Швейцарский поход

Участие донских казаков  в Итальянском и Швейцарском походах  А.В. Суворова

Швейцарский поход
Подготовка к переходу через Альпы

    21 июля был подписан рескрипт императора, которым Суворову было предписано, оставив в Италии австрийские войска, направиться в Швейцарию, соединиться с действовавшим там корпусом А. М. Римского-Корсакова и оттуда наступать против Франции.
    Ему предстояло совершить невозможное - перейти с войском горы, через которые перелетали только орлы. Но орлам русским и это оказалось под силу. Отказаться от приказа было невозможно, и русская армия начала сразу же вслед за Итальянским походом новый – Швейцарский, который и стал вершиной полководческой карьеры последнего русского генералиссимуса и последней кампанией в его жизни.
    31 августа в 11 час после полудня Суворов со своими чудо-богатырями отправился в Валенсу и оттуда в Швейцарию.  Для всех войск, действовавших в трех направлениях (Суворов, Линкен, Римский – Корсаков и Готце), были установлены маршруты и сроки выступления. До Суворова ни один полководец в мире не предусматривал объединенных замыслов согласованных действий отдельных войсковых групп по различным направлениям. Суворов открыл новую форму оперативного маневра, сущность которой была осмысленна только в 19 веке. Его образно выразил Х. Мольтке (старший): «Врозь идти, вместе драться».
    Переход через Альпы был для войск под командованием генерал-фельдмаршала Александра Суворова вынужденным шагом. Имея под своим началом всего 21,5 тысячи человек, в том числе 4,5 тысячи австрийцев, фельдмаршал Суворов хорошо понимал, что единственным его союзником после фактического предательства австрийцев становится внезапность, а ее мог обеспечить только молниеносный бросок через Швейцарские Альпы. Суворов избрал самый короткий, но самый трудный путь через Сен-Готардский перевал, навсегда вошедший в историю и до сих пор никем не повторенный переход через Альпы.
    Был определен порядок следования частей армии через Альпы: "Впереди колонны идут донские казаки, затем следует пехота, далее казацкие лошади с провиантом и муллы. Все сие прикрывается батальоном пехоты и сотней казаков, коих надлежит распределить спереди и сзади. При вступлении в теснину казаки, находившиеся в голове колонны, замыкают ее".
    В авангарде шла дивизия Багратиона (8 батальонов и 6 орудий), в главных силах под началом Дерфельдена – слабые дивизии Повало-Швейковского и Ферстера (14 батальонов и 11 орудий), в арьергарде – дивизия Розенберга (10 батальонов при 8 орудиях). Всего 32 батальона и казаки. Русский командующий приказал дивизиям идти эшелонами: впереди разведчики из казаков и егерей (сапёры), за ними головной батальон с одной пушкой, главные силы и арьергард. Столкнувшись с противником, передовой батальон должен был рассыпаться и быстро занимать высоты, главные силы, оставаясь в колоннах, следовать за передовыми стрелками и атаковать в штыки.
   Чтобы сократить время, Суворов вел армию ускоренным маршем. Весь обоз был отправлен кружным путем через Верону, Тироль и по северному берегу Боденского озера, а полевая артиллерия отправлялась в долину Энгандин, затем в Фельдкирх. Кроме вьюков у солдат не имелось никакой тяжести, а многие офицеры несли на себе через плечо лишь скатанную шинель. Выступали в два пополуночи, в десять - солдат получал на привале кашу, подкреплялся и спал несколько часов. В четыре пополудни, когда зной начинал спадать, выступали в поход снова, шли часов шесть и в десять вечера находили готовый ужин. 
    На втором переходе от Александрии вдали показались, словно громоносные тучи, громады Альп. Климат постепенно изменялся, делался суровее, полил дождь. Дорога перешла в широкую тропу. Близ местечка Таверно, горы, уходившие в небеса, обступили солдат.
    Суворов рассчитывал подойти к Сен-Готарду 6 сентября и 8 сентября произвести атаку неприятельской позиции. Корпуса Дельфендена и Розенберга совершив 150 –километровый марш добрались 4 сентября до  деревушки Таверно у подножия Швейцарских Альп, где для них должен был ждать обещанный австрийцами двенадцатидневный запас продовольствия и 1430 мулов необходимых для перевозки в горах провианта и артиллерии. Однако ни того, ни другого австрийцы не подготовили. Наши воины были вынуждены сами обеспечивать необходимые приготовления к походу. Австрийские офицеры дали также неправильные сведения о численности французской армии, преуменьшив ее почти на треть, и о топографии маршрута, утверждая, что вдоль Люцернского озера идёт пешеходная тропинка, которой на самом деле не было.
    Суворов пришел в неистовство, у него все сильнее крепла мысль, которую через полгода он высказал Фуксу: «Меня выгнали в Швейцарию, чтобы там истребить». (К. Осипов А.В. Суворов, Воениздат, М., 1954,стр.224). Но мысль об отмене похода не приходила ему в голову. Тем временем прибыло несколько сот мулов, законтрактованных австрийцами только до Беллинцоны. Пришлось уговаривать погонщиков остаться при армии на весь поход. Спустя два-три дня появилось еще несколько сот мулов.  Так как в русской армии лошади были преимущественно в казачьих полках,   Суворов принял решение спешить казаков и использовать их лошадей для транспортировки вьюков. Для этой цели казаки безропотно отдали в обоз 1500 лошадей, совершенно не приспособленных для горных походов, а сами в пешем строю в авангарде колонн, боевом оцеплении, разведке, прикрывая обозы, выступили в горы.
    Ввиду того, что австрийцы не выполнили своих обязательств по обеспечению похода, армии Суворова пришлось задержаться здесь на 5 дней. Эта задержка привела к тому, что многие перевалы успело завалить снегом, что осложнило и без того непростые условия похода. Как показали события, эта потеря привела также к непоправимым последствиям: французский главнокомандующий Массена успел привести в Швейцарии свой замысел в исполнение, который до появления Суворова планировал разбить  войска Римского-Корсакова и Гоце. И все-таки за шесть дней (вместо обычных восьми-десяти) Суворов со своими войсками добрался до Швейцарии.
    Старый фельдмаршал в неизменном  своем плаще и широкополой тирольской шляпе объезжал на казачьей лошадке ставших лагерем солдат, ободряя их словом.
- Вот там, – указывал он на север, в сторону гор,- безбожники французы. Их мы будем бить по-русски! Горы велики! Есть пропасти, есть водотоки, а мы их перейдем-перелетим. Мы русские! Лезши на горы, одне стрелки стреляй по головам врага. Стреляй редко, да метко! А прочие шибко лезь в россыпь. Влезли – бей, коли, гони не давай отдыху! Везде фронт! Просящим пощады – грех напрасно убивать. Кого из нас убьют – царство небесное. Останемся живы, нам честь, нам слава, слава, слава!
    Солдаты с душевной преданностью отвечали ему:
- Веди нас, отец наш! Веди, веди! Идем! Ура!
    9 сентября Суворов издал по войскам «Правила для горной войны», в которых содержались указания об особенностях горной тактики и четко определялся порядок и характер марша в горных условиях. Этими «правилами» рекомендовалось вести тщательную разведку местности, в случае нападения неприятеля на походе организовать круговую оборону, посылать впереди колонны сильный авангард, распределять артиллерию вдоль всей колонны. Особенно подчеркивалось значение захвата высот и обходов. Без преувеличения можно сказать, что Суворов впервые разработал тактику горной войны и  продемонстрировал возможность военных действий в горах крупными силами.
    Корпус Розенберг выступил в Белинцоне, где должен был ожидать дальнейших распоряжений.
    Швейцарцы встречали русские войска как освободителей от французов, грабивших и своевольничавших на швейцарской земле. Войска Суворова пользовались симпатией и помощью, как со стороны участников швейцарского народного ополчения, так и швейцарских горцев.

Переход через Сен – Готард

    Окрестности близ Сен-Готарда представляли собой цепь горных вершин, которые поднимались уступами к северу и очень были удобны для организации обороны. Склоны гор, возвышающиеся над перевалом, были труднопроходимы. Слева и справа позиция прикрывалась горными потоками и цепью озер. От селений на перевал вела одна дорога, пригодная для вьючного транспорта, где могла пройти колонна войск с фронтом 2-4 человека. Поэтому Суворов решил использовать при наступлении не только дорогу, но и горные тропы. Диспозиция атаки была составлена в соответствии с предложениями полковника Штрауха. Наступление планировалось тремя колоннами: в авангарде - казаки и австрийские пионеры (снайперы), поддерживаемые батальоном пехоты с одним орудием, за авангардом следовали основные силы.
    Утром 10 сентября войска выступили в поход  в северном направлении. Начался знаменитый Швейцарский поход А.В. Суворова.  Весь этот поход стал чередой больших и малых сражений, постоянных проявлений героизма русских войск.
    Суворов начал свой поход, когда в Альпах уже началась настоящая зима. Совершать переход в зимних условиях казалось откровенным самоубийством, так как большинство перевалов превращаются в неприступные снежные крепости, горные тропы исчезают под толстым слоем снега, а бесконечные метели не позволяют ничего видеть дальше вытянутой руки. Учитывая, что в XVIII веке не было горной обуви и альпинистского снаряжения, а русские войска (в том числе и сам фельдмаршал) никогда не видали снежных гор, и что идти надо было с ружьями, штыками, патронами, пушками, зарядами и какими-то запасами, все это представлялось невероятной авантюрой. Штурм перевала Сен-Готард, открывавшего путь в Швейцарию, стал первым крупным столкновением с французами, которые прикрывали  перевал.
    15-тысячная колонна, в которую входил корпус генерала Дерфельдена, состоявшая из авангарда Багратиона, дивизий Повало-Швейковского и Ферстера – шла на перевал Сен-Готард и достигла его подножья 12 сентября.
  Трудности начались с первых дней похода. В завесе сентябрьского дождя Сен-Готард угрюмо смотрел на пришельцев. Узкая дорога вела через долину, стиснутую выщербленными скалистыми стенами, а затем терялась в вышине. Солдаты с некоторым смущением глядели на обступившие их угрюмые горы, на каменистые кручи и глубокие ущелья, в которых гремели горные потоки. Погода стояла скверная, лил дождь, резкий ветер пронизывал насквозь. Дороги, которые шли через горы, сначала петлями поднимались наверх, потом дорог уже не было. Сначала росли сосны, и было много площадок, на которых войска могли располагаться для отдыха, но чем дальше, тем уже становилась тропинка, площадок не было и вместо сосен лишь кое-где росли чахлые кусты. Еще дальше не было и кустов, и только зеленый мох рос по камням. Среди угрюмых скал, темных и гладких, шумя и пенясь, бежала река. По ее берегу, по узкому каменному уступу, была пробита тропинка, которая поднималась высоко над рекой. С одной стороны отвесной стеной стояли черные скалы, а с другой был крутой обрыв, внизу же белела и пенилась быстрая река. То и дело приходилось перебираться через её потоки по пояс в холодной воде. Вершина горы была покрыта снегом. Десятки верст тянулась эта тропинка. По ней ходили только пешеходы, смелые охотники за дикими козами, родившиеся и выросшие в горах. И вот по этому пути должны были теперь идти солдаты с пушками и казаки. Мало того, они должны были на самой вершине сбить французские войска!
    "Войско переходило через цепи страшных гор, - писал Суворов в донесении императору Павлу I. - На каждом шагу в сем царстве ужаса зияющие пропасти представляли отверстые и поглотить готовые гробы смерти; дремучие мрачные ночи, непрерывно ударяющие громы, льющие дожди и густой туман облаков при шумных водопадах с каменьями, с вершин низвергавшихся, увеличивали сей трепет".
    Марш корпуса Дерфельдена,  проходил с таким расчетом, чтобы дать возможность корпусу Розенберга осуществить обходной маневр и   одновременно с ним атаковать 13  сентября противника в районе Сен-Готарда.   Впереди армии на выносливых, ко всему привыкших лошадках, шли казачьи разъезды атамана Денисова, которого Суворов любил и уважительно величал "Карпычем". Часть казаков двигалась впереди, по одному, и продолжала вести разведку.
    Суворов на каурой казачьей кобыле, укрытый только тонким синим плащем, прозванным среди солдат «родительским», находился при корпусе Дерфельдена. Рядом с ним ехал шестидесяти пятилетний швейцарец Антонио Гамма, у которого в доме останавливался фельдмаршал в Таверно и так обворожил старика, что тот покинул семью и отправился вместе с ним. Суворов недаром применил свои чары, так как ему нужен был в походе проводник и переводчик.
    У перевала Сен-Готард остановились: казачья разведка донесла, что здесь укрепились французы с артиллерией, и пути далее нет. Перевал и район севернее обороняли войска, которыми командовал генерал Лекурб, считавшийся незаменимым в борьбе на горных перевалах и в ущельях.  Противник занимал сильные позиции и держал под обстрелом единственную дорогу, которая вела через перевал и по которой двигалась армия Суворова. Защита перевала не представляла особых сложностей, потому что французы прекрасно видели всех, кто поднимался снизу.
Чтобы сломить сопротивление неприятеля требовалось большое мужество русских войск и искусство военачальников.  План овладения Сен-Готардом, разработанный Суворовым, был основан на искусном сочетании фронтального удара с обходным маневром.
    Понимая, что лобовая атака приведет к большим потерям, фельдмаршал приказал генералам Багратиону и Барановскому обойти французские позиции справа по горным тропам, а Штрауху совершить такой же охват вражеских частей слева. На правом фланге позади цепи егерей Лутовинова разворачивалась для атаки группировка войск генерал-лейтенанта Повало-Швейковского. Дивизии шли друг за другом по основной дороге. Из-за тесноты на ней были развернуты лишь головные батальоны дивизии генерал-лейтенанта Фёрстера.
    13 сентября около двух часов Суворов повел войска на лобовой штурм Сен-Готарда. Две атаки русских были отбиты с огромными для них потерями.
    Измотанные двухчасовым ожесточенным сражением французы увидели, надвигающиеся с флангов колонны русских, дрогнули и отступили к перевалу. При отходе противника солдаты Повало-Швейковского, воодушевленные присутствием фельдмаршала и великого князя Константина Павловича, вновь пошли в штыковую атаку. Арьергард французов был опрокинут.
    Хотя было 4 часа дня, но мрачные горы начали покрываться ночной мглой. Оставаться на ночь, не определив своего положения, не имея известий о Розенберге и об ушедшем в новый поход Багратионе, было невозможно. Суворов приказал в третий раз штурмовать Сен-Готард. Войска снова пошли навстречу летевшим отовсюду пулям. 
     «Мы взлетали как орлы на оставленные (врагом) места и теснили его дальше и выше к небесам, где иногда действие прерываемо было бродившими облаками… - рассказывает участник сражения. - Все ужасы и чудные явления природы соединились здесь для того, чтобы изумленному свету представить мужество и неустрашимость русского воинства, с каковым оно преодолевало их…».
    Русские колонны продолжали преследовать противника, медленно всходя на перевал. Идти было чрезвычайно трудно, многие солдаты и офицеры в изнеможении падали на камни. Князю Багратиону пришлось повторить обход левого фланга французов.
    Авангард Багратиона, состоявший из казаков и гренадеров, предпринявший обход оборонительной линии справа, карабкался по крутым, почти отвесным скалам под губительным огнем французов. Русские с огромным трудом поднимались все выше и выше. Вершину горы заволокли облака, в густом тумане люди помогали друг другу, подсаживали, упирались штыками, кое у кого были привязаны к ногам когти для влезания на столбы-кошки. Так по крутому склону авангард,  преодолев исключительные трудности, взобрался на главный Альпийский хребет за спиной у французов и ударил одновременно с фронтальной атакой главных сил русской армии. Около 7 вечера авангард спустился с гор у странноприимного дома и ударил в штыки. Появление на фланге солдат Багратиона стало ошеломляющей неожиданностью для обороняющихся.   Атака оказалась столь яростной, что французы не смогли оказать сопротивления и беспорядочно стали отступать, чтобы избежать окружения отошли за перевал, ближе к селению Госпенталь. 
    Сопротивление противника было сломлено. Перевал Сен-Готард был взят. В атаке особенно отличились казаки Денисова, действовавшие в пешем строю. Преследование противника продолжалось и далее до самого Госпенталя.   
    Корпус Розенберга, авангардом которого руководил Милорадович, вышедший 9 сентября – шел в обход ускоренным маршем по гористой местности то, продвигаясь по узеньким тропинкам, то взбираясь на высочайшие горы, то спускаясь в пропасти. Все эти дни  лил дождь, ночи выдались темные, холодные, с сильным северным ветром. Часто приходилось переходить глубокие речки вброд по пояс. Переходы были нескончаемые, с ранней зари до глубоких сумерек. Немало солдат поскользнувшихся на горных склонах, неслись вниз кубарем и гибли в пропастях. В ранце у солдат оставалось сухарей на три дня.
    К вечеру 12-го числа войска прибыли в местечко Тавечь. Тут горы несколько раздвинулись, дорога стала лучше. Располагаясь на ночлег, Федор Харламов, произведенный за итальянский поход в генерал-майоры, выбрал из своего полка сто семьдесят человек, ему хорошо знакомых, вывел вперед линии корпуса шагов за триста. Он приказал солдатами  покрепче привязать ремнями штыки к ружьям и быть готовыми к бою.
    С рассветом 13 сентября дождь прекратился, и корпус Розенберга двинулся вверх по рейнской долине, одновременно с основными силами Суворова. За немногочисленными конными казаками поспешил авангард, за ним остальные полки. Так шли русские верст около шести до горы Криспальт. Французские аванпосты отступили на вершину горы. Милорадович взял налево, полк Мансурова — направо, а Харламов со своими азовцами ударил в центр. Неприятель пытался удержаться у своих землянок. Штыковая атака заставила французов спуститься к озеру Обер-Альп и занять новую позицию.
    Поднявшись на возвышение, русские увидели густую цепь стрелков, расположившихся за большими каменьями. Генерал-майор Харламов на черкесской лошади поскакал впереди охотников и егерей. Французы осыпали русских пулями и картечью. Харламов не давал неприятелю ни минуты передышки, и наконец, французы дрогнули и побежали в долину к селенью Урзерн. Это селение находилось в тылу района обороны французской бригады генерала Гюденя, численностью 4300 штыков, которая стояла на пути главных сил Суворова через Сен-Готард.
К вечеру, горы задымились, а туман закрыл долину. Посланный для обозрения бригад-майор доложил генералу Ребиндеру, что перед Урзерном неприятель, построившись в колонны, приготовился к бою. Ребиндер приказал незаметно спуститься с гор. У подошвы горы русские, не замеченные неприятелем, выстроились в боевую линию. По приказу они дали ружейный залп и с криком «ура» кинулись в штыки. Озадаченные атакой французы обратились в бегство, оставив победителю свою артиллерию, боеприпасы и провизию.
    Французов от преследования спасла наступившая ночь.  Утомленные части Розенберга, отказавшись от преследования, встали лагерем у селения Урзерн. Промедление Розенберга и отсутствие связи между русскими войсками привело к тому. Что позволило французам отойти далеко в горы и занять позиции у Чертова моста и Урзерн-Лоха.
     В это время Лекурб, как мог сдерживал натиск главных сил Суворова. Упорный бой перед селением Госпенталь продолжался дотемна. С наступлением ночи французские войска и здесь оставили свои позиции и отступили к перевалу Фурка. На этом битва за Сен-Готард была завершена.
    Историки называли этот переход  «самым изумительным из подвигов за время похода Суворова». Противник поспешно отступил, Сен-Готард был занят, но высокой ценой: до тысячи двухсот русских выбыло из строя.
    Местные жители, впервые увидев русских, были поражены и восхищены их мужеством. До нас дошли некоторые свидетельства очевидцев тех сражений: «…почти все русские всадники (имеются ввиду казаки - примечание автора) были с длинными бородами. На голове у них была красная с голубым шапка, по два пистолета на груди и длинная пика…».
    Захватив Сен-Готард, Суворов с корпусом Дерфельдена направился в селение Госпенталь,  где заночевал со штабом в «странноприимном доме».  На попечение  монахов хосписа, которые в бурное время и метели отыскивала заблудившихся на крутых и опасных тропах перевала, были переданы раненые. После благодарственного молебна по случаю победы,  русских накормили картошкой и горохом. Солдаты, еле державшиеся на ногах, расположились на ночлег вокруг деревни Госпенталь. Было холодно и сыро, люди мерзли даже у разведенных костров.  Изнемогшего Суворова настоятель радушно пригласил в келью отдохнуть и подкрепиться.
    Приор сообщил, что русские, как указывают монастырские летописи, посещали Сен-Готард, почти полтора столетия назад.
Фельдмаршал воскликнул: «Итак, мы ступаем по следам давно усопших предков наших!».
    В тяжелую ночь после страшного перехода, когда все войска спали, казаки продолжали ходить на разведку. По незнакомым горным дорогам рыскали они между угрюмых скал, не зная отдыха и сна.
    Солдаты видели бивуачные огни лагеря Розенберга у селения Урзерн, а те, соответственно, у Госпенталя – огни лагеря корпуса Дерфельдена. И те, и другие принимали своих за неприятеля; только к утру ситуация прояснилась.  Потери русских составили около 2000 человек убитым и ранеными.
Розенберг и Дерфельден угрожали с двух сторон дивизии Лекурба, поставив его перед тяжким выбором. Этот даровитый и отважный генерал, подлинный представитель военной школы революционной Франции, принял смелое решение. Он мог бы спокойно отойти через пологий перевал на запад, в долины Валлиса. Но тогда Суворову открывался беспрепятственный путь к Люцернскому озеру, где находилась французская флотилия. Лекурб поступил по-суворовски. Дав для устрашения залп по русскому лагерю, он бросил затем всю свою артиллерию и ночью направил войска через дикий горный хребет Бетцберг, в обход Урзерна, где находился Розенберг. Всю ночь карабкались французы по горам, перевалили через хребет и, спустившись поутру, снова стали на пути русской армии.
    На рассвете 14 сентября русские войска соединились и вскоре вышли к долине реки Ройс которая чем далее, тем стремительнее неслась в узкой щели между нависшими над нею горами. Именно вдоль нее и предстояло им идти дальше, на соединение с русско-австрийским корпусом под командованием генерал-лейтенанта Александра Римского-Корсакова.
    Через версту дорога врезалась в утесы, отвесно спускавшиеся в русло реки. В 1707 году один из искусных итальянских минеров пробил в скале туннель, получивший название Урзерн-Лох - Урзернская дыра. Отправив Архангелогородский полк на левый берег реки, чтобы иметь возможность атаковать неприятельские заслоны с тыла, фельдмаршал Суворов повел основную часть армии по правому берегу, вверх от деревушки Урзерн, к единственной переправе в этих местах - так называемому Чертову мосту.
    Известный российский журналист Георгий Драгунов, многие годы проработавший в Швейцарии и хорошо знающий эти места, описывает их так: «Если суров, мрачен весь пейзаж массива Сен-Готард, то он особенно дик и подавляет человека здесь, в ущелье Шёлленен, у Чертова моста. С кручи открывается вид на бешено бурлящий и пенящийся среди больших камней поток Рейса. Стеной уходят вверх скалистые, почти лишенные растительности серо-коричневые горы. Редко, когда здесь не дует холодный, пронизывающий ветер. Когда льет дождь или идет снег, картина еще более угрюмая. Невольно делаешь шаг назад от страшной ревущей бездны...».

Взятие Чертова моста

    Одной из самых ярких викторий суворовского похода стала победа в схватке за Чертов мост, одержанная русскими 14  сентября 1799 года.
    Подход к мосту шел по единственной на правом берегу тропе, перед самой переправой превращавшейся в «Урзернскую дыру». Таким метким названием швейцарцы наградили узкий туннель Урзерн-Лох   длиной 80 шагов и шириной 4 шага, который выводил к предмостной площадке. Это была в полном смысле дыра: круглая, темная, сырая, настолько тесная, что по ней едва мог пройти навьюченный мул. За ней дорога огибала скалу в виде карниза и круто спускалась под прямым углом к реке Ройс. Вода низвергалась здесь несколькими водопадами, с ревом и грохотом, слышимым далеко окрест. Над нею, на высоте 22 метров была перекинута каменная арка длиной более 20 метров, дрожавшая от рева реки и обдаваемая водяными брызгами. Это и был знаменитый Чертов мост.  Одно-единственное орудие с полусотней стрелков могло бы в этой узкой и низкой галерее бесконечно долго держать оборону, не давая противнику накопить силы для решающего удара. Французские солдаты из бригады дивизионного генерала Клода Жака Лекурба не замедлили воспользоваться этой возможностью.
    И вот - впереди была пушка и горсть французов, с боков - крутые неодолимые скалы, внизу водопадами срывалась между камней быстрая речка Ройса, через которую был, перекинут мост. Самая смелая фантазия не могла придумать более недоступной позиции. Лекурб был настолько убежден в невозможности для русских, прорваться здесь, что даже не стал разрушать мост, который мог пригодиться ему самому. Он  поместил отряд у выхода, из Урзернской дыры, поставив в отверстии пушку, а два батальона сконцентрировал за мостом, где они, скрытые за камнями, почти невидимые для противника держали под обстрелом  арку моста и узкую тропинку, по которой могли пройти только два человека.
    Штурм Урзернского прохода и Чёртова моста был поручен генералу Розенбергу. Из «Записок» войскового атамана Войска Донского Денисова А.К.: "Генерал Розенберг отдал приказ: на будущей день рано следовать к армии; казаки должны идти вперед - что и выполнено. На заре мы потянулись по самой узкой тропинке, пешие, ведя за собой лошадей, и один за другим. Стоя на одном пригорке, я смотрел, дабы уровнить лучше марш, но получил приказание поспешить мне, лично, к фельдмаршалу. Поехал я к генералу Розенбергу доложить о том и испросить позволения, которого нашел впереди, на небольшой площади, со многими генералами и офицерами, сидящего при огне, в сарае, где варилась в казанке (котелке) с маслом каша. Взойдя в сарай, я ожидал, что его высокопревосходительство отдаст мне справедливость и скажет что-либо в похвалу донских казаков, но весьма обманулся. Он просто спросил:
- Зачем вы приехали и идут ли казаки?
    На что со всею учтивостию я ему обо всем донес, как и о полученной мною записке.
- Надо выполнить, - сказал Розенберг, - вы можете ехать, поручив полки старшему.
    При сем случае генерал-лейтенант, шеф того полка, который был в подкреплении казачьих пикетов, которого фамилия не припомню, встал, взял мою дружески руку и так сказал:
- А! Мой милый донских казаков начальник! Как я рад, что вижу тебя здорового. Вчера как ретировался и увидел, что твои полки становятся в линию против неприятеля, подумал - что такое они затевают, да еще против пехоты регулярной? Слышу военные клики, вижу - казаки летят на неприятеля, врезываются в колонны онаго и не верю глазам своим. Наконец вижу - французы бегут. Я стал на колени, возвел очи к Богу и молил Его, чтобы вам помог, а сам все еще не верил успеху".
В голову колонны был поставлен Орловский пехотный полк генерал-майора Мансурова. Как вспоминают французы, “русские батальоны шли в атаку с развернутыми знаменами, под бой барабанов". Авангард русских войск под командованием М.А. Милорадовича втянувшийся в Урзернскую дыру был встречен смертоносным ливнем пуль и картечи, понес потери и отступил.
    Понимая, что атаковать французов в лоб нет никакой возможности, Розенберг направил три команды для обходного маневра. Первая - состояла из 300 «охотников» (добровольцев из казаков, егерей и гренадеров) под командованием полковника Трубникова и должна была подняться по скалам, пройти над проходом и атаковать французский заслон с тыла. Вторая и третья команды - майора Тревогина с 200 егерями из полка Кашкина и гренадерский батальон во главе с полковником Свищевым - должны были форсировать Ройс и на противоположном берегу подняться по скалам в обход Урзернской дыры и Чертова моста, с целью выхода в тыл французам.
    Полковник Трубников со своими «охотниками» (добровольцами) первым завершил маневр. Взобравшись на почти отвесные скалы, висевшие над Урзерн-Лохом, карабкаясь по ним на головокружительной высоте, 300 добровольцев прошли по каменистым горным тропам и внезапно появились над выходом из Урзерн-Лоха. Для французов подобный маневр был полной неожиданностью. Страшась окружения, они подались назад к мосту. Пушка перегородила дорогу, вызвав давку на  узкой дороге. В ходе схватки большая часть французских солдат, защищавших выход из Урзерн-лоха, была переколота орловцами Мансурова и апшеронцами Милорадовича. Лишь небольшой горстке оборонявшихся, удалось отступить к мосту, сбросив орудие в реку.
    В это же время егеря майора Тревогина и гренадеры полковника Свищева перебрались через бурный поток и по отвесным скалам взобрались на противоположный берег реки, зайдя в тыл защитникам Чёртового моста. Русские воины под непрекращающимся огнем неприятеля, ежесекундно рискуя упасть в пропасть, спустились по крутому скалистому склону высотою в 150 м к самому Ройсу. По пояс в воде, под ледяными брызгами водопада, бешеная скорость течения  которой погубила немало солдат, перешли реку по каменистому дну. Затем, вскарабкавшись по отвесному противоположному берегу, очутились над головами французов.
    На самом мосту развернулись не менее драматические события. Появление русских егерей на кручах левого берега Ройс  вынудило Дама отдать приказ взорвать Чертов мост. Но и тут французов поджидала неудача: подорвать удалось не среднюю (самую длинную) часть 20-метрового моста, а небольшой участок возле опоры на правом берегу. Это совсем ненадолго остановило русские войска.
    Подошедшие солдаты Азовского полка разобрали стоявший рядом с мостом сарай и, связав бревна офицерскими шарфами и ружейными ремнями, сделали щит-настил через провал в арке моста и ринулись в атаку на другой берег.
    Первым ступил на эту зыбкую перекладину  князь Мещерский, третий из братьев, но был смертельно ранен выстрелом и только успел выкрикнуть: «Друзья, не забудьте меня в реляции!». Следовавший за ним казак споткнулся и свалился в клокотавшую бездну. Но уже десятки новых смельчаков, поддерживая друг друга, перебирались под пулями неприятеля на другой берег.   Еле двигаясь, а то и ползком, продвигалась русская армия через Чёртов мост, люди срывались в пучину реки убитыми не то пулей врага, не то от онемевших от холода пальцев, не то от лошадей, уносящих с собой вниз своих седоков… Пока одни восстанавливали мост, остальные солдаты вели ожесточенную перестрелку с французами через ущелье на расстоянии полусотни метров. Ценой многих человеческих жизней и нечеловеческих усилий мост был форсирован!      
    В донесении Павлу I Суворов писал: «Войска Вашего Императорского Величества прошли через темную горную пещеру Урзерн-Лох, заняли мост, удивительной игрой природы из двух гор сооруженный и проименованный Тейфельсбрюкке. Оный разрушен неприятелем. Но сие не останавливает победителей. Доски связываются шарфами офицеров, по сим доскам бегут они, спускаются с вершины в бездны и, достигая врага, поражают его всюду».
    Пока шла перестрелка главные силы русских войск переходили через Чертов мост. Мост был без перил, шаткий и зыбкий, но по нему казаки повели лошадей, за ними стала переходить пехота. Противник оказывал упорное сопротивление, обстреливая русских метким огнем. Но когда над французскими позициями на левом берегу внезапно появился Архангелогородский полк графа Каменского 2-го, посланный накануне вечером в обход позиций неприятеля через селение Бетцберг, противник дрогнул и начал поспешно отступать, оставляя не только солдатские шинели и ранцы, но даже патронные сумки и ружья. Атакуемый с фронта и охватываемый с правого фланга противник решил прекратить сопротивление. Оставив позицию, он стал отступать, преследуемый русским авангардом. Бой у Чертова моста, начавшийся ранним утром, закончился к полудню. Временный щит на мосту уже в четыре часа дня заменили основательным настилом, что позволило переправиться через него всей армии генерал-фельдмаршала Суворова.
    Дорога вперед – к Альтдорфу и к Швицу, где планировалось соединение с корпусом генерал-лейтенанта Римского-Корсакова, была открыта. Русские войска продолжили марш до  Альтдорфа, где двойная игра австрийцев стала очевидной. По мере приближения к Люцернскому озеру,  ланшафт быстро менялся. Горы как бы раздвигались, узкая котловина сменилась широкой долиной, появились луга и пашни, снеговые вершины скрылись за зеленой кроной лесов. Под ногами раскинулся живописный Альтдорф. 
    К вечеру Суворов спустился в долину и 15 сентября занял деревню. Казалось – бы, еще немного и русские войска, как это предусматривалось планом, соединятся под Цюрихом для решительного удара по швейцарской группировке Массена. Но оказалось, что австрийская карта врет, за Альтдорфом кончалась Сен-Готардская дорога. Дальше сообщение поддерживалось через озеро, по которому курсировали французские суда, все плав средства были уничтожены или уведены противником. Сухопутной дороги вдоль озера к Швицу не было, если не считать двух тропинок через снеговой хребет Росшток, ведших в Мутенскую долину, откуда имелось сообщение со Швицем. Однако по этим тропинкам не рисковали ходить даже опытные швейцарские охотники. Отрезанная от базы, лишенная продовольствия, с жалкими остатками боевых припасов, с истомленными, наполовину больными людьми, армия была в критическом положении. По пятам за армией следовал голод. В этих местах уже побывали французы. И после того, как они прошли, русским войскам с трудом удавалось добывать провизию и фураж.
    В момент прибытия в Альтдорф Суворов был совсем болен. Его терзал жестокий кашель, непрерывно лихорадило, слабость во всем теле достигла предела. Но в этом обессиленном теле 70-летнего старика, в котором, казалось, еле теплилась жизнь, осталась та же несокрушимая, стальная воля героя. Суворов понимал, что положение австрийцев и русских очень серьезно: французы, пока он не подошел, постараются разбить их по частям. Нельзя было терять время, надо было спешить к Швиц.  Перед ним встал вопрос, как идти и он доверился проводникам. На военном совете, состоявшемся в тот же день, было принято решение, несмотря на утомление войск и перебои с продовольствием «продолжить марш через кратчайший проход в Мутенскую долину  и оттуда на Швиц. Только глубокая уверенность в своих солдатах могла продиктовать это, казавшееся безрассудным решение. «Где прошел олень, пройдет солдат», - говорил Суворов. Впереди предстоял путь еще более трудный, нужно было перейти еще более страшные горы.
 
Переход через хребет Росшток

    Понимая, что каждая минута дорога Суворов без отдыха, на другой же день,  спешил на выручку товарищам. В 5 часов утра 16 сентября начался беспримерный переход суворовской армии через хребет Росшток, стоявший перед ними бесконечной стеной. С великими трудами, борясь и одолевая французов, двинулись за Суворовым русские полки.
    Впереди шел авангард Багратиона, который сбив штыковой атакой французов, прикрывавших дорогу через хребет, начал подъем. Русская армия двигалась по узкой, еле заметной тропинке крутого подъема, которая порой вовсе пропадала на скалистых снеговых вершинах хребта. По такой тропинке до этого времени еще не проходила ни одна армия. Шли темною ночью, мокрые и продрогшие, под снегом и дождем по размокшей и скользкой земле.
    Артиллерию и зарядные ящики всю дорогу подтаскивали на руках. Весь путь представлял неразрывную нить людей и вьюков, пробиравшихся по этому, страшному пути. Множество людей, лошадей и вьюков погибло, сорвавшись в пропасти, увлекая за собой тюки с продовольствием и боеприпасами.  «Войска  должны были взбираться поодиночке  то по голым каменьям, то по скользкой глине; в иных местах приходилось карабкаться, как бы по ступенькам, на которых не умещалась и подошва ноги, в других мелкие шиферные камешки осыпались от каждого шага; далее приходилось вязнуть в рыхлом снеге, которым одета вершина хребта… Часто темные облака проносясь по скатам горы, охватывали колонну густым туманом, обдавали холодною влагой до того, что войска были измочены как проливным дождем. Погруженные в сырую мглу они продолжали лезть ощупью, не видя ничего ни сверху, ни снизу. Выбившись из сил на время приостановятся, отдохнут и снова начинают карабкаться». (Милютин Д.А История войны 1799 года между Россией и Францией, т. 2, с. 233).
    Движение всей армии длилось непрерывно с утра 16 до вечера 18 сентября, то есть шестьдесят часов. В течение этого времени войско, словно огромная гусеница, медленно ползло через хребет. Удивительно, что в этих тяжелейших условиях Суворов сумел парализовать действия Лекурба, наседавшего на русский арьергард. Два пехотных полка Розенберга успешно сдерживали превосходящие силы противника, а затем, сохраняя порядок, отошли от Альтдорфа.
    Тяжел был подьем на Росшток. Но спуск оказался еще труднее. С севера дул резкий ветер, пронизывающий насквозь. Сам фельдмаршал то ехал верхом, то шел пешком при передовых частях и беспрестанно находился на виду у солдат. Он чувствовал себя больным, слабым, истерзанным физически и нравственно, измученным кознями австрийцев, но старался выглядеть веселым, шутил и ободрял солдат. Пройдя по хребту, солдаты подошли к обрывистому спуску и увидели вдали, под пеленою тумана, долину. Путь, скользкий от прошедшего дождя, становился все более мучительным. Многие, не удержавшись, неслись вниз, но погибших почти не было.
    По словам Суворова в этом тяжелом пути казаки Денисова и Курнакова, «…много способствовали. Они открывали рассеянного неприятеля в выгодных для него  местах и вместе с пехотою били и брали в плен».  Многие казаки шли босые, потому что сапоги их, истертые о камни, развалились. Кто ехал верхом - мог слезть, только спустившись через круп лошади, и шел, держась за хвост. Многие тут замерзли.
В это время хвост армии находился еще в Альтдорфе, так как по тропинке можно было пробираться только гуськом. Наступившая ночь была ужасна для тех, кто был, застигнут ею на склонах горы. Каждый оставался до утра на том месте, где его застала темнота. Не было укрытия от ветра и снега, люди не в силах были держаться израненными, обмороженными руками за ненадежную опору. Многие срывались и находили смерть на острых камнях пропасти.
    Меж тем авангард Багратиона встретил в селении Мутенталь передовой французский пост, выдвинутый от Швица. Командир приказал конным казакам, прячась за леском, обойти его и ударить с флангов и тыла, а часть пехоты двинул прямо. В результате этого маневра, являвшегося образцом тактических действий в горных условий,  противник, численностью более 100 человек  был окружен и атакован с трех сторон. Находясь в безнадежном положении, французы сложили оружие. В бою при Мутентале особо  отличился Денисов, за проявленную храбрость он был  награжден орденом Св. Анны 1-й степени. 
    Лишь вечером 17 сентября   хвост колонны добрался до Муотена. Затем ещё в течение двух дней той же дорогой тянулись вьюки. Корпус Розенберга успешно отбившего все атаки Лекурба в Альтдорфе также присоединился к основным силам.
    Переход суворовских войск через хребет Росшток произвел огромное впечатление на современников. Страшный след армии был обозначен множеством тел людей, лошадей и мулов. Население тех долин до сих пор вспоминает об этом беспримерном походе.  Слава русского полководца и его чудо-богатырей будет вечно жить в памяти нашей армии, и воодушевлять ее на новые подвиги. И не только у русских людей, а и среди смелых швейцарских горцев живет и до сих пор предание о невероятных подвигах северных воинов и бородатых казаков, которые показывая на еле заметную тропинку на скалах и снежных пустынях, говорят с благоговейным удивлением: «Здесь проходил Суворов!..». И с ним около 4000 донских казаков, - добавляет справедливая история! На картах Швейцарии эта тропинка обозначается простою записью: «Путь Суворова в 1799 году». (Милютин Д.А История войны 1799 года между Россией и Францией, т. 2, с. 235).
    Трудно передать словами всего, что вытерпели русские в этом ужасном переходе: все без различия – солдаты, офицеры, генералы были босы, голодны, изнурены, промочены до костей. Вместе со своими войсками Суворов мужественно переносил все трудности похода. Один из участников событий вспоминал: «Глаза мои встречали нашего неутомимого вождя, бессмертного Суворова. Он сидел на казачьей лошади, и я слышал сам, усиливался вырваться из рук двух шедших по сторонам дюжих казаков, которые держали его самого и вели его лошадь. Он беспрестанно говорил: «Пустите меня, пустите, я сам пойду». Но усердные его охранители молча продолжали свое дело, а иногда с хладнокровием отвечали: «Сиди!», и великий повиновался…» (Орлов Н.А. Поход Суворова по запискам Грязева, Спб.,1898, с. 121).
    Трудности не сломили высокого боевого духа русских войск. Все препятствия, воздвигнутые на их пути суровой природой Швейцарских Альп, были преодолены. Однако соединиться севернее Альп Суворову было не с кем. Направленный 17 сентября Суворовым в Клентальскую долину через гору Брагель полковник Сысоев с казачьим полком для выяснения обстановки установления связи с австрийскими войсками, которые должны были находиться в районе г. Гларис, по возвращении сообщил, что в долине находятся французы.   В этот же день он получил известие о поражении Римского - Корсакова в Цюрихском сражении в день, когда Суворов штурмовал Чертов мост, и его отступлении с большими потерями.  В тот же день французы нанесли при Везене страшное поражение корпусу Готце, австрийцы бежали в панике, Готце был убит.
    Двалцатичетырехтысячный корпус Римского – Корсакова, действовавший в Швейцарии, был разбит французами при Цюрихе. Находившиеся там австрийские войска ушли по приказу Австрийского кабинета, не выполнившего обещание данного Павлу 1, об очистке Швейцарии от французских войск. Таким образом, ко дню прихода Суворова в Мутенскую долину в Швейцарии не осталось ни одного полка коалиции, который мог бы оказать ему военную или продовольственную помощь.
Из воспоминаний одного из участников похода: «В продовольствии чувствовался большой недостаток, сухари от ненастной погоды размокли и сгнили; местные селения были бедны и разграблены французами; мы копали в долине какие-то коренья и ели… Мясо было так бедно, что необходимость заставляла употреблять такие части, на которые в другое время и смотреть было отвратительно. Даже и самая кожа рогатой скотины не была изъята из сего употребления: ее нарезывали небольшими кусками, опаливали на огне шерсть, обернувши на шомполе, и, таким образом ели полусырую».
Восемнадцать тысяч изнуренных людей, без хлеба, без патронов, стояли лицом к лицу перед восьмидесятитысячной свежей армией французов, союзником которой были непроходимые горы и холод. Борьба казалось безнадежной. Альпийские склоны из барьера на пути к цели — освобождению Швейцарии от Франции - превращались в западню.
    В том, что для русской армии нет выхода, что она должна будет сдаться, Массена не сомневался. Выезжая из Цюриха, он хвалился, что через несколько дней привезет фельдмаршала. Массена распорядился перекрыть все выходы и стал дожидаться капитуляции Суворова. Генералу-революционеру мысль о пленении фельдмаршала льстила, ведь, как уже было известно, среди русских находился сын императора Павла Константин. Если бы он попал в руки французов, то стал бы первым пленником голубой крови, захваченным республиканцами, после того как в 1793 году казнили короля Людовика XVI и его супругу Марию-Антуанетту. Но неприятель, «гнездившийся в ущелинах и неприступных выгоднейших местоположениях», не смог противостоять храбрости войска, прорвавшегося из окружения и преодолевшего саму природу.

Выход русской армии из окружения

    Перейдя Альпы, русские войска попали в окружение. Основная цель похода — изгнание французов, - стала недостижимой, и великий  полководец Суворов принял решение  прорываться в Австрию через превосходящие силы противника и снежные горы.
    18 сентября в трапезной женского францисканского монастыря Святого Иосифа, где разместилась ставка Суворова, собрался военный совет. Суворов заговорил, голос его звенел от сдерживаемого волнения, энергичная речь электризовала присутствующих. Речь Суворова, записанная со слов Багратиона, произвела на всех огромное впечатление: «Мы окружены горами… окружены врагом сильным, возгордившимся победою… Со времени дела при Пруте, при Государе Императоре Петре Великом, русские войска никогда не были в таком гибелью грозящем положении… Нет, это уже не измена, а явное предательство… разумное, рассчитанное предательство нас, столько крови своей проливших за спасение Австрии. Помощи теперь ждать не от кого, одна надежда на Бога, другая — на величайшую храбрость и высочайшее самоотвержение войск, вами предводимых…  Нам предстоят труды величайшие, небывалые в мире! Мы на краю пропасти! Но мы — русские! С нами Бог! Спасите, спасите честь и достояние России и её Самодержца!.. спасите сына его…». Старший после Суворова  генерал  Дерфельден от имени всей армии заверил Суворова в том, что каждый выполнит свой долг: «Всё перенесём и не посрамим русского оружия, а если падём, то умрём со славою! Веди нас, куда думаешь, делай, что знаешь, мы твои, отец, мы русские!» — «Благодарю, — ответил Суворов, — Надеюсь! Рад! Помилуй Бог, мы русские! Благодарю, спасибо, разобьём врага! И победа над ним, и победа над коварством будет победа!». ( Я.Старков. Рассказы старого воина о Суворове. М, 1847. Пересказывается: В. С. Лопатин. А. В. Суворов. Письма. С.732-733.).
Было принято решение пробиваться на восток, через Клентальскую долину (отделённую от Мутенской долины перевалом  Брагельберг) к Гларису. На следующий день Великий русский полководец издал приказ по войскам о выступлении в дальнейший поход и началось отступление в сторону Австрии, чтобы сохранить остатки  измотанной армии.
    В тот же день австрийская бригада Ауфенберга с сотней казаков взошла на Брагельберг, сбила французские посты и спустилась в Клентальскую долину, открыв тем самым путь к перевалу Поникс. За ней в направлении Глариса выступили авангард Багратиона, дивизия Швейковского и войско во главе с Суворовым. Корпус Розенберга оставался в Мутене удерживать приближавшегося со стороны Швица неприятеля и дожидаясь окончания спуска в долину вьюков. Казачьи полки Поздеева, Курнакова и Денисова в арьергарде А. Г. Розенберга отбивали атаки французов в Мутенской долине.
    Стремясь прочнее запереть русскую армию, Массена направил часть своих войск к выходу из Клентальской долины, а сам, возглавив 18-тысячную группировку, двинулся на Швиц с целью нанести удар на Мутен, в тыл русской армии. Во французской армии в связи с достигнутыми успехами царило победное настроение. План разгрома французов в Швейцарии силами 3-х группировок союзных войск был сорван.
Находясь в отчаянной ситуации Суворов смог отыскать путь к победе. Удар малочисленных, но мотивированных войск застал Массена врасплох, а в пылу боя шансы сравнялись. Русская армия сумела прорваться через французские позиции и с боями продвигалась вперёд через заснеженные горы и перевалы. Уже практически не осталось провианта и патронов, одежда и обувь износилась, многие солдаты и офицеры были босы.
    20 сентября   1799 года в Мутенской долине 7-тысячный арьергард русской армии под командованием Розенберга, прикрывавший Суворова с тыла, разгромил 15-тысячную группировку французских войск под командованием Массена, едва не попавшего в плен.
- В этих боях в плен чуть не попал и сам Массена, которого гренадер Махотин пытался стащить с лошади. У русского воина остался в руках оторванный генеральский эполет. Неприятель, более 8 верст до самого Швица гнан был. — доносил Розенберг.   Французы потеряли более 5 тысяч солдат и офицеров, в том числе 1200 пленными. В этом сражении отличился также полковник Греков, захвативший в плен французского полковника Э. Лекурба, командовавший французами у Сен-Готарда и Чертова моста.
    Задача арьергарда была блестяще выполнена, и он смог следовать за ушедшей к Гларису армией. Желая оторваться от противника, Розенберг прибег к хитрости: он послал магистрату Швица распоряжение приготовить на 21 сентября продовольствие для 12 тысяч русских, которые якобы войдут в город. Массена, узнав об этом, весь день ожидал появления русских, которые в это время следовали к Гларису.
Это была редкая в истории победа изможденных войск над   многочисленными, свежими силами противника. Она показала, что суворовской армии было незнакомо уныние, и что боевой дух оставался непоколебим.
    20 сентября А. В. Суворов с авангардом П. И. Багратиона и дивизией Я. И. Повало-Швейковского с тяжелыми боями пробились к г. Гларису. Переход через Брагель для корпуса Розенберга оказался более трудным, чем для главных сил армии, из-за только что выпавшего снега, ненастной погоды и густого тумана. Только 23 сентября он спустился к Гларису, где к исходу дня собралась вся армия Суворова.
Несмотря на тяжелое положение русской армии, пленные французы, разделив поневоле все дальнейшие мытарства русских, были выведены Суворовым из Швейцарии и обменены на пленных русских, находившихся в руках французов.
    После панического отступления Линкена, Гларис был занят французской дивизией. Багратион храбро атаковал французов, но условия местности были выгодны для обороны. Ночь застала русских у подножия укрепленной горы. Они лежали в снегу, не имея  даже хвороста, чтобы разжечь костры. В это время подошли главные силы. Прибывший с ними Суворов разыскал Багратиона и стал убеждать сделать еще одно усилие. Багратион взял егерский полк и четыре батальона гренадер и, пользуясь густым туманом, пошел в обход неприятельского расположения. Добравшись по скалам в кромешной тьме до противника, солдаты бросились в штыки. В это время дивизия Швейковского возобновила фронтальную атаку. Комбинированный удар принудил французов отступить. В городе нашлись кое-какие запасы продовольствия, и войска впервые за много дней получили горящую пищу. Через три дня подошел арьергард Розенберга. Измученная, но еще грозная армия могла двигаться дальше, но на их пути стояла армия Массена.
    Вновь созванный военный совет постановил уклониться от дальнейших боев и, стремясь лишь к сохранению армии, повернуть на юг в долину Рейна, на Иланц. Оставив в Гларисе на великодушие французов тяжелобольных, армия Суворова в ночь на 25 сентября начала свой последний переход в Альпах через снеговой хребет Паникс, еще более трудный, чем прежние, где снежный покров  достигал полуметровой глубины.  Проводники – швейцары, кроме Антонио Гамба, разбежались и войска вынуждены были сами искать дорогу. Горы были ужасно высоки, обрывисты с глубокими пропастями. Вверх на высокий хребет извивалась одна тропинка, допускавшая движение только в одиночку. Были сброшены в пропасть все пушки, свои и отбитые у французов, потеряно около 300 вьюков из-за невозможности удержать скользивших по обледенелому снегу мулов и лошадей. Местами приходилось ползти на четвереньках, проваливаясь часто в снежные сугробы. Густой туман обнимал бредущих солдат, сильный ветер валил с ног. Вьюга заметала все следы, так что каждому человеку приходилось самому искать точку опоры. Срываемые бурей камни с грохотом неслись в бездну, увлекая нередко людей. Каждый неверный шаг стоил жизни. Споткнутся – значило умереть.
    Суворов с горевшими от лихорадки глазами ехал среди солдат в своем легком плаще, дрожа от порывов ветра.
- Ничего, ничего, - повторял он,- русак не трусак, пройдем.
    Так взобрались на вершину Паникса. Ночь на 26, проведенная большей частью войск на перевале была особенно страшной. Каждый ютился, как мог, отыскивая себе убежище от ветра и стужи. Спуск с Паникса после морозной ночи сделался еще труднее подъема. Ни одна тропка не вела вниз, только крутые обледенелые обрывы. Ветер сдул весь снег в лощины, обнажив на скалах тонкий слой льда. Передние попробовавшие спуститься, почти все погибли. Не было ничего, за что можно было бы удержаться при падении: ни деревца, ни кустика, ни выступающего утеса. Стояла такая стужа, что руки и ноги не повиновались, много солдат замерзло.
Тогда кому-то пришла в голову мысль - сесть на край пропасти и покатиться в бездну. Тысячи людей последовали этому примеру. Прижимая к телу ружья, солдаты и офицеры неслись в пропасть. Уцелевших лошадей таким же манером сталкивали вниз. Многие ломали себе шеи и ноги и оставались там со своим багажом без внимания. В лощинах приходилось идти через реки по колено в ледяной воде. Ни крошки пищи уже не имелось у людей. Когда на выходе из ущелья  солдаты авангарда увидели двух быков, то вмиг бросились на них, распластали и раскрошили, развели огонь. Каждый, начиная с фельдмаршала, жарил сам свой кусочек мяса на палочке или шпаге.
    Совершив сложнейший переход через перевал Паникс,  вышли к австрийской границе. Сам Суворов охарактеризовал этот переход так: «Русский штык прорвался сквозь Альпы». К полудню 26 сентября армия собралась в деревне Паникс, а вечером прибыла в Иланц долины реки Рейн, где соединились с австрийскими частями и остатками корпуса Римского-Корсакова, и впервые за время похода приобрела безопасный ночлег. 1 октября 1799 года армия прибыла к австрийскому городу Фельдкирху. 9 октября все русские войска вышли из окружения, объединились под общим командованием А. В. Суворова и расположились лагерем в г. Линдау.
    С большим трудом Суворову удалось, одержав несколько побед, уйти в южную Германию. Он с полным основанием приписывал неудачи кампании плохим распоряжениям австрийского военного совета, желавшего из Вены руководить всем театром военных действий. Император Павел I разделил это мнение Суворова и, обвиняя именно австрийцев в поражении отряда Римского-Корсакова, отозвал свои войска в Россию и в ноябре вышел из коалиции. Недовольный действиями австрийцев, он прекратил войну и заключил мир с французами.
    11 октября русским императором был подписан рескрипт о возвращении войск в Россию. Пробыв на зимних квартирах до 14 января 1800 г. в Богемии, русская армия двинулась двумя колоннами в Россию. Все казачьи полки были распределены по корпусам.
    Без лошадей, без оружия, без одежды, без всякой добычи вернулись донские казаки по станицам. И не успели они отдохнуть, не успели оправиться, не успели даже хорошенько рассказать товарищам о страшных, небывалых подвигах, как пришло повеление императора Павла - всему войску собираться в поход поголовно.  Был объявлен поход на Индию!
    Так закончился знаменитый семнадцатидневный Швейцарский поход, начавшийся с выступления русской армии из д. Таверне 10 сентября и завершившийся в д. Иланц 26 сентября.
    В этой обстановке Суворов в очередной раз совершил невероятное — он не только сумел вырваться из котла, но и нанес сокрушительное поражение Массена. С того времени, как русская армия, спустившись в Мутенскую долину, оказалась в критическом положении, действия Суворова были направлены в первую очередь на вывод армии из окружения, а не на разгром противника. Однако общая численность войск противника в Швейцарии  значительно превосходила русско-австрийский корпус Суворова, поэтому основная цель похода — изгнание французов — стала недостижимой. Поэтому политический итог оказался нулевым — Франция сохранила свой полный контроль над Гельветической республикой, каким он был до начала Швейцарского похода.   Швейцария была союзниками потеряна.
    Это был последний и один из наиболее тяжёлых переходов. Из более 21 тысяч человек, выступивших в Швейцарии, в Иланц пришли 15 тысяч: 10 тысяч боеспособных пехотинцев и казачьи части. Общие потери Суворова в Швейцарском походе историки оценивают в 5;100 человек. Из них 1;600 погибших (в том числе разбившихся при переходах) и 980 раненых, оставленных в Швейцарии.
Если учесть, что в поход из Италии выступила 21-тысячная армия, получается, что после многочисленных героических боев, гибельных горных переходов и сражений в условиях окружения Суворову удалось вывести из Швейцарии более трех четвертей своих войск и в тяжелейших условиях спасти армию. Потери французов точно не известны, но, по мнению самого Суворова, они в четыре раза превзошли потери русских. Известно, что, несмотря на все тяготы кампании, вместе с русской армией из Швейцарского похода живыми вышли около 1;400 пленных французов.
    Участие русской армии в антифранцузской коалиции завершилось военнополитическим союзом между Россией и Францией.

Картинка:Переход Суворова через Паникс. А Суриков