Старуха и теплые чувства

Старуха и теплые чувства

Сидела старуха за столом. Разглаживала бежевую скатерть, потом тщательно стараясь стряхнуть невидимые крошки. Рядом за окном черными и серыми нитями тянулись ветви тополя, который давно сбросил листья, но еще не был украшен белыми снежными полосками.
- Хороша ли была молодость? – спрашивала себя старуха, глядя в окно на пришедшую рано осень.
О чьей молодости она вспоминала, старуха пока не знала. Что-то смутное появлялось в ее памяти. В те давние времена она старалась быть среди друзей. Оттого и ее молодость переплеталась со временем быстрых перемен для многих, кто был рядом.
- Жаль, что ничего не понимала в жизни, - сделала для себя важный вывод старуха.
Этот вывод, конечно, был правильным, но теперь он ничего для нее не значил. Ничего это понимание о прошлом не меняло, ни в чем ей не помогало.
Старуха встала из-за стола, подошла к большому зеркалу и посмотрела на свое отражение.
- Не узнаю себя, - отметила она с огорчением.
Ничего от прежнего блеска в глазах не осталось, да и глазки стали меньше и брови опустились к ним ниже. Две глубокие складки тянули губы вниз, словно выгибали их дугой. Воротник блузки прижимался к провисшему подбородку.
- Таких тусклых старух не люблю, - подумала она, словно и не свое отражение видела, а какой-то незнакомой ей бабки.
Старуха вернулась к столу, поставила чашку со стертым рисунком розы на фарфоровой ребристой поверхности.
- И роза в морщинах, - мелькнула ниточкой мысль. – Придется чашку выбросить.
Но ничего не сделала, чашку не отстранила, а налила в нее чай. За окном к дереву приблизился ветерок, здесь между домами у него не было особого простора, и приходилось ему крутить тонкие веточки тополя, которые не поддавались особенно его порывам.
- О молодости вспоминала, а сама к зеркалу пошла, - упрекнула себя старуха, опуская в чай кубик белого сахара.
Горячий и сладкий чай согрел старуху и ее мысли стали теплее. Она вспомнила прекрасное теплое лето,  вспомнила ситцевое легкое платье, босые ноги на песке, вспомнила веселые голоса, которые вливались в шум берез, что тянули свои тонкие нити ветвей к прозрачной воде.
- В молодости было тепло, всегда тепло, - эта мысль понравилась старухе.
Теперь она вновь смотрела в окно, на одной серой веточке тополя сидела синица, крошечная, яркая. Ветерок старался ее с веточки стряхнуть, то синица держалась крепко. Ее желто-черный наряд был ярким и солнечным.
- Тепло ли птичке? – подумала старуха, глядя, как ветерок топорщит тонкие перышки птички. – Значит ей тепло, не улетает.
Старуха любовалась птичкой, казалось старухе, что у нее на душе стало теплее и легче.