Синяя поганка

   У неё была подагра, радикулит, несварения кишок, калит, склероз, отрос коленок,  почечные колики и недержание мочи. Может она ещё, чего не будь, забыла. Она не помнила что- то важное запамятовала.  Ах, да, сердце пошаливало, была одышка. Она помнила в одной части черепушки, и забыла во второй части мозга, ну, как поставила курочку отварить, а получился зажаристый цыплёнок на угольках. Соседи вкушали прелести рая вместе с ней, весь аромат. Но ей продали  счётчик дыма пожарники. Она всегда его включала, а вдруг забудет что  ни будь  важное, счётчик дыма сработает, заголосит, а еда у неё стояла на первом месте, после сна. Что ещё оставалась старушки, пилюли и сон, не «Дом два» смотреть, возбуждаться не  на кого. Муж сразу продёрнул ноги, салат не хотел резать, помойное ведро выносить. Всё было на ней. Она была не согласна, всё тянуть на себе. Другим нужен наверно вместо мебели, муж сидячий у телевизора, глас у них блестел, с чего это, когда упаришься всё делать самой.
  Она, как муха сонная теперь, всегда спит, когда не ест. Соседи какие - то упёртые попались, ругаются постоянно, а через стенку ей всё слышно. Но им не светит дожить до её склероза в старости. Уши затыкала, не помогло, жалко их. Она помогает их разнять, в такт  стучит по батареи. Жаль трубу не знает, где купить, она бы сыграла на их нервах, как они ей. В пионерлагере могла сыграть пару нот. Так ставит им «Марш Шопена», помогает успокаивать им нервы и себе, что играют на похоронах.
 Это важно в её жизни, дочь напомнит, какие таблетки на завтрак, какие к ужину слопать. По баночкам разложит лекарства, каждый день, идёт на работу. Что можно съесть и нельзя, подпишет в холодильнике, аккуратная у неё дочь. Но, она всё равно приложится к солёненькому огурчику, или чесночку маринованному, то, сбегает в магазин за селёдочкой, тогда у неё душа спокойна – променад сделала, душу успокоила.
 А, если, соседи снизу попадутся, она им улыбалась своей беззубой челюстью, сразу отлетали те в разные стороны.
- Наверно боятся, что я их укушу, что ли, - шептала она себе.
-Я же безвредная, как синея поганка, пока не откушаешь, не поймёшь, -  кричала она им в след, смеясь над ними.
Какие-то нелюдимые стали люди.
-Опять я их напугала, своим видом,- шепчет она.