Высота

- Моему браку 15 лет, моей дочери 14, моему бизнесу 13. Как думаешь с чем я управляюсь лучше всего? - спросил Артём, и после небольшой паузы, нужной не для ответа, а лишь для захода шутки, продолжил. - Не угадал - я неплохо вожу машину.
За столом раздался дружный гогот. Только Женя не засмеялся, а лишь улыбнулся уголком рта из вежливости. Если бы Артём платил ему каждый раз хотя бы сотню, когда он слышит эту шутку, то он бы сейчас пил что-то красное испанское непосредственно в Испании и со своей женой, а не жёлтую пенную жижу из какого-то местного "нижнеуринска" вместе с этими долбоабами.
Нет, Женя очень любил своих друзей. Но иногда ему казалось, что не заслуженно. Хоть и взаимно. Ведь у дружбы 40+ есть свои возрастные особенности.
Пальцев одной руки хренового фрезеровщика хватит, чтоб пересчитать тех, кого ты можешь назвать другом на пятом десятке. Жизнь неумолима. Она с легкостью разжалует друзей в знакомые, совершенно отказываясь повышать их обратно. От этого ты начинаешь больше ценить тех, кто остался рядом. Тех, кто остался Человеком. Потому что после 40 заводить новых друзей и нелепо и бессмысленно. За 4-5 десятков лет прожитого, ты же его просто не переслушаешь! Большинство же историй старого друга ты уже знаешь и сидя в компании только с ревностью следишь, чтоб он посторонним людям не нап#здел красивее чем тебе. Да что там знаешь. У вас совместных историй есть вагон. И вспоминаются они по одному-двум кодовым словам, вызывая неизменную лыбу до сухости зубов. И вспоминаются они уже всё больше не под допингом, а просто под "чайник с можевеловыми веточками". Потому что перемахнув 40 ты всё чаще переключаешь свой организм в режим кефир-клейстир-сортир. В таком режиме ты вряд ли с новым другом нагенеришь много нового клёвого контента, а со старым вам уже и воспоминаний достаточно.
А ещё старому другу ты всегда можешь сказать то, что не скажешь новому. Он поймёт. И не важно, что это будет. Восторг от нового увлажнителя, подробности вчерашнего стола и последующего стула или то, что ты до сих пор нет-нет да и передёргиваешь на Клаудию Шифер.
Вот и Артём для Жени был таким другом. Они знали друг о друге всё. У обоих были братья, но даже с ними не сложилось таких отношений. Женя знал всех любовниц Артёма, Артём знал о всех проблемах Жени с женой. Никто из них никогда не осудил друга ни в чём. Даже когда тот явно заблуждался и творил хрень. Помогай, не попрекая. Этот принцип Женя сделал основой отношений с любыми близкими людьми. Вырабатал он его для себя уже давно. Давно и не бесплатно. Это стоило ему по молодости нескольких друзей, пары девушек и кучи смертельно обиженных родственников.
С Артёмом они познакомились почти 20 лет назад, работая в одной компании - Женя монтажником, а Артём продавцом. Устроились они туда с разницей в месяц и оказавшись на первой же конторской деньрожденческой посиделке за столом рядом так зацепились языком, что расцеплялись уже под утро на Жениной кухне. Проработали в той компании оба небольше полугода, но разбежавшись по разным местам работы вросли друг в друга намертво. Когда Женя покупал квартиру, то они с женой даже не обсуждая выбирали район поближе к Пуховым. Отпуск - только вместе. Проблемы - только сообща. За время их дружбы к Жене с Артёмом примкнули ещё пара-тройка приятелей примерно их возраста, сформировав, как его называл Артём "бойз-бэнд на пенсии". В этом составе вечер пятницы сегодня и коротали, в кое-то веки выбравшись в паб без жён.
- Жека, ты чо такой постный, как фекалии вегана? На работе нескладухи или с Олькой опять чо? Колись давай! - сказал Артём приглушенным шопотом, пока остальные за столом распушив хвосты наперебой флиртовали с официанткой, и повернулся к Жене в полоборота.
- Да не. Нормально всё. Устал наверное просто, - ответил Женя не поднимая глаз от пивного бокала.
- Мне-то не гони. А то я не знаю, как ты выглядишь когда устал, но всё нормально, и когда твою головушку думы мрачные кручинят. Над тобой сейчас только что туча грозовая не висит.
Женя ничего не ответил. Это и было для Артёма самым красноречивым ответом.
- Пошли-ка покурим-ка, - сказал Артём вставая.
- Да холодно там!
- Подъём! Голова у тебя и так отмороженная, а остальное в холоде лучше сохранится.
За столом все поняли, что "перекур" касался лишь двоих и на хвост падать никто не стал. Наверное, потому что знали, что оба много лет уже как бросили.
- Излагай давай, унылая рожа! - сказал Артём уже на крыльце паба.
- Да чо излагать-то... Опухоль у меня нашли, Тёмыч.
- Пи#дец, - только и смог выдавить из себя Артём и побелел. - Подробностей отсыпь, не томи. Где, что, когда, перспективы?
- По качеству пока не ясно добро- или зло-. Но всё равно под нож надо.
- Когда будет ясно?
- Я ведь давно не обследовался. А тут работодатель этот новый...
- Это я помню! А где?
- Тёма... Мне страшно. Ох#еть как страшно. Никогда так страшно не было, - челюсть Жени задрожала, а глаза наполнились влагой. - Я же, бл#ть, на мачты эти е#учие сколько лазил! На фасадах сколько висел. Я ж никогда...и ничего...а тут...
- Давай, Жека! Поплачь! - Артём сгрёб друга в охапку, благо разница комплекций вполне позволяла. - Сейчас всё это надо нах#й выплакать раз точит. И сразу легче будет.
Женя уткнулся в плечо друга. За стол они не вернулись. Артём вызвал такси. Ехали молча. Артёму было ясно, что распрашивать сейчас ни о чём не стоит. Женя успокоившись смотрел на ночной город, но глаза его были как будто подёрнуты пеленой и видели не город, а смотрели сквозь него куда-то далеко.
- Знаешь, Тёмыч, о чём жалею?
- Ну ты вроде в сознании и не заблёван, значит не о последней кружке, - робко попытался пошутить Артём.
- Я столько излазил по работе, а вот высоты настоящей-то и не почувствовал.
- Ты это о чём?
- С парашютом хочу успеть прыгнуть.
- Да успеешь! Ты чо! Мы с тобой ещё в прыжке покажем писюны этим червям на земле! И не раз! Можем вообще всей шоблой прыгнуть и в небе "х#й" телами выложить!
Женя улыбнулся.
- Тоже мне устроил тут "Достучаться до небес" на минималках. На небе мол только и разговоров что о...небе! Прыгнем! Завтра же хочешь позвоню всё узнаю в ДОСААФе?
- Тём, я ведь чувствую, что это всё. Я же тебе говорил, что у меня мать от рака умерла. Вот и за мной он пришёл.
- Ну-ка завязывай быстро! Ты ещё драки наших внуков разнимать будешь. Ну когда мои крепыши будут твоих хиляков прессовать. Ещё же вообще ничего не ясно! Покис немного, а теперь соберись, борьба только начинается!
- Да толку то? От борьбы от этой. Мать на моих глазах он сожрал меньше чем за полгода. Борись не борись, а исход один. Только денег вбухать да родне обузой стать в последние дни. Если бы мог сэкономить им и деньги, и нервы, и время, то обязательно так бы и сделал. Быстрее оправятся и новую жизнь начнут.
- Ты бл#ть дебил что ли? Ты что несёшь? Какой обузой? Какую новую жизнь? И вообще что за настрой? Мы тебя вытащим!
*
На аэродром они ехали под нескончаемый треск Артёма. Он давно самопровозгласил себя дежурным клоуном в их компании, а уж в стрессовых ситуациях и подавно пытался выдавать шутки со скоростью сильно опережающей работу его мозга. Женя это называл режим "Артём-FM". Когда жёны узнали об их идее, то причислили себя в стан сочувствующих, смотрящих с земли. "Мы фан-клуб "Не-небесные жёны", - сказала жена Артёма. Оля пыталась сначала убедить мужа взять её с собой, но Женя был непреклонен - он знал о том, что Оля жутко боится высоты и видел в её глазах ужас просто инфернальной глубины. Бесчётное количество вечеров они скоротали на кухне под её причитания: "Ой, Женечка, ну как ты туда опять полезешь? Может ну его? Давай найдёшь нормальную работу внизу? Ну ты же такой умный и опытный!" Но Женя не мог и помыслить о другом занятии. Он никогда и ни от кого не скрывал, что работу свою любит и на новый монтаж мачты бежал как на праздник. Высота была его наркотиком.
- Ща короче быстро прыгаем, потом едем быстро позы жрём, и дальше уже к нам завалимся кинишку какую-нибудь позырим. Там вроде и Серёга с Томой обещали подтянуться к вечеру. Норм план, Жека?
- Вполне.
Женя всю дорогу смотрел в окно. Видно было, что за время с момента получения новостей он успокоился. Что называется проработал принятие. И стал даже улыбаться больше чем обычно. Тем заметнее с его улыбкой контрастировали Олины перманентно красные все последние дни глаза. Главное же отличие было ещё и в том, что он всю дорогу держал Олю за руку. Такая близость у них была как-то не принята уже очень давно. Так и ехали, он с улыбкой, глядя в окно, она с красными глазами, глядя перед собой, и по взглядам обоих было понятно, что они не здесь.
- Ну вот значит и договорились. А завтра с утра сгоняем за результатами твоих мочализов и вечером уже устроим нормальную тусу в эту честь.
Подготовка к прыжку заняла почти три часа. Бумажки, медосмотр, инструктаж. Благо желающих прыгнуть сегодня было не много.
- Ну что, Оля? Это же наверняка как секс с Жекой - столько мучений ради нескольких секунд в которых не пойми чего больше испуга или удовольствия.
- Ну у меня по крайней мере парашют преждевременно не раскрывается как у некоторых, - парировал Женя.
- Ой-ой-ой. 1:1. Так уж и быть.
Артём с Женей упаковались и, обняв нервничающих жён, пошли грузиться в свой небесный транспорт. Им по классике для первых прыжков выступал старенький Ан-2. Женя ждал от друга шуточек на счёт сидений в виде раковин, но Артём как-то притих. Было видно, что вкинутое в топку храбрости юмористическое топливо окончательно прогорело и с запуском двигателя "кукурузника" ему стало сильно не по себе.
- Не ссы, Тёмыч, - сказал Женя, перекрикивая шум двигателя.
- Да не, я в порядке.
- Как ты там любишь говорить? "Всё будет так, как должно быть, даже если будет иначе."
- Бл#, нашёл время, сенека доморощенный.
- Да куда уж мне до тебя. Это ты у нас филосовствующий пилигрим.
- Ага, вот тебе пример моей философии: "Требуется большое мужество, чтобы противостоять своим врагам, но еще сложнее противостоять своим друзьям!"
- Первый Поттер, - усмехнулся Женя. - Ты к чему это?
- Да к тому что надо было тебя отговорить к х#ям от этой авантюры!
- Тёма, ты не представляешь как для меня это важно и как я тебе благодарен. Это единственное, что мне сейчас нужно. Это всё, что я хочу. И мне очень важно чтобы ты, брат, был со мной сегодня рядом.
- Ладно, - Артёму явно польстили слова друга и он немного успокоился, - при розливе сочтёмся.
Женя прыгал первым. Повернувшись на секунду к Артёму, он одними губами сказал: "До встречи", и с улыбкой шагнул из самолёта.
*
Женя отстегнул парашют на высоте около 300 метров. Шансов выжить у него практически не было. Артём плохо помнил сам прыжок. Там в воздухе, на адреналиновом пике он не увидел Женино падение и только приземлившись понял, что что-то не так. Он бежал к лежащему другу так, как не бегал в жизни никогда. Но чем ближе Артём становился, тем яснее понимал бессмысленность своего бега и последние метров тридцать он преодолел уже еле переставляя ноги пока не упал перед телом на колени с беспомощным криком:
- Аааааааа! Сукаааааа! Ну за что ты так со мной-то? Мне-то что теперь делать? Как мне-то бл#ть жить с этим всем?
*
Хоронили Женю в закрытом гробу. Оля наотрез отказалась узнавать результаты анализов мужа. Ей ещё долго названивали из онко-центра, пока она сорвавшись не наорала на них в трубку. И Артёму сказала: "Полезешь через своих знакомых врачей выяснять - прокляну!". Он какое-то время сильно психовал, но потом понял, что так действительно будет лучше всем.
После инцидента аэроклуб закрыли, и не смотря на зафиксированное сразу по показаниям всех участников явное отсутствие состава преступления, несколько месяцев мучали проверками всех мыслимых инстанций. Показания можно сказать были действительно от всех участников инцидента, включая Женю - после прыжка в одежде при нём нашли записку:
"Дорогие мои любимки!
Я прожил свою жизнь так, как я хотел, и уйти из неё я решил тоже своим способом. Я посветил жизнь высоте и ушёл с высоты. Без изнурительных месяцев лечения, которые высасывали бы жизнь из всех вас, но так и не дали бы её мне. Да, я уверен без всяких маркеров, что было бы именно так. Я никогда никого из вас не упрекал и прошу в последний раз оказать мне ту же услугу.
Ляшечка, малыш мой, прости меня, что не буду рядом с тобой дряхлым в кресле-качалке, как мы мечтали - ты вяжешь, а я прибухиваю вискарик (хотя кого мы обманываем, прибухивали бы оба). В другой жизни непременно! Дома я оставил тебе на ноуте полную инструкцию по нашим финансам. Люблю тебя, как от земли до высоты.
Тёмыч, кабан ранимый, харе реветь. Ну не мог я тебе сказать открыто. Мне это было надо. Спасибо, что был рядом. Не только сегодня. Все годы с тобой были полноценными. Встретимся за чертой, брат. Люблю тебя тоже.

P. S. В моей смерти прошу никого не винить. Из жизни я ушёл сознательно и в трезвом уме. Администрация аэроклуба оказывает услуги высочайшего качества. Парашют я отстегнул сам.

Е. А. Тихонов. Подпись. Дата."