Север не отпускает

               
        Север не отпускает
 На севере диком стоит одиноко
 На голой вершине сосна,
 И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
 Одета, как ризой, она.
                М.Ю. Лермонтов

                1.    Ну, здравствуй север

   Мягкой,  пасмурной погодой встретил  Ханты-Мансийск  еще одного из своих гостей,  а вернее, еще одного нового северянина. Легкая морось переходила в легкий туман. Был сентябрь 1975 года.

 Как часто случается,  люди приезжают на север, кто посмотреть, кто за романтикой, кто за длинным рублем, а кто еще зачем - то, а потом остаются здесь навсегда.   Так и Борис  приехал сюда отработать положенные три года по окончании института.

  Маленький автобус "Пазик", едва вместив всех желающих, тяжело тронулся, на ходу, с трудом, закрывая двери. Узнав у кондуктора необходимые сведения,  он вышел на остановке ДОСААФ, где и размещалась единственная в городе гостиница, не считая ведомственных заезжих и гостиных домов.

   Не далеко от остановки, он увидел на тротуаре дремлющую собаку. Она лежала здесь потому что, тротуар был единственным сухим местом, -  вокруг были грязь и лужи.
 
  Прогонять собаку было жалко.  Видя, что она совершенно миролюбива и безопасна,  он переступил через нее и пошел дальше.  Та в нерешительности приподняла голову;  -  не зная подняться, или  лежать.  Посмотрев вслед, как ни в чем, ни бывало,  улеглась поудобней и продолжила свой отдых.

  В гостинице, как водится, мест свободных  не оказалось. Получив совет от администраторши,  он поехал в речной порт, в надежде переночевать на дебаркадере. Но и здесь спальных мест не оказалось.  Даже в зале ожидания не было ни одного  свободного места.

  Некоторые пассажиры сидели на чемоданах.  Кто- то стоял, прижавшись к стенке, а один, подвыпивший гражданин,  похрапывая, дремал в углу, прижавшись спиной к стене и вытянув в проход ноги.  Голова его, со сползшей на бок шапкой, в неудобной позе, свисала вниз.

  Побродив по залу между расставленными повсюду баулами,  Борис попытался примоститься на своей сумке, но сидеть так долго не смог.  Было душно и смрадно.  Выйдя на причал подышать свежим воздухом, он сразу ощутил радость поджидавших его комаров, которые тут же набросились на  него. Видимо их привлек запах свежего, еще не искусанного тела.  Местные жители, к комарам уже адаптировались и почти не обращали на них ни какого внимания.
   Куривший у перил парень, примерно такого же возраста спросил:
- Едешь куда-нибудь?
- Пока нет. Хотел переночевать, да где уж? Даже сесть не куда, - посетовал Борис.
-  Я тоже об этом мечтал. Мне только завтра надо будет ехать. -   Игорь,  -  представился он и предложил сигарету.
 
  Вечерело, хотя было еще достаточно светло, - белые ночи уже  заканчивались. Вновь начал моросить небольшой дождик.
Поболтав о том -  о сём решили поехать в город поискать, какое ни будь пристанище.

  В автобусе кроме них  было всего три пассажира. Пьяный парень, пожилая женщина и молодуха.  Из авоськи, которую она держала перед собой, выглядывал хвост крупной рыбины. Пожилая женщина скоро вышла и за ней парень, которому пришлось помочь, что бы он не упал и не разбился при выходе.

- Девушка, а не подскажете, где можно найти гостиницу?  – спросил мой попутчик. - В  "ДОСААФе" мы уже были.
Девушка не знала. Тогда  Игорь подсел к ней и продолжил расспросы.
- А может, кого знаете, кто на квартиру пускает? – допытывался он, - не ночевать же на улице.
-  Моя соседка пускала раньше, сейчас не знаю. Можно спросить, - последовал ответ.
-  Поехали Борис, - обрадовано предложил Игорь.
Такое предложение, что- то не понравилось. Лучше уж переночевать в вестибюле гостиницы,  сидя в кресле, чем не понятно у какой- то бабки - решил он.

  На счет бабки он погорячился. Именно у нее и пришлось ночевать Борису. Только у другой,- ее порекомендовала все та же администраторша.
- Здесь почти рядом, - сказала она, - подавая листок с адресом.  –  Старушка хорошая и чистоплотная, - добавила она.
 
   И действительно, Вера Ивановна оказалось добродушной и разговорчивой хозяйкой. Она жила на первом этаже деревянного двухэтажного дома, какие  в ту пору, в основном и составляли жилищный фонд города.
 
Две комнаты ее скромной квартиры позволяли иногда заработать себе дополнительный рубль к небольшой пенсии. Извинившись за поздний час, Борис рассказал о всех мытарствах, которые успел пережить за вечер, а так же о цели своего визита.
- Ну и как, понравилось вам у нас? - спросила Вера Ивановна.
- Да, в общем, интересно, - ответил он. Хотя  у вас все по-другому;  Деревянные тротуары, дома тоже деревянные, и даже пожарная каланча деревянная.
Собаки свободно гуляют по улице и ни на кого не лают. А полчища комаров, - это что то.  У нас такого нет, –  резюмировал он.

   В Окружном  управлении Сельского хозяйства, начальник отдела кадров принял тепло и радушно, будь то  старого знакомого.
-   Добро пожаловать, -  сказал он, - усаживайся,- и предложил кофе. Всегда рады молодым специалистам.
   Расспросив о том, о сем и оформив направление, он рассказал,  как из речного порта на трамвайчике добраться до места назначения.

- Я вчера был в речном порту, -  удивился Борис, - только ни одного трамвая там не видел.
Тот засмеялся и объяснил, что у них так называют небольшие пассажирские суда, курсирующие по Иртышу.

  На вокзале билет, почему то продали не на трамвай, а на теплоход «Родина». Радоваться этому или печалиться, - он не знал. Интересно бы, конечно на трамвае по реке,- подумал он, - но комфортабельный теплоход,- тоже не плохо.
 
  В каюте не то, второго, не то  третьего класса было вполне уютно. Попутчиком, на удивление, оказался вчерашний знакомый Игорь.
 Будь- то старые знакомые они оба обрадовались  нечаянной встрече и   по этому случаю решили немножко выпить. Им предстояла совместная поездка до утра. Только у Игоря пристань, до которой он следовал, была на два часа раньше.

 Игорь рассказал, как вчера проводил попутчицу, у которой расспрашивали про гостиницу.
     Выйдя из автобуса, они быстро подружились. И о том, что надо было идти к соседке, которая пускает на квартиру, вскоре забыли и шли уже как к себе домой.

   Квартирка в рабочем бараке, в котором жила Наташа, была закрыта на висячий амбарный замок.
- Сейчас подожди, - сказала она, – я возьму ключ у соседки. Пройдя по коридору, она постучала в обитую, драным дерматином дверь.  Но соседки самой дома не оказалось.  Поразмыслив, решение нашли самое тривиальное. Через выставленное стекло  Игорь пролез внутрь и, открыв изнутри окно, впустил хозяйку.

  Наташа работала на местном рыбозаводе, а рыбину, которую она несла в авоське, ей подарил шкипер с плашкоута. Девушка – женщина  была разведённой.  Ее бывший муж, судоводитель. Летом он постоянно в рейсах, а она молодая, влюбилась в одного сухопутного, - вот и расстались.
- А что с возлюбленным - то? - спросил Игорь.
- А. Женатым оказался, - теперь вот одна. Горько бывает. На работе еще ладно, кругом люди, скучать не приходится, а домой придешь, - такая тоска, - жить не хочется.
  Рассказывал о своей нечаянной подруге Игорь как-то обыденно, без сочувствия и как бы радуясь тому, что и он попользовался ее одиночеством.

- Меня она тоже не хотела отпускать, плакала при расставании - похвастался Игорь. - Только я не из тех, кто сразу привязывается к юбке.

- Их разговор прервала вошедшая в каюту бортпроводница. Это была женщина средних лет приятной наружности. Она принесла комплекты постельного белья. Видя праздничное настроение молодых людей, предложила принести чаю. Игорь, в ответ и в знак благодарности, предложил рюмочку коньяка, но Анна отказалась. - На службе.

Сходив  за чаем, она ненадолго  задержалась.  Поболтав с ними немного,  предложила сходить в судовой душ, освежиться перед сном. При этом она как то так кокетливо поглядывала на Игоря. Было видно, что этот рослый и бойкий на язык парень ей понравился.

К такому  сервису ребята приучены не были, и даже находясь под хмельком, были немного удивлены заботой и вниманием посторонней бортпроводницы.
   
   В сопровождении Анны  Игорь ушел в душ, а вернулся только за час до прибытия теплохода к его гавани.  Он разбудил своего попутчика,  чтобы попрощаться и выпить  на посошок.  Борису хоть и казалось это противоестественным, - в пять часов утра он  еще ни когда не пил.  Но, не обижать, же друга.
- Ты что, все это время мылся в душе? – не претендуя на остроумие, спросил Борис.
- Ну да, - усмехнулся он. – А что не видно?
Не заметили, как пролетело время, и теплоход начал причаливать к берегу.
- Ну, вот и моя деревня, сказал Игорь,
Пожав друг другу руки, они расстались, ни о чем не договариваясь и не предполагая новой встречи.

  Еще через час Борис  уже стоял на берегу и не знал куда идти. Время семь утра. На улице ни души, - и спросить дорогу не у кого. Прохладный ветерок медленно разгонял утренний туман.  Поднимавшееся солнце, (на Севере оно в это время встает еще рано)  своими красными лучами ярко освещало крыши  деревянных  домов.  Ну, и ладно, - подумал Борис, - так даже лучше.  Подожду, пусть хмель выйдет, а то мутит что то.
Вот уже из некоторых дворов потянулись на пастбище коровы с телятами. Деревня потихоньку просыпалась.

  Не понятно было, угоняли ли их куда-то пастись или они паслись здесь же. Трава начиналась от самого берега и расстилалась ковром по всей ширине вдоль деревни. Она была короткой, как будь то, ее кто подстригал. Ну, прямо как газон в городском парке.

Директор совхоза встретил не так радушно, как в отделе кадров Управления, хотя, ведь именно ему, в первую очередь  был нужен специалист, а не Управлению, - подумал Борис.

  Но вскоре все стало ясно, -  специалист совхозу  уже не нужен.
- Тут дело такое, начал директор,- запил, было, мой ветврач, и так, что я уже и не надеялся, что бросит. Я уже и приказ об увольнении подписал, а он все же сумел себя побороть. Вылечился и обещает больше не пить.   В  остальном же, как специалист, он очень даже меня устраивает. Так что, извини.

- Так зачем было меня сюда направлять зря? – в недоумении спросил гость,- расстояние не близкое, целую ночь ехал. А теперь еще и обратно.
Дальше продолжать разговор, не имело ни какого смысла. В тот же день Борис вернулся тем же теплоходом.  Благо ждать обратного рейса пришлось не долго.

  В отделе  кадров, согласившись, что директор совхоза поступил не хорошо,- не предупредив его об изменившейся ситуации, предложили другой совхоз.
- Не знаю, правда, как ты сможешь с его директором уработаться, - добавил он. -  Это своенравный человек. Жесткий и матерщинник, к тому же. Но совхоз держит в числе передовых.

                2.  Луговской.

     Как выяснилось на самом деле, Терентьев действительно оказался самонадеянным грубияном. В каком-то смысле, можно сказать - самодуром.  Специалисты вообще то,  ему были не нужны.  Просто так  уж положено. Все решения и за всех принимал он сам лично.  Кому то может показаться странным, но своих специалистов он поучал, иногда зачитывая какие ни будь выдержки из прочитанного журнала.
   Так, - что бы повысить урожай огурцов, он заставлял агронома заносить в теплицы протухшую рыбу. -  Она, дескать, привлечёт мух, а те в свою очередь, будут опылять цветки. Ульев своих в совхозе не было.

   Доставая из стола свои старые конспекты, написанные в медицинском училище, которое он когда то закончил, зачитывал молодому  ветврачу рецепты для лечения диареи новорожденных  телят.  При этом вопрос о создании необходимых условий для их содержания не обсуждался.    Зоотехника учил азам селекции и выведения высокопродуктивного поголовья.  И таких примеров было не мало.

  На особенном положении считался главный инженер. Он был примерно одного возраста с директором, и обращаться с собой так вольно не позволял, хотя и благосклонности к себе так же не испытывал.

  Всех главных специалистов, к сожалению, объединял не директор совхоза, а то обстоятельство, что все они чувствовали себя не в том статусе, в каком полагается.  Более авторитетным  для директора, зачастую, становилось мнение доярки или простого рабочего, чем мнение любого из главных специалистов. - Вероятно, оно было боле доступно для его понимания.

  Единственно, к кому  он относился по дружески, так это был конюх Собакин.  Для Терентьева он был и компаньоном на рыбалке, и   водителем катера и, можно сказать, - адъютантом.  С остальными держался в зависимости от настроения. Если не в духе, - мог обматерить.  Но  мог и  внимательно выслушать, особенно когда дело касалось какой-то просьбы.

   В такие моменты он чувствовал себя благодетелем, от которого зависит все. Необходимые расходные материалы и другие  товары, от спецодежды до сетепосадочных материалов, краски и прочих  стройматериалов, которые хранились на складе, все отпускалось  только по его личному распоряжению.   Когда кому,  что-то было нужно, шли с поклоном к «Нему» и получали заветную записку;  "выдать то-то и столько то" и длинная витиеватая подпись.
 
  В совхозе каждому специалисту по роду деятельности полагалась моторная лодка, а зимой лошадь. Для этих мест колесный вид  транспорта не годился из-за полного отсутствия дорог.   У директора, правда, был уазик, на котором летом он катался по центральной усадьбе, ну а уж зимой ездил и в окружной центр и всюду, где был зимник.

   Борису, как новичку, директор выдал старенький мотор «Москва» мощностью в 5 Л.С.
– Научишься, - получишь «Вихрь», назидательно пообещал он.
Ездить на таком моторе практически было не возможно. Он был настолько "ушатан", что  большую часть времени приходилось тратить на его ремонт.

   Как уже было сказано, к своим подчиненным он относился высокомерно и пренебрежительным, - как барин к  своим холопам. Наглядный тому пример, то - как встретил он прибывшего к нему молодого специалиста.

   В тот день, когда Борис добрался, наконец, до места своего назначения, Терентьев был в отъезде. До приезда директора Зоя Александровна, инспектор отдела кадров, определила приезжего на постой к Главному  зоотехнику Александру Яковлевичу. Он проживал тут же на первом этаже здания конторы совхоза, и на просьбу Зои Александровны с готовностью согласился.

  Он всего на два года был старше Бориса. Крепкого телосложения и довольно упитанный.  До сих пор он вел холостяцкий образ жизни.
- Грибы будешь есть? – предложил Саша.- (Так накоротке, вне службы они договорились обращаться друг к другу)
- Ну почему бы и нет, - ответил гость, - я вообще всеяден.
- Добро. Тогда в воскресенье приглашаю сходить по грибы, - предложил он.
- Я конечно согласен, только предупреждаю, что в грибах разбираюсь плохо.
- Да что там разбираться? Кроме мухоморов и бледной поганки, которых узнает каждый новичок, я собираю все.
- И ни разу не отравился? – удивился Борис.
- Ну, вот сейчас сам попробуешь,- узнаешь. И рассмеявшись, посмотрел на собеседника.
 
  На следующий день они вместе пошли встречать катер с баржой, на котором прибыли директор и не обходимое совхозу, оборудование, расходные материалы и прочие товары.
 
   Терентьев стремительно спустился по трапу. Не замечая никого из встречающих на берегу, проследовал к автомобилю ЗИЛ, который прибыл под погрузку и, отдав какое-то указание, стал командовать экипажем катера.
 - Григорий Иванович, – попытался привлечь к себе внимание Александр. – Вот к нам прибыл новый ветврач.
Но тот, как будь-то, ни чего и не слышал. Прищурив глаза (его характерная привычка) он, прошествовав мимо людей,  сел в уазик и укатил.

   Молодой ветврач недоумевая, посмотрел вслед уезжающей машины, не понимая, - что это может означать.  Может ему не понравилось, что подчиненные пришли к барже в костюмах и туфлях, не готовые к разгрузке? Сам-то ведь, он был в рабочей куртке и болотных сапогах с завернутыми голенищами. Может это его и задело? Впрочем, туфли в данной обстановке действительно были некстати. Глина и ил на берегу, сделали их весьма не привлекательными.  Выглядели они нелепо, примерно как фрак в коровнике.
   Начало хорошее, - с иронией и чувством обиды подумал про себя Борис, но виду не показал. - Посмотрим, что будет дальше, - ведь  его предупреждали.
  Справедливости ради, следует сказать, что в других ситуациях, Терентьев мог быть и другим.- Мог выслушать и помочь. Но об этом позже.
  Утром, секретарь сказала, что сейчас директор пока занят, и она пригласит, как только тот освободится.
  Войдя в кабинет, он с удивлением отметил, что директор смотрит куда-то в окно, а не на вошедшего.  Постояв у двери, дождался приглашения сесть.
Терентьев какое-то время изучал документы прибывшего, подумал, потом сказал:
- Молодой еще, для главным ветврача. Уверен, что справишься?
- Надеюсь, что справлюсь, - не очень уверенно последовал ответ.
- Ну, смотри. Ответственность большая, - добавил он. – Давай приступай.
- Зоя Александровна! – позвал он, и как только она вошла, распорядился:
- Пригласи Ларису Боброву, пусть она введет в курс дела нового ветврача.
  Так началась новая трудовая деятельность.
   Со своей женой Борис договорился, что если ему не понравится на новом месте, то он вернется домой. Если все будет хорошо, то  она соберет вещи, отправит контейнер и сама приедет с детьми.
   Понравилось ли ему на новом месте или не понравилось, но спешить возвращаться он не стал, и трудовой договор все - же заключил. А когда получил подъемные и полагающиеся льготы по переезду, настроение заметно повысилось. Денег таких ранее он в руках еще не держал.
   Написав жене письмо, в котором рассказал, что в поселке имеются школа, садик, больница и все необходимое для жизни - добавил, что ему обещана к весне новая квартира.  Временно же придется пожить в старом доме.    Особенно, он отметил, что ему понравился климат. Свежая, влажная погода, совершенно избавила его от головных болей, которыми он страдал в Казахстане. Очень понравилась  река Обь, на берегу которой и располагался поселок.

                3.  Приезд семьи

    Приезд семьи застал Бориса врасплох, когда он находился в командировке, где получал медикаменты и прочие товары для совхоза. Зоя Александровна найдя его по телефону, сообщила, что в телеграмме, говорится: «Вылетаем, встречай Тюмени тогда-то.  Рейс такой-то.  Дата, подпись»
   Времени на раздумья не было совсем. Катер делал последний рейс перед ледоставом, и если сейчас вернуться домой, что бы хоть переодеться, то обратно в Ханты уже не попасть. Решено лететь прямо отсюда, в чем есть.
   В аэропорту Рощино, увидев главу семейства в телогрейке и болотных резиновых сапогах, жена, а особенно шестилетний сын, были, если не в шоке, то явно обескуражены.  Но радость встречи от этого, ни как не пострадала. - Наконец то, снова все вместе.
 Дочка же, в силу своего возраста, (ей было только два годика), ни чего странного не заметила, отца узнала и ласково прижалась к его небритой щеке.
    Ночью сыну очень захотелось узнать, - где же папа, почему он не с нами?
- Папам нельзя сюда, это же комната матери и ребенка, - пояснила мать.
- Тогда пойдем, посмотрим, где он.
Увидев отца, в своей «фирменной» одежде, спящего на подстеленной газете возле телефонной кабинки, Валерка пришел в ужас и заплакал.

 - Мама, почему папа здесь валяется? - не понимал он. – Мне его жалко, - всхлипывал он и требовал забрать его к себе. В конце концов, он понял, что и других людей то же не пускают в гостиницу для мам с детьми, а в другой гостинице для всех мест не хватает.

  В Ханты-Мансийск прилетели, когда уже началась непогода. Шел снег, вьюжило. Видимости для полетов не было. К вечеру из Управления сельского хозяйства приехал сам заместитель начальника на служебной  машине и увез семью в Управление. Их поселили в комнату для гостей, предназначенную для подобных случаев, расположенную на первом этаже здания.
Оказывается Терентьев, может быть еще и заботливым. Это он договорился с Управлением, что бы о переселенцах позаботились.

  Следующий день был не лучше и, за ними вновь пришла машина, правда без начальника. Так повторялось пять дней.

  Наконец вертолет сел на совхозное поле, занесенное первым, ослепительно белым снегом. В Казахстане переселенцы такого, пожалуй, и не видели.

    Подождав, когда остановятся винты, к вертолету подъехал на санях Александр Яковлевич и помог всем забраться в сани. Прибывшим горожанам это было в диковинку, особенно детям.
 
  Трогая с места мерин, в ответ на понукание Александра, поднял хвост и вывалил несколько дымящихся катышков.
- Фу, коняжка накакала, - сморщился Валерка, смущенный таким конфузом. Тем не менее, было видно, что ему нравится эта необычная поездка. Раньше ездить на лошади, запряженной в сани, ему еще никогда не приходилось. Да и видеть, пожалуй, то же.
               
                4.  Студенчество.
Поженились они, когда им было всего по 18 лет. Любовь, конечно, была и страстная, но главным фактором столь быстрого брака, вероятно, послужили обстоятельства. Вале житья не давал отчим. Попрекал куском хлеба, постоянно давал понять, что в семье она лишняя. С самого детства говорил ей: « Ну, где твой отец? Почему к нему не едешь жить?» А мать защитить не могла, - боялась.
  Борис тоже  был сиротой при живой матери, которая в связи с психическим заболеванием не могла воспитывать своих детей. Кроме Бориса у нее  было еще две дочери, которые последнее время жили в детском доме.
   Не закончив десятый класс, он вместе с одноклассником поступил в речное училище на полное государственное обеспечение. Недавно закончил его и только – только приступил к своей трудовой деятельности, но угла своего еще не было.
  Таким образом, две одинокие души нашли друг в друге поддержку и утешение. Жить после скромной свадьбы стали у Валиной бабушки, в приспособленной бане. Ну как говорят; - с любимым и в шалаше рай. Только мириться с постоянными рейсами Бориса, Валя не могла. Бегать каждый раз на берег, заслышав знакомый гудок парохода, встречать и провожать - немногим лучше, чем жить одной.
  Дальний родственник по линии ее тетки Олег Иванович, устроил Бориса к себе на цементный завод на должность кино-фото-лаборанта, а фактически фотографом. Этому способствовало увлечение Бориса фотографией, и последние два года занимался в фото-кружке дома культуры речников.
   На свадьбе родственники подарили молодым, кое – какие, кухонные и спальные принадлежности. С этого и начинали. Радовались, когда с первой зарплаты купили кухонный стол. Потом плательный шкаф. Жили скромно, но никогда не жаловались, и денег, ни у кого не занимали. Рассчитывали только на себя.
  Борис ходил в вечернюю школу, а когда закончил, поступил в институт на ветеринарное отделение.
  Сыну Валерке уже исполнился один год. Стало немного легче. С самого рождения он постоянно плакал. Причину врачи точно определить не могли. Кто ставил диагноз – диатез, кто, - пупочная грыжа, кто что. Только легче ребенку не делалось. Мучились вместе с ним и родители. По очереди дежурили у колыбели сынишки, который урывками спал минут по 15 – 20. Родные и знакомые спрашивали, - почему такие худые? – Думали что от недоедания.
  Утром до начала занятий полусонный Борис вместо физзарядки бежал в детскую молочную кухню за специально выписанным кефиром для ребенка. Потом, едва перекусив, бежал на остановку и ехал в институт.
  Учеба, вначале шла туго. Были мысли бросить институт от того, что понял, что ошибся.  В школе, когда учился, зоология была любимым предметом, а зооветинститут  хоть и звучит, похоже, но готовит специалистов вовсе не для работы с дикими зверушками, бабочками и птичками. Работать, оказывается, придется с домашними животными, и лечить их в условиях животноводческой фермы. Работа грязная и не привлекательная, - ни какой романтики.
 Но бросить институт означало, сразу же, идти служить в армию, оставить жену с ребенком один на один со всеми проблемами. Допустить этого ни как было нельзя.
    Собрав силы и волю, было решено остаться и учиться до конца, несмотря ни на что. На третьем курсе он уже стал отличником и стал получать повышенную стипендию - 42 рубля в месяц, что для семейного человека весьма важно.
  К этому времени их сын уже заметно подрос. В садик ходил, в сопровождении отца, не возражая. По дороге обычно задавал разные вопросы.  Так однажды запнувшись о кочку на асфальте, через которую пробивались корни дерева, с возмущением сказал: - почему эта земля свой пуп выставила? – я из-за нее чуть не упал. Или:
- Зачем эти противные тополя раскачиваются, и ветер делают, пыль поднимают? – Злился он.

  Стройотряд, в котором работал Борис на летних каникулах, находился практически в том же городе. На острове - в центральном парке культуры и отдыха. В один из погожих дней жена с сыном решила навестить мужа в отряде. Валерик, которому должно было скоро исполниться три года, шёл до отряда от остановки пешком, устал и стал проситься матери на ручки.
- Ну что же ты, сынок, ты ведь уже большой, - говорила ему мать, - я не смогу тебя нести.
- А ты посади меня на шею, как папа, и ручки у тебя тогда не устанут, - сообразил он.
   После свидания с отцом он ни как не хотел расставаться и требовал, что бы отец тоже поехал с ними домой и даже разревелся на прощание.
- Не плачь сынок. Папа здесь денежки зарабатывает, что бы было на что, тебе молочко покупать, - успокаивала мать.
   На четвертом курсе в семье Бориса произошло сразу два важных события; - рождение дочери и переезд в новую квартиру, которую им с женой и двумя детьми предоставили от Горпромторга, где работала Валентина.

   Друзья однокурсники на руках и какой-то телеге без особого труда перетащили все имущество со старой квартиры,  в которой они проживали с подселением в последнее время. Благо, что дома стояли на одной улице. Весь процесс занял времени чуть больше, чем потребовалось для того что бы приготовить стол.
  Бойкий и предприимчивый, Юра Черкашин на вопрос Бориса, - чем же я буду вас угощать? – Ответил. – Не заморачивайся. – Ставь варить картошку, заправим лучком и подсолнечным, только нерафинированным маслом, - и будет, то, что надо.
Пока Борис бегал за бутылкой, какого-то дешёвого вина, весь скарб был уже перевезен.
Друзья: Витя Сысоев, Леша Шамаров и, вышеупомянутый  Юра Черкашин, дружили с первого курса. Правда, было не очень понятно, как в эту компанию затесался Юра. Совершенно не похожий на своих товарищей он легко и непринужденно знакомился со всеми подряд. Легко общался, с совершенно незнакомыми ему людьми.
   Как-то выходя из института, мы увидели на крыше соседнего здания человека, который счищал с крыши снег.
Юрка, не раздумываясь, закричал: «Ты куда залез, слазь сейчас же!». Тот выпрямился и недоуменно уставился на нас.
- Слазь, говорю, а то упадешь, - добавил он. После чего человек на крыше понял, что его разыгрывают и, махнув рукой, заулыбался.
  Еще вначале второго курса он на целый месяц опоздал к началу сессии. Приказ об его отчислении уже был издан, как он явился со справкой, о том, что находился на лечении со сломанной рукой.
 Для большей убедительности он действительно подвязал руку и носил ее на лангете. Большинство сокурсников знали, что он все лето работал в дикой бригаде на строительстве, из-за чего и задержался. В деканате тоже догадывались о его лжи, только доказательств, ни каких не было.
 В последующие годы, своих шабашников он так и не покидал, и как только начинались каникулы, уезжал к ним в бригаду и возвращался почти всегда с опозданием.   Таким образом, в конце учебы, всем на удивление, он заработал и купил себе «Волгу».
  Борис же зарабатывал в отличие от своего приятеля совсем скромные деньги, прирабатывая в институтской столярной мастерской, так что основная нагрузка по обеспечению семьи все эти годы лежала на его жене Валентине.
   Каждая копейка была на счету. Потому, когда Борис, наконец, закончил учебу, оба вздохнули с облегчением.
   В комиссии по распределению, выпускнику предлагали  работу по всему Казахстану, но в городе, где он учился, молодые специалисты не требовались.
  Дома обдумывали, как поступить, что бы не потерять только что приобретенную квартиру.  Уедешь из города, - а там  вдруг не понравится, что тогда?  Обратно уже не вернешься, - квартиру перераспределят другим. Кто-то из членов комиссии подсказал, - вспомнил Борис,  - что по советским законам работа на Севере дает право на бронирование  жилой площади. На этом и порешили.
  Недолго думая, Борис достал карту и стали изучать, - где этот север и куда лучше податься.  Выбрали Ханты-Мансийск, он был ближе всех северов и на зеленом месте. Тут же сочинили письмо, которое Борис отнес на почту, и стали ждать ответа.

                5. Трудности продолжаются.

    Закончив все хлопоты с переездом и устройством на новом месте,  Борису казалось, - ну вот, все трудности  позади.  Институт закончен, работа получена, теперь он главный ветврач совхоза,  есть крыша над головой; - живи и радуйся.  Ан нет, - хорошо, да не всё.

   Каждый свой рабочий день Борис Васильевич  (теперь к нему обращались только так),  начинал с обхода фермы. Осматривал состояние поголовья, лечил животных, следил за соблюдением санитарных норм и правил работниками фермы.

  Только кроме него самого это абсолютно ни кого не интересовало. Доярки и телятницы выслушивали замечания или рекомендации, соглашались, но делали все как и раньше,  по-своему.

  Ветврач, как им казалось, должен только лечить заболевших животных и поэтому, обращались к нему только тогда, когда кто-то из их подопечных заболевал.
   Естественно, лечение животных, - прямая, но не единственная задача ветеринарного врача. Важной, и скорее всего, наиболее  важной задачей является профилактика заболеваний. Необходимо создать такие условия, при которых бы животные оставались здоровыми и не стали источником заболевания человека.
 

В первые, год – полтора,  молодой специалист,  доводя до сведения администрации о нарушениях и рекомендациях по их устранению, старался не входить в конфликт с директором. Присматривался, делал все от него зависящее и терпел, видя, что его предложения остаются не замеченным.

   В хозяйствах довольно распространено такое явление, как  падеж молодняка крупного рогатого скота.  Причины во всех случаях разные, начиная от элементарного нарушения правил содержания животных, заканчивая инфекционными заболеваниями.

  Этой участи не избежало и совхоз Таежный.  Когда же масштабы падежа стали расти, директор вызвал к себе Главного ветврача и учинил допрос с пристрастием.  На все объяснения, по поводу того, что падеж вызван инфекцией паратифа, которая получила распространение из-за несоблюдения санитарных норм работниками фермы, заявил, что он (ветврач) не умеет лечить животных и не надо сваливать свою вину на других.  Дальнейшие объяснения, Терентьева только раздражали. Он перешел на  повышенный голос и с матом выгнал оппонента из кабинета.
   
   Впервые за несколько лет Борис не мог сдержать слезы от обиды и несправедливости в свой адрес.  Он долго не мог прийти в себя и не знал что делать.
  На следующий день,  взяв патологический материал от очередного павшего теленка, он поехал в окружную ветбаклабораторию.

  Просить какой либо автотранспорт он не стал. Запряг своего служебного мерина, взял немного сена в дорогу и в путь. Овса для лошадей предусмотрено не было, а идти на поклон к директору совсем не хотелось. 36 километров по заснеженной дороге для немолодого уже мерина, оказались тяжелыми.
 Прибыв на место, конь заметно вспотел и выглядел уставшим.
Не привычный к такому обращению с лошадьми, Борис укрыл коня своим тулупом и первым делом пошел в магазин, чтобы купить ему хлеба.
   Пока Борис решал свои вопросы, конь, поев хлеба, отдыхал, похрустывая сеном.

  Забегая вперед, следует отметить, что ранее установленный диагноз в очередной раз был подтвержден.

Посоветовавшись, с опытными специалистами, работающими в соседнем здании Окружной ветеринарной станции, убедился, что ситуацию никак иначе не выправить, кроме как ужесточить санитарные нормы и правила и проводить, ранее применяемые лечебно-профилактические мероприятия.

Весной стало легче.  Животных перевели на пастбищное содержание, где свежий воздух, сочная насыщенная витаминами трава, свели заболевания животных к минимуму. Оставались лишь травмы и, - так по мелочи.

  На пастбище животных перевозили на баржах. Надо сказать, процесс этот не легкий и требует больших усилий с привлечением большого числа людей. Животные, боятся подниматься по трапу  и всячески пытаются его избежать, - только бы не туда,- в незнакомое им плавучее сооружение.

  Когда животных загрузили, несколько человек остались на катере в качестве сопровождающих. Главный зоотехник откуда-то  принес ведро, только что пойманной, стерляди и бутылку водки. Наступление весенне-летнего сезона надо отметить, - сказал он.
  Глядя на мужиков, Борис не понимал, почему это у них так загорелись глаза при виде стерлядок. Ведь они были еще живые. Разлив водку и, нарезав стерлядок на кусочки, они выпили и, стали ими закусывать.
- Василич, а ты что, не пьющий что ли? – спрашивает Александр Яковлевич.
- Ну почему же, выпиваю, только сырую рыбу еще никогда не ел.
Все засмеялись.
- Да ты попробуй. Потом тебя и за уши не оттащишь, - поддакивал капитан, - лучшей закуски не бывает.
  Выглядеть перед всеми, ломакой и выделяться ему не хотелось.
Выпив, он, преодолевая отвращение к сырой, покрытой слизью рыбе, откусил кусочек и проглотил. Все с интересом смотрели на него.
- Ну что, вкусно?
- Пока не понял, - ответил он, и пока переживал свои ощущения, дружная команда доедала верную половину ведра.

  После второй, - стерлядка показалась новичку уже вполне удобоваримой и даже вкусной. С тех пор, сырая рыба ценных пород, на столе его семьи стала желанным блюдом. Приобщение к северу продолжается.

               
                6. Напряжение лопнуло.
               
        После ссоры с директором Борис не знал, как ему дальше работать, как изменить ситуацию. Легко сказать, - "ужесточить, продолжить", когда от тебя мало что зависит.
   Рабочий кабинет у них с Главным зоотехником был один на двоих.  Теперь, они были уже не только сослуживцами, но и почти, друзьями.
   
   Поделившись с ним своими проблемами по работе, и о прошлой ссоре с Терентьевым, узнал, что и с другими специалистами директор разговаривает точно также. Посетовав другу - другу  о своих переживаниях решили, что терпеть такое дальше уже нельзя.  Решили собраться всем вместе и потребовать от директора изменения стиля работы, заставить считаться его с мнением главных специалистов.

   Как обычно, Терентьев встретил, вошедшую к нему делегацию ни на кого не глядя. Прищурив глаза, он смотрел в окно, как будто думая о чем-то своем.
  Первым начал Главный инженер Николай Алексеевич. Он стал излагать от имени всех, претензии, о которых обговорили заранее.
 Терентьев не дослушав, тут же перешел в контрнаступление.

  Он припомнил все его недочеты и пробелы в работе, которые он видел со своей стороны и, не дав ему ответить, тут же начал отчитывать следующего.  Мастерски отбрив каждого по очереди, сказал, - идите, работайте и не разводите здесь демагогию.   

    Разговор не получился. Ну что ж, затеяли дело, - надо доводить до конца. Решили направить письмо, с изложением сути дела, в Окружком партии, так как в Управлении сельского хозяйства о его методах управления знали давно и ни каких мер, по сути, не принимали.
 Копию через секретаря отдали директору.

  Жалобу спустили по инстанции. -  Разбираться приехал один из работников Горкома партии, по фамилии Березкин.
  На тот момент, видимо, уже осведомленный о дате проверки, Терентьев отослал в командировку сразу двух жалобщиков. Третий, - Главный агроном, подал заявление об увольнении по собственному желанию. На месте оставался только один из четырех, наш горемычный Борис Васильевич.

   Короче говоря, авторы письма так толком и не узнали, чем закончилась проверка. Возможно что, по партийной линии Терентьеву и были сделаны какие-то взыскания, но история об этом умалчивает.

  На работе Бориса проверка ни как не отразилась. Все главные специалисты с директором встречались по-прежнему  редко. В основном получали указания и приказы через секретаря.

   Резонанс,  естественно докатился и до управления. По ветеринарной линии, видимо было дано задание, - оказать помощь молодому специалисту. Из районной ветеринарной станции приехали два ветврача, которые и оказали практическую помощь в массовом обследовании скота.

  Конечно же, произошедший случай в разговорах с приезжими коллегами не остался в стороне. Предлагали посильную помощь, поддерживали морально.   На вопрос, - как он будет дальше работать, находить точки соприкосновения с директором, Борис ответил:
- Мне осталось доработать по договору один год,- как-нибудь вытерплю. - Буду делать свое дело скрепя сердце, а потом вернусь в Казахстан.
    На удивление Бориса, Терентьев постепенно стал относиться к нему по-человечески. Разговаривал вежливо и даже выслушивал его мнение, когда это было нужно.

  Однажды перед самым Новым годом, Борис возвращался из Тюмени, где был, на каком-то совещании по линии Областного управления ветеринарии. В Ханты-Мансийск самолет прилетел уже вечером. В Таёжный попасть уже не было ни какой возможности, а до Нового года оставалось часов шесть.

  Надо заскочить к своему хорошо знакомому товарищу. Сергей Михайлович как то, будучи в командировке в их совхозе, ночевал у них дома. С того и повелось их общение. Возможно, у него есть сведения о том, какие машины сегодня еще могут пойти в сторону Таежного.

  В семье Сергея Михайловича уже царила праздничная атмосфера. Тепло встретив гостя, они стали усаживать его за стол, предлагая вместе встретить Новый год, так как транспорта попутного уже все равно не предвидится.
- Ну что вы, спасибо, конечно за приглашение, - отнекивался Борис. – Пойду пешком, может, кто по пути подкинет.

После непродолжительных споров и видя твердую решимость, Сергей Михайлович согласился подбросить на своем мотоцикле «Урал» за Иртыш, - все меньше идти. К сожалению дальше, чем до противоположного берега ехать по занесенной снегом колее, было уже не возможно.

Поблагодарив за помощь  и распрощавшись, не смотря на уговоры Сергея одуматься и вернуться к накрытому столу, Борис решительно отказался и пошел в сторону дома.
  Ночь уже накрывала своим куполом землю.  Сквозь пустоты среди редких облаков кое-где уже мерцали звезды. Оставалось пройти каких-то 35 километров.

  В узкой колее идти было трудно. Между колеями еще хуже.  Ноги, то и дело запинались друг за друга, скользили к центру колеи и буксовали. Попутки как назло не было. Прошла только одна машина и та навстречу. Тучи сгущались. Скоро стало настолько темно, что колея под ногами еле угадывалась. Местами колею стала заметать поземка. Сейчас главное не потерять след, - думал Борис, не сбиться, - иначе Новый год придется отмечать, где нибудь под кустом. В какой-то момент, когда, в темноте нащупывая палкой колею, он, вдруг ее не обнаружил.
- Только не паниковать! – успокаивал себя Борис. Воткнув палку в том месте, где потерялась колея и, не теряя ее из вида, стал описывать круг.  Вот.  Он ощутил, какую-то под ногами ямку. Прошел чуть вперед и вздохнул с облегчением. Слава богу! – колея нашлась, и он почти физически ощутил, как давящий его страх свалился с его плеч.

  Наконец, на горизонте показались огни Белогорья, а от него оставалось еще километров 12. Машин все не было. - В такой час кто поедет из дома?  Не успел подумать, как вдруг, откуда- то вынырнул тяжелый трехосный грузовик ЗИЛ и ослепил пилигрима своими фарами.
   
   Отступив в сторону от дороги, Борис с досадой, (ну вот опять не по пути), хотел пропустить машину. Но та вдруг остановилась. Высунувшись из кабины, водитель недовольным тоном прокричал: - Ну вот, что это вас нелегкая носит по ночам, да еще перед Новым годом?
 
    - О! Геннадий, - обрадовался Борис, и тут же опомнился, - машина то едет в обратную сторону.
- Ну чего стоишь, - продолжал Геннадий, - залазь скорей, - надо еще успеть Новый год встретить.
Не сразу поняв, переспросил, - а что, ты в город и обратно.
- Да нет же. Терентьев специально за тобой отправил. Ему кто-то позвонил и сказал, что ты пешком пошел из города.  – Как это тебя угораздило? Пешком, да еще и ночью.

  В дом отец семейства вошел как раз в тот момент, когда по телевизору начали звонить куранты. Собравшиеся гости уже держали бокалы с искрящимся шампанским и только один бокал еще стоял на столе среди всевозможных яств, напротив свободного места и дожидался своего хозяина.

   Утро первого дня нового года выдалось сравнительно теплым. Шел легкий снежок. Сегодня отец обещал детям покатать их на лошадке. Она уже стояла за оградой дома, поджидая, когда все будут готовы.

  Иришка, которую собрали раньше всех, коротая время, раскачивалась на калитке, громко декламировала басню, которую им недавно читала мать. -  «Терентий – Терентий, - я в городе была.
- Бу - бу- бу,  бу – бу - бу, - была, так была».
В это время проходивший мимо Терентьев недоуменно посмотрел на нее, но, ни чего не сказал. Зато отцу, который тоже вышел в этот момент из дома, стало, почему то, неловко. Будто это он ребенка научил дразнить своего директора.
 
   Мерин после длительного отдыха легкой рысью вывез сани за окраину поселка. Дорога, слегка припорошенная вела между берегом речки и кустами ивняка. Неожиданно все увидели, впереди на дороге стаю бегущих куропаток. Они были такие же белые, как и снег вокруг, и если бы они сидели смирно, а не бежали, то их никто бы и не заметил.
  Выскочив из саней, Валерик бросился было их догонять. Но где там. Пробежав еще несколько метров, стайка поднялась на крыло и улетела.

  Такие прогулки, в какой-то мере заменяли всей семье те удобства и развлечения, которые есть в городе, но к которым они еще не успели привыкнуть. За все три года семья дальше Ханты-Мансийска ни куда не выезжала. Работа, дом да выезды на природу. Но, ни кто не роптал. Родители еще молодые, полные оптимизма и надежды на лучшее терпеливо ждали окончание срока трудового договора.  А дети есть дети, - если хорошо родителям, то им и подавно.
  Летом развлечений было немного больше.  По выходным семьей выезжали на лодке на Обь. Рыбалку совмещали с купанием, - пески на островах здесь такие чистые, что городским пляжам и не снилось.
 
  Поднявшись на высокий противоположный берег, можно любоваться широкой панорамой Оби с проплывавшими по ней мелкими и крупными судами. Правда, крупные суда отсюда тоже казались маленькими, как игрушки.
  Не вдаваясь глубоко в лес, можно было обнаружить на полянах сладкую, хотя еще и не совсем вызревшую бруснику.

  Однажды отец с сыном выехали на противоположный берег Оби за грибами. Грибов тогда было очень много. Безо всякого труда они, примерно за час набрали полное ведро. Можно было и больше, только складывать было уже некуда, да и не было необходимости. Но поспешить их заставил внезапно налетевший ветер с дождем.

  Едва отчалив от берега, Борис заволновался, - волны стали быстро усиливаться и набирать высоту. Валерка, сообразив, что в бардачке лодки сухо и безветренно, быстро залез в него. Только отцу от этого стало еще тревожней. Что если вдруг мотор заглохнет? Лодка станет не управляемой и, съехав назад с крутой высоченной волны, она сразу же кормой погрузится в пучину. И хотя оба были в спасательных жилетах, полной безопасности они не гарантировали. Больше всего Борис боялся, - а  успеет ли сын высвободиться из своего укрытия, если что.
- Валер, ты как? – окликнул его отец.
- Хорошо! – бодрым голосом отозвался тот.
Но тревога не покидала. В полном напряжении Борис старался выбрать правильное направление лодки по отношению к волне.  Угол атаки волны надо держать  не прямой, - что бы волна не захлестнула нос лодки, и не сильно острым, - что бы волна не опрокинула лодку на бок.
  Скорость выдерживать тоже нужно было минимальную, но достаточную для того, чтобы не заглох мотор.

  Волны одна - за другой подкатывала к носу лодки и, казалось, что вот сейчас накроет ее своей мощной массой.  Затем  подняв нос лодки, ставила ее, чуть ли не в вертикальное положение и, по каким-то непонятным кинематическим законам  прокатывалась под лодкой, вновь опуская ее в водяную яму.  И только гребешки, сорвавшись с волны, крупными брызгами обрушивались на нос и  внутрь лодки, обильно поливая и, без того мокрого, рулевого.

  Вода, хоть и не была холодной, но на ветру и, за, то долгое время, пока они преодолевали объятую стихией реку, Бориса пробирала дрожь, - не то, от страха, не то, от холода.
  За себя бояться ему было нечего. Он неплохо плавал, да и был в жилете, а вот что будет с сыном, если что? – не выходило из головы.

  Эти пять, а может и меньше, километров, которые лодка раньше пробегала за считанные минуты, теперь Борису показались вечностью. Войдя в устье протоки, он вздохнул с облегчением, причалил к берегу и, едва смог разжать закоченевшую от напряжения руку на румпеле двигателя.

                7. Быт налаживается. 
  Переехав в новую квартиру и обустроившись,   Валентина    сказала мужу:   - Хватит.  Сидеть дома я больше не могу.  Дети устроены, ты на работе, а я что буду сидеть и в окошко поглядывать?
   Однако вопрос этот решить было не так просто. Работы в деревне не было.
Терентьев предлагал, не то всерьез, не то в насмешку, оформить ее к ветврачу санитаркой.  Но кто ищет, тот всегда найдет, и Валентину взяли на работу в местную сберкассу оператором.

Однажды, придя с работы, она рассказала весьма забавный случай.
- Помнишь, - говорит она, - вам в совхозе на зарплату не хватало денег, но потом они откуда-то нашлись?
- Ну, да помню, - вспомнив, ответил Борис, - и что?
- А то, что эти деньги вам одолжил один из наших клиентов.
- Интересно, кто же это такой богатенький в нашем поселке?
- А вот ни за что и не угадаешь, - хитро глядя на мужа, продолжила она.
- Помнишь того худенького старичка в поношенной одежонке, который по поселку все время ездит на стареньком, двухколесном мотоцикле?
- Ну конечно помню.
  Это был тщедушный, худенький человек предпенсионного возраста, но еще не старик, хотя выглядел он именно так. Работал он, где то в лесозаводе, но жил настолько скромно, что казалось, что он почти нищий.
 
Спустя какое-то время, у них в отделении проводилась плановая проверка, и у проверяющих закралось  сомнение;  -  действительно ли у них есть такой вкладчик.

Они пришли к нему домой, представились и попросили показать сберегательную книжку. Так он так перепугался, что лицо его побелело, руки стали дрожать, и он едва себя сдерживал, чтобы это не так бросалось в глаза.

Его едва успокоили, рассказав причину проверки. А он, просто был таким скупым человеком. Деньги собирал всю жизнь, копил, а сам жил, чуть ли не впроголодь.

Вообще-то для северян такой случай, - исключение. Если кто и приехал на север за деньгами, то в такую крайность не впадает. Бывает, копят конкретно на квартиру, машину или еще на что-то, а потом уезжают. Но многие, забыв, что приехали временно с какой-то целью, остаются навсегда.
 
  Север, это не только место на карте, - это еще и образ жизни, люди, и их отношение друг к другу. Многие из приезжих, увлекшись охотой и рыбалкой, тоже не хотят расставаться с любимым увлечением, зная, что на большой земле такого уже не будет.

Борис, хоть и не сразу, тоже начал интересоваться этими увлечениями.
Однажды, втроем, - он, Александр и Василий - инженер-электрик, собрались на таежное озеро, порыбачить. Опыта, пока еще ни у кого не было ни какого.

Собрали, что было необходимо с собой, запрягли лошадь и поехали. Единственный из них, кто знал дорогу к озеру, был Александр. Правда дорогой, этот занесенный снегом след, назвать было нельзя, тем не менее, по нему они все же нашли озеро. Неподалеку от него в лесу стояла рыбацкая избушка, в которой они и заночевали.

  Укрыв вспотевшую лошадь тулупом и, дав время ей остыть, они напоили ее водой, из растопленного на печке, снега. Выходить на озеро было уже поздно, поэтому решили пораньше лечь спать, чтобы с утра пораньше выйти на лед.

Металлическая печка быстро нагрела избу и, гостям пришлось раздеться от жары. Спать легли в одном нательном белье. Едва уснув, Борис почувствовал, что становится прохладно и укрылся попавшейся под руку фуфайкой.  Зашевелились и остальные его товарищи.

Однако избушка быстро остывала, пришлось вставать и снова,  растапливать печь. После того, как она разгорелась, в избушке опять стало жарко; процесс раздевания и одевания повторялся в течение ночи трижды. Уснуть по настоящему, так и не получилось. Рассказывать о том, как они порыбачили, не имеет ни какого смысла, так как отсутствие какого либо у них опыта, предопределил исход рыбалки.  Это, уже позже Борис узнал секрет спокойной ночи в подобных избушках.

Местные рыбаки и охотники, прежде чем лечь спать, загружают разогретую печь толстыми чурками сырой березы. Тогда они горят медленно и не слишком жарко практически всю ночь.

 Знали бы они тогда этот секрет, выспались бы точно и, наверное, не разочаровались бы в своей первой рыбалке.

Намучившись сами и измучив лошадь, они больше туда уже не возвращались и только спустя годы Бориса приобщили к охоте рыбалке уже в другом районе, куда они с семьей переехали по окончании трудового договора.

            8.  Неожиданная экскурсия к новому месту жительства.

      Управление сельского хозяйство решило провести межрайонное совещание передовиков производства по обмену опытом. Местом проведения, был выбран совхоз Ильичевский в самом южном районе округа, - Кондинский.
 
   С утра делегация из шести человек, в которую входил и Борис, ожидала на вертолетной площадке, расположенной неподалеку от поселковой котельной. Весна уже вступила в свои права. Под яркими лучами солнца искрящийся снег таял, образуя ручейки, которые стекали в лужи и, наполнив их, текли дальше в северный ледовитый океан. Грязь стояла непролазная, поэтому вся делегация была одета в резиновые сапоги.

  Вдруг откуда не возьмись к толпе подбегает средних лет женщина, одетая, совсем ни так, как луговские. На ней было модное пальто, шляпа и демисезонные полусапожки. Однако вид ее был не совсем соответствующий  ее одежде. Губы не накрашены, волосы кое-как собраны на затылке в узел, руки то же не ухожены. Лицо ее выражало страдание или скорбь.
- Здравствуйте, - сказала она, не зная к кому обратиться, -  мне сказали, что за вами прилетит вертолет, возьмите меня с собой, пожалуйста, молящим голосом, - обратилась он к ним.
- А что случилось? - спросил Терентьев.
- Вы понимаете? Я из Москвы и должна была лететь в Луговое Тюменской области, - там у меня родственники.  Оно оказывается не далеко от самой Тюмени. От аэропорта всего в нескольких километрах. Я этого не знала, а когда стала расспрашивать, в аэропорту мне сказали, что надо лететь на Ханты-Мансийск, а там, рядом, можно и на попутке.
Вот уже 10 дней, как я живу вот в этой кочегарке;  и она указала в сторону котельной, – не умыться, ни подмыться, сил моих больше нет. Мне все равно куда, лишь бы вылететь из этой чертовой дыры, и расплакалась. Действительно, в это время связь с поселками центра Округа временно прекращается. Ледовые переправы закрыты для автотранспорта, а навигация еще не открыта. Рейсовые же самолеты в Луговской не запланированы. Вот как раз в этот период и попала к ним москвичка.

Ей объяснили, что вертолет полетит сразу на Кондинское и в Ханты-Мансийске посадки не будет. Но она была полна решимости и готова была лететь хоть куда.
   Вертолет пришел уже с пассажирами, - это была еще одна делегация из Ханты-Мансийска, с подсобного хозяйства, и представитель из Окружного управления сельского хозяйства.

   В Кондинском  всех удивила твердая песчаная почва, которая от воды становится только лучше, поэтому наши гости в своих сапогах почувствовали себя чуточку дискомфортно.
  Поселок всем показался интересным. В отличие от Луговского, он был значительно зеленее. Прямо в аэропорту, да и в самом поселке во многих местах росли сосны. Во вторых это был районный центр, который по статусу был и крупнее и благоустроенней.

Гостей встретили представители местного райисполкома и  директор совхоза. Сначала делегатов отвезли в гостиницу для расселения и приведения себя в порядок. На "послеобеда" была назначена официальная часть встречи в райисполкоме, где участники прослушали доклад о состоянии сельского хозяйства в районе и в частности, в местном совхозе.

Выступали и назначенные передовики. Они как умели, рассказали о своих достижениях. Практическую часть встречи было решено провести на другой день.  После завтрака делегаты поехали смотреть производство совхоза, где с участниками провели экскурсию, показав на месте технологию производства молока и выращивания молодняка.
 
 Гидом, естественно выступил директор совхоза, Крючков Валентин Иванович. Он чем-то был схож с Терентьевым. Такой же энергичный и, как потом выяснилось, тоже матершинник. Правда характер его был более позитивным и даже веселым.

   В обед  обмен опытом продолжился за столом, богато уставленным не только продуктами собственного производства, но и вином под названием  Абу  Симбел, завезенным,  якобы из самого Египта.

  Всем так понравился опыт хозяев, что гости задержались еще на один день.
У многих от Абу Симбела так болела голова, что требовала безотлагательного лечения, и за этим дело не стало. Бальзам для лечения подвозили несколько раз, пока в магазине он не закончился, а другого же ни кто уже не хотел.

  На прощание сделали памятную фотографию, и тепло, распрощавшись, почувствовали, что многие стали друг другу уже закадычными друзьями.
Валентин Иванович, со свойственной ему горячностью чуть ли не всех, напоследок расцеловал и обещал в ответ приехать со своей делегацией.

   Не думал тогда Борис, что Кондинский район, в котором он нечаянно побывал, станет его новым домом.

   При очередной командировке в Ханты-Мансийск, начальник окружной ветеринарной станции спросили Бориса, что он думает о своей дальнейшей работе, поскольку срок трудового договора с ним подходил к концу.

- Я отработал честно свой срок, - сказал он, - вытерпел все невзгоды и даже унижения со стороны Терентьева, а теперь я скоро получу отпуск за три года и мы уедем домой в Казахстан.
- А как ты смотришь на то, если мы предложим тебе должность Главного ветврача Кондинского района? – спросил он.

Предложение было неожиданным и Борис, не готов был к такому повороту.
- Я даже не знаю, что и ответить. Смогу ли я справиться с этой должностью, - ответил он.
  Время для раздумий дали одну неделю.

  В конце концов, как говорят, не боги горшки обжигают. Не я так другой такой же займет это место, - думал Борис, - тем более что место нового назначения он уже видел, и оно ему понравилось.
  Так что с севером прощаться рано. Север не отпускает.