Тринадцатая планета. Глава 6

Глава 6

                В течение нескольких часов корабль Службы Дальней разведки «Крузенштерн» шел на малой скорости сквозь систему Калейдоскоп, практически один в один следуя маршрутом зонда номер четыре. На сей раз, на вахте находилось сразу четверо – сам командир Протасов, первый пилот Чистов, аналитик Бессель и член научной группы Алберт Вонг. Второй пилот Филиппе Сорди рвался дежурить две вахты подряд, но командир дал ему возможность посидеть в кресле пилота первые четыре часа полета, а потом безоговорочным тоном приказал отправляться на отдых. Возможно, это и выглядело со стороны этаким признаком недоверия, но Протасову сейчас было не до этико-психологических проблем – в ситуации, когда экспедиция могла столкнуться с неизвестной опасностью, в рубке предпочтительнее иметь более опытного пилота. Собственно, по той же причине, на дежурстве в техническом отсеке находились Петр Самородов и Пьетро Матинелли, а для готовивших еще один зонд Анабель Григ и Константина Нефедова был дан отбой на несколько часов.

               Несменяемого же Алена Бесселя, командир отправил отдохнуть сразу после старта, и спустя четыре часа аналитик вновь занял свое место в рубке.  Таким образом, из всего экипажа незадействованными оставались только Бенджамен Кларенс и Наталия Сосновская. И поскольку немолодой ученый выказал желание помочь даме-биологу в проведении экспериментов с доставленной на корабль пробой грунта с Калейдоскопа – двенадцать, то оба сейчас находились в лаборатории. Чуть позднее к ним предполагала присоединиться и Анабель Григ, с удовольствием общавшаяся  со второй женщиной на корабле, что вполне ожидаемо при почти полностью мужском коллективе.

                Сам же Андрей Протасов отстаивал в рубке уже вторую вахту, однако не собирался покидать пост до тех пор, пока не появиться хоть какая-то ясность с исчезновением четвертого зонда. И сейчас корабль находился всего в полумиллионе километров от того района, где это произошло. Чистов сбросил скорость «Крузенштерна» до нескольких тысяч километров в секунду и продолжал постепенно снижать её. Все системы слежения и раннего предупреждения работали, что называется, на всю катушку, но пока никаких следов зонда или посторонних объектов не обнаруживалось. На уровне половины мощности задействовали и силовое защитное поле, формируемое специальными излучателями античастиц, защищающее корабль от столкновения с объектами малой величины. От крупных объектов, сопоставимых с четвертью объема самого корабля или более, «Крузенштерну» приходилось уклоняться с помощью маневрирования. Конечно, на его борту имелся и векторный излучатель антиматерии, и пара грайзеров, но за весь период исследования космоса Службой Дальней разведки, подобные системы вооружения применялись всего два или три раза, и откровенно говоря, большинство командиров предпочитали избегать подобных экстренных ситуаций.

                – До района потери сигналов телеметрии – двести тысяч километров, – доложил Ален Бессель, внимательно следивший за информационными табло и обзорными экранами.

                – То есть, мы фактически в том районе, где впервые обнаружились несоответствия показания приборов и визуального контроля, – немного подумав, констатировал Чистов и повернулся к командиру, – идем прежним ходом?!

                – Сбрось скорость еще вдвое, а курс оставь прежний, – немного подумав, ответил Протасов, – пока все вроде в порядке, но мне очень не хочется налететь на полном ходу на ничем не регистрируемое препятствие.

                – Пятый зонд готов к запуску, – доложил из технического отсека Петр Самородов, – приступаем к подготовке шестого.

                – Добро, Петр, – лаконично ответил командир старшему инженеру, – как у вас там?

                – Порядок, справляемся, – столь же лаконично ответил Самородов.

                Вопрос командира являлся не пустой формальностью, поскольку получалось, что Самородов находится на третьей вахте подряд, да и помогающий ему Нефедов отдыхал очень мало. А в случае каких-либо экстренных ситуаций всегда предпочтительнее иметь более свежий и отдохнувший экипаж. Но, как это уже не раз бывало, отправлять в космос многочисленную команду для исследования не слишком ясного вопроса, никто не собирался. В случае обнаружения экспедицией в системе Калейдоскоп чего-то необычного, появлялся шанс, что сюда отправят уже более представительную миссию. Впрочем, в ряде случаев бывали и исключения, например, как это произошло с системой NGE02032, где обнаружились необычные полиметаллические вирусы. В последнем случае в Службе Дальней разведки посчитали, что изучение подобной, весьма агрессивной формы жизни сопряжено со слишком большими опасностями и предпочли пока не проводить плотного исследования.
                С чем придется столкнуться экспедиции Службы Дальней разведки в системе Калейдоскоп, уже побившей все рекорды по числу аномалий, пока было трудно представить. Но уже становилось ясно, что экспедиция столкнулась с некими факторами, с большой долей вероятности имевшими искусственное происхождение.

                – Прямо по курсу фиксируется гравитационное возмущение, – доложил тем временем Ален Бессель, – наблюдается повышение силы тяжести до уровня примерно «два же».

                – Есть точные координаты? Размеры области возмущения? – командир переключил объем обзорного экрана на показания двух систем слежения – гравиметрического радара и гиперчастотного локатора.

                – Явление не имеет четкой границы, к тому же невозможно определить дистанцию, – после секундной паузы покачал головой аналитик, – создается впечатление, что некая область пространства движется в направлении от нас с такой же скоростью.

                – Откровенно говоря, попахивает заманиванием в этакую западню, – с недоверчивым видом потер подбородок Дмитрий Чистов.

                – Не хотелось бы в это верить, – внимательно глядя на экран, ответил Протасов, – снижай скорость еще вдвое и поверни корабль на несколько градусов в любую сторону.

                – Может все-таки – необычный астероид? – не очень уверенным тоном предположил Ален Бессель.

                – Разве что из темной материи, – скептически покачав головой, подключился к разговору молчавший до сих пор Алберт Вонг, – обычный астероид мы бы увидели иными средствами контроля.

                – Что, верно, то верно, – согласился с планетологом Протасов, – да и трудно представить астероид, произвольно меняющий свой курс.

                – Область гравитационного возмущения медленно смещается на траверсу курса корабля, – после непродолжительной паузы доложил Бессель.

                – Однако, дистанцию это нечто, по-прежнему держит на уровне ста тысяч километров, – озадаченно проговорил Чистов, – ближе не подпускает, а с такой дистанции рассмотреть эту штуку будет трудновато.

                – Хм, похоже, нас изучают примерно так же, как мы сами изучали бы неизвестный объект, – немного подумав, предположил командир.

                – Выходит, Вы допускаете, что мы имеем дело с явлениями искусственного происхождения? – с многозначительным видом посмотрел на Протасова Алберт Вонг, и в голосе его слышалась легкая ирония.

                – Если Вы помните, я допускал подобное еще в самом начале нашей экспедиции, – необычайно ровным и спокойным голосом ответил командир, – и всего лишь требовал большей осторожности и осмотрительности при выдвижении гипотез и теорий.

                – Аномальная область снова на курсе корабля, – доложил Ален Бессель, внимательно следящий за показаниями систем слежения, – наблюдаю, увеличение уровня гравитации в центре области, а также фиксирую непериодическое рентгеновское излучение из того же района.

                – Так, это уже что-то новенькое, – лицо командира стало более сосредоточенным, – уровень излучения и его направленность?

                – Направленность полусферическая, в нашу сторону, уровень излучения не превышает двадцати рентген, но точно измерить не удается – интенсивность все время меняется, – после непродолжительной паузы ответил аналитик.

                – Можно ли построить график этого изменения? – тотчас же быстро спросил Алберт Вонг.

                – Полагаешь, это может оказаться чем-то вроде направленной передачи? – с некоторым сомнением проговорил Дмитрий Чистов. – Но почему тогда по всей полусфере? Могли бы направить прямо на нас?!

                – Да, сейчас выведу график колебаний уровня излучения на экран, – поколдовав немного с пультом управления, ответил Бессель, – вот, извольте, четких последовательностей как будто нет.

                Все присутствующие в отсеке управления дружно уставились на графики, появившиеся в объеме главного обзорного экрана. Исключение составлял только первый пилот, который мельком бросил взгляд на изображение, а затем вернулся к своему занятию – управлению кораблем. Остальные же принялись внимательно изучать ползущие по экрану изломанные линии, которые все продолжали появляться, поскольку неизвестный объект продолжал излучать.

                – Вот здесь как будто повторяется последовательность из трех всплесков, – Алберт Вонг указал с помощью виртуальной указки на один из отрезков графика.

                – Спорный момент, – слегка поморщившись, возразил Ален Бессель, – да, три всплеска имеют одинаковую амплитуду, но не совпадают по длительности и по скорости нарастания и спада интенсивности.

                – Зато после паузы мы вновь видим повторение двух подобных всплесков, – не сдавался ученый-планетолог, – вполне возможно, что это некий числовой ряд.

                – Может и так, – задумчиво глядя на экран, проговорил командир, – эти последовательности нужно проанализировать более подробно, а что у нас об этом говорит искусственный интеллект? – Протасов отправил данные в главный компьютер.

                – Можно выделить семь фрагментов псевдопоследовательностей, – компьютер ответил буквально через несколько секунд, – но идентифицировать их с известными числовыми рядами не удается.

                – Возможно, у нас просто совершенно разные системы восприятия, – задумчиво проговорил Протасов, – а может, это просто случайный набор всплесков излучения, не имеющий никакого отношения к какой-то направленной передаче.

                – Этот набор появился только в тот момент, когда мы приблизились к нему, – в голосе Вонга появились нотки нетерпения, – и какой, чисто природный объект будет в обязательном порядке смещаться исключительно по курсу следования какого-то объекта?!

                – Замечание резонное, но все же не имеющее под собой весомых оснований, – покачал головой командир, сделав успокаивающий жест, видя, как Вонг едва не подскочил в своем кресле, – пока не имеющее весомых оснований, – Протасов сделал акцент на слове «пока».

                – Объект прекратил излучать в рентгеновском диапазоне, – немного озадаченным тоном доложил в этот момент Бессель.

                – И, похоже, уходит с курса нашего корабля, – после секундной паузы проговорил первый пилот и посмотрел на командира, – наши действия?

                – Следуй за ним, но старайся не приближаться, – бросив взгляд на обзорный экран, ответил Протасов.

                В течение нескольких секунд «Крузенштерн» выполнял разворот, чтобы лечь на тот курс, коим уходил в сторону неизвестный объект, а может просто область повышенной гравитации. Но, как только компактная аномальная зона, видимая только на гравиметрических локаторах и в створе гиперчастотных радаров, оказалась прямо напротив носового обтекателя, она необычайно плавным, но при этом достаточно быстрым движением сместилась на десяток градусов вниз и левее. И теперь кораблю приходилось разворачиваться снова, чтобы добраться до неизвестного объекта. Чистов с молчаливого одобрения Протасова вновь изменил курс и несколько прибавил скорость. Но, буквально через несколько секунд после этого, корабль довольно ощутимо тряхнуло, а потом по всему корпусу пошли странные колебания, сопровождаемые довольно заметным гулом. Создавалось впечатление, что корабль превратился в старинный автомобиль с плохими рессорами, движущийся по ухабистой дороге.

                – Параметры воздействия?! – заметно повышая голос, чтобы перекрыть внезапно возникший шум, спросил Протасов.

                – Аппаратура не фиксирует никакого излучения, – аналитик казался весьма озадаченным, – даже гравиметрические датчики показывают обычный для этих мест фон.

                – Технический отсек?! Самородов? Как у вас там? – включив внутреннюю связь, осведомился командир.

                – Странное ощущение, как будто рядом камнедробильный аппарат заработал, – после небольшой паузы ответил старший инженер, – а еще у нас часть малых гиростабилизаторов, которые мы готовили для шестого зонда, почему-то прекратили раскручиваться.

                – Совсем прекратили? – уточнил Протасов, в голове которого мелькнули какие-то сумбурные мысли, которые пока не оформились во что-то осознанное.

                – На короткое время – да, – ответил Самородов, и стало слышно, как в техническом отсеке что-то позвякивает, – тут у нас инструменты, оставленные на столе, прыгают от этих колебаний.

                – Что происходит? – в интеркоме внутренней связи послышался взволнованный голос Наталии Сосновской. – Лаборатория трясется так, словно мы на вибростенд попали?!

                Протасов не успел ответить даме-биологу, явно находившейся не в лучшем расположении духа, по крайней мере, если судить по голосу. Ибо в этот самый момент, странные колебания, сопровождаемые низким, глухим гулом, исчезли, как будто их и не было. И тотчас же раздался озадаченный возглас первого пилота:

                – Командир, эта штука исчезла со всех радаров!

                – Да, гравиметрические локаторы больше не фиксируют компактную аномальную область, – добавил не менее озадаченным и взволнованным голосом Ален Бессель.

                – Система кругового обзора?! – командир выглядел весьма встревоженным.

                – Пусто, – доложил через несколько секунд удивленный до крайности Бессель, – не наблюдаю объект ни в одном диапазоне, по всем направлениям обзора.

                – Не нравятся мне такие внезапные появления и исчезновения непонятно чего, – процедил сквозь зубы Протасов, с сомнением потирая подбородок и продолжая рассматривать запись графиков изменения интенсивности рентгеновского излучения.

                – Командир, что у нас все-таки случилось?! – в интеркоме вновь послышался взволнованный голос Сосновской, но теперь в нем появились нотки недовольства.

                – Даже и не знаю, что Вам ответить, – Протасов выглядел немного обескураженным, – мы словно с каким-то призраком встретились, только вот что это было, понять не успели.

                – Понятно, – теперь недовольство в голосе дамы–биолога преобладало, – мы, похоже, тоже с каким-то призраком встретились, но понять, что это такое вполне возможно, – Наталия как будто хотела высказать командиру какие-то претензии, только непонятно – какие именно.

                – Вот как?! – понемногу приходя в себя, переспросил командир, в то время как первый пилот и аналитик, используя все доступные средства, продолжали обшаривать окружающее пространство. – И что же такое Вы смогли понять?!

                – Мне кажется, будет лучше, если Вы придете в лабораторию, – уже чуть более спокойным тоном ответила Сосновская.

                – Хорошо, – усмехнулся Протасов, поднимаясь со своего кресла, и повернулся к Чистову, – продолжайте поиск, а в целом, можете увеличивать постепенно скорость и следуйте прежним курсом.

               – Принято, – коротко кивнул головой первый пилот, посмотрев на сосредоточенно-нахмуренного аналитика, который чуть ли не с головой ушел в трехмерный объем управления своего пульта.

                – Можно и мне с Вами? – уже на выходе из рубки к командиру подошел Вонг.

                – Почему бы и нет, – пожал плечами Протасов, – в конце концов, это больше Ваша епархия, нежели моя.

                Когда командир вдвоем с планетологом появились в помещении лабораторного отсека, Наталия Сосновская сидела за пультом терминала главного компьютера и что-то вычисляла с напряженным видом. Что касается Бенджамена Кларенса, пожилой ученый с интересом разглядывал изображения каких–то мелких насекомых или даже скорее иероглифов, красовавшихся на информационном табло. Эти насекомые–иероглифы словно плавали в сосуде, наполненном полупрозрачной плотной жидкостью бежевого цвета. Цвет же самих непонятных предметов колебался от изумрудного до черного, в котором изредка мелькали оттенки темно–зеленого.

                – И чем нас порадует биологическая служба? – стараясь говорить как можно спокойнее и увереннее, поинтересовался Протасов, подходя к цифровому табло, возле которого сидел Кларенс.

                – А как Вы сами думаете, что это такое? – Сосновская каким–то неуловимым движением выскользнула из кресла и оказалась рядом.

                Протасову показалось на мгновенье, что при этом девушка даже коснулась его рукой, хотя возможно, это было простой случайностью.

                – Хм, трудно сказать, тем более что я не представляю размера этих предметов, – покачав головой, ответил Протасов, приглядываясь к странным предметам, и в какой-то момент ему показалось, что он видел нечто подобное ранее.

                – Единицы микрометров, это если брать самые крупные, – в голосе Кларенса явственно слышалось волнение, – хотя мы полагаем, что на самом деле это слипшиеся конгломераты более мелких, если же говорить о тех, что поменьше, их размер составляет от одной четверти до половины микрона.

                – Напоминает наноорганику, – с заметным скепсисом в голосе произнес Алберт Вонг, приблизив лицо к изображению на информационной панели.

                – Если воспользоваться терминологией старинной детской игры, то очень даже – горячо, – усмехнулась Наталия Сосновская, снова бросив на Протасова какой–то странный взгляд, – а Вам, командир, это ничего не напоминает?

                – Я бы сказал, что это, похоже... – Протасов задумался на несколько мгновений. – На эксперименты с молекулами ДНК. – Он вспомнил теперь, где наблюдал похожие изображения – это было во время посещения кафедры молекулярной кибернетики на курсах повышения квалификации.

                – Браво, командор! – воскликнул Кларенс, называя Протасова уважительным званием, существовавшим много лет назад в морском флоте. – Перед нами действительно остатки чьих-то экспериментов с ДНК.

                – Вот только состоят все эти участки псевдо-ДНК, в основном из редкоземельных элементов. – В голосе Сосновской явственно слышалась озабоченность, при этом девушка встала еще ближе к командиру, чем снова озадачила последнего. – Как будто кто-то пытался повторить некую чрезвычайно сложную форму в большом объеме, но так и не получил её, хотя... – Специалист по происхождению видов задумалась на мгновенье. – Возможно, нужной формы мы просто не нашли в этих пробах.

                – Получается, элементы ДНК нашлись в пробах грунта? – Протасов с немалым удивлением посмотрел на Бенджамена Кларенса.

                – Нет, они не нашлись в пробах грунта, – с каким-то странным выражением на лице ответил Кларенс,  – из этих частиц, из миллионов, миллиардов таких микроскопических отрезков неизвестного ДНК состоит весь, я повторяю – весь грунт на планете Калейдоскоп – двенадцать.

                – Ничего себе, – только и смог произнести Алберт Вонг, с трудом переводя дыхание.

                И в этот момент ожил личный интерком Протасова на руке.

                – Командир, Вам необходимо срочно прибыть в рубку, – может Андрею показалось, а может, это происходило  на самом деле, но в голосе Чистова слышалась какая-то растерянность.

                Извинившись перед Кларенсом и Сосновской, Протасов быстро вышел из помещения лаборатории, причем ему показалось, что Наталия посмотрела вслед с каким-то сожалением, а может, в её взгляде присутствовало еще что-то. Но, странный вызов из рубки почти тотчас заставил забыть об этом.

                – Что произошло и почему такая срочность?! – осведомился командир, принимая строгий вид при входе в помещение командного пункта, оглядываясь при этом по сторонам – вроде бы все в порядке.

                – Как думаете – куда мы летим? – задал какой–то странный вопрос Ален Бессель, на лице которого читались противоречивые чувства.

                – Что за вопрос?! – в свою очередь немало удивился командир. – Курс прежний – в направлении центрального светила, по касательной девятой планеты системы.

                – А теперь взгляните на показания приборов и на изображение на радарах, – в голосе Чистова слышалось какое-то неестественное, нарочитое спокойствие.

                Протасов с недоверчивым видом взглянул на первого пилота, сел в свое кресло и внимательно взглянул сначала на обзорный экран, а затем на показания радаров, на информационном табло. В первый момент он не нашел каких-либо отклонений от нормы, но затем взгляд его упал на угол пеленга сигналов от тех зондов, что остались на орбите Калейдоскопа – двенадцать. Не поверив поначалу тому, что видит собственными глазами, Протасов начал сверять показания других приборов, и его удивление росло с каждой секундой. Наконец он понял, что ошибки быть не может и все, что происходит – происходит на самом деле, после чего повернулся к Чистову.

                – И давно вы это заметили?

                – Точно не скажу, но думаю, это произошло почти тотчас после того, как закончилась странная вибрация, появившаяся во время встречи с неизвестной гравитационной аномалией, – после недолгого колебания ответил первый пилот, переглянувшись с аналитиком.

                – Ошибки быть не может? – уже и сам практически не сомневаясь в том, что с ними произошло, переспросил командир.

                – Нет, сэр, – по-старомодному ответил Бессель, судорожно сглотнув, словно у него кусок в горле застрял.

                – М-да, однако же, – пробормотал Протасов, откидываясь на спинку кресла.

                Да, теперь командир и сам был полностью уверен в происходящем – неизвестно как, но их корабль летел в противоположную сторону. Во время встречи с неизвестной аномалией, неведомая сила развернула «Крузенштерн» на сто восемьдесят градусов, и никто из членов экипажа этого не заметил.
 
 
Продолжение - http://proza.ru/2022/12/06/1528