За линией фронта. Часть пятая -6

  Над кухонным столом низко висела лампочка в закопчённом плафоне, она отбрасывала неяркий свет на бледные лица сидевших вокруг него Ольгиной мамы, Алексея Деева и Людвига Гросса. Елена, с припухшими от бессонницы глазами и уголками опущенных губ, тихонько размешивала маленькой ложечкой в стакане кусочек сахара и поглядывала на Алексея, который вот уже почти с полчаса сидел в одной и той же позе за чашкой чая и молчал. Он тоже размешивал ложкой сахар, скорее машинально, чем осознанно. Напротив, сидел Людвиг, который и открыл ему сегодня, совершенно неожиданно для Алексея, дверь этой квартиры. Он вышел в коридор на звонок Деева в домашнем байковом халате, с заспанными глазами, не бритый и растрёпанный. А потом, поняв, наконец, кто перед ним, без тени смущения и очень обрадованный пропустил его в квартиру. Но вопрос про Ольгу ответил, что она ушла рано утром на курсы переподготовки радистов и будет лишь к обеду. И вот, дождавшись Елену Матвеевну с работы после ночной смены, они втроём сидели за столом и ждали Ольгиного прихода. Разговор не складывался. Алексей только и смог рассказать, что отправлен в Москву на долечивание и, что в распоряжении их полка всего неделя, для занятия новых позиций и на доукомплектовку.
- Мы встали на реке Ингулец, там держим сейчас оборону, а дальше будем наступать на Одессу и Николаев, - говорил он, уже сидя за столом, - могут ещё быть какие-либо распоряжения, относительно нашей дивизии. Она особого подчинения и Антонов сказал, что можно ожидать её переброски на другие участки фронта в любой момент.
  Потом он надолго замолчал, но всем и так было понятно, что приехал он не про дивизию докладывать, а повидаться с Ольгой. Людвиг в своё оправдание рассказал ему, что после посещения Ольгиной квартиры, куда он зашёл, зная её домашний адрес, и будучи в Москве на работе по восстановлению разрушенных коммуникаций после госпиталя, её мама Елена и сама Ольга решили оставить его у себя дома. "Чтобы не болтаться по общагам, где тебе лишний раз не удаётся даже нормально выспаться и поесть, - говорила Ольгина мама, глядя на его провалившиеся глаза от недосыпа и недоедания, - останешься у нас... И всё, это даже не обсуждается!" С тех пор Людвиг Гросс постоянный обитатель этого жилища. Но подозрения у Алексея, остались, относительно связи Тихоновой и Гросса, которые навеяли ему ещё после их возвращения из Пскова, "доброжелатели" из оперативной группы разведывательного батальона. Очень уж явно они подружились, и когда Людвиг подорвался на мине, Ольга несколько дней была не в себе. Она вместе со Стрельниковым поехала к нему в госпиталь и буквально не выходила оттуда, до момента его транспортировки в Москву. Парню оторвало кисть левой руки и требовалась повторная операция, но те условия армейского госпиталя не могли всего обеспечить и его решено было переправить на "большую землю". С тех пор они не виделись, но у Деева остался некоторый осадочек от их этой "дружбы", хотя он прекрасно понимал, что для более серьёзного подозрения у него просто нет оснований. Но, вот теперь, придя домой к Тихоновым, он встретил всё того же Гросса, да ещё в домашнем халате и домашних тапочках. И теперь этот чернобровый повеса сидит тут рядом с ним и преспокойненько пьёт чай, наверное, из Ольгиной чашки. Алексея передёргивало от этой мысли, но сила притяжения к дому Тихоновых была велика, и он решил во что-бы то ни стало всё же дождаться Ольгу и поговорить с ней, уже серьёзно. Тянуть нельзя, теперь уже нельзя - он это видел и понимал. А, что она?.. Да, вот, кажется, это она пришла и хлопнула дверью у порога. Зазвенели ключи, которые она бросила на тумбочку, завозилась в прихожей. Алексей машинально поднялся с места и у него от волнения перехватило дыхание. Людвиг повернулся к ней от стола и, улыбнувшись в знак приветствия, быстро поднялся и со словами:
- Встречай гостя!.. - вышел из кухни.
  Ольга вошла из тёмного коридора, взглянула на Деева, но сильного удивления при этом не испытала. Потом посмотрела на свою маму, а та в ответ закивала головой, будто в прискорбном молчании подтверждала какие-то общие мысли, и тоже стала потихоньку вылезать из-за стола.
- Оставлю вас, поговорите... - произнесла Елена и, поправив накинутый на плечи шерстяной платок, вышла из кухни, прикрыв за собою дверь.

  Март звенел и дышал весенней свежестью. В лужах, змейками тянувшимся по тротуарам и мостовым, отражались искры солнечных лучей, которые уже сильно припекали в полдень и начинали растапливать снег, слежавшийся плотным настилом на дорогах. Хлюпая валенками по этой мокрой, ледяной каше, разбрызгивая на бегу неглубокие лужицы, Ольга бежала к набережной, сдвинув шапку на затылок. Она выскочила из дома, едва запахнув свой полушубок и стремительно удалялась от Алексея, который пытался её догнать вот уже два квартала и бежал, задыхаясь, вслед за ней, на ходу умоляя её остановиться. Она выскочила к тротуару и остановилась у парапета. Внизу, понемногу освобождаясь от зимнего плена, медленно, но важно, и по-весеннему торжественно, текла Москва-река.
  Деев подскочил к девушке, когда она немного сбавила ход и схватил её за правый локоть, развернул к себе. Она бросила на него взгляд, полный какого-то горестного отчаяния и боли. Лицо её раскраснелось, брови чуть приподнялись, чёлка упала на лоб, а серо-голубые глаза вспыхнули немигающим ярким светом, который, казалось, разбрызгивал вокруг себя холодные льдинки. Ольга немигая, смотрела на него у упор. Алексей продолжал крепко держать её за руку, стоял и тянул на себя.
- Не надо! - резко произнесла она, пытаясь высвободиться. - Я всё тебе сказала, и жаль, что ты, так ничего и не понял...
- Я понял всё, и теперь уверен только в одном! - и он резко потащил Ольгу к тротуару.
  Она упиралась ногами в мокрый снег, отпихивала от себя Деева, пыталась вытащить свою руку, но его цепкие пальцы впились в неё мёртвой хваткой. Он не слушал сейчас её возражений, не хотел их слышать, Алексей искал глазами автобусную остановку и когда нашёл, подхватил свою пленницу за плечи и, приподняв её от тротуара, быстро направился в её сторону.
- В чём ты уверен, и куда ты меня тащишь?! - огрызалась в негодовании Тихонова.
- Сейчас узнаешь!..- отвечал он на бегу.
- Ты что, меня решил похитить и взять в плен?
- Да, и на совсем, на всю жизнь...
- Глупый! Совсем глупый, не надо, пусти... - она продолжала брыкаться в его объятиях, но потом увидела, что эта нелепая ситуация вызывает всплеск волнения у прохожих и успокоилась.
  Она семенила за Алексеем, но продолжала время от времени дёргать его руку в негодовании, пока они не подошли к остановке и Алексей не запихнул её в наполненный до отказа салон подъехавшего транспорта. Он пропихнул Ольгу внутрь, влез последним и за ним закрылись створки этого красного и такого долгожданного автобуса.

  В районном ЗАГСе, куда притащил Алексей свою "жертву", было почти безлюдно. Несколько человек болтались в коридорах, залитых чистым весенним светом, с папками и бумагами. Деев, всё ещё крепко удерживая Ольгу за руку, направился с ней в кабинет к администратору.
- Ты, с ума сошёл! - прочитав надпись на двери, громко сказала Тихонова. - К тому же, я без документов.
- Это не важно!
  Он рванул на себя дверь кабинета и заглянул внутрь:
- Можно к вам? Девушка, помогите нам пожалуйста, я приехал сюда с фронта на несколько дней, а мы с невестой уже не можем ждать...
- он шагнул внутрь, проталкивая туда и Ольгу.
  Высокая дверь скрипнула и закрылась за ними, приглушая громкие голоса.

  Через час они уже снова сидели у парапета набережной на оттаявшей скамейке.
- Ну, и чего ты добился? - с сарказмом спрашивала Тихонова. - Я всё-равно не приду сюда завтра, ни с паспортом, ни как!..
- Придёшь, и в дивизию я уже вернусь женатым человеком, - гордо ответил ей Алексей. - А паспорт, я сейчас поеду и возьму у твоей матери...
- Не смей, ты слышишь, не смей!... - прикрикнула на него Ольга. - С тебя станется, ты упёртый стал и самоуверенный. А я боюсь таких!..
   Она замотала головой и еле сдержалась от нахлынувших эмоций, которые стали вытекать из глаз тонкими слезинками. Алексей это заметил, наклонился к своей любимой девушке и осторожно пригнул её гордую головку к своей груди. Она выдохнула, и сразу сердце отошло от волнений и злых мыслей, покрепче прижалась к нему и тепло разлилось по остывшим плечам и ударило в лицо пылающим жаром. Стало спокойно и надёжно рядом с ним, как когда-то в Сибири, она испытала похожее чувство перед долгим расставанием, уезжая в Москву, только теперь всё было иначе. Она никуда, пока не едет, уезжает он через неделю, а сейчас они вместе, и он хочет, чтобы уже теперь они стали навсегда единым целым. И всё, что она не наговорила ему сегодня на своей кухне, будто его и не касалось вовсе. Вывод был сделан лишь один в его словах, в серьёз или взаправду, она не понимала:
- Значит, я уже для тебя старик, но... отдать тебя какому-нибудь Гроссу или Дёнитцу, я не могу! - крикнул он в запале, а Ольга схватила с вешалки свою одежду и убежала из квартиры.
- Как ты можешь, как ты можешь говорить такое?! - негодовала Тихонова, стоя у подъезда. - И больше не ходи сюда, и оставь меня в покое!..
  Но он не оставил, больше того - догнал и отвёл в ЗАГС. А вот теперь сидел с ней на скамейке у реки и любовался на догорающий весенний день, который скользил последними предзакатными лучами по крышам и подтаявшим дорожкам, окуная всё вокруг в оранжево-жёлтые тона, плавился солнечным янтарём на прозрачным льдинах у берега. А впереди уже пробивался рассвет, рассвет новой для него жизни, но ещё подёрнутый военным дымком и порохом.

  Свидетелями на свадьбе у них были Людвиг Гросс - со стороны жениха, и Вероника Попова - со стороны невесты, Ольгина соседка со второго этажа, которой недавно исполнилось восемнадцать лет. Она было дочкой воспитательницы детского садика, с которой у мамы Ольги были очень хорошие доверительные отношения, отец её работал в одной из подмосковных воинских частей и семья была у всех на хорошем счету.
Вечер был спокойным, безоблачным и квартира Тихоновых наполнилась к полуночи пришедшими с работы приглашёнными гостями со стороны отчима дяди Саши, который на все возражения от самой Ольги и Алексея, а они не хотели шумной вечеринки, отвечал, что всё надо делать "как у людей". Но этот вечер не был шумным, и радостным он не был, просто - пришедшие сюда люди, заводские рабочие и служащие, отдохнули немного душой и телом от страшных событий последних лет, получив надежду, что всё в конечном итоге утрясётся и уляжется, а потом и вернётся на круги своя. И будут, как прежде, гулять свадьбы и дни рождения, государственные праздники и встречать Новый Год. "Всё, как у людей" - одним словом. И сегодняшний вечер был подтверждением того, что страна верила и надеялась на Победу нашего оружия и на установление долгожданного мира. До которого было ещё больше года жизни, долгих и кровавых дорог, холодных и буранных метелей.
Разошлись только под утро, засидевшись за воспоминаниями и ожиданиями скорых перемен и светлых надежд. Ольга осталась спать в большой комнате, приткнувшись на уголке дивана. Ей было ещё непривычно и немного страшно остаться с Алексеем наедине. Он был для неё единственным родным человеком, мужчиной, но, как она сказала:
- Дай мне к тебе привыкнуть, - и ласково взглянула на него.
  Деев понял этот её взгляд и не в чём не усомнился, лишь в который раз высоко оценил её скромность. Он не хотел вспугнуть её светлые к нему чувства настоятельным требованием близости непременно в первую их ночь. И хорошо, что гости разошлись лишь под утро, это продлевало паузу ожидания и могло только сблизить их.
  Мама и Людвиг ушли рано, Ольга и Алексей проспали до полудня каждый в своей комнате, их разбудил громкий и протяжный звонок в дверь. Дядя Саша, у которого был в этот день выходной, с заспанным лицом пошёл открывать. Через несколько секунд он уже стоял над Ольгой и будил её, толкая в плечо.
- Там к тебе твой командир приехал! - восклицал он, пытаясь разбудить девушку.
  Ольга встала, всунула ноги в тапки и пошла в коридор. В свете тусклой лампочки у вешалки стоял Стрельников Иван Игнатьевич и, увидев вышедшую к нему Ольгу, с порога выпалил:
- Собирайся, Тихонова, я за тобой заехал... Прямо из штаба Особого отдела, радуйся, возвращаемся!
  Она глубоко и с сожалением вздохнула на это:
- Да, что уж тут радоваться-то?.. А я теперь уже не Тихонова, - и она кивком головы указала на висевшую на вешалке шинель Алексея.
- Не понял... А, кто же ты? - покрутил головой на её жест Стрельников и с недоумённой улыбкой посмотрел в её глаза.
- Я теперь Деева, понятно?!
  Огорошенный и немного растерявшийся полковник опустил вниз руки, выронил при этом свою папку, которая с шумом упала к его ногам.
- Вот это выстрел! - проговорил он, смущённо улыбаясь.
- И прямо в цель! - воскликнул Алексей, выходя к ним из дальней комнаты на шум в коридоре.
  Иван Игнатьевич, скинул шапку с головы на пол и бросился обнимать Алексея, приговаривая слова одобрения и поздравления при этом.
- Ну, и куда ты теперь забираешь мою жену? - спрашивал Деев, уже во время спешных сборов, глядя на Ольгу, укладывающую свои нехитрые пожитки в небольшой дорожный чемоданчик.
- На Карельский фронт, в распоряжение особого отдела едем. Нам ещё предстоит отправка Романенко, родственника нашего Березина, за линию фронта. Всё откладывали с этим делом, события не позволяли, да и явки проваливались одна за другой... Теперь всё в норме, отправка состоится через несколько дней, мы вылетаем туда к ним на базу подготовки под Ермолино. А потом будем работать во фронтовом управлении.
- Ну, добро! - и Деев крепко пожал руку полковнику.

  Поздним вечером, промокая в коротеньких ботиночках на скользких московских лужах, к своему дому подходила Елена Тихонова. Мысли её были, как ни странно, светлыми в этот день. Дочь уехала на фронт, зять ещё был в городе по своим военным делам, а потом проходил дополнительное обследование и врачи решили ещё продлить на недельку ему отпуск на долечивание. Она переложила свою сумку с сухим пайком, выданном на работе, из одной руки в другую и вошла под арку, ведущую во двор с проезжей части. Под тёмным козырьком подъезда стояла соседка Вера Георгиевна Попова. Она радостно заулыбалась, увидев Елену и, подойдя поближе, взяла её за локоть.
- Леночка, ну, как вы? Всё в порядке? - спросила она, шмыгая покрасневшим носом.
- Да, Верунчик, всё в норме! Ольга позвонила вчера из-под Ленинграда, они доехали с командиром хорошо, уже на месте.
- А я, признаться, думала, что Олюшка с Арутюновым Стасиком гуляет... Очень часто я их вместе видела прошлой весной. А она замуж за полковника махнула, вот ведь как бывает! - со смешком заметила соседка.
- Со Стасиком они в одной школе учились... А, ты, прости, откуда его знаешь? Что, твоя Вероника тоже с ним из одной школы? - спросила Елена и подошла ближе к подъезду.
- Как не знать, когда он в последнее время к нам зачастил, - ответила Попова и поправила свой синий шарф, накинутый на голову.
- К Веронике ходит? - переспросила Тихонова.
- И вовсе нет, к мужу... Появился вдруг у него приятель, какой-то старик, вот они через этого Стасика общаются. У супруга вдруг возникла страсть к коллекции монет, которые ещё мой папа собирал. Никогда не было интереса, а тут... Ну, лежал маленький альбомчик у нас в шкафу с небольшим количеством мелких монет в кармашках. И дела до них не было никому, муж всё норовился их продать, а тут вдруг, собирать начал. Вот они и обмениваются с этим Михал Михалычем.
- Этот старик, нумизмат, что ли? - Елену насторожило такое заявление.
- Не знаю... Только и слышу из соседней комнаты, когда этот Стасик приходит: Михал Михалыч, да Михал Михалыч, - а самого и не видела никогда.
- Понятно... Ну, чем ещё порадуешь? - поинтересовалась Тихонова, переводя разговор на другую тему и болтливая соседка стала рассказывать последние новости из детского сада, в котором работала уже много лет.
  Они проговорили ещё минут двадцать и Елена Матвеевна начала подниматься на свой этаж. Она проходила мимо квартиры Поповых и, почему-то, остановилась у их двери, незаметно для себя, прислушалась. Там стояла тишина, но Тихонова ещё немного потопталась на поповском резиновом коврике, а потом снова с любопытством окинула взглядом их дверь.
  Она пришла домой, положила сумку на кухонный стол и подозвала Алексея. Он сегодня пришёл раньше обычного из госпиталя и сидел весь вечер с книгой в руке.
- Знаешь, Алёша, какую новость мне соседка рассказала со второго этажа, мама Вероники, что у вас на свадьбе была свидетелем?
  Деев вопросительно посмотрел на свою, теперь уже, родственницу и замер в ожидании. Елена, раздеваясь на ходу, снимая с себя пальто и платок, начала говорить:
- Помнишь, Ольга весной рассказывала, что познакомилась по просьбе Березина, со Стасиком Арутюновым? Из-за него, кстати, у неё потом проблемы были, следователь вызывал...
- Что-то припоминаю, Сергей рассказывал про этого парня, но всё мимо меня тогда прошло. Это по его части было, Березин в Москве долго находился, и занимался разработкой какого-то мужчины, с кем этот парень общался, - ответил Алексей.
- Вот именно... А теперь, представляешь, этот Стасик с моими соседями подружился, к Поповым зачастил. И не к дочери, а к мужу её ходит. Она сейчас во дворе мне об этом поведала, - Елена, раздевшись, уселась к столу и стала разбирать свою сумку.
- Что именно? - спрашивал Алексей, ещё до конца не понимая, что так могло возмутить в этом событии его тёщу.
- Понимаешь, мне просто казалось, что после той неприятной истории его вышлют из Москвы или он сам куда-нибудь уедет, а он, подишь-ты, здесь до сих пор обитает, - продолжала Елена.
- Я подробностей не знаю, и поэтому для меня это не совсем ясно, - сказал Деев, но тоже опустился рядом на стул.
- Ольга рассказывала, что ходила с ним к какому-то нумизмату по просьбе Березина. Разговор этот был только между нами, она просила никому про то не говорить, даже отчиму Сан Санычу. Вот я подумала, а может это важно будет для тебя узнать?
  Деев тоже насторожился, как и сама Елена с полчаса назад, когда разговаривала со своей соседкой по подъезду.
- Соседка вдруг поинтересовалась у меня про Стасика, а я и спросила у неё, откуда он ей известен? Она ответила, что её муж, вдруг тоже стал собирать старинные монеты и через этого парнишку связан с одним стариком, который производит с ним их обмен. Стасик часто приходит к её мужу, который, кстати, работает где-то в воинской части, - продолжала Елена. - Не могу ничего плохого сказать об этой семье, они всегда были у соседей на хорошем счету. Этот Саша Попов, муж Веры, откуда-то родом с Полтавы, живут они тут уже давно, им военное ведомство квартиру предоставило, ещё когда их старшей дочери было года четыре от роду. Потом тут и сын родился, Артёмка, сейчас он в пятом классе учиться. Одним словом, всё как у людей. Вера Георгиевна, тоже очень приятная женщина, - добавила в конце Тихонова.
- А вы можете, рассказать мне все подробности этого вашего разговора с Верой Георгиевной? - вдруг попросил Алексей и Елена поняла, что её сообщение зятя заинтересовало. И тут она начала вспоминать всё и во всех красках живописала сегодняшнюю неожиданную встречу с Поповой.

  Примерно через час, заместитель Левицкого Новиков, докладывал в оперативный штаб контрразведки своему начальству о том, что полковник Деев, находящийся в Москве на лечении, связался с ним по телефону и имеет сообщить важную информацию про Станислава Арутюнова, которым по сей день интересуются органы контрразведки.
- Значит, у нас снова Арутюнов объявился? - спросил Левицкий у Новикова, когда тот утром пришёл к своему начальнику в кабинет.
- Похоже на то, и с этим же самым заданием. Но, хочу переспросить ещё раз, знает ли сам парень, в какую кашу его втянул этот старик?
- Это ещё не ясно. Но, всё было тихо какое-то время, а теперь, видимо, что-то изменилось, и Фирсов ищет новые контакты, - сказал Левицкий.
- Похоже, что нашёл... Алексей Григорьевич ещё тут, не желаете с ним переговорить лично? - переспросил Новиков.
- Желательно, но у меня сегодня крайне мало времени. Но для такого дела, я найду его... Попросите Деева зайти ко мне через пару минут. Он у следователя Денисова?
- Да, я сейчас схожу за ним, - и Новиков вышел.

  Левицкий стоя встречал Алексея в своём кабинете.
- Ну, поздравляю вас! - протягивая руку Дееву, с радостным лицом начал Даниил Аркадьевич. - Теперь полковник, вы женатый человек... Ольга уже отбыла из города?
- Да, она со Стрельниковым уехала, на следующий день после свадьбы, - пояснил Деев.
- Добро! Там у них сейчас предстоит большая работа, к тому же, псковские товарищи сообщают, что с арнаутскими подпольщиками связь потеряна. А нам сейчас крайне необходимы их данные о передвижениях немецких войск в Прибалтике... Ну, об этом позаботится теперь Стрельников, а у нас к вам разговор, относительно сегодняшнего визита в нашу контору.
  Деев присел за стол и вопросительно взглянул на Левицкого.
- Я могу узнать подробности того дела? Когда мою Ольгу гоняли к следователю? - спросил Алексей.
- Она пришла в тот день в библиотеку, села в читальном зале... А это место, возле Воробьёвских торговых рядов. Там бомбили в 1941 и много домов было порушено. Библиотека долго не работала, а потом открылась и Ольга ваша обрадовалась такой возможности. Она и раньше ходила туда часто, а теперь для дела было нужно, вот тут она в этот вечер встречалась со Стасиком. Но он был там не долго. Потом в зал заглянул какой-то товарищ, Ольга плохо его разглядела, и они с Арутюновым вышли. Через десять минут ушла и она и встретила Стасика уже у раздевался, он стоял там у стены и просматривал книги, которые взял на абонементе. Парня, который отозвал его, в этот момент рядом уже не было. На Ольгин вопрос, пойдёт ли он домой вместе с ней, Арутюнов ответил отказом, ссылаясь на то, что ждёт своего приятеля, который должен отнести посылку какому-то учителю физкультуры в соседний дом и, потом, зайдёт за ним сюда. То есть, Арутюнов, ждал своего приятеля в библиотеке, но не дождался, как известно... Тот парень, Слава Горелов, просто не дошёл до своего учителя, его нашли мёртвым в подъезде, куда он намеревался сходить. Его зарезали на первом этаже и бабулька, шедшая из магазина, нашла его тело под лестницей. Подозрение пало тогда на самого Арутюнова, но свидетельские показания говорили в его пользу. Вот поэтому Ольгу и вызвал следователь на допрос. Она показала, что Арутюнов вышел из читального зала с этим парнем, которого она видела краем глаза в дверях, когда он подозвал Стасика. Но после этого, судя по всему, парень из здания библиотеки так и не выходил, ведь через десять минут она встретила его возле вешалок в гардеробной, ожидающего своего друга. К тому же, библиотекарь говорила, что Арутюнов выходил на улицу с приятелем и через пару минут вернулся обратно, а тот парень, мол, мелькнул в окне и скрылся за углом. Поэтому стало ясно, что он к убийству был не причастен. Тогда в ходе расследования посчитали, что Горелова убили с целью ограбления, из-за монет, которые он нёс на обмен к учителю, но эту версию быстро отбросили. Монеты он в этот вечер никому не доставлял, а посылка, не представляла ценности, к тому же, была найдена при нём. Ольга говорила следователю, что когда выходила на улицу, было уже довольно темно и у крыльца библиотеки свет не горел, были разбиты фонари, только в дальнем уголке в переулке на углу дома, мелькнул красный огонёк сигареты, но курившего, она увидеть в темноте не могла. Так не оборачиваясь, и прошла мимо к остановке, краем глаза лишь его силуэт зацепила.
- То есть там, за углом, стоял какой-то человек? - переспросил Алексей.
- Да, и видимо, ждал или выслеживал того парня, или Стасика. Как выяснилось в ходе следствия, именно Стасик должен был пойти вечером к учителю в квартиру. Но они договорились с Гореловым, что пойдёт тот, потому что Станислав был занят своими конспектами и хотел ещё немного поработать в библиотеке. Учитель был тяжело ранен в ходе сражения под Москвой ещё в 1941 году и ходит на костылях, вот ребята и помогают ему с доставкой почты. А тут пришла посылка и Арутюнов должен был её принести по известному адресу.
- И вот теперь он ходит к нашим соседям... - задумчиво произнёс Деев.
- Да, и более того, по нашим данным именно с военных полигонов подмосковья в последнее время идёт утечка оперативной информации, поэтому Попова, работающего в воинской части у связистов, нужно немедленно проверить. Ведь этот Арутюнов общается с человеком, Фирсовым, который связан с немецкой агентурой и шантажирует свою племянницу, сотрудницу НКВД, Там не всё ещё ясно, но по предположениям Березина, в чьём ведомстве она и состоит, этот Фирсов имеет отношение к пропаже её детей. Они, скорее всего, у немцев в плену.
- Шантаж родственниками? - спросил Алексей.
- Да. Старый метод и нередко встречается у абвера. Поэтому Березин сейчас очень осторожен в общении с этой дамой, и старается ей подсовывать сведения дезинформационного характера.
- Вы полагаете, что она передаёт их вражеской стороне? - удивился Алексей.
- А, почему бы и нет? Но, пока, ничего за ней не замечено. Но и она сама по поводу детей, ничего не говорит толком, замалчивает эту тему.
- Странно... Обычно таких людей не допускают до работы в органах СМЕРШ, - и Деев
снова вопросительно посмотрел на Левицкого.
  Тот потёр пальце переносицу и вздохнул. По его выражению лица было понятно, что это закрытая тема, но он немного прояснил ситуацию:
- Ну, вы сам работник нашего аппарата, и знаете, что двойные агенты всегда были у нас на учёте и выполняли определённую миссию... А впрочем, у нас в аппарате тоже не всё чисто, что мы будем обо всём этом рассуждать, пока столько неясностей! - Левицкий вспомнил недавний разговор в Ставке о том, что не все директивы Верховного выполняются во время, что кто-то специально тормозит многие действия на местах. А так же много информации, совершенно секретной, проникает именно из верховных кабинетов в стан врага.
  Даниил Аркадьевич, выдержав небольшую паузу, стал беседовать с Алексеем о Поповых, спрашивая подробности, которые ему поведала мать его жены.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.