай отцу носки.

(Ирина передаёт отцу носки. Тимофей Степанович брезгливо берёт носки двумя пальцами, нюхает их и бросает на журнальный столик. Михаил Сергеевич замечает это.)

Михаил Сергеевич – Тимофей, ты их не нюхай, а носи. Нет ничего теплее и лечебнее носков из собачьей шерсти. Мама так и сказала, - «Пусть Тимоша ножки ими лечит». Уважает она тебя и любит.

Тимофей Степанович – Благодарю! Передашь и мою признательность.

Михаил Сергеевич – Передам, когда вернусь… Если что, Оля передаст.

Ольга – Пап, ну, ты чего?

Михаил Сергеевич – Молчу, молчу. Это я так, с языка сорвалось. А вот и сестричке подарки. Твои любимые солёные грузди и три вязки сушёных грибов. Грибы мы с Олей и Машей собирали.

Анна Сергеевна – Ох, как пахнут вкусно. Спасибо, братец! Машеньке передашь привет и обязательно поцелуешь от меня.

Михаил Сергеевич – Это непременно. И, наконец, самый дорогой подарок Коле. Это ладанка Николая Угодника, ей несколько веков. Семейная реликвия. Носи, Коля, она тебя защищать будет.

(Николай с неохотой берёт ладанку, разглядывает её и кладёт в карман, выходит из комнаты, а через минуту вновь заходит.)

Михаил Сергеевич – Всё! Подарки раздал. Теперь рассказывайте, как в столице дела, как вы живёте, как Ира с Колей учатся, как…

Ирина – Колька не учится, его выгнали из института.

Анна Сергеевна – Ириша, помолчи! Коля временно не учится. Возникли небольшие трудности.

Михаил Сергеевич – «Академку» взял?

Ирина – Нет, его выгнали!

Анна Сергеевна – Ира!

Ирина – Что «Ира»? Я тоже имею право голоса!

Михаил Сергеевич – Подождите. А чем ты сейчас занимаешься, Коля?

Николай – Я…

Ирина – Он революционер!

Михаил Сергеевич – Кто-кто!?

Ирина – Революционер!

Николай – Мы с режимом боремся!

Михаил Сергеевич – Так это ты по «Болотной» с плакатами бегаешь? Аня, как же так?

Анна Сергеевна – Я и сама только вчера узнала.

Михаил Сергеевич – А ты, Тимофей, знал?

Тимофей Степанович – Скажем так, догадывался. Он уже взрослый человек и в праве сам решать, чем ему заниматься.

Михаил Сергеевич – Взрослый? А почему же этот «взрослый» не работает, а сидит на шее родителей? Или работает?

Ирина – Не работает.

Николай – Ирка, не твоё дело. Если мы будем работать, у нас не будет времени для борьбы.

Михаил Сергеевич – Ага! И за что же вы боретесь, позволь спросить?

Николай – За лучшую жизнь для народа!

Михаил Сергеевич – Народа? Какого народа? А вы народ спросили, как ему живётся и что он хочет? Вот я и есть народ и Оля, и родители твои, и сестра.

Николай – А что его спрашивать? И так понятно! Увеличить зарплату, дать больше свободы, выпустить из тюрем политзаключённых, прекратить войну на Украине, вернуть Крым, отдать власть нам.

Михаил Сергеевич – Нет, вы посмотрите, каков гусь!

Ольга – Пап, может не надо?

Михаил Сергеевич – Нет, Оля, надо! Как же я хирург могу пройти мимо больного и не оказать ему помощь?

Ирина – Правильно, дядя Миша! Так ему!

Анна Сергеевна – Ира! …Миша, он же в сущности ещё ребёнок…

Михаил Сергеевич – Ребёнок? Да, по умственным способностям ребёнок, но каков гренадёр. А понимаешь ли ты, Коля, что такое революция?

Николай – А что там понимать? Свержение существующей власти.

Михаил Сергеевич – Нет, Коля, это кровь, смерть, разруха, голод, насилие. Это, когда брат воюет против брата, отец против детей. Ты сможешь убить свою сестру, если она будет по другую сторону баррикады? Что молчишь? Да или нет?

Николай - Нет, конечно.

Анна Сергеевна – Господи, слава Богу!

Ольга – Пап, может не надо? Ты что-то разволновался.

Михаил Сергеевич – При Французской революции и при нашей в 17-ом году погибли десятки миллионов человек и страны в своём развитии откатились на многие годы назад в разруху и голод. А ты знаешь, что твоего прапрадеда без всякой вины в Крыму, только за то, что он был мобилизован в царскую армию, поставили к стенке и расстреляли?

Николай – Я не знал.

Михаил Сергеевич – Аня, ты что же, не рассказывала детям о наших предках?

Анна Сергеевна – Как-то времени не было и случая.

Михаил Сергеевич – Жаль!

Николай – Но после революции народ стал жить лучше.

Михаил Сергеевич – Это кто тебе такое сказал? В нашей стране только благодаря жёсткости Сталина удалось с многими лишениями и страданиями народа восстановить страну. А был бы какой-нибудь болтун-либерал, ещё неизвестно чем бы всё закончилось. Хотя известно – загнали бы нас фашисты за Урал.

Николай – Но революция считается прогрессом в развитии общества.

Михаил Сергеевич – Ты где этого начитался? В Англии не была революции и что, они живут хуже нас? В Америке, которую вы боготворите, не было революции, и они живут не плохо. В Испании, Австралии, Швеции…

Николай – Но на Кубе же революция дала свободу народу.

Михаил Сергеевич – Ты, Коля, не путай революцию с освободительной борьбой. Кубинцы воевали с американцами, колонизировавшими остров. И в Африке тоже самое происходило.

Ирина – Правильно, дядя Миша! Это как мы освобождались от татаро-монгольского ига.

Михаил Сергеевич – Молодец, Ириша! Всё понимаешь.

Ольга – Пап, может пойдём, ты всем настроение испортил.

Ирина – Мне нет, даже наоборот. Я вас так люблю, дядя Миша!

Михаил Сергеевич – Взаимно. Ну, что, революционер, вопросы есть?

Николай – Мне надо подумать.

Михаил Сергеевич – Вот это правильно! Думать всегда надо, а не жить чужими мыслями. Пожалуй, мы пойдём в гостиницу, а то Оля права, наговорил я что-то много. Вон, философ кислый сидит. Да и подарки я передал, с вами повидался…

Анна Сергеевна – Нет, постой. Ты ещё не рассказал про маму с папой и куда с Олечкой едите. Не уходи, а то обижусь.

Михаил Сергеевич – Аня, лучше тебе не знать.

Анна Сергеевна – Что за тайны от сестры? В санаторий?

Михаил Сергеевич – На Донбасс.

Анна Сергеевна – (в ужасе) Куда-куда!!!?

(Все замерли. У Тимофея Степановича упала газета и он привстал с кресла.)

Анна Сергеевна – (придя в себя) Ты так шутишь?

Михаил Сергеевич – Нет, Анечка, не шучу. Собственно мы и заехали к тебе, чтобы… словом, мало ли что.

Анна Сергеевна – Как же так, там же война!?

Михаил Сергеевич – Я знаю. Вот и едем туда.

Анна Сергеевна – Зачем? Тебя же могут убить!?

Михаил Сергеевич – Могут. Поэтому и зашли.

Анна Сергеевна – А Олечка, она тебя провожает?

Михаил Сергеевич – Нет, мы вдвоём едем.

Ирина – Вот здорово!

Анна Сергеевна – Подожди, я ничего не понимаю. Давайте сядем. Ира, принеси мне корвалол из аптечки на кухне и воды запить.

(Ирина выбегает из комнаты и через пару минут возвращается с лекарством. Анна Сергеевна капает в рюмку с водой корвалол и выпивает.)

Ольга – Тётя Аня, не волнуйтесь вы так.

Анна Сергеевна – Что значит «не волнуйтесь»? Брат с дочкой уезжают умирать, а я не должна волноваться?

Ольга – Тётя Аня, вы всё принимаете близко к сердцу. Всё будет хорошо.

Анна Сергеевна – У меня уже не будет.

Михаил Сергеевич – Зря я тебе сказал, так и знал, что ты воспримешь всё не так.

Анна Сергеевна – А как я должна воспринять? Я что-то не пойму. Оля, ты ведь учишься в институте?

Ольга – Учусь, но я взяла «академку», чтобы поехать с папой и помогать ему.

Анна Сергеевна – Миша, ты же хирург, у тебя что, нет брони?

Михаил Сергеевич – Анечка, причём тут бронь, идёт спецоперация, почти война…

Анна Сергеевна – А, так тебя мобилизовали?

Михаил Сергеевич – Нет, я сам туда еду, по собственной инициативе.

Ирина – Правильно, дядя Миша. Я вас уважаю… Нет, всё-таки люблю… Нет, люблю, уважаю и горжусь!

Анна Сергеевна – Что у тебя за манера, вмешиваться во взрослые разговоры?

Ирина – Я тоже взрослая и, если дядя Миша возьмёт меня с собой, я тоже поеду.

Анна Сергеевна – Замолчи сейчас же!

Ирина – Не замолчу!

Анна Сергеевна - Тима, уйми её!

Тимофей Степанович – А что я могу сделать – переходный возраст, дух противоречия.

Анна Сергеевна – Что-то у тебя все эти «переходные времена» бесконечны, лишь бы тебя не касалось.

Ольга – Тётя Аня, всё хорошо.

Анна Сергеевна – Нет, не хорошо! Что ты меня уговариваешь? Как же Маша согласилась отпустить вас на смерть?

Михаил Сергеевич – Анечка, не драматизируй, мы не собираемся умирать. А Маша уже год как в Донецке преподаёт в школе литературу.

Анна Сергеевна – (задыхаясь) То есть… то есть… как это в Донецке?

Михаил Сергеевич – Эх, зря я тебе про Донбасс сказал.

Ирина – Молодец тётя Маша!

Анна Сергеевна – Да что же это такое? Замолчишь ты или нет?

Ирина – Нет!

Михаил Сергеевич – И я там год назад в госпитале работал. Ну, и ничего, живой.

Анна Сергеевна – Как же мама вас отпустила на войну?

Михаил Сергеевич – А вон, полный рюкзак носков. И днём, и ночами вязала, чтобы успеть к нашему отъезду. Для бойцов носки. Всё мама понимает, зачем мы туда едем. Деды наши страну от фашистов защищали, теперь наш черёд пришёл. Благословила нас. Отец, сама знаешь, бывший военный, афганец, всё понимает. Это он Коле ладанку передал. Пусть, говорит, она его оберегает, если его на СВО призовут.

Ирина – Дядя Миша, революционеры не воюют. Его хотят в Казахстане спрятать.

Михаил Сергеевич – Что!?

Анна Сергеевна – Ну, вот, опять со своим длинным языком влезла в разговор.

Ирина – А что, разве не правда? Я могу вместо него поехать.

Михаил Сергеевич – Аня, это правда?

Анна Сергеевна – Я не люблю войну, я не хочу, чтобы люди погибали. Не мы эту войну развязали, пусть воюет те, кто в этом виноват.

Михаил Сергеевич – Да что у вас тут такое происходит!? Вы что, телевизор не смотрите?

Николай – По телевизору одна пропаганда.

Михаил Сергеевич - Пропаганда? А разрушенный Донбасс? А 15 тысяч убитых мирных жителей, тоже пропаганда? А более 200 убитых детей!? Пропаганда!? А фашистские шествия в городах, тоже пропаганда!? Как же вы живёте, зная это?

Ирина – Во, даёт дядя Миша! Уважаю!

Ольга – Папа, папа, остановись.

Михаил Сергеевич – Как же я могу остановиться, если моя любимая сестра по другую сторону баррикады?

Анна Сергеевна – Я не по другую… я не знаю, что мне делать с этим.

Михаил Сергеевич – У нас на Дальнем Востоке и до мобилизации добровольцы шли в военкоматы, а как мобилизацию объявили, так очереди выстроились туда. Нет, Анечка, не умирать очередь, а страну и русских на Украине защитить. Им жить хочется, а они на войну просятся! Вот что, Коля, хочет народ! И не разделить накопленные богатства, а приумножить. И работу народ просит, чтобы жить лучше. А у вас, «революционеров», похоже, одни бездельники, коли только по митингам шляетесь. И из Москвы не выезжаете, а рассуждаете о всей России. А Россия-то не в Москве на Болотной, а за Москвой.

Ольга – Папа, ну, что ты, в самом деле.

Анна Сергеевна – Пусть говорит, Оленька, пусть.

Михаил Сергеевич – Раз скрываешься от мобилизации, давай обратно ладанку, она тебе без надобности, что тело без души защищать.

Николай – Я её… я её…

Михаил Сергеевич – Ну?

Николай - Я её… выбросил.

Михаил Сергеевич – Ладанку!? Семейную реликвию!? Куда!?

Ирина – Вот дурак! Лучше бы мне дали.

Николай – В мусорное ведро… на кухне.

Михаил Сергеевич – Оля, Ира, ну-ка, быстро искать.

Анна Сергеевна – Николай, ты в своём уме?

(Из кухни прибежали Оля и Ира и передали ладанку Михаилу Сергеевичу)

Ирина – Дядя Миша, мы её помыли. А почему ладанка семейная реликвия?

Михаил Сергеевич – Ей несколько сот лет и она передаётся по мужской линии и только Николаям. Последним её носил твой прадед Николай Архипович, он с ней прошёл всю Великую Отечественную Войну. Она должна была достаться твоему брату, но.. он не воин. Теперь будет ждать следующего Николая в роду.

Ирина – Вот дурак, так дурак!

Николай – Сама дура!

(Неожиданно громко захрапел Тимофей Степанович, уснувший в кресле. Газета валялась на полу, носки лежали на журнальном столике. Все повернулись на его храп.)

Анна Сергеевна – Поздно уже. Завтра договорим. Пошли на кухню, я вас покормлю.

Михаил Сергеевич – Спасибо, мы уже поужинали.

Анна Сергеевна – Где?

Михаил Сергеевич – Ты только не обижайся. Мы перед тобой заехали к Генке Павлову, там и поели.

Анна Сергеевна – Как же мне не обижаться? Я родная сестра, а он выходит тебе ближе.

Михаил Сергеевич – Анечка, ты вне конкуренции, я тебя очень люблю. А Генка просто мой друг детства и однокурсник. И кое-какие дела мне надо было с ним обсудить.

Анна Сергеевна – Ладно, в этот раз прощаю. Тогда я тебе постелю здесь на диване, а Олечка будет спать с Иришей. Девочки, идите уже спать.

Николай – Я тоже пойду спать. Спокойной ночи.

Анна Сергеевна – Хорошо бы. Тима, Тима, проснись, иди спать в спальню.

(Все уходят из комнаты, кроме Михпила Сергеевича. Через минуту возвращается Анна Сергеевна с подушкой, одеялом и простынёй.)

Михаил Сергеевич – Анечка, не застилай, я сам

Анна Сергеевна – Хорошо. Постарайся уснуть. Сегодня был трудный день. Спокойной ночи.

Михаил Сергеевич – Спокойной ночи.

Занавес. Антракт.

Третье действие.

Декорации:

Те же, что и предыдущих действиях, только на журнальном столике лежат носки. Постельные принадлежности так и лежат не разобранные, как их положила Анна Сергеевна.

(Михаил Сергеевич сидит в задумчивости на диване. Входит Анна Сергеевна.)

Анна Сергеевна – Доброе утро, Миша. Ты что же, так и не ложился?

Михаил Сергеевич – Доброе утро, Аня. Нет. Ничего, в поезде отосплюсь. Разве уснёшь, когда тут такое?

Анна Сергеевна – Да уж. Я и сама не спала. Но я так рада, что ты приехал, встряхнул нашу жизнь, внёс хоть какую-то ясность. Я ведь особенно не вникала в происходящие события, телевизор практически не смотрела, времени не хватало, всё свободное время посвящала написанию докторской диссертации и вот результат. Я не знаю, Миша, что мне делать. Я всех люблю, но получается так, что дети на разных берегах реки, Тима посередине, а мне куда? Мне с кем? Я не могу никого бросить, но и разорваться не могу. Что мне делать, Миша?

Михаил Сергеевич – Аня, присядь ко мне. Я так соскучился по тебе.

Анна Сергеевна – Я тоже по тебе скучаю.

Михаил Сергеевич – Ты должна понять важную вещь. Женщина рожает не просто мальчика, она рожает воина. Так было издревле. Мальчиков с детства приучали к воинской службе, и это было нормой. Понимаешь? Нормой! Единственно, что у некоторых народов мальчиков воспитывали, как воинов-завоевателей, а у славян, как воинов-защитников семьи и родины. Но в любом случае, это были воины. Это доля и судьба всех мужчин. А если мужчина не воин, то ему надо носить юбку, как на Западе. В странах Ближнего Востока, Кавказа не приемлют «западные ценности» и там на войну провожают мужчин с достоинством и гордостью за них, особенно когда это касается защиты страны. Я не говорю, что мы должны всегда воевать. Нет, и я не люблю войну. Но когда родине, а значим и родным, любимым людям угрожает опасность, мужчины просто обязаны встать на защиту. А если мы попрячемся по щелям и подвалам, то и страны не будет.

Анна Сергеевна – Складно ты говоришь, будто философ. А Тима такие вещи не говорит, а профессор.

Михаил Сергеевич – Может юбка у него в шкафу спрятана? Извини, за прямоту, но иначе не могу, я же хирург, привык резать.

Анна Сергеевна – Иногда надо и резать. Но что же делать мне? Подскажи. Я боюсь потерять Колю.

Михаил Сергеевич – Ты его уже потеряла. Вернее, почти потеряла. С детства надо воспитывать. Не воспитываешь ты, воспитают другие. Вот у него и сумбур в голове. Вспомни, как нас в детстве отец муштровал. Подъем, зарядка, обливание холодной водой и обязанности по дому: кому дров наколоть, кому воды принести, огород прополоть. Без дела не сидели. А вы в Москве сладко живёте, от народа оторвались, не знаете, чем он живёт, чем дышит. И эти «революционеры» бузят, по митингам ходят, от имени народа выступают. А как «жарко» стало, попрятались у наших врагов и оттуда призывают народ к восстанию.

Анна Сергеевна – Тебе бы с такими мыслями к нам в Москву.

Михаил Сергеевич – В Москву? Давно приглашает меня Генка в свою клинику и зарплату обещает сумасшедшую. Да только…

Анна Сергеевна – Что «только»?

Михаил Сергеевич – Да только хирурги и на Дальнем Востоке нужны. Если все рванут в Москву, то кто же благосостояние страны будет улучшать? Не Москва же.

Анна Сергеевна – Ты так и не сказал, что мне делать. Ну, режь, хирург.

Михаил Сергеевич – Совет у меня простой. Или Николаю самому пойти в военкомат, что маловероятно, или открыть дверь посыльному с повесткой. Вот поверь мне, Николаю в армии «вправят» мозги, там правильные люди, воины-защитники. Я тебе оставлю ладанку, не с руки мне её с собой брать, всякое может случиться. Если Николая возьмут в армию, ему отдашь, если нет, пусть пока у тебя хранится. Вот родит Ириша мальчугана, назовёт его Николаем, тогда и ладанка пригодится. Хорошая у тебя дочка, береги её.

Анна Сергеевна – Я тебе верну Тимины носки. Не будет он их носить, а воинам пригодятся.

(Анна Сергеевна встаёт, берёт со столика носки и передаёт Михаилу Сергеевичу. Снова садится рядом с братом.)

Михаил Сергеевич – А ты посмотри репортажи из Донбасса, на разрушенные дома, ежедневно погибающих мирных людей в течение целых восьми лет и задай себе вопрос - «Ты хотела бы, чтобы это было так в Москве или Амурске, где живут твои родители. Хотела бы?» Я нет! И мама с отцом нас благословили, понимая, куда мы едим и зачем. Надо делать выбор, Анечка.

Анна Сергеевна – Как хорошо и правильно ты говоришь, а сердце у меня болит.

Михаил Сергеевич – Такова женская доля, переживать за любимых людей и не только любимых. Как-то ты изменилась, что-то потерялось в тебе, когда стала жить в Москве. А помнишь, в детстве какая ты была смелая? Помню, залез я на кедр и показалось мне, что он качается, я испугался, заплакал, боюсь вниз спускаться. Вцепился в ствол и реву. А ты забралась ко мне на самый верх и стала успокаивать и помогать спускаться. И от напавших на меня собак защитила. Ничего не боялась! Даже с мальчишками дралась, когда они меня дразнили.

Анна Сергеевна – Когда это было? Я сегодня себя чувствую, как дерево, вырванное с корнями из земли. Вроде целое, а засыхаю, теряю силы.

Михаил Сергеевич – На родину тебе надо поехать, уж сколько лет там не была. Оставь на потом свою диссертацию. Твоя главная диссертация – дети. Родина лечит, и родители будут рады.

Анна Сергеевна – Прав ты, как всегда. Ты только маме с папой не говори, что у нас творится.

Михаил Сергеевич – Я понимаю, вся страна делает выбор, а он не простой. Но, слава Богу, Россия с Президентом.

(В комнату входят Ирина с Олей. Ирина в спортивном костюме и рюкзаком)

Ирина – Всем доброе утро! Ну, мы готовы.

Анна Сергеевна – Куда это ты готова!?

Ирина – Ехать воевать. Оля не возражает, мы уже с ней обо всём договорились.

Анна Сергеевна – О чём это вы договорились?

Ирина – Мама, я с дядей Мишей и Олей хочу.

(В комнату входит Николай)

Николай – Доброе утро! Мама, мы когда будем завтракать? О, Ирка, а ты чего с рюкзаком?

Ирина – Я еду на Донбасс защищать славянский мир!

Николай – Куда!? Ты что, дура? Там же стреляют.

Ирина – Ну и что! Если погибну, то героем!

Анна Сергеевна – Никуда ты не поедешь! Снимай рюкзак!

Ирина – Дядя Миша, ну, скажите ей.

Михаил Сергеевич – Погоди, Ириша, не спеши. Надо десятый класс закончить, а там видно будет. У России много врагов и на твою долю хватит.

Ирина – Но Олю вы же берёте.

Михаил Сергеевич – Оля старше тебя, закончила три курса медицинского института и у неё «академический
отпуск».

Ирина – Я тоже отпуск возьму.

Михаил Сергеевич – В школе отпусков не дают.

Ирина – Но мне так хочется с вами.

Михаил Сергеевич – Нет, Ириша, нет. Там очень опасно.

Николай – Вот видишь?

Ирина – А ты молчи, трус несчастный!

Николай – Я не трус! Мы ничего не боимся! У нас поважнее дела! Мы с режимом боремся!

Ирина – О! О! О! Как чайник на плите разогрелся. Сейчас пар пойдёт.

Анна Сергеевна – Ира, прекрати!

Ирина – Он первый начал!

(В комнату входит Тимофей Степанович.)

Тимофей Степанович – Что вы снова кричите?

Ирина – Мама меня не отпускает на войну!

Тимофей Степанович - И правильно делает. Нечего тебе там делать.

Ирина – Если Колька боится воевать, кто-то же должен из нашей семьи защищать славянский мир!

Анна Сергеевна – Господи! Я сейчас сойду с ума!

(Михаил Сергеевич смотрит на часы.)

Михаил Сергеевич – Ну, нам пора.

Анна Сергеевна – А как же завтрак?

Михаил Сергеевич – В поезде поедим, а то можем опоздать.

(Михаил Сергеевич и Оля одевают рюкзаки)

Михаил Сергеевич – Ну, будем прощаться. Спасибо за хлеб, соль. Даст Бог, снова свидимся.

Анна Сергеевна – (вытирая слёзы) Боже мой, я сейчас разрыдаюсь… Мишенька, родной, береги Оленьку и Машеньку. Буду молиться за вас.

Михаил Сергеевич – Что ты в самом деле? Мы не умирать едем, а побеждать.

(Анна Сергеевна целует брата и Олю. Ирина потихоньку выходит из комнаты. Тимофей Степанович тоже обнимается с отъезжающими. Михаил Сергеевич подходит к Николаю и протягиват руку.)

Михаил Сергеевич – До встречи, Коля. Всего тебе хорошего. Ты только живи своей жизнью, а не придуманной другими. Слушай всех, но не всех слушайся.

Николай – Я постараюсь.

Михаил Сергеевич – Вот и хорошо.

Анна Сергеевна – А где Ириша? Коля, ну-ка, верни её обратно, немедленно!

(Николай выбигает из комнаты, из прихожей слышится шум и в комнату Николай втаскивает упирающуюся сестру.)

Ирина – Вы меня не удержите! Я всё равно сбегу к дяде Мише!

Михаил Сергеевич – Послушай меня, Солнышко, если любишь. Это не игры. У тебя ещё будет много возможностей проявить себя в защите славянского мира. Но для этого надо быть не только сильной и смелой, но и умной. Но не сейчас. Не сейчас. Закончи сначала институт.

Анна Сергеевна – Слышишь, что дядя Миша сказал? Он зря говорить не будет, он очень умный и рассудительный.

Ирина – Всё равно мне обидно, что меня не берут.

Михаил Сергеевич – Аня, как она похожа на тебя… в детстве. Всё пошли, Оля.

(Все выходят из комнаты. Потом семья Потаповых возвращается в комнату. Тимофей Степанович садится в кресло и берёт газету. Ириша с обиженной физиономией садится на диван. Анна Сергеевна садится за стол и платочком вытирает глаза. Николай стоит.)

Николай – Мам, мы завтракать будем?

Ирина – Что, революционер, деньги на ресторан закончились?

Анна Сергеевна – Ира, прекрати! Что-то я не так делаю, прав Миша.

Тимофей Степанович – Да, в самом деле, когда завтрак будет?

Анна Сергеевна – (в сердцах) Дался вам этот завтрак! Сейчас приготовлю.

(Раздаётся дверной звонок.)

Ирина – (обрадовано) Это дядя Миша вернулся!

Николай – Тихо! Не открывайте! Это могли повестку принести.

Анна Сергеевна – Да что же это такое!? Разве можно ТАК жить!?

Тимофей Степанович – Что с тобой, Анечка?

(Анна Сергеевна вскакивает со стула, с силой ударяет его о пол и выходит из комнаты. Через несколько секунд входит посыльный, следом за ним Анна Сергеевна.)

Посыльный – (обращаясь к Николаю) Это вы Николай Тимофеевич Потапов?

(Николай испугано молчит)

Ирина – Он! А что?

Посыльный – Получите повестку в военкомат и распишитесь вот здесь. Число не забудьте поставить.

Ирина – Его на войну берут?

Посыльный – У нас Специальная Военная Операция.

Ирина – Какая разница, всё равно там стреляют.

Посыльный – Разница большая, но это не важно.

Анна Сергеевна – Как же не важно? Там же убивают!

Посыльный – Не стоит волноваться раньше времени. Если Николай Тимофеевич не служил до этого в армии, ни на какую войну его не отправят. На СВО берут только прошедших воинскую службу и то не всех. В военкомате разберутся. У нас и добровольцев полно.

Анна Сергеевна – Да!?

Посыльный – Да. Причём не только рабочие, но и предприниматели, врачи, чиновники. Даже депутаты есть.

Анна Сергеевна – Смотри-ка, а я не знала. Значит дело серьёзное?

Посыльный – Серьёзное. В армии простых дел нет.

Ирина – А меня возьмут?

Посыльный – Куда?

Ирина – На войну, конечно.

Посыльный – А сколько вам лет?

Анна Сергеевна – Ириша, не дури. Она в 10-ый класс только перешла.

Посыльный – А, нет. По возрасту не проходите. Но женщины среди добровольцев есть.

Ирина – Вот, видишь, Колька, даже женщины воюют?

Николай – А мне-то что? Дуры, вот и воюют.

Посыльный – Тут вы не правы, но нам не положено вступать в пререкания. Честь имею.

Ирина – Что же, выходит и Оля с тётей Машей дуры!?

Николай – Я про них ничего не говорил.

(Посыльный уходит.)

Тимофей Степанович – Аня, что же ты наделала?

Анна Сергеевна – Сына спасаю!

Ирина – Молодец, мамуля! Я тебя обожаю!!!

Занавес.

Четвёртое действие.

Декорации:

Те же, что и в первом действии.

(Тимофей Степанович сидит в кресле и читает газету. Анна Сергеевна что-то пишет за столом. Ирина сидит на диване и смотрит в наушниках телевизор.)

Анна Сергеевна – Что же это такое? От Коленьки уже месяц нет никаких сообщений, и Михаил перестал звонить. Я уже вся изволновалась.

Тимофей Степанович – А не надо было Николая в армию отправлять.

Анна Сергеевна – Ты меня ещё долго будешь этим корить? Миша сказал, что в армии ему «вправят» мозги.

Тимофей Степанович – Мозги «вправляют» у кого они есть.

Анна Сергеевна – Что ты этим хочешь сказать?

Тимофей Степанович – Ничего. Его даже из института выгнали.

Анна Сергеевна – Ну, знаешь! Его бы не выгнали, если бы ты хоть немного контролировал его учёбу и воспитывал сына, как отец.

Тимофей Степанович – Он взрослый человек и должен сам принимать решение, чем заниматься. Я тут не причём.

Анна Сергеевна – Ты везде не причём. Но ты глава семьи и должен….

Ирина – (вскакивает с дивана и кричит, указывая на телевизор) Смотрите! Смотрите! Скорее!

Анна Сергеевна – Что смотреть? Что ты кричишь?

Ирина – Там… там… Кольку показывали! Всё, не успели. Как жалко.

Анна Сергеевна – Ириша, ты уверена? Не ошиблась?

Ирина – Не знаю. Но мне показалось, что это был он.

Анна Сергеевна – И что там показывали?

Ирина – В госпитале какой-то генерал награждал раненых бойцов медалями за СВО.

Тимофей Степанович – Причём тут СВО? Николай в армии, а на СВО призывников не берут.

Ирина – Я не знаю. Я не внимательно смотрела и потом у него была голова и глаза завязаны бинтами. Может мне показалось.

Анна Сергеевна – Ира, взбаламутила всех, а теперь у меня сердце разболелось.

Ирина – Извини, мамуля, просто мне показалось, что это Колька.

Анна Сергеевна – Что же он так долго молчит? А когда повтор передачи будет?

Ирина – В вечерних новостях в 18 часов.

Анна Сергеевна – Ириша, накапай мне валокордина в рюмку с водой.

(Ирина уходит и возвращается через пять минут с лекарством, которое выпивает Анна Сергеевна)

Анна Сергеевна – Господи! Когда же уже этот вечер настанет?

Тимофей Степанович – Не волнуйся, Анечка, Ира ошиблась. Коля в Армии на Ставрополье.

Анна Сергеевна – Что значит «не волнуйся»? Я мать и не могу не волноваться за детей.

Тимофей Степанович – А вот не надо было сына в армию отправлять.

Анна Сергеевна – Снова ты взялся «за старое»? Должен же он когда-нибудь повзрослеть? Миша сказал, что настоящим мужчиной становятся только в армии.

Тимофей Степанович – Ты неоправданно много слушаешься своего брата. Я не служил в армии и что? Что, я не мужчина выходит?

Анна Сергеевна – Я сказала «настоящим».

Тимофей Степанович – А я что, не «настоящий»?

(Раздаётся дверной звонок)

Анна Сергеевна – Кто же это может быть? Ириша, пойди, открой двери.

(Ира выходит. Из прихожей раздаётся Ирин крик)

Ирина – Мама! Мама!

(Анна Сергеевна в смятении вскакивает со стула. Тимофей Степанович откладывает газету в сторону)

Анна Сергеевна – Что случилось!?

(В комнату входит Ирина, поддерживая за руку Николая в зимней военной форме и перевязанной бинтами головой. Анна Сергеевна закачалась и ухватилась руками за стол. Тимофей Степанович вскочил с кресла и, по упавшей на пол газете, подошёл к сыну и обнял его.)

Николай – Здравствуй, мама! Ты где? Я тебя не вижу.

Анна Сергеевна – Я… я… здесь, Коленька. Я не могу… У меня ноги отнялись.

(Ирина и Тимофей Степанович подвели Николая к матери. Она обняла сына и разрыдалась.

Николай – Здравствуй, мама! Ну, что ты плачешь? Всё нормально, всё хорошо. Я живой. Всё нормально.

Анна Сергеевна – Коленька, сыночек, как же так, что случилось?

Николай – Не переживай ты так. Через три дня повязку уже снимут, и всё будет нормально. Ира, помоги мне раздеться, и дайте мне стул сесть.

(Когда Николай снял бушлат, все увидели на его гимнастёрке орден «Мужества». Ирина обняла брата.)

Ирина – Я видела, видела! Это был ты, я тебя сразу узнала!

Анна Сергеевна – Ириша, подожди. Я ничего не понимаю. Откуда у тебя награда? Почему ты ранен или ты ушибся?

Николай – Нет, мама, я не ушибся, я был ранен.

Анна Сергеевна – Ранен!? Где!?

Николай – На войне, мама.

Анна Сергеевна – Войне!?

Тимофей Степанович – Войне!?

Ирина – Войне!?

Анна Сергеевна – На какой войне!? Ты же в Ставрополье служишь!

Николай – Нет, мама. Я воевал на Донбассе, как дядя Миша.

Анна Сергеевна – Как на Донбассе? Там же война!

Николай – Я знаю.

Тимофей Степанович – Тебя не имели права туда посылать.

Николай – А нас и не посылали. Просто весь наш взвод написал заявление о добровольном участии в СВО.

Тимофей Степанович – Но ты мог не писать заявление.

Николай – Мог, но не сумел стать трусом, когда все рвались на Донбасс. Не сумел. Ты разочарован, папа?

Тимофей Степанович – Ты о матери подумал? Зачем подвергать себя риску быть убитым?

Николай – Вот о маме я прежде всего и подумал, как она будет жить рядом с сыном-трусом. А что там опасно, осознаёшь только там, на передовой. Вот ранение получил. Если бы не медсестра, может и не встретились бы.

Анна Сергеевна – О, Господи! Ты… ты… ослеп?

Николай – Нет, не ослеп. Операцию сделали успешно, сказали, буду видеть, как раньше. Сказали, если бы медсестра вовремя не приняла меры, мог и ослепнуть.

Ирина – Коль, страшно там?

Николай – Страшно было по началу, а потом привыкаешь. Страшно другое. Когда видишь, как убивают мирных граждан и думаешь, что к нам они могут придти и так же убивать людей.

Тимофей Степанович – Ну, на войне без жертв не бывает.

Ирина - Коль, а ты убивал людей?

Николай - Людей нет, фашистов убивал.

Анна Сергеевна - Какой ужас!

Тимофей Степанович - Они тоже люди. Мы тебя воспитывали на гуманистических идеалах, а ты...

Николай – Что ты понимаешь, папа!? Гуманистические идеалы? На моих глазах в пяти метрах от меня девочку маленькую снайпер убил, а в меня не стал стрелять! Понимаешь!? Не стал! Она бидончик молока несла. Лежит передо мной убитая, а молоко мне под ноги течёт, течёт. А я про Иру подумал в тот момент, что это она лежит. Понимаешь? Не меня, а девочку убил! Вот что страшно. Я теперь молоко видеть не могу, у меня перед глазами сразу девочка убитая лежит. Это я её не защитил! Я!

Тимофей Степанович – Причём тут ты? Это государство её не защитило. Это его обязанность и долг. В конце-концов мы платим налоги.

Николай – Государство? А что такое государство? Это не территория, не чиновники у власти, это мы – народ. Это мама, Ира, я и ты. Сто раз прав дядя Миша, когда говорил о мужчинах-защитниках родины, а значит семьи и людей. Извини, мама, что подслушал ваш разговор утром. Вот и получается, что это я не защитил ту девочку! Я! Понимаешь? Я!

Анна Сергеевна – Боже! Как ты повзрослел, Коля, и стал похож на Мишу!

Николай – Да, мама, на войне быстрее понимаешь смысл и цену жизни, когда рядом с тобой падают убитые товарищи, а за спиной… а за спиной вы и родина. И выход один – или ты их, или они нас, другого не дано. А ты, папа, рассуждаешь о гуманистических идеалах.

Тимофей Степанович – Но можно и мир заключить, чтобы не убивать друг друга и девочка была бы жива.

Николай – Мир? С кем, с фашистами!? Им мир не нужен, они пришли нас убивать. Понимаешь? Убивать!!! Но я ещё вернусь, я за всех отомщу.

Анна Сергеевна – Куда ты хочешь вернуться?

Николай – На Донбасс, как дядя Миша.

Анна Сергеевна – Подожди, это надо обсудить.

Николай – И обсуждать нечего, я уже решил.

Ирина – Колька, я тобой горжусь!

Анна Сергеевна – Ирина, не лезь во взрослые разговоры!

Ирина – Я тоже взрослая! Коль, а за что тебе орден дали?

Николай – Это неинтересно. Сказали, подвиг совершил. А какой подвиг, если мы этих гадов ещё не одолели?

(Раздался звонок входной двери. Ира побежала открывать двери. В комнату входит Оля с Ирой. У Оли на голове чёрная повязка.)

Анна Сергеевна – Олечка, какой сюрприз! А где папа?

Ольга – Здравствуйте! Я ненадолго. Еду домой.

Анна Сергеевна – Что за спешка? А у нас праздник, Коля вернулся.

Ольга – (подходит к Николаю) Здравствуй, Коля!

(Николай протягивает руку. Оля берёт его ладонь в свою. Николай нюхает руку. Потом вскакивает, держа руку Оли в своей)

Николай – (взволновано) Ландыш!? Ландыш!? Это ты!? Ты!?

Ольга – Я, Коля!

Анна Сергеевна – Что происходит?

Николай – Мама! Мама! Это она! Понимаешь, она!?

Анна Сергеевна – Я понимаю. Это Оля.

Николай – Нет! То есть, да! Это она меня вынесла с поля боя раненого, когда я не мог идти и ничего не видел. Она, Оля, сестра! Я хорошо запомнил запах духов «Ландыши».

Ирина – Оля, ты спасла моего брата!?

Ольга – Для меня все бойцы братья, не зря же они зовут меня сестричкой.

Анна Сергеевна – Ты что же, на фронте, не в госпитале с папой?

Ольга – Присядьте, тётя Аня.

Анна Сергеевна – Зачем? А что это у тебя за повязка на голове, чёрная к тому же? Давай, я тебе дам сиреневую.

Ольга – Присядьте, тётя Аня.

Анна Сергеевна – Что случил… повязка… чёрная… Оля, где папа!? Где Миша!?

Ольга – Нет больше папы.

Анна Сергеевна – Что значит «нет»!? Где же он!?

Ольга – Он не в городском госпитале был, а в полевом, на передовой. Попали под обстрел, ну и… Он убит, тётя Аня.

(Анна Сергеевна покачнулась и стала медленно оседать. Подскочивший Тимофей Степанович с Ольгой подхватили её под руки, подвели к дивану и уложили на него Анну Сергеевну)

Ольга – Ира, быстро неси стакан воды, рюмку и успокоительное.

(Ирина принесла из кухни всё, что попросила Оля. Оля сбрызнула лицо Анны Сергеевны водой, накапала корвалол в рюмку и дала выпить Анне Сергеевне. Та пришла в себя и села на диване)

Анна Сергеевна – Какой трудный день. Оленька, как же вы без папы будете? Как я без него буду? Что же нам делать?

Ольга – Жить дальше, тётя Аня. Папа мне говорил ещё перед поездкой, что если с ним что-нибудь случиться, продолжать жить и за него, не опуская рук.

Анна Сергеевна – Миша умный был, не чета нам. Сам погиб, а сына моего настоящим мужчиной сделал, хоть и не отец.

Николай – Я благодарен ему за это. Мне даже думать не хочется, кем бы я стал на Болотной. Светлая память дяде Мише! Настоящий мужик, защитник был.

Ольга – Ну, мне пора. Лечу к бабушке и дедушке сообщить о гибели папы. Телеграммой нельзя, могут не выдержать.

Анна Сергеевна – Когда же похороны?

Ольга – Через пять дней, но не на Дальнем Востоке, а в Донецке. Ему же Звезду Героя ДНР присвоили и Пушилин просил похоронить его там. Мама не возражает, я тоже. Он полюбил те края и его там любили.

Анна Сергеевна – Я тоже не возражаю.

Николай – И я вернусь на Донбасс, как поправлюсь, добивать эту сволоту фашистскую. Мне есть за кого мстить. И за девочку, и за дядю Мишу, за друзей погибших, за города разрушенные, за донбасских людей.

Ирина – И я с тобой!

Николай – Нет, Ириша. Закончи школу, институт, а там видно будет.

Ирина – Колька, я так горжусь тобой! Лучшего брата не сыскать.

Ольга – До свидания, дядя Тима, тётя Аня, Коля. Ириша.

Анна Сергеевна – На обратном пути зайди к нам, я поеду с тобой на похороны Миши. Пойдём, Оленька, мы проводим тебя до дверей.

(Все уходят)


Занавес. Конец спектакля.

Алексей Балуев (30.11.2022)