Эшелон

                ЭШЕЛОН               
                (Путевые заметки)

    Все, документы собраны, дача в порядке, здоровье на «удовл.», едем в санаторий, и то, начало ноября, самую неустойчивую и мерзостную в Москве погоду лучше пережить в Сочи.               
     Ехать решили на поезде, так как самолёт теперь летит туда более четырёх часов, да за два часа нужно быть в аэропорту, и не меньше добираться до него, а потом из Адлера до Лоо почти через весь город, а там пробки не хуже московских.
     Впервые сел в двухэтажный вагон, жду попутчиков. Возле нашего купе что-то тараторя на своём языке, остановились две узбечки или таджички, одна толстенная, постарше, другая лет тридцати пяти с девочкой, дошкольницей. Я обомлел, но тревога моя поубавилась, когда толстая стала прощаться. Поезд тронулся, и я решил осмотреть вагон. Вопервых, поразила стерильность, прозрачные окна, чистые дорожки. Рядом с купе проводника ещё одно купе, где я разглядел титан с кипятком, микроволновку, кофеварку, поднос со сладостями, как сказала проводница, не воруют. На весь вагон три туалета, где есть всё, включая бумажные чехлы на унитаз, но главное нет запаха.
      Вернувшись в своё купе, от жены узнал, что попутчица наша по отцу узбечка, по матери таджичка, разведена. Когда-то её насильно выдали замуж, и не сложилось. Ездила в Москву на рынок «Садовод» за товаром, едет до Краснодара и выходят в пять утра. Девочка оказалась очень бойкой, как говорят, непослушной, но любые дети меня никак не раздражают. Попутчица, разговаривая с женой часто говорила: «Как же хорошо у вас в России, я вот и маму уже перевезла и сестёр с братьями перетяну. В Краснодаре тепло, да и наших полно». Засыпая я думал, что и в Москве «ваших» полно, и в Питере и Красноярске…
     Проснулся в девятом часу, хотя дома встаю в пять. Жена нахохлившись сидела с серым лицом и глядела в одну точку. «С вечера, до часу, девочка не дала спать, а в три они стали собираться»-проронила она.
     У вокзала нас встретил санаторский автобус и через сорок минут мы уже были в приемном отделении, теперь называемом английским словом, «ресепшен».
     Не номер меня удивил, не прописанные процедуры, включая бассейн, а вид из окна. Даже лёжа на кровати, повернув голову направо, я видел море. Я видел и Красное море, и Белое, и Средиземное, и даже Тихий океан, и всегда с волнением встречаюсь с этим Божьим творением.
     Когда я вышел из номера, очутился как будто в Турции или Египте, весь персонал был смуглый с чёрными волосами, и только в ресторане официантами были русские пацаны, да пляж убирали русские тётки. Как позднее я узнал и санаторий принадлежит Джонсону Хагажееву. В городе же таксисты, продавцы, хозяева точек питания сплошь армяне. Я думал раньше, что только Верхнеармянское Лоо принадлежит армянам, ан нет, всё Лоо похоже им принадлежит, да и Сочи, пожалуй.
     Когда вечером, в ноябре смотришь прогноз погоды в Москве, а тем более в Красноярске, думаешь, как хорошо, что я сейчас в Сочи…
     Но всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться.
     В обратный путь нас опять повезли на автобусах. Мы умудрились сесть в первый, хотя жена перед отправкой потеряла свой электронный ключ от номера, но мне удалось решить эту проблему. Уютно усевшись в кресле, я наблюдал как народ толкается у дверей автобуса, хотя вроде бы составляли списки. Наблюдая, я думал, что одно приключение с ключом свершилось, значит будет ещё два, ну так обычно бывает…

Автобус тронулся и тут же остановился, оказалось одна бабка забыла на лавочке чемодан. Народ  посмеялся, и я вместе со всеми.
        Подъезжая к Дагомысу, я решил проверить карту москвича, она у меня всегда лежит в паспорте, а паспорт в нагрудном кармане костюма. Я расстегнул куртку, костюма не было, «вот оно, второе», подумал я, двигаясь по проходу к водителю, чтобы попросить его высадить меня в Дагомысе.
         На стоянке стояло штук десять автомобилей-такси без водителей и кучка армян. Я объяснил ситуацию и услышал в ответ: «Слюшай, дарагой, здесь пятёркой не отделаешься…». Я вскипел и отошёл в сторону к одиноко стоящей Тойоте. Водитель был русский. Я повторил то, что говорил армянам, и он так с осторожностью: «Ну, до Лоо четыреста, и до вокзала восемьсот». «Я тебе дам полторы, только поехали быстрей», хотя до отхода поезда было ещё два с половиной часа, но ведь жена волнуется на вокзале. Водитель был из Ростова, но недавно переехал в Сочи. Он всю дорогу рассказывал мне как «воевал» в Афгане, хотя, когда я спросил: «И удостоверение есть?». «Нет» - ответил он: «Я с генералом подрался, чуть не посадили…» И так он продолжал врать всю дорогу. Я встречал таких людей, врут как дышат. Но этому до хозяина автосервиса, где до сих пор находится моя машина, далеко. Тот продолжал врать и тогда, когда и сам не верил в своё враньё.             Когда я открыл купе, остолбенел. Со второй полки на меня глядела собака. «Вот оно, третье»- подумал я. Оказалось, что наша новая попутчица села в Адлере и уже спала «без задних ног», а вот у ног её и лежала собака средних размеров. Я вырос в деревне, и сколько себя помню наш двор охраняли собаки, типа овчарки. Мы дети и «боролись» с ними, и возили на них воду с реки, соорудив упряжку, да и просто гуляли. Собака всегда жила во дворе, в своей конуре. Наверное, поэтому я очень брезгливо отношусь, когда собаку таскают по рукам и она живёт в квартире, да ещё малогабаритной. Пожалуй, я бы никогда не смог поцеловать руку женщине, которая держит на руках собаку. Да, и как я подметил, собак в квартире, в основном, держат одинокие старухи, разведённые или не выходившие замуж женщины.
     Что же, придётся смириться, собаку в поезде сейчас провозить можно, соблюдая определённые условия, да кто их соблюдает…
     В Краснодаре на вторую верхнюю полку заселился, как я позже узнал, вахтовик. Он ехал в Новый Уренгой. «Вот уже двадцать лет летаю»- рассказывал он. «Дети выросли, с женой развёлся. Сейчас сошёлся с другой, месяц в Краснодаре, месяц в Уренгое». Я слушал его и ужасался, как же воспитывать детей, месяц там, месяц там. А жёны? Ведь самый бабий возраст от двадцати до сорока пяти…  Вот и приходится «коня на скаку останавливать…» Опять эта напасть с НАТО, и не увернутся и не отложить. Наверное, полмиллиона мужиков там, и не меньше на вахтах… Вот и «сходят мужики с дистанции» в срок лет.
      Попутчица наша проснулась часов в девять. На остановке выгуляла собаку, покурила и, вернувшись в вагон заказала завтрак, который принесли минут через пятнадцать. Какое же было моё удивление, когда она руками раздирая мясо по волокнам клала себе в рот, а потом в рот собаке, поглаживая её по морде и это чередование продолжалось пока не покончили с едой. До прибытия в Москву я ехал голодным и, в основном, в коридоре.
     Жена моя, выходя в коридор рассказала, что попутчицу зовут Екатерина, у ней украинский паспорт. Едет она от мамы из Адлера в Москву к сестре. Прибыла в Россию из Херсона, адвокат. В Херсоне при обстреле сгорела квартира, диплом и все документы, кроме паспорта. Российский получить не может, так как в 2014 году отказалась от российского гражданства. Диплом получала в Одессе, тоже не подтвердить. Работает нелегально с таджиками массажисткой.
     По прибытию поезда, вахтовик заспешил в аэропорт. Попутчицу встретила сестра, они курили и перебивая друг друга о чём-то тараторили, собака поскуливала. Я, вдыхая угольный дым, от какого-то вагона-ресторана, вспоминал свою деревню, там многие топились углём, и думал: «Хорошо бы на Новый год съездить туда».
                1 декабря 2022.