Дарение

Когда Вовка открыл глаза, начинался рассвет. Он стал замечать, что благодаря первым прозрачно-серебристым лучам в окне у изголовья, просыпается раньше, чем мамина лёгкая кисть касается его плеча. Начинался март. Вовка не смотрел на календарь, а просто наблюдал и чувствовал.

Просыпаясь раньше, он любил полежать в кровати до маминого прихода в комнату, чуть запрокинув голову на подушке и глядя в окно. В молочно-серых, но уже не хмурых тучах, в тишине утреннего города можно было наблюдать пролетающих птиц. Куда они устремлялись, окутанные первым небесным светом, Вовка не знал. Ему просто нравилось смотреть на летящих стайками или по-одиночке крылатых, слушать их оживлённое «пилик-пилик» и потягивать носом свежий, будто бы обновлённый воздух, доносившийся из форточки.

Сегодняшний день был особенным — Вовке исполнялось шесть лет. Он осознанно ждал именно этой цифры. С прошлого года, с пятилетия он стал считать себя взрослым, объясняя всем, что четыре — это было «года», а пять — уже «лет». Но чётные цифры, как сегодняшняя «шестёрка», нравились Вовке больше. Ему казалось, что в них есть крепость и устойчивость, присущая настоящим мальчишкам.

Вовкина мечта сбылась — ему подарили большой вертолёт, управляемый пультом. У вертолёта был красный, отполированный до блеска корпус и размашистый жёлтый винт. Когда Вовке удавался вираж, и благодаря его ловкому управлению вертолёт парил в воздухе, Вовка приходил в настоящий восторг, теряя на мгновение концентрацию. Затем, как настоящий пилот, он спохватывался, и сосредоточенно продолжал полёт.

Именно сегодня, в его день, мама разрешила взять игрушку в садик. И Вовка, шагая в самостоятельно зашнурованных ботиночках по слегка подтаявшему, сморщившемуся снегу и неся под мышкой огромную коробку, представлял, как он продемонстрирует свою новую машину ребятам из группы и как непревзойдённо совершит на ней несколько масштабных полётов от цветочной этажерки до рабочего стола воспитательницы и обратно.

Вечером Вовку забирал отец. После работы он был не очень разговорчив, но и Вовка в конце дня стал пасмурным, как потемневшие весенние сугробы. И даже атмосфера уютной кухни с нежным запахом чего-то ванильного и сливочного, не переменила положения дел. Вовкино настроение заметила мама, нарезавшая к именинному чаю многослойный домашний торт.

- Я его ни разу не запустил. - Понуро ответил на её вопрос Вовка, обняв колени и задумчиво не замечая чашки с чаем, поставленной перед ним. - Только открыл, а все подбежали, стали просить. Я и говорю: давайте я первый покажу! А Мишка сказал, он и так знает, как управлять. И опять все стали просить.

- А чего ты грустишь? - Обернулась мама. - У тебя была прекрасная возможность поделиться. Разве это не радостно?

- Но я хотел сам показать. Всего несколько полётов! Потом, может, я и дал бы пульт Мишке. И Толя тоже просил. Да многие. Но это же мой вертолёт, я бы и решил. - Нахмурился Вовка.

- И сейчас ты сам принял решение. - Сказала мама, присаживаясь на соседний стул и пододвигая к себе фарфоровую чашку с тонкой ручкой. - Только тебе почему-то от него грустно.

- Конечно, всё вышло совсем не так, как я хотел. - По-прежнему обидчиво ответил Вовка. Но в его голове после сказанного мамой появились новые мысли. Он свесил ноги со стула, подвинулся к столу и принялся за торт.

- А ты был рад, когда мы подарили тебе этот вертолёт? - Ласково спросила мама. Вовка поднял на неё глаза. В этот момент ему так захотелось прижаться к белому воротничку на её груди и крепко-крепко обнять.

- Конечно! - Воскликнул он, не заметив, как переменился. - Я был очень рад! Это же была моя мечта, я ждал этот вертолёт с самой зимы, чтобы было проще эвакуировать моих раненых солдат. И я хотел именно такой — с рабочими дверцами, с беспроводным пультом. Конечно, я так рад, что меня переполняет восторг! Его даже больше, чем я могу вместить, вы можете себе это представить?

Родители, улыбаясь, переглянулись.

- Вовка, если у тебя столько восторга, - засмеялась мама, - если он тебя переполняет, значит, им точно нужно делиться, понимаешь? Чтобы всегда быть в радости, а не грустить. Это такой закон.

- Какой такой закон? - Поднял брови Вовка.

- Радостью и любовью нужно делиться, чтобы в мире их становилось ещё больше. – Подхватил отец. – Представь, внутри тебя живёт добро. Ты делишься частичкой этого добра с другом. Добро начинает жить внутри друга. И так – по цепочке.

- Но самое главное чудо состоит в том, - добавила мама, - что чем больше ты подаришь, тем больше у тебя останется.

- Правда? – Удивился Вовка. И засмеялся, глядя на улыбки родителей. – Вы шутите! Как такое может быть? Если я поделюсь вертолётом, откуда у меня появятся два других вертолёта? Или три? Или даже пять?

- Мама же сказала, что это – чудо. – Пожал плечами отец, откинувшись на спинку стула. – А чудо всегда необъяснимо.

- Ты можешь попробовать. – Сказала мама, мягко погладив Вовкин локоть. – В любом случае, ты ничего не потеряешь. Но не забывай, что главное – делиться от сердца, ни на секунду не жалея о том, чем делишься.

Ночью Вовка долго не мог уснуть. Мысль о том, что он отдаст свой вертолёт ребятам в группе, не боясь расстаться с ним навсегда, да ещё и что-то приобретёт в этой ситуации, казалась ему невероятной. Но при этом он чувствовал большое желание попробовать то, о чём с такой теплотой рассказывали родители. «Нужно проверить завтра. – Решил, наконец, он. – Иначе, никак не узнаю. Если что, закажу новый вертолёт на День Ангела».

На следующее утро, когда Вовка вновь оказался в садике и вынул вертолёт из коробки, к нему никто не подошёл. Вовка копил энергию на сопротивление, а сопротивляться оказалось нечему. Он недоумённо огляделся. Вертолёт был уже не в новинку, и все ребята были увлечённо заняты своими играми. Тут Вовка почувствовал гораздо более сильное желание, нежели прошлой ночью, проверить на своём опыте то, о чём говорили мама с папой. «Нужно завлечь!» - Подумал он и, старательно жужжа «моторчиком», сделал масштабный круг по комнате.

Вертолёт блеснул в нежном солнечном луче и плавно приземлился. На лице Вовки расплылась улыбка от осознания красоты того виража, который ему самому удалось сделать. Но он тут же оглянулся: а заметил ли это кто-то, кроме него? Нет, каждый занят своим делом. Вовка вновь приуныл. Неужели мама права, он опять грустит из-за того выбора, который сделал сам?

- А можно покатать на нём Кузю? - Услышал он голос позади.

Вовка обернулся. За его плечом стояла Таня и внимательно наблюдала, как постепенно останавливается винт вертолёта. Её каштановые волосы были убраны в два вьющихся хвоста, на губах играла лёгкая улыбка, а карие глаза изучали вертолёт. Видимо, за полётом она наблюдала, затаив дыхание, и Вовка не услышал, как она подошла к нему в своих голубеньких башмачках.

- Кузя — это кто? - Деловито спросил он. - Солдат? Спецназовец?

- Нет, нет! - Засмеялась девочка, слегка запрокинув голову. - Ты что! Это моя божья коровка. Смотри, какая она большая! - И она протянула Вовке мягкого красного жучка с чёрными пятнышками.

Вовка перевёл взгляд на игрушку, но руки не протянул. «Разве для этого служит мой вертолёт? - С обидой подумал он. - Чтобы ничего не понимающие в технике и её предназначении девчонки катали божьих коровок? Почему, когда я решил делиться, всё опять не так, как я хочу?» Тут в его голове возник образ мамы: она улыбалась, а её волнистые светлые волосы блестели на весеннем солнце. Какая-то волна тяжести отхлынула от его сердца, и он почувствовал, как внутри что-то начинает оживать.

- Хорошо. - Решительно ответил Вовка. - Давай своего Кузю, я усажу его в кабину. Но управлять вертолётом ты будешь сама, потому что я не катаю божьих коровок. Вот кнопка «пуск», вот эти две — для навигации. - И он передал пульт восторженной Тане.

Девочка начала полёт, а Вовка перешёл на противоположную сторону комнаты, надеясь найти, чем заняться в это время. Ничего интересного ему не встретилось, поэтому, он сел, обняв колени и начал наблюдать за Таниной игрой.

Таня кружилась в весеннем солнечном луче, который лёгким мерцанием падал на её летящие волосы. Она то вздрагивала от неожиданного поворота, то смеялась, то сосредоточенно наблюдала, прикусив губу и, как казалось Вовке, совершенно ничего не понимала ни в процессе, ни в том, для чего вообще был предназначен его вертолёт. Но почему-то, глядя на девочку в красно-белом клетчатом платье, он начал ощущать необъяснимую радость. Сам того не осознавая, Вовка окунался в процесс её игры, наблюдая за Таниными реакциями, смеялся и хлопал. И вдруг он понял, что рад оттого, что увидел Таню абсолютно счастливой. Маленькая девочка вызвала в нём волну нежности, волну какого-то необычайного спокойствия от того, что пусть всё непонятно, зато всё так, как нужно. В какой-то момент Вовке захотелось поделиться с ней не только вертолётом, но и всеми игрушками, которые у него были, и именинным тортом, и родительской любовью, и наблюдениями за птицами, и своей любовью — лишь бы ей было так же хорошо! Просто хорошо всегда — чтобы так же смеялись её карие глаза и так же мелькали оборочки на платьице.

Повзрослевший в это утро Вовка знал, что он не влюблён, нет. Он не краснеет, он не смущён, он не требует ответа, он просто готов дарить. Вот оно — то самое чувство, про которое говорила мама: когда ты настолько наполнен радостью, что тебе более ничего и не нужно.

Вовка перевернулся на спину на ковре и раскинул руки. Солнечный луч ласкался к его щеке. Вовка зажмуривал глаза и представлял абрикосовые сады.

- Эй! Держи свой вертолёт! - Услышал он Танин голос. - Кузя покатался и говорит тебе «спасибо»!

Вовка перевернулся и поднялся на ноги:

- Ты можешь оставить его себе. - Сказал он. - Если тебе и Кузе так понравился этот вертолёт, играйте с ним, я дарю. Мне, знаешь, показалось, что тебе этот вертолёт принёс гораздо больше радости, чем мне.

- Конечно, конечно! - Радостно закивала Таня. - Мне очень понравился твой вертолёт! Но мы полетали и больше не хотим. Не расстраивайся! Знаешь, я почувствовала, что это напоминает мне вчерашний вечер: бабушка купила мне мороженое! - И Таня даже зажмурилась от удовольствия, сжав ручки на груди. - Понимаешь? Ещё даже лето не наступило, а она мне разрешила моё любимое — малиново-арбузное. И оно было настолько вкусное, и я была так счастлива, что поделилась с бабушкой! И ей тоже очень понравилось! И я даже не знаю, чему я больше была счастлива, мороженому или тому, что порадовала бабушку! - И Таня уже смеялась вовсю. - А сегодня ты дал мне вертолёт, и я вновь была счастлива, понимаешь? А хочешь, я покажу тебе свой секрет на прогулке?

- Конечно! - Улыбнулся Вовка.

...Вовка и Таня стояли у забора, бегущего вокруг детской прогулочной территорию. На деревянный почерневший после зимы пол беседки поодаль звонко падала капель с черепичного навеса. На забор сели несколько грачей и, поёживаясь, стали оглядываться. Было видно, как лёгкий и свободный весенний ветерок трепал их пёрышки. Таня присела на корточки:

- Смотри! - И она аккуратно повела ладошкой над проталинкой. Вовка присел рядом. Под ручкой девочки прятался маленький белый бутончик первоцвета. - Я хочу защитить его. - Заботливо сказала Таня. - Поэтому, показала только тебе. Я знаю, что ты не будешь его срывать. А он ещё совсем не окреп. Он очень хочет вырасти и жить. Посмотри, какой он маленький и какой нежный! - И она улыбнулась как-то по-матерински.

А Вовка понял в эту минуту, что ему было абсолютно всё равно, какой секрет доверит ему Таня. Он в любом случае вновь пережил бы ту самую радость, про которую говорила мама — радость взаимного дарения. И капля подтаявшего снега с ветви клёна над ними упала ему на нос.

05.04.2022.