Хочешь - верь, хочешь - нет

- Здорово, Серега! Все кочегаришь?

- Здорово, Колян! Заходи, рассказывай, какими судьбами в наших краях оказался? Аль соскучал?

- Мимо проходил, думаю, давно друга не видел, заскочить, что ли.

- Чего-то ты какой-то обгорелый? Лоб в подпалинах. Около печки заснул да головой в топку сунулся?

- А, это? Да понимашь, хотел сделать как лучше, а получилось как всегда.

Решил дома счетчик электрический поменять. Старый свое уже отработал, трещит, зараза, того и гляди, как бы пожара не было. Залез на стремянку, откручиваю контакты. Ты бы видел, как меня шандарахнуло. Искры сыпались не только из проводов, но и из глаз. Баба бегает, причитает: "Убило мужика". Но ничего, проморгался.

- Электрика нормального позвать не догадался? Все-то у тебя не как у людей.

- Так ему же платить нужно! Думал, сам справлюсь.

- Ну и как? Справился? Ходишь теперь пугалом обгорелым. Кстати, хочешь, историю похожую расскажу?

- Конечно! Только чур - правдивую, а то знаю я тебя.

- Если дед мой не соврал, тогда все - чистая правда. От него слышал, когда ещё пацаненком был. Предок мне много таких баек поведал в своё время.

Давно это было. Жила в нашей деревне семейная пара - Тимофей да Клавдия. Домик их стоял на самой окраине, у озера. Неказистый, с провисшим правым углом, немудреным крылечком, почти до окон весь заросший бурьяном. Местные только головой качали, осуждая бесхозяйственность, но близко к нему не приближались.

А всему виной - хозяйка и ее несдержанный язык. С девок Клавка отличалась болтливостью. Могла весь день говорить и говорить. Душа у нее была черная и завидущая. Любого осуждала хоть в глаза, хоть за глаза.

Как уж с ней уживался Тимофей, один бог ведает. Сам он - мужичок маленький и спокойный. Слова плохого никому не скажет, все тишком да тишком. Лучше в сторонку отойдет от греха подальше.

Дожили они до старости, ни детей, ни добра не нажили. Так бы и доживали свой век на земле от других в стороне, если бы не страсть Тимохи к рыбалке.

Может, любовь к природе, а может, желание поменьше видеть свою ненаглядную, но на озере он проводил почти весь световой день. Только первый луч солнышка покажется на горизонте, как его утлая долбленка отплывает от берега. Неспешно подгребая коротким веслом, струганным из липы, довольный рыбак наслаждается утренней свежестью, пением птиц, шуршанием струящейся воды вдоль бортов.

Клочья густого тумана стремятся задержать лодчонку, не дать добраться до заветных мест. Но разве им устоять под напором худенького мужика с козлиной бородкой. Поеживаясь от прохлады, натянув поглубже заячий треух, кутаясь во рваненький зипун, тот ловко направляет суденышко к установленным с вечера снастям. А рыбаком Тимоха был знатным. Никто больше его не ловил в этом озере.
Они и жили на его промысел. Сами ели, а за излишками перекупщик раз в неделю заезжал.

В тот день, подплывая к месту где была установлена сеть, он заметил сильное волнение на озерной глади. Вода буквально бурлила, круги небольших волн расходились в разные стороны. Видно было, что крупная рыбина попалась в объятия снасти.

Долго боролся Тимоха с добычей, но победил. Небольшой такой сомик, пуда на полтора, спеленатый прочной нитью, слабо трепыхался на дне его лодчонки.

Рыбак, весь мокрый от водяных брызг и пота, обрадовался. Это ж сколько денег можно выручить за продажу этакой рыбины! Может, и бабка будет довольна, а то все брюзжит и брюзжит, тунеядцем называет.

Вдруг в его в голове голос прозвучал: " Слышь, дед, может, отпустишь меня? За это я исполню четыре твои желания".

- Что это? Аль в голове у меня помутилось? - встрепенулся Тимофей. - Кто со мной разговаривает?

- Да я это, старче! Сом! - голос звучал уже с придыханием. - Отпусти меня, а то задыхаться начинаю, тяжко мне на воздухе.

- Любые желания исполнишь?

- Все, что в моих силах. Отпусти, не пожалеешь.

Дед почесал куцую бороденку и решил отпустить рыбину в озеро. Что же, деньги закончатся быстро, а здесь вдруг повезет, заживем, как все люди. Только чего попросить? Нужно с женкой посоветоваться.

Рассказал он дома Клавдии про сома. Та вся покраснела, набрала полный рот воздуха и давай чехвостить мужа и в хвост и в гриву. Мол, где это видано, чтобы рыбина давала такие обещания. И такой он и сякой, толку от него дома никакого.

Через полчаса немного выдохлась и отправила деда на озеро. Попроси, говорит, для пробы новое корыто, а то это совсем прохудилось.

Пришел Тимоха на озеро, сунул длинный кол в воду, помутил немного. Скоро водная гладь расступилась, показалась усатая морда сома: "Никак желание придумал какое, старче?"

- Корыто бы старухе нужно новое! - поглаживая бороденку, вымолвил дед.

- Да не вопрос! Иди домой, будет тебе емкость! - и сом быстро скрылся под водой.

Пошел Тимофей к себе на подворье. Видит, сидит его женка на скамейке и задумчиво смотрит на новое жестяное корыто. Хотел уже тихонько в дом проскользнуть да перекусить чем бог послал, да был остановлен на пороге строгим окриком: " Ну ты и простофиля! Не мог сразу у сома и дом новый попросить! Иди немедля обратно, куй железо, пока горячо!"

Делать нечего, пошёл обратно к сому на поклон. Переговорил с ним по-быстрому и бегом домой. Думает, сейчас тихонько проберусь на кухню через двор да чего-нибудь поем. Главное, женке на глаза не попасть.

Приходит. А домишки-то и нет. На его месте красуется здоровенная изба. Крыльцо резное, высокое. Все окна в наличниках красивых. На кухне старуха сидит, чай из фаянсовой кружки попивает и на улицу поглядывает. Ждет его возвращения.

К слову сказать, ругаться особо не стала, так побухтела немного. Видимо, не придумала, еще чего ей надобно. Покормила мужа вчерашней рыбой, чаем травяным попоила.

Потом и заявляет, что устала от такой жизни и отдохнуть бы им не помешало. Хочет, мол, на Канары.

А Тимофей глуховат был на оба уха. Послышалось ему, что хочет жена отдохнуть на нарах. И уж чем ей не угодили новые полати в доме?

Вздохнул, почесал поредевший затылок. Но делать нечего, знает, если Клавке что втемяшится в голову, с живого не слезет. Пришел на берег, поболтал шестом в озере.

- Что-то ты, дед, зачастил? Неужели новое желание появилось? - показался на поверхности сом.

- Да вот у бабки моей появилось желание отдохнуть на нарах! - вздохнул Тимоха.

- Ничего не перепутал, старый? - даже усы у рыбины поднялись вверх от удивления.

- Так баба захотела, как от нее отвязаться.

- Иди тогда домой, будут вам к утру нары. Но не забудь, осталось всего одно желание.

Утро для Тимофея с Клавдией выдалось не радостным, а удручающим. Проснулись они на жестких тюремных матрасах в одиночной камере. Сквозь окно с решетками не проникал ни один солнечный лучик.

Ох, и наслушался старый всего от благоверной. Долго перемывала ему косточки, а он только затылок почесывал: "Вот и пойми этих баб! Сама попросила, а теперь ... Хотел сделать как лучше, а получилось как всегда!"

Поток брани, лившейся из уст Клавдии, остановил только приход тюремных надзирателей. Увидев в пустой ещё вчера камере деда с бабкой, те очень удивились.

Тимоху выгнали из тюрьмы в этот же день, а его жену мурыжили еще трое суток за оскорбление начальника тюрьмы нецензурными словами.

Мужик же сразу пошел к озеру, вызвал сома и высказал последнее желание: "Успокой мою женку, пусть она любит меня, как я ее! Поменьше болтает и никому не завидует. А то не жизнь - мука сплошная!"

Клавдия вышла из тюрьмы, на удивление, тихая и покладистая. И доживали свой век старики в мире и согласии.

- Вот такая история, Колян!

- Да, Серега! Врешь ты складно! Вот откуда в нашем озере сом появился? Отродясь не было. И история больше на сказку похожа, чем на быль.

- Так мне же мой дед рассказывал, хочешь - верь, а хочешь - нет. Ладно, заговорился я с тобой, пойду уголька подброшу.

- А я домой, Серега! Засиделся у тебя. Пока, пошел!

- Скучно будет - заходи! Еще что-нибудь расскажу.