Сын человеческий

Вообще-то я сын человеческий. Папу своего прекрасно помню. Он был морским офицером и служил на всех морях, кроме Чёрного моря, и перед увольнением в запас, достиг еврейского максимума. Он ушёл с флота капитаном третьего ранга. Хотя он вырастил не мало адмиралов и воспитал не мало героев Советского Союза. Прошёл две войны. Одного и героя, и адмирала помню до сих пор. Папа служил в ОВР-е в Таллинне. ОВР – это охрана водного райкома. Папа был командиром дивизиона тральщиков. Война для его дивизиона не окончилась.  Мины рвались на трале постоянно и каждый взрыв мог вызвать детонацию или обрыв ХХХ у соседних мин.
Мина могла неожиданного подорваться или также неожиданно всплыть в уже протраленном районе. Из-за обилия мин Балтийское моры называлось тогда «суп с клёцками». На камбузах тральщиков такой суп не готовили. Матросики бы его сразу за борт. А в кают-компании на стол не ставили сахар-рафинад. Только сахар-песок. Дело в том, что у морских мин был сахарный замок. Кусок рафинада растворялся в морской воде. Тросик размыкался и ХХХ со взрывателем «рожок» мины соскакивали. Мина становилась на боевой взвод. Моряки вообще люди суеверные, особенно подводники и на тральщиках. Отсюда и не каждому понятны ограничения в меню. А жили мы тогда в Пяэскула. В «городке» из финских ХХХ.
Жильё стандартное: кухня, комната 16 м2, ванная (самоделка!) 2м2, коридор и веранда. Нас на этих метрах жило четверо. Папа, мама, сестра Инка и я. Потом вдруг стало семеро. К папе в дивизион с Северного флота перевели нового зама. Старшего лейтенанта Володю Петрова. Его жена – тётя Рита была учительницей. 90% наших жён – это «училки» и ХХХ, так уж сложилось! А сына их звали Мишка. Мой ровесник и такая же зараза, как я. Нормальный гарнизонный ребёнок. Наши 16 метров мамки разделили напополам верёвкой и простынёй и жизнь наладилась. Петровы прожили с нами полгода, пока им не привезли «финский домик». Папка никогда не мог позволить, чтобы его сослуживец жил в «отгородке» в казарме, даже если эта казарма называлась гордым словом «экипаж»!
Всё равно барак на ХХХ с одним общим туалетом. Подросли и разъехались, но связи не теряли. Сейчас Мишка живёт в Воронеже. Да, опять занесло. Дядя Володя получал своего «кап-раз» уже на ТОФ-е. Мишка окончил училище с отличием и выпустился ХХХХ. Очень редкий случай. Взял себе училку и занесло его на «Новую Землю». А был это самый страшный и главный полигон. Да ещё там спутниковую навигацию «ХХХ» разрабатывали и т.д. Фон был такой, что «пингвинчики» дохли. Зато офицеры всё время, абсолютно всё время могли уделять службе. Училка вернулась в родной Саратов, но родить никогда не смогла. Зато звездочки и ордена сыпались, как из мешка. Так что на Ближний Восток Мишка попал уже «кап-раз» и с пятью боевыми орденами. Командовал у Саадама большим противолодочным кораблём - БПК по-флотски.
По водоизмещению, экипажу и вооружению вполне крейсер. Мишка был не адмиралом, а капитан – наставник. Война только разгорелась. Местные ещё свято соблюдали «намаз». В моменты одного из намазов Мишка взял командование на себя. Спас корабль и выполнил задачу. Прямо на пирсе стал их «героем», а через полгода стал героем Советского Союза и контр-адмиралом. Чёрт, это уже не вступление, а целый рассказ.
Зачем так длинно и сложно? А затем, чтобы вы всё поняли, что не мог я от такого папки отказаться, хотя соблазн был ох как велик.
Короче, дело было так. Я поймал брюхом штык. Били со всей дури. Мой визави стал тяжелее на 54-63 грамма (дели на 9 грамм) и какая-то срань утащила его в болото, а меня «шайтан-арба» доставила к дяде доктору «на стол». Болевой шок – это когда творишь чёрти-что. Вот я не чувствовал боли и эфир меня долго не брал. Я на столе анекдоты про врачей травил. Весь госпиталь слушать собрался. А доктор-хитрюга меня и спрашивает: «Там у тебя пупок ровно на пополам супостат разделил. Подумай сам, на что он со швом походе будет. Задразнят ведь! Давай лучше уберём?». Я и брякнул: «А давай». Это я потом понял, что ему просто ХХХ не хотелось. Остался я без пупка. Брюхо у меня ХХХ волосато. ХХХ легче нащупать, чем увидеть. Щупать я разрешал по очень большому выбору.  Там был интересный момент. Доктор при мне говорит палатной сестричке: «Вот тебе пять ампул морфина. Одну вколи сейчас, по одной через два часа и две – по требованию, если сам попросит». Я не попросил, то есть попросил, но попросил не колоть вообще. Я был со сдвигом на всякие «дао», потому и на этой «курорт» занесло. Вот я и посчитал, что организм сам всё прекрасно сделает, если сигнал и команду своевременно получит. А боль и есть сигнал. Значит «глушить» ее, боль значит, никак нельзя. Вот я и отказался от морфина. Оперировали меня в обед. А на следующее утро я уже сам, простите за прозу, сходил туда, куда царь пешком ходит. Меня полюбили все сестрички, а я не всех, только тех, кого успел.
Гад-хирург был в три раза волосатее меня и в сто раз ревнивее. На 12 день он меня в расположении сплавил. Чтобы не все сестрички, ну как бы это, не смогли посмотреть итог его операции. Я про него быстро забыл, а вспомнил, когда наступило долгое затишье.
Дождь шёл такой сильный, что через него даже пули не летели, под ноги падали (почти шучу!). А мы всё на свете умели и смогли, кроме отдыхать нормально. Этого не умели. Замполиты не позволяли. А тут на всех один замполит, да и тот с нами «в поле» ходит, как все. Это уже не замполит, а вполне офицер и боевой товарищ. Вот мы и дуркуем, кто во что горазд. А потом возникла мизансцена «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». И не страшно, что у запорожца обрезан чуб, а у меня не обрезано ничего, хотя должно было бы. Ну да тут не важного у кого что обрезано. С Дона выдачи нет! И баста! И вот пишу я в этом почти стиле письмо злодею-хирургу, а «коллеги» мне помогают. Вот текст письма, каким я его могу вспомнить через почти 50 лет. Вот пройдет полтинник, буду иметь право вспомнить все подробности. Ещё два года осталось. Чуть потерпите, ага!
Короче, вот что помню:
«Здравствуйте, дорогой доктор. Пишет вам Ваш недавний пациент, которому Вы не только удалили пупок, но и жизнь спасли. НО это не всё доктор. Вы изменили всю мою жизнь и обеспечили мне и многим поколениям моих предков обеспеченную жизнь. Со службы я, наверно, уйду в запас. А дело вот в чём. Недавно меня занесло в Луанду на пляж, а там были янки-сы из «20 век фокс». Они увидели мой живот без пупка и сразу предложили мне контракт на 5 лет. Они решили запускать сериал ХХХХ или «Ангелы Чарли». Рабочее название сериала было «Сын Божий». Я без пупка на пузе был приглашён играть Сына Божьего, Адама значит. И вдруг долгая пауза. Ищут Еву, девушку без пупка. Одну нашли, но она не подошла. У неё пупок просто стёрся. Девчушка была широко известна в узких кругах. Она уже лет 5-6 снималась в кино для взрослых и была уже не совсем девчушка. Перед камерой, да и не только перед камерой, а и под камерой, верхом на камере и вокруг камеры она могла играть только ту роль, к которой привыкла. Такой вот «человек одной роли». Тут змею-искусителю из Эдема делать нечего. Заранее ясно, кто кого яблоками накормит. Доктор, вся надежда на Вас и на Ваш скальпель. Доктор, если к Вам на стол, на кровать, на диван попадётся хорошая девушка, то, уважаемый доктор, прооперируйте её, как меня, и будет у меня и у сериала «ХХ век фокс» Ева для сериала. Доктор, во имя высокого искусства, вперёд».
Доктор не ответил, но, видимо, ждал меня «на стол». Я ребятам говорю: «Если что – добейте сами, лучше, чем к нему на стол». Шутки у нас такие были. Или не шутки. До Афгана российских в плену не было. Это вам не «пилоты в пижамах!»
Копии письма читал весь госпиталь. Говорят, что девчушки стали доктора избегать. Видать пупки берегли!
Вот так я не стал «сыном Божьим» и остался сыном человеческим. Сыном своего отца. И не пожалел об этом ни разу. А сейчас даже радуюсь. Залетел бы круче Харви Вайнштейна на 2-3 пожизненных. Это как к бабке не ходи.
Если что, простите. У тяжёлого времени шутки тяжёлые.
;