Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 59

— Н-да, у Новаковского прямо какая-то железная воля противостоять ударам судьбы, — отметил один из завсегдатаев бара, поражаясь количеству выпавших на долю своего коллеги испытаний. — Прямо не сломался ни разу. 

— А чего ему ломаться-то? — удивился его приятель, делая бармену заказ. — Сам все эти склоки затевает, вот пусть и расхлебывает их последствия. Хотя иногда мне кажется, что он находит в этом своего рода удовольствие. Жизнь без конфликтов для Новаковского — не малина.

— Просто механик губернатора со своими шавками всегда обращались с нашими работниками как с рабами, а Новаковский их уничтожил. Втоптал в землю ублюдков.

— Поэтому я предлагаю выпить за него.

— Да-да, наш коллега это заслужил, хотя мне он поначалу казался каким-то мегафриком.

— Ему надо в каком-нибудь артхаусном кино сниматься, а не раскладывать запчасти на складе…

— Да, такой пи**ецкий трэш творился с его участием на предприятии! Сам Марк Исаакович не мог найти на него управу! 

Отмечая корпоратив в одной из дешевеньких кафешек, сотрудники «К-Агоры» перемывали косточки своим бывшим сотрудникам за рюмкой коньяка. И первым попал под раздачу Новаковский, чье скандальное увольнение стало настоящей сенсацией, чьи подробности ещё долго мусолились персоналом предприятия, пока все не стихло само по себе.

Не став ждать, когда «герой» этой истории заявиться в бар, как всегда опаздывая на час, а то и больше, его бывшие коллеги начали отмечать корпоратив без него, вспоминая все его «проколы» так, как не стали бы говорить о нем в его присутствии. В противном случае рассказчик мог нарваться  на угрозу мордобоя за распространение столь откровенных подробностей его биографии в узких кругах.

Время шло, однако Новаковский не спешил давать знать о себе, так что некоторые из его заядлых приятелей начали вообще сомневаться, что он придет, когда дверь заведения слегка  приоткрылась, и на пороге появился тот, о ком только что шла молва, грозясь перерасти в настоящую дискуссию.

Первым спохватился Азей. Активно помахав ему рукой, он сделал все возможное, чтобы бывший коллега обнаружил их столик в полутемном заведении. Его инициатива  увенчалась успехом. И заметив, наконец, где именно заседали его бывшие сотрудники, Егор тут же устремился к ним навстречу, нацепив на лицо дежурную улыбку.      

— И где же ты пропадал? Мог бы и пораньше заявиться, — отчитал его Азей, делая знак бармену сделать им ещё один коктейль. — Кошку свою, небось, кормил?

— Не-а, — отрицательно кивнул Егор, подсаживаясь к ребятам, и бросая мимолетный взгляд  в сторону бармена. — Просто другими делами был увлечен. Всем большой сорян!

Пока он сюда шел, в его горле настолько пересохло, так что он не имел ничего против, чтобы  выпить в кругу бывших коллег, и хотя бы на миг позабыть о своих неприятностях.
 
Договорившись накануне побывать на именинах у Лисова, в последний момент он передумал, сделав выбор в пользу посиделок с коллегами. Эрика и дорогая выпивка — это все, конечно, хорошо, но конкретно сейчас он не мог появиться перед ней в неважнецком виде, отчаянно ревнуя её к имениннику. Так что когда позже ему позвонил Азей, предупреждая относительно небольших посиделок в баре, долго раздумывая над тем, какое решение ему бы следовало принять, Егор выбрал корпоратив, ничуть не жалея о новой встрече с коллегами, с которыми он так и не успел в прошлый раз попрощаться. И все по причине неадекватного поступка механика губернатора, наябедничавшего на его скандальное поведение Марку Исааковичу, в связи с чем тот был вынужден принять скоропалительное решение об увольнении сотрудника, чтобы заменить его более покладистым и лояльным к нетерпимости окружающих.

Работать в магазине было прикольно и весело, так что подписывая в тот день злосчастный день заявление о своем уходе, Егору было даже немного жаль увольняться из такого места, где каждый день происходило немереное количество «приключений», основным зачинщиком которых был он сам.

Плевать, что после многочасовых простаиваний возле стойки или стеллажа с запчастями они ходили потом с Азеем по складу как русалочки; плевать, что к моменту завершения разгрузки третьей на день машины с привезенным от поставщика товара у него начинал дергаться левый глаз; плевать, что подъезжая к воротам склада для разгрузки, водитель одной из этих машин любил включить в салоне авто на всю громкость столь ненавистный ему шансон… Все изменилось в момент, когда на пороге магазина показался механик губернатора, приехавший таки забрать заказанную шину.

Успев пообщаться с этим типом по телефону с утра, тогда Егор ещё не знал, с каким «сюрпризом» ему придется столкнуться позже. А когда беда уже постучалась в ворота, отпустив на волю эмоции, он больше не мог ничего поделать с собой, впервые сталкиваясь со столь скандальной личностью.

Все началось с того, что во время погрузки шины этому механику показалось, что его хотят обмануть, подсовывая бракованный товар, несмотря на все попытки менеджеров убедить его в обратном, демонстрируя ему расходные накладные с соответствующей номенклатурой товара. Однако вбив себе в голову, что его намеренно хотят подставить, в который раз стараясь выслужиться перед своим хозяином, этот механик принялся наезжать на ребят, зная, что ему за это ничего не будет, не рассчитав, правда, одного.

Привыкший сходу ставить на место особо оборзевших типов, Новаковский не стал молчать и в этот раз. И когда механик вновь позволил себе неоднозначно выругаться в их адрес, не особо выбирая выражения, Егор покрыл его таким трехэтажным матом, что появившись в этот момент во дворе для улаживания вспыхнувшего конфликта, Марк Исаакович многое прояснил для себя относительно словарного лексикона своего подчиненного. И хотя сам механик оказался в корне неправ, нападая на работников склада из-за ерунды, готовый подыгрывать любому клиенту, платившего ему хорошие деньги, директору проще было обвинить в нарушении дисциплины своих работников, нежели отказавшись от заверений клиента, лишиться прибыли, которую тот приносил ему в магазин.
 
Марку Исааковичу не составило особого труда уволить Новаковского, повесив на него всех «собак». И пусть тот до последнего отказывался соглашаться с его решением, утверждая, что такие действия незаконны, прекрасно понимая, что последнее слово останется за директором предприятия, он был вынужден покинуть магазин, втайне радуясь об окончании своей «каторги».

Дав на подпись документы об увольнении, Марк Исаакович сказал, когда именно ему следовало приходить за расчетом. И в тот же день попрощавшись со своими коллегами, Егор без сожаления покинул стены магазина, однако по-прежнему пребывая под впечатлением пережитой им ситуации, не зная, как отомстить боссу за такое безалаберное отношение, стащив с себя техническую робу, он решил вернуться домой в нижнем белье и носках, шокируя своим внешним видом прохожих. Этот его жест символизировал некий протест против капиталистически-рабовладельческого строя. И совсем забыв, что на улице была уже далеко не летняя погода, отсвечивая своей татуировкой на спине, Егор вышел за ворота как есть, оставляя казенную одежду на пороге.

Эту «богадельню», как привык он называть предприятие, где ранее работал, Новаковский покидал со спокойной душой, не отмечая среди бывших сотрудников никого, ради кого он мог бы попытаться уговорить директора простить его поведение. О чем, разумеется, не могло быть и речи.

Шагнув за порог магазина, освобожденный теперь от своих обязанностей работника склада, Егор вновь почувствовал ни с чем несравнимый привкус свободы, который начал понемногу забывать. К тому времени на улице разыгралась непогода, похожая на легкую метель.

Вдохнув холодный воздух, Егор посмотрел наверх. В небе кружился вихрь дождевых капель, постепенно переходивших в снежинки, чье количество увеличивалось. Немного позже ветер усилился, и, не собираясь здесь больше оставаться, в таком виде Егор и отправился домой, преодолев от силы пару кварталов. Так что когда легкое возбуждение от совершенной им дурости сошло на нет, и он начал по-настоящему замерзать, боясь подхватить воспаление легких, последствия которых ему пришлось бы лечить всю жизнь, Новаковский осмотрелся по сторонам, ища взглядом такси.

Он, конечно, мог бы вернуться обратно в магазин и переодевшись там в свою одежду, отправиться домой, как полагается, но не желая больше видеть рож ни своих коллег, ни Марка Исааковича, Новаковский как ни в чем не бывало продолжил свой путь, ничуть не жалея о сделанном.

Остаться там, означало прогнуться под истеричного клиента и показать, что в своих доводах он придерживался верного пути. Собственная гордость не позволяла ему этого делать. Ничего, раздумывал Егор. Пройдет время и он найдет другую работу. Свет не сошелся клином на одном лишь предприятии Марка Исааковича.

После недолгих блужданий вокруг да около ему улыбнулась наконец удача. В момент, когда Егору начало казаться, что ещё немного и он сейчас окончательно покроется льдом, он увидел такси, и, опасаясь, как бы эта машина не развернулась и не уехала прочь подобно остальным, оставляя его наедине с ненастной погодой, недолго думая, он бросился навстречу транспорту, с трудом удерживаясь от дроби, отбиваемую его зубами от холода.    

«ЭЙ, ТАКСИ!» — выскочив на дорогу, крикнул Егор вдогонку водителю. Резко затормозив, машина чуть не сбила его с ног.

Налетев на капот, Новаковский совершил двойное сальто и приземлившись прямо на асфальт, покрытый тонким слоем подмерзшего снега, лишь спустя несколько секунд обнаружил в себе способность говорить. Поднявшись с колен и стряхнув с себя снега, он постучался к водителю в окошко, пытаясь заранее узнать у него цену на проезд в такой-то район города.

«Двести», — недовольным тоном отмычал мужчина, окидывая недоумевающим взглядом полуобнаженного пассажира.

«Сколько? — изумился Егор, услышав стоимость ему расценок за проезд, взятых, очевидно, с потолка. — На прошлой неделе было сто»

«Все течет, все меняется», — кратко бросил суровый таксист, пытаясь закрыть окошко перед задумавшемся о чем-то пассажиром.

Ему в жизни не приходилось видеть столь странного чудака, выскочившего перед ним на дорогу в одних трусах и носках, когда другой человек на его месте не осмелился бы выгнать в такую погоду на улицу даже домашнее животное. Вновь догнав его и постучавшись в окошко, Егор ещё раз уточнил цену на проезд, настаивая на скидке, однако загоревшись желанием подзаработать в тот вечер даже на таком бедолаге, как этот оборвыш, водитель по-прежнему продолжал стоять на своем, не собираясь сдаваться.

«Либо реальные две, либо мифические три», — проронил он, намекая, что это последняя его цена и торговаться с ним дальше он не намерен.

Согласившись наконец с его условиями, Егор тотчас забрался в машину, пытаясь спрятаться в салоне от пронзительных ветров. И как только они оказались напротив его дома, не спеша расставаться с наличкой, парень перечислил ему деньги прямо на телефон. После чего пожелав таксисту хорошего пути, зашел в подъезд, по привычке подходя к лифту. Набирая номер этажа, где была расположена отцовская квартира, тогда Егор даже не подозревал о том, что он будет вынужден столкнуться с очередным «приключением». И когда перед его носом замаячила дверь вполне знакомой конуры, вытащив из засекреченного тайника в стене ключи, он тут же поднес их к замочной скважине, пытаясь открыть дверь, когда случилось непоправимое.

Чересчур сильно надавив на ключ, он услышал внутри створки странный треск железа, а когда спохватился, так и застыл с перекошенной рожей напротив двери, глядя на оставшийся в его ладони кусок ключа, чья вторая часть торчала теперь прямо в замочной скважине.

Дело повернулось хуже, чем он мог представить себе в своих страшных снах. И не совсем понимая, чем именно заслужил такую кару небес, какое-то время Егор просто стоял напротив квартиры, раздумывая, что делать ему дальше.

В летнее время он бы ещё попытался провести ночь на лестничной площадке или где-то на скамейке во дворе, но сейчас об этом, разумеется, не могло быть и речи. Сама мысль, что сейчас ему вновь придется выйти на улицу и оказаться под ненавистными потоками холодного ветра, вызывала у него настоящий ужас. Но и здесь, на лестничной площадке, было ничуть не лучше. Так что прекрасно отдавая себе отчет в том, что попасть в квартиру быстро не получиться, ещё немного поразмышляв над своей судьбой, он принял решение перекантоваться временно у своей соседки Евангелины Литковской, пообещав себе не стеснять её сильно своим присутствием.

Остальное происходило как во сне.

К тому моменту ощущение им холода достигло своего предела, и не в состоянии больше думать ни о чем другом, кроме как о временном убежище, где можно было бы найти пищу и кров, Егор без всякого предупреждения постучался в квартиру, где обитала Евангелина, проживая там с отцом и своей мачехой.

Меньше всего ожидая увидеть в такое время возле двери своей квартиры одногруппника, да ещё в таком виде, она без лишних расспросов пустила его в прихожую, и смутно подозревая, что Новаковский вновь попал в очередную передрягу, провела его на кухню, предлагая чай. Это было единственное средство, способное согреть его в столь непростой жизненный период, и вдохнуть жизнь в его дальнейшие начинания.

Не став отказываться от чая, Егор рассказал ей вкратце, что конкретно случилось с дверью квартиры его отца, и, пообещав назавтра покинуть её, как только ему удастся взломать дверной замок, он обеими руками потянулся за чашкой, не прочь принять вдобавок ко всему ещё и горячий душ. А потом он попросту «вырубился», придя в себя лишь ближе к утру.

Дверь в квартиру ему таки удалось открыть. Отец как раз был на дежурстве, а брат остался с  ночевкой у одной из своих подруг. Теперь ему уже ничто не мешало вновь оказаться напротив двери и попытаться вскрыть дверной замок... При помощи электродрели, позаимствованной у соседа напротив.

Потратив накануне оставшиеся у него деньги на услуги такси, Егор не стал вызывать службу, занимавшейся подобными вопросами, и, вооружившись тем орудием, которое было передано ему соседом, он попытался просверлить вокруг замочной скважины отверстие, чтобы вытащить оттуда кусок ключа. Все бы ничего, работа шла хорошо, вот только гул от работающей электродрели стоял такой, будто на лестничную площадку заехал грузовик и застряв там навеки, пытался теперь выехать оттуда, газуя на полную мощь.

Работа эта заняла у него полчаса. И едва злосчастный кусок ключа оказался в его руках, вскрыв ненавистный замок, Его таки проник в квартиру, намереваясь сходить позже на рынок, где продавались бытовые товары, чтобы поставить в дверь новый замок. Отец с братом, конечно, не сразу поняли, что здесь вообще произошло, и почему у них не получилось попасть в квартиру с первого раза, пуская в ход старый ключ, пока Егор не объяснил им всю ситуацию. Тогда эта задача была для него важнее всех. Теперь же его голову занимали совсем другие мысли, и увольнение не казалось ему великой трагедией.

По крайней мере, на те деньги, что он мог получить в качестве зарплаты, можно было спокойно пересидеть зиму дома, пока ему не посчастливится устроиться на новую работу. И вновь оказавшись предоставленным самому себе, Егор поставил перед собой цель как следует взяться за учебу и начать наконец работу над дипломным проектом. В противном случае ему не видеть диплома как собственных ушей.
Как только общие воспоминания, посвященные выходкам Марка Исааковича, однако связывающих его с бывшими коллегами закончились, он вновь устремился мыслями к Эрике, и только сейчас обнаружив, как, собственно говоря, мало знали о нем эти люди, внезапно загрустил, пожалев, что пошел на этот корпоратив, когда мог спокойно остаться на именинах у Лисова. Там ему предоставлялась возможность хотя бы одним глазком полюбоваться его пассией, а что делать здесь?


Слишком длительное времяпровождение в мужском коллективе начало ему надоедать, и продолжая скользить взглядом по помещению бара, ища обольстительные лица прекрасного пола, однако так их и не находя, он вновь подумал об Эрике, разрываясь между выбором закончить вечер в кругу коллег, либо вернуться к одногруппникам.

Он даже подумать не мог, что эти два события произойдут в один и тот же день. И если бы у него была возможность пораньше уйти с корпоратива, он вернулся бы на вечеринку к Лисову, жалея, что прежде не остался там, где бы так высока вероятность его столкновения с Эрикой. А теперь он был и этого лишен.

Раздумывая об утраченной выгоде, он скорчил при этом такое озадаченное выражение лица, что это не осталось без внимания Азея, для которого корпоративные вечера в подобных местах были пределом мечтаний и он откровенно не понимал, что беспокоило его друга, с кислой миной взиравшего сейчас на окружающих.   
       
— У тебя что-то случилось? — осведомился у него Азей, подсаживаясь поближе к коллеге. — Почему ты не пьешь с остальными?   

— Что-то не хочется, — отмахнулся Новаковский, доставая из кармана телефон, и пытаясь сделать вид, будто он собирается сейчас кому-то позвонить.

— А мне кажется, ты просто врешь, не собираясь делиться с нами наболевшим, — возразил Азей. — Просто скажи, что происходит и мы отстанем от тебя. Опять проблемы на личном фронте?

И судя по тому как быстро переменился в лице бывший коллега после этих его слов, Азей понял, что попал прямо в цель, нащупав в его душе то самое больное место, в сравнение с которым потеря работы казалась просто незначительной чушью.
 
— Проблемы? Какие могут быть проблемы, когда этой личной жизни у меня просто нет! — развел руками Новаковский, не любивший обсуждать эту тему с посторонними. 

— Послушай, но разве речь идет не о той девушке, чьи фотографии ты постоянно рассматривал на своем телефоне между обслуживанием покупателей?! Или я что-то путаю?..

Глубоко вздохнув, Егор отвел от него взгляд. Да уж, в проницательности коллеге не откажешь, а он-то думал, что на работе никто ни сном, ни духом о его чувствах к этой прекрасной незнакомке. И что самое удивительное, эту самую работу он как раз и потерял по причине вмешательства её отца, точнее механика, находившегося под протекцией этого губернатора. Но может оно и к лучшему, и ему ещё улыбнется удача. Не всем потеряно. Надо просто подождать. Однако время шло, и, смутно догадавшись, что ему удалось нащупать верную тропу, Азей по-прежнему ждал его ответа. Однако чувствуя себя сейчас неспособным поднимать эту тему, да ещё в таком месте, Новаковский лишь уклончиво бросил в ответ:

— Я не уверен, что она вообще знает о моих чувствах, не говоря уже обо всем другом…

— А ты хоть пытался предпринимать какие-то шаги, чтобы завоевать её? — настоял на своем Азей, пытаясь вывести коллегу на откровенный разговор и дать ему возможность выговориться, облегчить перед ним свою душу.

— Да, — утвердительно кивнул Новаковский, будучи не уверен, что эта девица все ещё помнила о его существовании, — но мне кажется, ей на это наплевать. 

— И что же ты будешь делать, если она вообще перестанет реагировать на тебя?!

— Ничего, — ухмыльнулся Егор, предпочитая, в конце концов, выбросить из своей головы все мысли о бывшей пассии Лисова. — Я уже устал бегать за ней. Взаимностью она мне не отвечает, а себя я тоже не на помойке нашел. Если ей что-нибудь понадобиться от меня, я буду доступен для неё всегда, а так, уже реально сил нет никаких её добиваться…

— А почему бы тебе тогда не переключиться на других девушек? Заодно забудешь о своей безответной любви, — предложил ему Азей.

— Мне, кроме неё, никто больше не нужен. Вот как увидела её однажды в ночном клубе, так крыша по ней поехала. Своей внешностью она поразила меня в самое сердце. Но я наверное обречен на безответные чувства, хотя и не понимаю, что со мной не так?! — и как-то быстро утешившись, на первый взгляд, таким объяснением, Егор принялся перечислять вслух положительные качества своего характера, для достоверности загибая пальцы. — Воспитанный, интеллигентный парень из семьи врача. Готовлю, убираю, стираю. Верный, обаятельный и харизматичный, не шляюсь где попало, не пью и не курю. Не понимаю, что её не устраивает. Вот прямо шансов нет никаких…

— Ну, ладно! Успокойся! Отставить грустные мысли! Да ещё в такой день… — настоял на своем Азей, похлопывая его ладонью по плечу. — Уверен, мы еще увидим тебя идущим под руку с этой девушкой к алтарю. Моделируй свое будущее, убери из него всю безысходность, и результаты превзойдут все самые смелые твои ожидания.

— А вдруг меня переедет танк или что-то со мной случиться? — возразил Новаковский, представляя себе самые нелепые картины собственного будущего, невесть, правда, на чем базировавшиеся, и тут же сбавив немного тон, уныло добавил: — Хотя с другой стороны, любой другой парень на моем месте был бы куда безопаснее для неё, а так… Ну, представь меня с нею! Ух, познает она тогда со мной всю страсть пламенной любви! И хотя сама она неоднократно намекала, что шансов у меня нет, я всё равно буду верить и ждать, что когда-нибудь она все же соизволит обратить на меня свое внимание.

Не выдержав, Азей заржал как лошадь, поражаясь наивным ожиданиям этого парня.

— Егор, да ты, я смотрю, совсем сошел с ума из-за этой дешевой модельки… Посмотри, сколько девок одиноких кругом, а ты на этой зациклился…

Пригубив ещё немного коктейля, Новаковский лишь махнул в ответ рукой. 

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но реально — никто, кроме неё мне не нужен, — и представив себе на миг, как веселится сейчас Эрика в компании Лисова, не на шутку вознегодовав из-за воображаемых картин, Егор стукнул от безысходности кулаком по барной стойки, не в состоянии больше сдерживать своих эмоций: — Да пусть хоть целуются себе там! Рано или поздно он бросит её, и переключится на другую, а я буду ждать её возвращения, в одиночестве роняя горькие слёзы в хрустальный бокал с вином.

Его монолог растянулся на несколько минут, и, не переставая с подозрением коситься в сторону этих двоих, один из менеджеров решил, что Новаковский напился до чертиков, не стесняясь изливать свою душу Азею.

— Послушайте, а не «поддатый» ли он? — сделал предположение этот паренек, кивая в сторону Новаковского.

— Значит мне тоже не показалась его «жеваная» речь с длинными паузами? — цинично усмехнулся его соратник, не спуская глаз с быстро захмелевшего Новаковского.

— Да ты прислушайся, как он разговаривает! Язык-то не шевелится… Ну, точно пьяненький наш Новаковский. Видать, совсем сдали нервы после увольнения, хотя работа у Марка Исааковича — не сахар.

— Запьешь тут, с такими коллегами и директором, — хмыкнул третий менеджер, не без сожаления потянувшись за новой рюмкой коньяка.
 
Он сам был, мягко говоря, в шоке от умения этого парня держать удар, когда обстановка вокруг него складывалась не самым лучшим образом, а шансов на победу практически не оставалось. Особенно, если учесть, что у его отца тоже длительное время не складывалось с работой. Точнее с начальством, так что ничего удивительного в его постоянных вылетах из больниц не было, пока тот не решил, наконец, начать работать на себя, устав уживаться в среде склочного коллектива. Скандальные увольнения  у этой семейки, видать, наследственное...

— Ничего у неё с Лисовым не получится, — иронично подмигнув Азею, хмыкнул Егор, ничего не подозревая о мыслях бывших коллег. — Он «поиграет» с ней ради удовлетворения собственного эго, а когда она станет ему больше не нужна, быстро найдет ей замену. Другое дело я.

— А эта Эрика хотя бы знает о твоих чувствах? — поинтересовался у него Азей, впервые наблюдая за тем, как кто-то сильно убивался из-за неразделенной любви.   

— Я просто ей не навязываюсь, — задрав кверху нос, надменно пробубнил Новаковский. — Ну, честное слово, я должен атаковывать её каждый день своими признаниями или как?! Но даже если бы я и приложил все усилия, чтобы обратить на себя внимание этой девушки, ничего хорошего из моей затеи не получилось бы. Просто она пока не понимает, что с Лисовым ей ничего не светит. Этот парень принадлежит к категории людей, неспособных на сильное чувство. И как только она в нем разочаруется, то останется одна. Вот тогда поймет, кого потеряла, но будет поздно.

Так, пребывая под впечатлением нахлынувших на него очередных воспоминаний, Егор вновь принялся задаваться вопросами о том, как сделать первый шаг и признаться ей в своих чувствах, когда предприняв попытку опрокинуть бокал с остатками коктейля, он едва не подавился, устремив свой взгляд куда-то в сторону двери. Он не хотел в это верить, но на мгновение ему показалось, будто он увидел там Эрику, ошибочно приняв её поначалу за мираж, либо плод своего разгулявшегося воображения. Но в этот раз она выглядела живой и вполне осязаемой, так что если бы вконец осмелел, то мог подойти к ней и потрогать её за руку.

Это действительно была Эрика. Остановившись в дверном проеме, она окинула взглядом бар, словно кого-то выискивая, и не обнаружив в помещении искомое лицо, уже хотела было развернуться и уйти, как вдруг не на шутку осерчав, Егор отставил в сторону свой бокал, и с адресованным в её сторону воплем: «Иди к нам!», на радостях помахал ей рукой, как будто она могла его узнать.

Книга 2. Глава 60

http://proza.ru/2022/12/08/1249