19. По разные стороны тракта

Тишина царила в огромном и мрачном, похожем на гигантский чёрный кристалл Зеркальном Зале — абсолютная, глушащая, она казалась едва ли не осязаемой.

Ни в единой из бесчисленного множества зеркальных граней стен, пола и потолка не мелькало ничьего отражения: они были непроницаемо темны; Однако так полагать было бы огромной ошибкой, за которую любитель делать опрометчивые выводы мог жестоко поплатиться.

Никто — даже самые приближённые Маги — не нарушали сегодня уединения Великого Эала. Так он желал.

Да, он нуждался в покое. Что-то пошло не так, как он задумал. Не по плану, который он так тщательно разрабатывал.

«Почему?!.. Ведь он был так близко! Я вновь потерял его след…»

В одном из зеркал мелькнула смутная тень; серая как дым на непроницаемо-чёрном.

«Однако ты всё же клюнул на наживку. И что же? Друг, что помог тебе попасть на Арду, мёртв, истлело его тело. Портал разрушен, обратного пути нет. Ты всё равно попадёшься — это лишь вопрос времени…»

По Зеркальному Залу раскатились отзвуки мрачного хохота, тысячи зеркал отразили его многократно.

– Всё должно идти по плану. Только тогда я смогу достигнуть своей цели. Я создам идеальную вселенную, где действует единый закон, где все подчиняются единому. В противном случае хаос неотвратим. Однажды я спас этот мир от абсолютного зла. Спасу и теперь.
Я отыщу тебя, воин-эльф, чего бы мне это не стоило. Я мог бы возжелать выпить тебя, но мне будет достаточно твоей мучительной кончины — она принесёт мне наивысшее удовлетворение.
Легенды предвещают мне смерть от твоей руки. О, я обращу их в дешёвый фарс!

***

… По просёлочной дороге, раскисшей от дождей, навстречу серому рассвету не спеша катил фургон. Стук копыт запряжённого в него стройного чалого коня чудесным образом гармонировал с замысловатой мелодией, что насвистывал юноша-дракон, путешествовавший лёжа на немного покатой крыше.

Сильмэ, – так звали коня, – похоже, прекрасно знал путь, со всеми его поворотами и развилками. Дангор, правивший им, почти не уделял внимания дороге; он был задумчив и витал в мыслях далеко — с близкими, жестоко отнятыми у него; огонёк надежды на их спасение всё ещё тлел в его груди…

Доджер и Чарли, расположившиеся в у задней дверцы, переговаривались о чём-то, наблюдая за дорогой. Из-за плотной занавески, отделявшей «салон» от задней части фургона, до Джейн доносились их приглушённые голоса…

Они путешествовали уже вторую неделю. В городских и сельских трактирах, в которых они останавливались, никто ничего не слышал о парне, похожем на описываемого знатной молодой дамой, путешествующей инкогнито со своей свитой в поисках пропавшего брата. Вернее, похожих было предостаточно, но…

«Словно мы с Нолли находимся на разных полушариях, – подумала Джейн, глядя из маленького окна на унылый однообразный пейзаж: колючий кустарник, протянувшийся вдоль обочин, безжизненные пустоши, раскинувшиеся на многие мили под небом, затянутым хмурыми тучами, и отстранённо прислушиваясь к тихому насвистыванию Нэпа, доносящемуся с крыши. – Или, что ещё досаднее: – движемся по одним и тем же дорогам, но в разных направлениях. Как хочется верить, что с ним всё хорошо… насколько это возможно.»

Джейн тряхнула головой, прогоняя навязчивую мысль и злясь на себя, что снова позволила разыграться своему воображению. Не раз оно «услужливо» подсовывало ей картины, от которых волшебницу бросало в дрожь. И заставляло вновь просыпаться с криком среди ночи и успокаивать самоё себя, шепча: Всё получится…

«Всё получится!» – вот и сейчас эти два слова крутились в голове, и даже начинали ложиться на какую-то мелодию, созвучную с цокотом копыт Сильмэ и скрипом деревянных колёс фургона.

Продолжая глядеть в окно, Джейн раскрыла поясную сумку и, сунув руку в её «недра», нащупала мешочек из тонкой кожи.

«Всё получится! – подумала волшебница. – Наверняка любой счёл бы странным, что повреждённые Часы и сломанную волшебную палочку я ношу с собой как залог удачи. Эти артефакты стали подтверждением, что нами выбран правильный путь.
«Ах, Оливер!.. Сколько раз тот, кому ты встал поперёк дороги, пытался тебя уничтожить… Ты остался не сломленным, не поверженным. И может именно сейчас ты сошёлся в поединке со своим заклятым врагом?
«Или он снова попытался убить тебя чужими руками?»

– Если случится беда и потребуется помощь и надёжное место, – вспоминались ей прощальные слова Старицы, – помни: двери моего дома всегда открыты для вас.

«Если случится беда… – Джейн вздохнула. – Кто знает, что нас ждёт в наших странствиях… Возможно, мы ещё вернёмся к тебе, добрая мудрая женщина…»

– А с чего ты решила назвать наш «Мерседес» Амартхен*? Э, миледи-госпожа?
– А?.. Что? – обернулась Джейн, выныривая из размышлений и оборачиваясь.
– С чего ты решила дать нашему фургону столь провокантное имя? – несколько перефразировал свой вопрос Джек, забираясь в «салон» и усаживаясь на один из поместительных сундуков, в которых хранились вещи путешественников. – Чего доброго, нас за комедиантов примут, а было бы не очень желательно для нас заводить с местным законом слишком близкое знакомство.
– Ой, я вас умоляю, Докинс! – Чарли, оставшийся стоять в дверном проёме, цепляясь руками за косяк, придал своему кокни одесскую нотку, скорчив при этом физиономию, не поддающуюся описанию. – И с каких это пор вас это стало трогать за нэжное? У меня, к примеру, – он перешёл на простой английский, – возникла ассоциация с Всевидящим Оком…
– Слава Мерлину, не с оком Саурона, – пробормотала Джейн в сторону.
– Восхитительная параллель, – энергично кивнул Доджер и, приложив к носу указательный палец, хитро подмигнул нахмурившейся Джейн.
– К тому же, так вполне может звучать девиз на древнем фамильном гербе, – продолжал рассуждать Чарли, кажется, не расслышав замечание. – Древний аристократический род, члены которого прославились тем, что… Эй! Что за… Ч-чёрт!

Раздался громкий треск ломаемого дерева и скрежет; фургон вздрогнул и резко накренился на бок. Сундуки с вещами путешественников поехали к левой стенке. Взвизгнув, Джейн инстинктивно ухватилась за оконную раму, пытаясь удержаться.

– Ну всё, приехали! – констатировал Доджер, как-то сохранивший равновесие.
– Покой нам только снится, – откликнулся мистер Бейтс, со стоном поднимаясь с пола.

Однако в следующий момент фургон выпрямился.

– Выходим! – послышался снаружи зычный голос Дангора. – Только осторожней!
– «Трамвай дальше не пойдёть и пассажиров не берёть», – вполголоса процитировал Чарли строчку из «Киевер трамвай»**, выбираясь наружу и галантно подавая руку Джейн; следом на землю спрыгнул Джек Докинс.

Авария произошла в аккурат на развилке. Дорога в этом месте была покрыта глубокими ямами, полными бурой жижи, в одну из которых угодило колесо. Нэп стоял перед фургоном, воздев руки; глаза его были закрыты. Джейн показалось, что она физически чувствует его магию.

– Колесо с оси сошло, – сообщил Дангор, удерживая Сильмэ под уздцы и пытаясь его успокоить. – Ваш друг уже поправил.
– Я старался быть аккуратным с применением магии, – сказал Нэп, опуская руки и медленно поворачиваясь. Глаза его флуоресцировали. – Эта колымага нуждается в обычном кузнеце.
– Примерно в паре миль от этой развилки есть небольшая деревня с постоялым двором, – сообщил Дангор. – Мы останавливались там пару лет назад.
– В паре миль… Думаю, дотянем, не торопясь… – Нэп окинул взглядом фургон. И вдруг насторожился: – Слышите?!

Чарли и Джек недоумённо переглянулись и отрицательно покачали головами.

– Много людей, – кивнул Дангор.

– Толпа, – быстро проговорила Джейн, чуть поворачивая голову. – Они будут здесь через… пятнадцать минут.
– Ну и слух у вас, миледи! – восхитился Чарли, помогая Дангору отвести фургон на обочину. – Прикроешь нас, Нэппо-сэнсэй***?

Юноша-дракон коротко кивнул. Не впервой было ему прятать друзей под мороком невидимости.

– Рано что-то они сегодня, – хмурясь, проговорил Дангор, поглаживая Сильмэ и прислушиваясь к доносящимся издали грубым окрикам, ржанию, щёлканью бичей и сдавленным человеческим стенаниям.
– Рано? – Джейн удивлённо вскинула брови.
– Обычно Стражи уводят пленных в сумерки, их любимое время суток. Вот и они!

По разбитой просёлочной дороге, покрытой глубокими лужами, оставшимися после ночного ливня, медленной вереницей тащились телеги… Их большие узкие колёса то и дело съезжали в ямы и тогда, с безропотной тупостью подчиняясь ударам длинного хлыста, усталые тяжеловозы, увязая в жидком глинистом месиве, с трудом вытягивали повозки и упорно продолжали двигаться дальше.

Телеги были набиты драгоценным грузом — людьми — так плотно, что они с трудом могли дышать, не говоря уж о столь банальных физических страданиях, как голод, жажда, боль от побоев, холод, пробирающий до костей. Несчастные уже давно перестали жаловаться. Они больше не молили о пощаде, смирившись с мыслью о скорой смерти. Лишь время от времени кто-нибудь поднимал голову и оглядывался, скорее по привычке, Но хлыст надзирателя обрушивался на плечи страдальца, а заодно, тех, кто находился рядом с ним.

Живой товар. Отловленные на улицах, найденные в подвалах, на свалках, в тюрьмах, отнятые за долги у потерявших надежду и веру родителей — они не стоили ни гроша своим пленителям, но заказчики платили немалые деньги за их голос, за их слёзы. За их кровь. И особенно высокая цена назначалась за те крохотные, но ослепительно яркие искры, что носили они в груди. За магию.

««Того, другого могли увезти Стражи. Вашего друга они едва не забили до смерти.» – вспомнила Джейн, что сказала Старица, когда она спросила о Дике. И похолодела от ужаса, представив, что могло статься с Ричардом Уилкинсом, если тот вдруг остался жив. – Предполагал ли Рич, какая злая участь его может здесь постигнуть? Но всё же он помог Оливеру…»

Пленники молчали, с тупой покорностью дожидаясь конца этого долгого мучительного пути. Со смертью наступит конец их страданиям. А после им будет всё равно, что их физические оболочки используют для сотворения бесчувственных орудий убийства.

Кто-то из пленных распевал во весь голос.

– Doch du wirfst Steine in mein Herz aus Glas
Sp;rst du nicht, wie es zerbricht?
Du schie;t Pfeile- triffst mich innerlich
Sp;rst du nicht, wie es zerbricht?…

Джейн встрепенулась, услышав знакомый немецкий шлягер. Парень был из её мира!

– Не может быть! – пробормотала она, подаваясь вперёд. – Но… это же…
– Нет, леди Джейн, – Джек схватил её за руку и с силой дёрнул назад. – Это не Оливер. Не теряй глаза.

Правда, парень был лишь удивительно похож на её названого брата.

– Dieses Herz aus Glas
Es ist mein Herz aus Glas
Dieses Herz aus Glas
Es ist mein Herz aus Glas…****

– запел он снова, раскачиваясь из стороны в сторону.

Один из всадников, ехавший рядом, выругался и, размахнувшись, огрел несчастного кнутом. Парень разразился неистовым хохотом, словно испытал не боль, а наслаждение, затем сжался в комок, втянув голову в плечи.

– Изверги! – шептала Джейн голосом, дрожащим от гнева, глядя вслед удаляющемся конвоируемым; широко раскрытые глаза её светились как у кошки. – Бездушные палачи!
– Таков этот мир, леди, – с горечью промолвил Дангор; на красивых чертах лежала печать скорби.
– Тот парень наверняка случайно оказался здесь, – сказал Чарли. – Как жестоко насмеялась над ним судьба…

«Оливера могла постигнуть такая же участь!..» – подумала Джейн, холодея.

Если бы она знала, что между ней и тем, кто пленил её мысли, всего пара десятков шагов!..

***

Они таились за высокими зарослями колючего придорожного кустарника по другую сторону тракта, не видимые под покровом маскирующих чар: измождённый длинноволосый молодой мужчина, закутанный в длинный дорожный плащ, и совсем юный рыжий половинчик в залатанных холщёвых портках и рваной рубахе.

– Эй! – окликнул половинчик спутника, глядящего вслед обозам, медленно ползущим в даль, подёрнутую сероватой туманной дымкой, дотрагиваясь до его руки. – Оливер! Ты что?! С тобой всё в порядке?
– Если бы я мог!.. – тихо проговорил парень, будто и не слыша, что к нему обращаются; его широко раскрытые голубые глаза едва заметно светились, – Если бы был всесилен…
– Я ведь с тобой! – воскликнул юный хоббит, сверкнув карими глазами. – Ты слышишь?! Я, Меригар Гольд!

Оливер вздрогнул — словно очнулся от наваждения.

– Великая Светлая Королева! – всплеснул руками Мери. – Ты бледен как смерть! Ты снова болен!
– Просто немного устал, – Оливер покачал головой.
Нахмурив рыжие брови, Бельчонок смерил товарища пристальным взглядом.
– Если поспешим — доберёмся до города до ранних сумерек, – сказал он с возможным оптимизмом. – А там уж я о тебе как следует позабочусь.

Усмехнувшись уголками губ, Оливер потрепал хоббита по огненной шевелюре.

– Мы там будем намного раньше, – сказал он, привлекая Мери к себе и накрывая полой плаща.

Прежде чем исчезнуть, Оливер оглянулся на пустынную просёлочную дорогу. Сунув руку за ворот рубахи, он стиснул в кулаке ладанку с кольцом — его талисман, символ надежды, дарованный ему той, что, умерев, дала ему жизнь и духовную силу.

– Как бы далеко ты не находился, – прошептал он, гневно сощурясь, – я найду к тебе путь. Я отыщу то зеркало, которое приведёт к тебе! Мы сойдёмся в поединке. Я уверен: суд Высших Сил будет справедлив. Ты заплатишь за всё причинённое тобой зло!

*Amarthhen — Око судьбы (синдарин)
**»Киевер трамвай» – песня на идиш
***Неппа — горячая волна (яп.). Чарли Бейтс так переименовал своего дракона, которому вначале дал имя Нептун (Кайосэй)
**** Herz aus Glas, Ben (2002)