Портсигар

Две девушки сидели на бортике кирпичного основания забора. За их спинами  вытянулись в ряд тёмные прутья старой ограды. Торчали вверх тонкими остриями. То ли пики, то ли толстые упругие струны гигантской арфы. Прутья вобрали в себя весь жар летнего дня. Прислониться к ним без опаски мог только человек в фуфайке. Фуфайки отсутствовали у обеих. Вот и сидели девчонки, выпрямив спины.
Знакомый по имени Жорик обещал починить розетку пока они будут на занятиях.   Уверил, что «дело плёвое». Розетка будет «работать, как зверь». Он их дождётся, «с места не двинется, пока милостивые барышни не придут». Вернувшихся с учёбы «милостивых барышень» встретила закрытая на ключ дверь и лаконичная записка:
- Я скоро.
Квартира была съёмная, ключ один. Делать нечего. Только ждать. Двигаться вдоль бордюра вслед за тенью старого пирамидального тополя. Томиться вынужденным бездельем. Поминать «тихим добрым словом» паршивца Жорика.
Одноэтажный дом на три подъезда окружал двор с трёх сторон. Из покрашенных красной краской дверей высовывались широкие языки низких ступеней. Забор соединял углы здания, замыкая двор в правильное каре. Посередине возвышался трёхъярусный фонтан с широким бортиком. Кольцо бортика заменяло жильцам лавку, стол, иногда и лежак. Нижний ярус фонтана был доверху завален немудрёным детским скарбом. Здесь можно было найти совки, мячи, кубики, машинки и прочую ерунду. Даже колесо от самоката лежало.
Зной набирал силу, растекался жаркой волной по двору. Одна из девчонок резко обернулась назад. Задела голым локтем горячий прут, ойкнула.
- Ты что прыгаешь, Ань?
- Да голос Жорика послышался. В оборот не вписалась. - девушка потёрла рукой ушибленный локоть, поморщилась от боли.
- В поворот, - машинально поправила подруга.
- Поворот, это когда поворачивают. А я не поворачивалась. Я оборачивалась. Поэтому в оборот.
- Это на тебя жара действует. Ещё полчасика, миражи поплывут...
- Не поплывут. Миражи не плавают…
- Любишь ты к слову прицепиться.
- Я, Оля, сейчас в Жорика с превеликим удовольствием вцепилась. По его милости на жаре плавимся…
- Даааа…сейчас бы на речку.
- Мне и душ прохладный сойдёт. И водичка со льдом…
- Для чего во дворе фонтан, который не работает…
- Ему сто лет в обед…что ты хочешь?
- Двору?
- Фонтану… И двору заодно с ним…
- Чтоб я ещё раз Жорику доверила…
Калитка скрипнула. Девчонки одновременно развернулись в её сторону,
надеясь увидеть Жорика.
Во двор вошёл мужчина. Ничего выдающегося. Дядька как дядька. Под сорок. Белая полотняная кепка на голове. Рубашка в синюю клетку. Старенькая, застиранная, но чистая. Все пуговицы на своих местах. Брюки серенькие. На ногах ботинки чёрные. В руках палочка деревянная. На палочке сетка болтается.
Дохромал до фонтана, тяжело припадая на левую ногу. Примостился на бортике. Кивнул девчонкам. Из сетки небольшую деревянную штуковину достал, мешочек матерчатый и портсигар. До мыска ботинка дотянулся, резинку на ногу накинул. К концам резинки пучки ниток привязаны. От одного пучка нитка к деревянной штуковине тянется. Продел штуковину в край пучка, узелок затянул. Снова продел. И так у него это ловко получается, глаз не оторвать.
- Аня, что это он делает? - спросила шёпотом Ольга.
- Не знаю…авоську, похоже плетёт.
- Ты думаешь?
- Говорю же. Не знаю. Вот то, что к резинке привязано, на ручки от авоськи похоже.
- А почему здесь? Больше негде? Он здесь не живёт. Давай спросим?
- Сиди уже. Спросит она. Как ты себе представляешь? ЗдррастИ. Что это вы тут делаете?
- А что?
- Оля, что ж ты такая социально активная. Сил нет.
- Сил у тебя из-за жары нет. Идём, говорю тебе. Идём.
- Может я здесь посижу…
Дядька сидел молча. Крутил в пальцах деревянный челнок. Затягивал узлы. Посматривал искоса. Создавал видимость, что ему никакого дела до девчонок нет. А, может, в самом деле о своём думал.
Не выпуская плетиво из рук, до полотняного мешочка дотянулся. Завязки распустил, листик бумаги достал. Только начал махорку сыпать, как резинка его подвела. Соскочила с ноги. Ручки на дно фонтана отлетели. Челнок на бортик упал. Листик под каблук ботинка залетел. Махорка на колени рассыпалась. Благо самую малость успел на бумагу насыпать.
Оля рукой на подругу махнула. Быстро к дядечке подошла. Мешочек полотняный из его рук молча взяла. За листиком наклонилась. Махорку из мешочка достала. Самокрутку свернула, протянула мужчине. Тот самокрутку взял, закурил машинально. Девушка в фонтан шагнула, подобрала со дна всё, что туда упало. Дунула на упавшую на глаза чёлку. Присела на бортик. Задорно сказала:
- Помнят ручки-то. Ага!!!
- Ты, дивчина, где так научилась самокрутки вертеть? Или сама дымишь?
- Нееет. Дед мой только самосад признавал. Сам его сажал, собирал, сушил, резал…Бабушка ругалась. Он улыбался. Отвечал, что махорка нутро греет. Присядет вечером на крылечке. В три затяжки самокрутку выкурит. Молчит, закатом любуется. Я к его боку прижмусь. От него тепло идёт, табачным дымком попахивает. Когда дряхлеть стал, пальцы плохо слушались. Я ему самокрутки крутила. Как бабушки не стало, ни одной затяжки больше не сделал.
- Давно ушёл - то?
- Давно…А вы что ж портсигар носите, а сами махорку из ветхого кисета курите? Фасонитесь?
- В мои-то годы фасониться поздно. Нееет. Это…Вроде как пароль…Знак опознавательный.
Аня, видя, что подруга не торопится возвращаться, сама подошла. Присоединилась к разговору:
- Как это?
- Долгая это история. Вас как зовут-то?
- Оля.
- Аня.
- Меня все дядя Харя зовут.
Девушки одновременно уставились на лицо собеседника. Аня удивлённо вскинула брови:
- Вроде не страшный вы.
Тот рассмеялся:
- Полное имя Харитон. Только никто меня так не зовёт. Я привык. Харя и Харя.
Аня наклонила голову, глянула исподлобья:
- Я буду звать.
- И я. - поддержала подружку Оля, - так с портсигаром что?
- Портсигар с войны ношу. Я на фронте в артиллерию попал. К орудию заряжающим определили. Первый бой смутно помню. Отрывки…эпизоды…бессвязные куски событий. Грохот, вкус земли, боль в ушах, запах дыма и голос командира:
- Товсь…пли…
Всё боялся не успеть орудие зарядить. После боя командир спрашивает:
- Как дела, боец?
- Спасибо, - отвечаю, - хорошо.
Наводчик ответ мой услышал, от хохота на ящик от снарядов присел. Ноги не держали. Командир улыбнулся, говорит:
- Значит, не страшно было?
- Не могу знать, товарищ командир. Кроме вашего голоса не помню ничего.
- Значит, голос мой слышал?
- Слышал, товарищ командир.
С того дня после каждого боя командир спрашивал:
- Как дела, бойцы?
Весь расчёт хором отвечал:
- Спасибо, хорошо.
Дружить мы не дружили, взаимопонимание было. На войне это много значит. Чего только не случалось. Это рядом с пехотой артиллеристы боги войны. А к пушке приставь, мало не покажется. Когда стоишь в холодной грязи по пояс. Тянешь пушку из последних сил. Рядом лошадь по брюхо в жиже завязла. Глазами карими на тебя смотрит. Ресницы длинные. Грива в комках грязи. Под кожей мускулы от напряжения волной ходят. На ломовых мы скорее походили. Были, конечно и приятные моменты.
Сорок четвёртый запомнился особо. Под самый Новый год праздничные посылки из тыла пришли. На наш расчёт увесистый фанерный ящик выдали. Жители одного дома собрали. Вот этого. Вскладчину. Кто что мог. Открыли мы эту посылку. Как делить, не знаем. Сержант и говорит:
- На удачу сделаем. Поворачивайся, Харя, лицом к стене. Я из ящика подарок вынимать буду, спрашивать кому. Ты одного из нас называй. Так и разделим. Обидно никому не будет. Новый год ведь. Заодно развлечёмся.
Так и сделали. Достались мне из той посылки нож перочинный, пачка махорки и портсигар этот. Махорку я сразу в кисет высыпал. Портсигар в сторону отложил. Думал, может выменяю на что. Да любопытство взяло. Открыл, в нём папиросы «Герцеговина Флор» и записочка в пять строчек. «Бойцу Красной армии горячий привет из тыла. Добивайте фашистов и возвращайтесь с победой. Зинаида». На обратной стороне адрес написан.
 Почерк ровный, аккуратный, буквы кругленькие. Как горошины по линейкам рассыпались. Смотрю я на эти буковки и думаю, какая она, эта Зинаида? Почему портсигар послала, а не кисет вышила? Есть кто у неё на фронте? При случае достану письмецо это, перечитываю. Как стало ясно, что демобилизуюсь скоро, решил, заеду. Гляну, что за дивчина.
Дом на удивление быстро нашёл. Как будто, кто за руку меня вёл. В дверь стучу, никто не открывает. На работе, что ли? Тут соседка выходит. Стал спрашивать, она хмурится. Отвечает нехотя. Что за незадача? Достал портсигар, письмо показал. Помолчала она и говорит:
- Отца её этот портсигар. Белым офицером был. В гражданскую в красную армию перешёл. Перед войной расстреляли. Зинаида во время оккупации в подполье была. Только доказать не смогла. Выслали. Я в её квартиру свою тётку прописала. Чтоб чужим не досталась. Может, вернётся ещё. Ох…И зачем я Вам всё это говорю?
Скажите, мог я после этого уехать? Недалеко комнатку снял. На завод устроился. Когда время свободное есть, сюда прихожу. Караулю. Вдруг, да объявится Зинаида. Чтоб человек вернулся, его обязательно ждать нужно.
- Девчонки!!!! - весёлый возглас заставил всех троих вздрогнуть. - Вы меня сейчас расцелуете!
В калитку вошёл молодой человек. В руках он держал бумажный свёрток. На лице сияла довольная улыбка.
- Жорик! - разом воскликнули девчонки.
- За какие заслуги тебя целовать будем?
- Битый час на жаре тебя дожидаемся!
- Я вам розетку отличную достал, - картинно обиделся Жорик.
- Нас ты достал, а не розетку.
- Тебя починить просили, а не доставать.
- Не починишь вашу розетку без вреда для здоровья. А эта сто лет прослужит.
- Девчата, не ругайте парня. Он как лучше старался. -  вступился дядя Харя.
- Пошли, покажу. - обрадовался поддержке Жорик.
- Пошли. - с угрозой ответила Оля.
- Покажи. - добавила Аня. - Дядя Харитон, идём с нами. Чтоб этот товарищ нас не надурил.
- Я? Да я…
- Пошли, пошли, девчата. Нас не надуришь. Разберёмся.
Продолжая разговор, вошли в подъезд. Сетка, плетиво и портсигар остались лежать на бортике фонтана.
В пустой двор вошла невысокая женщина. Загорелое лицо, мозолистые руки, рюкзак за плечами смотрелись странно на фоне светлого крепдешинового платья в мелкий цветочек. Остановилась, словно раздумывая, что дальше. Медленно оглядела двор. Один из предметов на бортике фонтана привлёк её внимание. Она вздрогнула, торопливо подошла, взяла в руки портсигар. Провела по поверхности ладонью. Словно проверяя его реальность. Прижала к груди. Быстрым шагом зашла в подъезд.