Против течения гл. 2 Пловец

2. Пловец


И вот , привязав блесну  к леске, а леску к ремешку – заходит Малёк в реку, пятясь, и , плюхнувшись навзничь, начинает взлохмачивать воду ластами. Живая торпеда! Течение хлещет, снося, как щепку, а он, бурля ластами, срезает под углом и продвигается вперёд всё дальше,  дальше. Мускулистые ноги работают , как мотор.  Ещё, еще. Вот уже и засиженный чайками каменный остров рядом.  Середина реки. Белокрылым зигзагом  сорвавшаяся с валуна -громадины чайка зависает над Серёгой. Она видит -как мерцает в воде искрою блесна. Но ему того не надо-схватит, тогда только обрезать леску вместе с несчастной птицей. Трепещет блесна под водой , дразнит прячущихся на глубине рыбин. И вдруг вскипает стеклянистая поверхность от  стайки  чебачков . Это кто -то из хищников- мощный судак или прогонистая нельма - дают о себе знать. Хищник кидается за мелкой добычей , а та - врассыпную. Бывает и окунь – полосатый горбач с колючим парусом плавника на спине вымахнет  в погоне за мелочью. А то щука из тихих заводей и соединяющихся с основным руслом проток выйдет на охоту. Чтобы такая снаряжённая острючими , как бритва, зубищами зверюга не перекусила леску, крепит Серёга блесну к карабину с помощью тоненького тросика. И помогают ему в том и брательник, и Витёк Жиган.  Бац! Ага -вот она! Продолжая бурлить ластами, Малёк занимает вертикальное положение. Берег далеко. Мчащийся  водный конвейер , отделяющий  Серёгу от  жёлтой полоски пляжа и синих камней мыса с прилепившейся к нему «старой лоханкой» брандвахты,  тащит его вниз по реке, как  ящик на тарном заводе. Малёк пытается подтянуть рыбину к себе. Она же, упираясь,  норовит занырнуть вглубь. Начинается  нешуточная борьба. И чем она кончится -одному речному Нептуну известно…

И распластывала тёть Зоя кухонным тесаком ещё трепещущую рыбину повдоль брюха, и ещё пульсировало живым рубином вынутое сердечко, и плавала в помойном ведре чешуя величиною в гривенник. И кот Тишка, жадно урча, рвал зубами рыбьи потроха. И вот уже , распространяя дурманящий запах на сковородке золотились , переложенные лавровым листом, благоуханные ломти и хищно  скалился череп речного ихтеозавра. Этих ископаемых рептилий сколько угодно мог разглядывать Серёга в учебнике-фолианте сестрёнки Светки- студентки биофака.
 
 И снова сбегал Малек по косогору к реке. И опять кидался в объятия бурлящего потока. И стрежевым потоком вышвыривало его на середину кипучей синей ленты, где ему предстояла очередная схватка с очередным речным чудовищем. Его возбуждало и дразнило предвкушение опасности. Но он знал -при нём его верный нож с наборной ручкой. А с течением, в которое иной бы и не сунулся, он знал как бороться. Не стоит атаковать поток в лоб. Но стоит врезаться в него под углом, как оно начинает работать на пловца, как восходящий поток на крыло. И тогда ты  не плывёшь , а паришь меж отражёнными водным зеркалом облаками-и ты уже не человек, не рыба, а птица...

Не привык Серёга сдаваться течению. Знал, как попасть за остров, на тиховодное место , где  сбивалась , охотясь на мелочь крупная рыба.

-Ты держи направление на во-он-тот высоковольтный столб. Тогда -не промажешь, - напутствовал Жиган Серёгу, которому не терпелось толкнуть улов какому-нибудь неудачливому "городскому" с удочками, приехавшему насладиться природой.
 Сам Жиган дал слово участковому, что на берег, где набедокурил -ни ногой.
- Помни! Ты из -за дурацких наручных часов срок отмотал!- сдвигал брови Пал Палыч Хмурый.-А на берегу -соблазн. Не за грабёж, так за браконьерство  на нары загремишь...

 Они сидели друг напротив друга. Их разделял только двухтумбовый письменный стол, на котором под стеклом одетый по гражданке участковый , приобняв жену красавицу, держал на руках белокурую дочурку-куколку. На краю стола поверх стопки бумаг лежала фуражка с кокардой. Чуть в стороне, возле настольной лампы напрягалась мускулами чугунная фигурка Геракла, раздирающего пасть Льву. С улицы в открытое окно доносилось задорное чириканье воробьёв.
- Так что давай, сегодня мы прОтокол составлять не будем, но чтобы больше на берег -ни ногой!- отражаясь в стекле рядом с Самсоном, резюмировал Хмурый. И кто только из «гэсовской» шпаны не сиживал на «электрическом стуле» в кабинете Хмурого! Граф, Чебак, Шустрый, Чёрный…Ну и Малька сия чаша не миновала. Папки с засаленными шнурками , в которых протокольно описывались подвиги шпаны кочевали из кабинетов с надписями «Инспекция рыбоохраны» и «Детская комната милиции» -в кабинет участкового, а оттуда, распухая и набирая веса -в кабинет начальника уголовного розыска.
  Прозванное  шпаной «электрическим стулом» седалище – было не просто предметом аскетического интерьера, не какой -нибудь скамеечкой, пригодной для того, чтобы вызвездать витринное стекло в магазинчике на улочке южного городка, это  чтобы , значит, совершить  нырок с кувырком и побег. Этот стул был нечто вроде трона для  коронуемого принца, которому в дальнейшем предстояло сесть на скамью подсудимых, а с неё перекочевать и на тюремные нары. А там-кто знает, может, и набрать вес уголовного авторитета.  Потому так и трясло Серёгу Малька на том стуле, что он уже даже не воображаемо , а вполне реально бежал , глотая вживлёнными вместо лёгких жабрами раскалённый воздух, чтобы скорее прорваться к берегу моря , а там -бултых – и он в родной стихии…
-Давай так!-говорил Пал Палыч отечески.-Это последний раз…
-Угу!-соглашался Серёга.
И глядя на зарешеченное окно, Малёк видел вход в «нору» , ведущую в виллу-лабораторию доктора Сольватора. Ловко поднырнув под эту решётку, он должен был войти в шлюзовую камеру, снять выпуклые очки, ласты и , войдя, в шар лифта подняться в кабинет к отцу.
…На этот раз схватившая блесну рыбина, дёрнув, сразу поволокла Серёгу на глубину. Он только успел переместить маску со лба на лицо и закусить, как конь удила, загубники трубки. Рыбина тянула так, словно это была торпеда, о которых так много рассказывал братан-подводник, нанянчившийся с этими «ляльками» за годы службы у берегов Камчатки и не только там, но где ещё-то была военная тайна и братан помалкивал. Раза два Мальку удалось подняться на «перископную глубину» и он успел хватануть через трубку воздух. Затем речное чудовище потянуло вниз так, что, уже выбрав часть лески, и намотав её на кулак , Серёга вынужден был последовать за рыбой на глубину. Надеяться было не на кого. Сколько не кричи «Дельфин!»-он не приплывёт. И не только потому, что брандвахта с пришвартованной к ней быстролётной «дюралькой» была далеко и Малька снесло уже и мимо первого, и мимо второго мыса, и мимо пляжа возле перекачки. Просто Серёга был уже дылдой, а спасать таких переростков рыбнадзор Ёлки Палкин был не очень- то настроен. Он и прошлый -то раз, заглушив за островом мотор, сиганул за Серёгой в воду и выволок его , уже опускающегося на дно лишь потому, может быть, что перед этим насмотрелся в кинотеатре цветного кино. И ситуация с глушёным  осетром-исполином, чей хвост этаким акульим плавником маячил метрах в двухстах от брандвахты напомнил эпизод из фильма. Конечно, Малёк мало походил на впавшую в обморочное состояние Гутиэре, но тонул он вполне по правдишному, а не , дурачась понарошку,- и потому инспектор рыбоохраны ,  бросился с «дюральки» в воду не задумываясь.
 
…И тут Серёга её увидел. Вода в реке после первых водосбросов уже очистилась. Муть осела. И сквозь стекло маски  видимость была, как в аквариуме. Это был судак. Но какой!  Бочковатые бока рыбины распирало от нагулянного жира. Пасть была под стать  средних размеров виденного в зоопарке аллигатора. Глазки смотрели двумя светящимися лампочками. Боковые плавники топорщились так, что словно на них вот -вот должны были благодаря загадочному скачку эволюции образоваться пальцы с острючими когтями. Жуть! И всё-таки Серёга успокаивал себя, надеясь на привычную тактику. Резким рывком приблизиться к рыбине-пусть она даже будет и  сама Белая Акула- и одним ударом ножа вспороть ей брюхо. Свободная от контроля за леской рука потянулась к  поясу…Нож! Его в ножнах не было. А продеть шнурок  через отверстие в рукоятке и привязать нож к ремню  он так и не удосужился! Тем временем рыбина повернулась к Серёге полосатым боком и , подняв шипы , атаковала своего обидчика. Иголки больно царапнули по ноге и возле ранки образовалось кровавое облачко. Воздуха в лёгких Мальку пока хватало. Небольшой запас его был ещё в трубке и если умело им пользоваться, вполне должно было хватить времени, чтобы одолеть речную страхолюдину. Но судак атаковал ещё раз. Не смотря на то, что изо рта у него торчал тросик , а якорёк блесны намертво засел между глоткой и жабрами, рыбина норовила вонзить в рыбака острые, как пилка по металлу, зубы с  клыками -иглами по краям пасти. Малёк сделал рывок навстречу речному монстру, пытаясь ухватит его за жабры. Но рыбина уворачивалась, выскальзывая. Мало того. Судак принялся кружить вокруг пловца, опутывая его леской. Теперь они поменялись ролями. Рыба вознамерилась поймать рыбака. Но наматывая на свою жертву кокон лески, рыба сократила расстояние настолько , что уже не могла увернуться от рук Серёги. И тогда что было силы заработав ластами, Малёк рванулся к речному ихтиозавру и , ухватившись за его челюсти обеими руками, стал раздирать ему пасть. Надоумила ли его на то запечатленная подсознанием во время визитов к участковому скульптура Геракла, совершающего свой легендарный подвиг, или это получилось самопроизвольно – пойди угадай, но Серёга разодрал рыбине пасть. Просунул руку ей в горло и , выныривая на поверхность вместе с блесной и вырванными внутренностями заорал что есть мочи: «Вот тебе! Тварь паршивая!» Он весь был опутан леской, в ладонь вонзился якорёк. Но он не чувствовал боли, он только ощущал, как пульсирует , замирая, в  кулаке живой рубин сердца его врага.

продолжение:http://proza.ru/2022/12/06/1210