Могваи и Гремлины 3

ГЛАВА 3
На следующее утро мы с Оксаной во время завтрака покормили наших могваев – Гизмо, Клорра, Клерка и Клетуса. Могваи с удовольствием кушали нашу человеческую еду, а именно жареную картошечку с сосисками и лучком.
- У Клорра такая милая чёлочка на голове и очень важный взгляд. Мне кажется, он среди этих троих самый старший, - с ласковой улыбкой подметила Оксана, потрепав пальчиками хохолок из белой шерсти на голове одного из отпрысков Гизмо.
- Я предлагаю этих троих продать трём моим самым близким друзьям: Паше Рогову, Илюхе Ермолаеву и Оле Ивановой.
- Вы не против, малыши, если мы с Мишей отдадим вас в хорошие руки? – поинтересовалась Оксана. Трое могваев переглянулись между собой, посовещались на могвайском языке и пропищали:
- Не против, но нас нельзя кормить после полуночи и до восхода солнца.
- Мы помним, и нашим друзьям скажем. Они хорошие и добрые. И любят животных, - ответил я, а затем налил в чашку немного воды и капнул по чуть-чуть на головки Гизмо, Клорра, Клерка и Клетуса. Зверьки пискляво захихикали, как от щекотки, и из спинки каждого вылетело по пушистому бело-коричневому шарику, из которых образовались новые могвайчики, и они весело и пискляво стали общаться с теми, от кого воспроизвелись.
  Мы с девушкой взяли две коробочки, в которых разместили всех могваев, кроме Гизмо, и пошли на Главную улицу Белого Городка, в центр посёлка, к супермаркету «Белогородец», возле которого мы и встали с нашими могваями и объявили о их продаже в добрые руки. Гизмо мы тоже взяли с собой, чтобы он посмотрел на центр посёлка и его обывателей. Зверёк сидел на моём плече и периодически тянул свою трогательную мелодию урчащим голоском, что привлекало местных жителей.
- Ой, какие они лапочки! Где вы их достали?? – умилялись девочки, девушки и женщины, в восторге глядя на семерых резвящихся могвайчиков в коробке и нашего Гизмо то на моём плече, то на Оксанином.
- Это могваи. Они размножаются в воде. Смотрите сами, - довольно отвечали мы с девушкой и брызгали водой на зверьков, отчего на глазах восторженных жителей Городка из могваев вылетали шарики, и из последних образовывались новые.
- БЕРЁМ! – в один голос говорили люди и совали каждый по 100 рублей. За один час мы распродали не мало могваев, которых каждый раз множили и множили в воде. Клорра, Клерка и Клетуса я оставил для своих трёх друзей – для Паши, Илюхи и Оли с её мужем Сашей. Пока мы продавали могваев, Гизмо время от времени обеспокоенно смотрел на своих собратьев и их новых хозяев. Нашему с Оксаной могваю была известна какая-то страшная тайна своих сородичей. Разумеется, мы с девушкой не забывали предупреждать своих покупателей, чтобы последние не кормили могваев после полуночи и до восхода солнца. На вопрос: «Почему?» мы отвечали, что для их организма это может быть очень вредно. Как ещё нам было отвечать, если мы не знали, в чём тут проблема. Когда мы задавали этот вопрос Гизмо, он только отвечал жалобно и испуганно:
- Могвай-кака, могвай-кака.
Уже к обеду, заработав достаточно для первого раза деньжат, мы перестали множить новых могваев для их продажи и пошли домой обедать.
Самое неожиданное стало происходить вечером, когда мы с Оксаной и Гизмо на наших руках гуляли по Белому Городку. К нам подошли очень обеспокоенные и даже сердитые мама с дочкой и, в гневе указав на нашего Гизмо, а потом и на нас двоих, мамаша стала предъявлять:
- Эти ваши милые и добрые зверьки оказались очень озорными и даже злыми! Они побили всю посуду, замучили нашего бедного котика! Они покусали нас с дочкой, когда мы их пытались усмирить. Как это понимать??!! Вы говорили, что могваи добрые и безобидные, что они несут людям радость и мир.
Мы с Оксаной жутко растерялись, побледнели и позеленели от шока, озадаченно переглянулись между собой, потом посмотрели на такого же, озадаченного от слов женщины, Гизмо, и девушка, немного придя в себя, стала отвечать следующее:
- Уверяю вас, наш могвай подобным образом себя не ведёт. И те могваи, которых мы распродали, тоже были ласковыми и добрыми. Я не знаю, что на них могло найти.
Вскоре к нам подошли Оля и Саша Ивановы, которые с обеспокоенными лицами сказали нам с Оксаной:
- Миш, Оксан, ваш Клорр стал каким-то озлобленным и озорным. Стал кусаться и бить посуду.
- Во-о-от! – сурово подтвердила женщина, что пришла с дочкой.
Спустя ещё пару часов, многие другие жители Белого Городка, которым мы распродали могваев, в их числе Паша и Илюха, окружили нас с Оксаной и Гизмо плотным кольцом и стали сетовать на своих новых питомцев. Претензии были одни и те же, что могваи из ласковых и добрых превратились в злых и озорных. Более того, ближе к полуночи, а уже было начало первого ночи, озлобленные и шальные могваи ворвались в холодильники и кухонные серванты своих хозяев и стали неистово пожирать всё съестное.
- Они стали есть в полночь! Вы же говорили, что им нельзя есть после полуночи и до восхода солнца! Короче, возвращайте нам деньги! В противном случае, мы обратимся в полицию! – требовательно и возмущённо заявили хозяева могваев, и нам с Оксаной ничего не оставалось, как повиноваться этому требованию. Ведь, действительно, мы не учли этого прокола, да мы о нём и вовсе не подозревали. Наш могвай Гизмо как был добрым и ласковым, так таким же и оставался, а остальные могваи почему-то за полдня озлобились и осатанели.
   А утром произошла ещё одна с ног сшибающая вещь. Когда мы с Оксаной и Гизмо встали и позавтракали, к нам пришли Оля с Сашей.
- Миш, Оксан, тут такая штука… после того, как наши могваи поели ночью, наутро они… в общем, мы вам покажем, - как-то мрачно и обеспокоенно заявила Оля, и мы вчетвером, вместе с Гизмо пошли к частному дому Ивановых.
- Вот, что стало с нашим Клорром, - мрачно и ошарашенно заявил Саша, указав на склизкий зелёный кокон, лежащий на кухне возле холодильника.
- Клорр, судя по всему, окуклился. И мне страшно представить, что может из него вылупиться, - испуганным голосом добавила Оля. Мы с Оксаной ошарашенно глядели на тот самый кокон, из которого мы некогда извлекли Гизмо. Наш могвай, глядя на этот кокон, от ужаса округлил глаза и в панике запищал.
- Оль, Саш, честно, мы не знаем, в чём дело. Наш Гизмо абсолютно нормальный. После полуночи и до восхода солнца категорически не ест. Видно, он знает, что в противном случае могвай может окуклиться в эту мерзость, - растерянно сказала в ответ Оксана.
Точно такая же метаморфоза приключилась и с Пашиным Клетусом, и с Илюхиным Клерком, и с прочими могваями, которые после полуночи хорошенько объели своих хозяев. Мы с Оксаной были в полной растерянности. Мы стали добиваться от Гизмо ответов на подобное явление, и наш могвай жалобно и напуганно пищал в ответ:
- Гремлины, гремлинская кровь, могвай-кака.
- Это что-то новенькое, и кое-что объясняет. Если могваи поедят после полуночи и до восхода солнца, они превратятся в эти мерзкие коконы, и из них вылупятся злые гремлины, - осенило меня, а Гизмо утвердительно закивал своей ушастой головкой.
- Матерь Божья! Мы должны уничтожить эти коконы. Предупредить всех тех, кто у нас покупал могваев, - в тревоге воскликнула Оксана, расширив от ужаса глаза.
- Хозяева избавились от коконов. Они их сожгли за посёлком, когда догадались, какая нечисть может оттуда вылупиться. Люди не дураки, рисковать не станут. Если маленькие могваи оказались такие бесноватые, то страшно представить, каковы они в облике гремлинов. Оля с Сашей и Паша с Илюхой тоже сожгли коконы, - пояснил я.
- Мудрое решение. Знаешь, я так думаю, что от Гизмо больше не стоит плодить могваев, раз они, в отличие от нашего, становятся злыми и целенаправленно едят после полуночи, чтобы превратиться в гремлинов, - заключила Оксана и нежно погладила Гизмо по головке, который ласково заурчал и расплылся в улыбке на своей милой мордашке.
- Неужели мы допустим, чтобы такой милашка стал страшным, злым гремлином. Не приведи Господь, - пролепетала девушка, лаская могвайчика.
   Уже был вечер того дня, когда мы утром обнаружили, что могваи окуклились. Смышлёные жители, недолго думая, все коконы сожгли за Белым Городком. Но неподалёку от горсти тлеющего пепла, всё-таки, лежал один уцелевший кокон, который видимо откатился в сторону, пока остальные горели. И никто этого не заметил. Вечером мерзкий, склизкий кокон пришёл в движение и стал трескаться Зелёная жижа потекла из трещин. Из кокона наружу постепенно вылезало мерзкое создание с отвратительными хрипами и воплями. И вот, из кокона вылупился гремлин. Он был похож своими телесными признаками на прежнего могвая, но стал больше, вместо шерсти тёмно-зелёная полосатая кожа, красные глаза с вертикальными зрачками, острые зубы, страшная злобная харя и когтистые лапы. Со злостью заметив, что все его собратья-гремлины сгорели, монстр поскакал к реке и плюхнулся в неё, чтобы размножить свои гремлинские войска. Вода в реке забурлила, засветилась зелёным светом, и от неё повалил густой пар. А затем из реки раздались сотни и сотни мерзких воплей и гоготаний – размноженные полчища гремлинов выходили на берег, жаждя осуществить свои дьявольские козни…